Спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко раскритиковала политику областных властей по благоустройству Южно-Сахалинска, добавив, что через год приедет с проверкой. Об этом пишет РИА Новости.

Делегация СФ во главе с председателем палаты с рабочим визитом посетила Сахалинскую область 30 октября.

"Не перестаю возмущаться: бюджет Сахалинской области очень большой, самодостаточный – и ничего этого не делалось. Встает вопрос: куда уходили деньги? Почему до такого состояния довели столицу Сахалина? Как вам не стыдно: затрапезный, неухоженный, неблагоустроенный город при таких возможностях – 20 миллиардов доходная часть Южно-Сахалинска?" – возмутилась Матвиенко.

О ситуации на Дальнем Востоке и российско-японских отношениях говорят политики Виктор Черепков, Борис Резник, Иван Стариков.

Ведущий –​ Владимир Кара-Мурза-старший.

^{Полная видеоверсия программы}

Владимир Кара-Мурза-старший: Спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко посетила Южно-Сахалинск и раскритиковала внешний вид города: "Как вам не стыдно: затрапезный, неухоженный, неблагоустроенный город при таких возможностях – 20 миллиардов доходная часть Южно-Сахалинска? Не перестаю возмущаться: бюджет Сахалинской области очень большой, самодостаточный – и ничего не делалось. Куда уходили деньги?"

Неухоженный Южно-Сахалинск – таков подзаголовок сегодняшней беседы с нашим гостем – Виктором Черепковым, политиком и гражданином.

Виктор Иванович, напомните, пожалуйста, историю присоединения этих территорий к России.

Виктор Черепков: Вообще Курильскую гряду открыли голландцы. Ни русские, ни японцы никакого отношения к этому не имели. Это был XVII век. Но Голландия не присоединила. Тогда открывали, как Колумб – Америку: он же не присоединил Америку к своей стране. Тогда были просто первооткрыватели, они как бы изучали карту, весь мир – и это было прекрасно! Они не воевали, они просто открывали и познавали этот мир. И голландцы, конечно, не претендовали и не претендуют на Курилы.

Но позже, в XVIII веке и Сибирью, и всем остальным прирастала Россия. А в этот период на эти острова и на сам Сахалин, который почти полтора века был ничьим, особенно Южный Сахалин, – на них никто не претендовал. Там же ни одного японца, ни одного русского не было. Там было местное население, которое никакого отношения ни к русским, ни к японцам не имело.

А вот во время русско-японской войны в начале прошлого века Россия потерпела поражение – и Курильская гряда, острова и Южный Сахалин как бы отошли к Японии. А вот во время Второй мировой войны, после победы над Германией, естественно, Япония была повергнута. И эти территории отошли Советскому Союзу. С тех пор мирных соглашений не было по этому вопросу. Так значится во многих документах. Но фактически это не так.

В Сан-Франциско в 1951 году между Советским Союзом и Японией было подписано мирное соглашение по этим островам. Но спор до сих пор остался. И они настаивают на том, чтобы два острова – это Хабомаи и Шикотан – отошли полностью Японии. А Кунашир и Итуруп – они просят, чтобы это было совместное пользование и совместное освоение. По Сахалину пока никаких особых претензий они не предъявляют. А вот по этим четырем островам у них вот такие претензии.

Естественно, там был Путин. Когда встречался Путин с японским премьером, был разговор на эту тему, но он был дипломатический – вроде чего-то обещали, вроде чего-то не обещали.

Владимир Кара-Мурза-старший: А сейчас у нас на связи Борис Резник, в течение многих лет депутат от этого региона Государственной Думы.

Борис Львович, справедливо ли возмущение Валентины Матвиенко степенью неблагоустроенности и внешним видом улиц Южно-Сахалинска?

Борис Резник: Южно-Сахалинск – это особая стать в ряду российских городов. Дело в том, что Сахалину очень повезло – природа одарила этот регион колоссальным количеством углеводородного сырья. И как только начались проекты "Сахалин-1", "Сахалин-2", три, четыре и так далее, когда начали осваивать нефтяные и газовые месторождения, бюджет Южно-Сахалинска колоссально пополнялся бонусами, которые выделялись специально на развитие территории. И здесь можно было бы, конечно, по сравнению с другими городами Дальнего Востока, превратить в игрушку, в картинку город Южно-Сахалинск.

Но, к сожалению, там были, как и во многих других местах, другие устремления. Известны факты, что колоссально воровали там начальники, им было не до того, чтобы и сам город Южно-Сахалинск, и другие города – Поронайск, Холмск и так далее – как-то их облагородить. Поэтому они носят печать своих давних несовершенств. И то, что Валентина Ивановна ткнула носом, что называется, начальников, – я думаю, польза от этого должна быть.

Владимир Кара-Мурза-старший: Виктор Иванович, вы прирожденный борец с коррупцией. По-вашему, насколько дурная слава у Сахалина, как "черной дыры", как коррупционного анклава?

Виктор Черепков: Власть далеко, и что творится на Дальнем Востоке, она, видимо, не видит и не знает. И какое открытие вдруг Валентина Матвиенко для себя сделала? Но когда Валентина Матвиенко была в Санкт-Петербурге, Санкт-Петербург не очень блистал по сравнению с теми временами, когда он был при Петре I.

Владимир Кара-Мурза-старший: Я помню, она хотела лазером сосульки сбивать.

Виктор Черепков: Ну, фантазий у них, конечно, много. Но они оторваны от жизни. И это печально. Печально даже не то, что на Сахалине, именно столица Сахалина такая неблагоустроенная. Это она просто увидела неблагоустроенные улицы. А заглянуть в неблагоустроенные души людей, которые там проживают, в их социальное состояние она не смогла. Вот надо заглядывать не на улицы, не на помойки и так далее, а надо в первую очередь так.

