Архивный проект "Радио Свобода на этой неделе 20 лет назад". Самое интересное и значительное из эфира Радио Свобода двадцатилетней давности. Незавершенная история.

О скрытой стороне жизни Эйнштейна Джеральд Холтон и Михаил Петров - профессора физики, Крис Кувер - историк, Отто Кауфман - фермер из Принстона, лично знавший Эйнштейна. Ведущая Марина Ефимова. Впервые в эфире 26 ноября 1996.

​Марина Ефимова: В Нью-Йорке идут с молотка 400 писем Альберта Эйнштейна, включая жестокие послания его первой жене, Милеве Марич. История этих писем, так долго залежавшихся в банковском сейфе по сравнению с остальным архивом, не совсем ясна. Пресса сообщает, что их утаивал от остальных наследников один из внуков Эйнштейна, за что его теперь и судят его собственные кузены. Этот старый как мир сюжет – борьба за наследство – копеечная, ценой в три миллиона долларов, драма простых смертных только оттеняет грандиозность драмы самого Альберта Эйнштейна. Например, обвинение со стороны немецких евреев в том, что Эйнштейн спровоцировал Холокост. Например, его трагическое разочарование в любви, осознание несовершенства человеческих отношений, заставившее Эйнштейна написать: "Я ищу среди звезд то, в чем мне было отказано на земле". Или чувство непоправимой вины за невольное участие в создании атомной бомбы. Или провал Общей теории поля. Но начнем с побед. Я беседую с американским физиком Джеральдом Холтоном. Профессор Холтон, Эйнштейну ведь было всего 26 лет, когда он опубликовал четыре свои самые знаменитые статьи, включая первую статью - о Теории относительности?

Джеральд Холтон: Для всех это было полной неожиданностью. Его профессора были просто поражены. "Во времена студенчества я даже плохо его помню, так редко он посещал лекции", - говорил профессор Минковский. Он был ленив как черт. После окончания университета Эйнштейн не получил там никакой работы, таким средним студентом он был. К тому же он был не то высокомерным, не то забывчивым, и всегда обижал профессоров, не называя их полными титулами. Он должен был стать школьным учителем, а не гением. Всмотритесь в его ранние письма к жене. Он представлял их жизнь пасторально: вместе учительствовать, вместе работать над научными проектами, никаких других амбиций. Но уже через восемь лет его идеями заинтересовались лучшие ученые мира. Он уже не принадлежал семье, он принадлежал международному сообществу великих умов.

Марина Ефимова: Когда в 1921 году Эйнштейн впервые приехал в Америку, одна из нью-йоркских газет вышла под шапкой: "В США прибыл с визитом профессор Эйнштейн, создатель Теории относительности, которую не понимает никто". Тем не менее, в нью-йоркском порту его ждала толпа в пять тысяч человек. Школьники, выстроившись шпалерами, размахивали пальмовыми листьям и скандировали: "Айнстайн! Айнстайн!" Эйнштейн категорически не мог понять секрета своей мифической популярности. Он сказал как-то своему коллеге: "Откуда может быть популярность у ученого, чью теорию понимают три человека?" И, увидев смущение на лице коллеги, добавил: "Ну-ну, профессор, к чему такая скромность?" "Да дело не в скромности,- сказал ученый,- я просто не понимаю, кто третий". Вспомним основные научные достижения Эйнштейна. В этом нам поможет российский физик, член-корреспондент Академии Наук Михаил Петров, который работает сейчас в Принстоне, там же, где 22 года жил и работал Эйнштейн.

Михаил Петров: Главное его открытие это, конечно, Теория относительности. Он, конечно, сделал много и помимо этого, но главное - это Теория относительности, этим он и знаменит. Причем, где-то я читал, что вообще с молодых лет, ему было лет 16 тогда, на него большое впечатление произвело то, что измеренная тогда скорость света оказалась конечной. Дело в том, что до конца прошлого века скорость света считалась бесконечной, считалось, что свет распространяется мгновенно. И в конце прошлого века она была измерена Майкельсоном, и оказалось, что она на самом деле конечна. Свет идет очень быстро, 300 тысяч километров в секунду, но все-таки это конечная величина. И это, в свою очередь, привело Эйнштейна к мысли о том, что если два наблюдателя, находящиеся в разных системах координат, которые движутся одна относительно другой, они не могут измерить одновременно одну и ту же величину. Они могут сообщиться между собой только с помощью света – самого быстрого агента на земле. И математически он показал, что мера длины в движущихся координатах кажется короче человеку, находящемуся в покое.

Время в движущихся координатах идет медленнее. Это, между прочим, очень интересный факт. Если когда-нибудь человек полетит на какую-нибудь удаленную планету и вернется обратно, и если скорость его движения будет, по сравнению со скоростью света, достаточно большой, он вернется обратно более молодым, чем люди, которые остались на земле. Это факт, конечно, потрясающий. И, кроме того, отсюда же следует, что масса переходит в энергию, масса покоя не равна массе движения, масса переходит в энергию - знаменитая формула E = mc². Она, как мы знаем сейчас, лежит в основе ядерной энергии, ядерных электростанций, бомб термоядерной и ядерной, и так далее. То есть до Эйнштейна была ньютоновская механика, всем хорошо известная. Которая, кстати, справедлива и сейчас в быту - когда скорости маленькие, все эти эффекты Теории относительности не чувствуются. Но, как только мы переходим к космическим объектам или к объектам ядерной физики, все это моментально вступает в дело. В этом, конечно, величие Эйнштейна - он просто заставил нас совершенно по-новому посмотреть на мир.

Марина Ефимова: Профессор Холтон, вы занимаетесь архивом Альберта Эйнштейна. Как способности Эйнштейна постигать тайны физического, материального мира отразились на его отношениях с людьми?

Джеральд Холтон: У него почти не было учеников, у него не было школы. В этом смысле он очень отличался от других своих великих современников, от Нильса Бора или Энрико Ферми. Он был одиноким мыслителем. Что касается его дружеских отношений, он был невероятно обаятельным человеком. Он всегда очаровывал коллег и знакомых, как в Германии, так и в Америке. Но он не хотел, а, вернее, не мог принадлежать ни к одной группе, ни к научной школе, ни к компании, ни к кругу, ни даже к семье. Например, в письме к своему другу Мишелю Бессо он писал, что не сделал в жизни того, что по всем человеческим законам должен делать добрый муж и отец.

Марина Ефимова: В переписке Эйнштейна, о которой говорилось в начале передачи, были обнаружены письма к его первой жене Милеве Марич, написанные на десятом году брака. Письма эти шокировали американскую публику.

Диктор: "Мои условия: 1) Моя одежда и белье должны быть в порядке. 2) Я буду получать три раза в день горячую еду в моей комнате. 3) Ты не будешь требовать никаких личных отношений, никаких знаков внимания кроме тех, которых требуют приличия на людях, никакой преданности. Ты обещаешь без промедления покидать мою комнату, как только я тебя об этом попрошу".

Марина Ефимова: Как любовь, от которой Эйнштейн буквально сгорал в юности, обернулась этим ужасом? Об этом - историк Крис Кувер.

Крис Кувер: Сложно восстановить в деталях все обстоятельства того времени, тем более что речь идет о черновике. А вот из другого письма: "Я намеренно взял записку с твоими угрозами, чтобы другие люди узнали об обстоятельствах, ибо я хорошо знаю по прошлому опыту, чего я могу ждать от тебя. Ты разлучила меня с моими детьми и настраиваешь их против меня. Ты стремишься лишить меня всех оставшихся радостей жизни. Это просто наказание мне за мою слабость, за то, что я связал мою жизнь с твоей. Что бы ты теперь ни сделала, меня это уже не удивит".

Марина Ефимова: Но ведь Эйнштейн очень любил Милеву Марич?

Крис Кувер: Да, это была необыкновенная женщина, со множеством достоинств. Она была первой женщиной-студенткой Цюрихского политехнического института.

Марина Ефимова: Ведь Эйнштейн женился на Милеве Марич против воли родителей?

Крис Кувер: Да, особенно вопреки воли матери. Но у молодых в 1902 году родился ребенок, а в 1903 они оформили брак. Через 7-8 лет отношения между ними испортились, и у Эйнштейна завязался роман с кузиной Эльзой, которую он знал, когда она была еще ребенком.

Марина Ефимова: Какого рода конфликт произошел между Альбертом Эйнштейном и Милевой?

Крис Кувер: Трудно сказать, потому что у нас нет ее писем к нему. Поэтому наш взгляд может быть односторонним. Не надо думать, что все его письма к ней написаны в таком раздражительном, даже мстительном тоне, вовсе нет. И он хотел быть уверенным, что Милева и двое детей не будут нуждаться. Так что письма, которые мы цитировали, относятся к наиболее трудному периоду их отношений.

Марина Ефимова: Тут нужно добавить, что после получения Нобелевской премии в 1921 году Эйнштейн перевел все деньги на имя Милевы и оставшихся с ней двух сыновей. Второй брак Эйнштейна с его кузиной Эльзой был чрезвычайно устойчивым и мирным, но, видимо, и он не сделал Эйнштейна счастливым. Занятное наблюдение записал Чарльз Чаплин, которого Эйнштейны посетили в Голливуде: "Его жена так откровенно счастлива быть замужем за великим человеком, что это даже трогательно". Эльза обожала мужа, ценила его и заботилась о нем. Однако многие замечали некое органическое несоответствие этой пары. Один из друзей Эйнштейна записал:

​Диктор: "По натуре своей он - человек богемный, а Эльза поместила его в буржуазную квартиру, в атмосферу земных забот, и он потерянно бродит среди дорогой мебели как пришелец с небес".

Марина Ефимова: Убежденный пацифист, Эйнштейн заметил однажды: "Из всех войн только одна по-настоящему неизбежна – война между мужчиной и женщиной". Профессор Холтон, как бы вы определили те свойства ума и характера, которые сформировали феномен Эйнштейна?

Джеральд Холтон: Первое – способность к обобщению, способность увидеть связь между двумя совершенно, казалось бы, не связанными между собой явлениями. Его первая гениальная работа была посвящена разнице между силой тяжести, которая заставляет предметы падать вниз, и капиллярностью, которая поднимает жидкость вверх. И его целью было создать единую теорию, которая связала бы два эти явления. Позже он работал над теорией, которая соединяла понятия "космос" и "время". Ну, и, конечно, его главным научным достижением было установление связи между энергией и массой. Эйнштейна не пугали и не останавливали барьеры, от века установленные между различными отраслями науки. Он видел физику гораздо более упрощенной и единой наукой, чем она была в его время, и считал, что именно такая физика гораздо больше соответствует божьему творению. Он говорил, что часто задает себе вопрос: был ли у Господа выбор при создании мира? Создал ли он его на одном дыхании, как нечто простое и совершенное, или он создавал его как по учебнику, главу за главой. Второй особенностью его гения было соединение двух редко совместимых в науке талантов. Таланта экспериментатора, практика и безудержного воображения чистого теоретика, страсть к гипотетическим, дерзким идеям. И в научном, и в светском смысле он был бунтарем. Разбивать барьеры, границы и стены было его природой, его натурой. Он абсолютно и принципиально не считался с условностями ни в жизни, ни в науке. Хотя любопытно, что в искусстве он был настоящим консерватором - и в музыке, и в литературе. Я имею в виду, что он всю жизнь читал Гёте и Достоевского, то есть классику. В том, что касалось современного ему искусства, Эйнштейн любил только тех художников, которые занимались исследованием человеческой природы в целом.

Марина Ефимова: В своих философских пристрастиях Эйнштейн был поклонником идей позитивизма, не признающего метафизического подхода к миру. То, что нельзя проверить опытным путем сегодня, можно будет проверить завтра, через год или через сто лет. Соответственно, право на существование имеет только та теория, которую подтверждает эксперимент.

Джеральд Холтон: В юности его идолом был один из отцов современного позитивизма Эрнст Мах. Работы Маха настроили Эйнштейна на скептический лад относительно метафизических идей Ньютона, не имевших, по Маху, практического значения. Однако позже Эйнштейн ограничивал значение опыта, эксперимента, он стал считать их лишь проверочным инструментом, который не может питать научное воображение. Великие идеи, считал он, базируются не на том, что вовне, а на том, что внутри нас.

Марина Ефимова: 27 лет, с 1905 по 1932, ознаменованные триумфальным шествием Теории относительности, были для Эйнштейна наполнены занятиями, напряженными отношениями с женой Милевой, переездом из Цюриха в Берлин, разводом, новой женитьбой, интенсивным научным общением. Он был Нобелевским лауреатом, он был мировой знаменитостью. В 1932 году ему напомнили, что он еще и еврей. В дневниках Антонины Валентин, французского биографа Эйнштейна и друга дома, записано:

Диктор: "Май 1933. Я ехала к Эйнштейну на дачу, на Капутское озеро вблизи Потсдама, уговаривать его покинуть Германию. Я узнала, что он сомневается - принять или не принять предложение профессора Флекснера работать в Принстоне, в только что организованном научно-исследовательском институте "Advanced Studies". В поезде шел оживленный разговор среди пассажиров помоложе. "Грязная еврейская свинья",- говорили о ком-то. Я прислушалась. Речь шла о начальнике полицейского управления Берлина. Я приехала в полной панике. Но спокойствие Эйнштейна подействовало на меня как обычно: я почувствовала себя пристыженной за страхи, за суету. Показалось даже - вдруг это действительно какое-то наваждение, завтра схлынет. Однако во время нашей беседы в комнату вдруг вошла их горничная, растерянное лицо в красных пятнах: "Булочник сказал, что не будет меня больше обслуживать, потому что я работаю на евреев". Эйнштейн задумчиво повернулся к окну: "Пожалуй, пора",- сказал он.

​Джеральд Холтон: Когда он понял, что Гитлер взял власть в Германии, точнее сказать, Германия отдала себя Гитлеру в 1933 году, Эйнштейн уже неплохо знал Америку. С 1923 по 1930 год он каждую зиму приезжал на месяц в Пасадену, в Калифорнийский технологический институт. Принято думать, что эмигранты из Европы расшевелили научную мысль и энергию в американских университетах, но это, конечно, неверно. Еще в свой первый приезд в 1921 году Эйнштейн, выступая в Калифорнийском технологическом институте, говорил таким ученым, как Кэмпбелл и Джон Адамс Хаббл, что именно их работы помогли оформить его идеи в завершенную теорию, Теорию относительности.

Марина Ефимова: Как он уживался с Америкой?

Джеральд Холтон: Многие вещи для него оказались неожиданными. В частности, снобизм принстонской публики и царивший там антисемитизм. Правда, сдержанный и цивилизованный, но вполне заметный. Правда, он старался относиться к этому с юмором. Он говорил, что ему тем нравится Принстон, что тут уж точно никто не пригласит его вечером на обед, так что ничто не отрывает его от работы.

Марина Ефимова: Но отчуждение исходило не только от принстонских снобов. Едва уехав из Германии, еще в Бельгии, Эйнштейн написал письмо в Баварскую Академию Наук: "Пока у меня есть выбор, я предпочитаю жить в стране, где существует политическая свобода, религиозная терпимость и равенство всех граждан перед законом. Я надеюсь, что Германия стряхнет с себя наваждение и вернет присущий ей здравый смысл". Академия ответила: "Враг немецкого правительства – также и враг немецкого народа". Знакомая формулировка. В немецких газетах Эйнштейна называли "главным евреем мира". Его дом, его счет в банке, оставленный для двух дочерей Эльзы, конфисковали. Ходил даже слух, что за его голову объявили награду. Во всяком случае, пока он был в Бельгии, полиция, по прямому указанию королевы, охраняла его круглосуточно. Из записей жены Эйнштейна Эльзы.

Диктор: Величайшая трагедия моего мужа в том, что немецкие евреи возлагают на него ответственность за все ужасы, которые происходят в Германии. Они верят, что он спровоцировал репрессии. От евреев мы получаем по почте столько же угроз и проклятий, сколько от нацистов. Они находятся в состоянии такого ужаса и отчаяния, что публикуют декларацию за декларацией, в которых заявляют, что в Германии с ними прекрасно обходятся, и что у них нет ничего общего с Эйнштейном.

Марина Ефимова: Рассказывает принстонский фермер Отто Кауфман.

Отто Кауфман: Вы знаете, конечно, его дом в Принстоне – такой длинный, узкий, с внутренним двориком и верандой, увитой диким виноградом. Эйнштейн любил это место, потому что даже в самые жаркие дни здесь было прохладно. Заслышав мой голос, он выходил из своего укрытия, и первый вопрос всегда был один и тот же: "Ну, молодой человек, что нового на свете?" Шла война, был 1941-42 год. А я все еще в Америке был чужаком – агенты ФБР и полиция постоянно следили за нашим районом. Это было очень неуютно. В этом смысле знакомство с Эйнштейном мне очень помогло. Вы, наверное, знаете, что он был почетным председателем еврейской организации "United Jewish Appeal", и в этом качестве помог многим еврейским беженцам получить разрешение на въезд в США. Стоило ему произнести слово, и двери открывались. Поэтому всегда обращались к нему, когда нужно было спасти родственников иди друзей. Несколько раз он просил меня приютить на время каких-то очередных его знакомых из Европы. Я никогда ему не отказывал. Я не помню сейчас, кто были эти люди, как их звали – уж очень много лет прошло с тех пор.

Марина Ефимова: Обвинение в бедах немецких евреев было не единственным, выпавшим на долю Альберта Эйнштейна. В 1939 году ученый, получивший предупреждение о том, что в Германии идут исследования в области ядерной физики, после долгих сомнений написал письмо президенту Рузвельту.

Диктор: "Новый научный феномен может привести к созданию бомб невиданной силы. В связи с этой информацией вы, мистер Президент, возможно найдете разумным связаться с группой американских физиков, занимающихся цепной реакцией".

​Марина Ефимова: И получил ответ: "Дорогой профессор, я нашел ваши сведения необычайно важными. Примите мою искреннюю благодарность". Секретарь Эйнштейна Хэллен Дюка рассказывает, что когда через шесть лет он открыл утреннюю газету и увидел отчет о взрыве в Хиросиме, он сказал только одну фразу: "Будь я проклят!" 1 июля 1946 года портрет Эйнштейна, второй раз за его жизнь, появился на обложке журнала "Тайм". Текст гласил:

Диктор: "Эйнштейн является отцом атомной бомбы в двух смыслах. Во-первых, по его инициативе началось создание бомбы в США, во-вторых, его открытие E = mc² сделало создание бомбы теоретически возможным".

Марина Ефимова: Всю оставшуюся жизнь Эйнштейн боролся с джином, которого он выпустил из бутылки. В своей речи по радио в 1945 году он сказал:

Диктор: Выиграна война, но не мир. Первая ядерная бомба взорвала не только Хиросиму, но и наши устаревшие политические идеи. Мы должны создать всемирное правительство, которое будет призвано решать конфликты между нациями в соответствии с международными законами. Я не вижу другого пути для продолжения существования человека на земле.

Марина Ефимова: Уже сейчас идея Эйнштейна, казавшаяся тогда абсолютно прожектерской, начинает постепенно осуществляться.

Джеральд Холтон: Он был харизматической личностью, хотя сам он этого совершенно не осознавал и часто раздражался на свою известность. Но так и бывает с великим талантами – они притягивают людей как магнитом. Всякая более или менее чувствительная душа ощущает, что в этом человеке есть нечто, выходящее за рамки обычных человеческих возможностей, что его мысли могут парить в сферах, которые обыкновенный человек в лучшем случае может только вообразить.