Но на Сахалине, как и на Дальнем Востоке, такая же обстановка. Допустим, возьмем Приморский край, Владивосток. Мосты, огромные вложения, транспортные артерии... Три крупнейших – два вантовых и один низководный – моста построили. Это колоссально! За это спасибо всем тем, кто к этому был причастен. Конечно, там половину разворовали. Но я называю сейчас Владивосток, как бывший мэр Владивостока, который хорошо знает всю составляющую, – это "город под мостом". Эти мосты задавили. Если присмотреться – печальные лица всех старушек, потому что цены в полтора раза выше во Владивостоке, рыба дороже на 25 процентов, чем в Москве, и качество хуже, потому что вся первосортная уходит в Москву, как и с Сахалина.

Поэтому, естественно, неправильно формируется бюджет и в России, и в регионах. Обязательно должен быть бюджет развития. Вот сейчас газовые, нефтяные месторождения и все остальное они не видят. Они качают, от этого имеют большую деньгу. И вы же знаете, что прошлый губернатор Сахалина имел очень благоустроенное внутреннее состояние, и не только здесь, но и за рубежом. Поэтому власть воровская. А раз воровская власть, то ни о социальной защите граждан, ни о благоустройстве они не думают, – они думают о своих богатствах и дачах.

Владимир Кара-Мурза-старший: С нами на связь вышел Иван Стариков, российский политик, в прошлом сенатор и депутат Госдумы.

Иван Валентинович, насколько справедлива слава Сахалина как коррупционного региона и "черной дыры" российского бюджета?

Иван Стариков: Так получилось, что вы застали меня в то время, когда я еду по Владимирской области. Владимирская область – это не сырьевой регион, здесь нет развращающего сырьевого сознания, "логики трубы". Я приятно удивлен. Я человек не восторженного образа мыслей, достаточно критично настроен, как и ваш собеседник, но приятно удивлен и состоянием дорог, и даже школ, которые попадались по пути. Это видно сразу.

И относительно Сахалина. Я в свое время, будучи замминистра экономики, бывал на Сахалине, в том числе в Южно-Сахалинске, где проходили съезды рыбаков. Ситуация, как мне кажется, отчасти справедлива. Это регион-донор – с точки зрения того, что на шельфе были открыты большие запасы углеводородов, когда была поставлена первая платформа. И регион этот, по населению относительно небольшой, стал постепенно набирать очень серьезный финансовый вес.

То, что там увидела Валентина Ивановна Матвиенко, – мне кажется, это та самая история, которая состоит в том, что система избрания губернаторов, которая была возвращена (и я на себе это испытал, когда меня не допустили на выборы губернатора, сработал пресловутый фильтр муниципальных депутатов), здесь как раз имитирует избранных губернаторов. Ну, не было еще ни одного случая, чтобы избрали альтернативного губернатора. А она как раз и приводит к тому, что эти люди, которые представляют исполнительную власть (Хорошавин в прошлом), они, в общем-то, с моей точки зрения, понимали, что от их избирателей, которые каждый день ездят по этим разбитым дорогам, ходят в эти обшарпанные, обваливающиеся школы и больницы, ничего не зависит.

И в этом смысле, действительно, коррупционная вертикаль, когда губернатор, по-русски говоря, "теряет берега", как раз и приводит к тем самым последствиям, которые мы видим, – когда относительно богатый регион с точки зрения состояния социальной сферы, состояния дорог, в целом вызывает жалкое впечатление.

Владимир Кара-Мурза-старший: Виктор Иванович, вы пытались избираться в регионе. А почему система не пускает, отторгает не "своих", чужаков, "неугодных"?

Виктор Черепков: Ну, нельзя сказать, что они "свои" или чужаки. Не просто один клан отторгает другой клан, власть имущие отвергают другого какого-то, – они отвергают тех, кто прогрессивный, кто не ворует, кто созидает, кто подходит к этой работе как к работе, а не как к возможности что-то нахапать и поделиться в том числе.

Если, чтобы стать губернатором, 20 миллионов долларов надо заплатить, то вы можете представить, что у порядочных людей их нет. А мошенническая система выборов плюс фильтр еще на стадии выдвижения, кого допустить, кого не допустить, – в этом случае лучшие отсеиваются или через Центральную избирательную комиссию, когда идут выборы президента, или на местах. И этот муниципальный фильтр, который поставлен, чтобы депутаты поддержали того или другого, он не позволяет выдвинуться этим людям. Но даже если он выдвинется... я был избран первым мэром в России Владивостока, которого 15 раз снимали с поста мэра. Я уже иногда куда-то уезжал и говорил: "Ну, вы тут подержите это место, чтобы я еще возвратился". 15 раз! И дважды – указами президента.

Владимир Кара-Мурза-старший: Борис Львович, насколько типична ситуация на Сахалине для всего Дальневосточного федерального округа?

Борис Резник: Было бы неправильно, если бы у наших слушателей сложилось впечатление, что то, что происходит на Сахалине, – это какая-то исключительная ситуация. Таких примеров множество.

Мой родной Хабаровский край. Кстати, я избирался от Хабаровского края, а не от Сахалина. Если приглядеться, край занял второе место в стране по благоустроенности. Действительно, центр Хабаровска отделан исключительно. Но можно вспомнить, что там свыше 500 домов-развалюх, бараков, где жить совершенно невозможно, там живут многие поколения людей, которые не знают, что такое теплый туалет, теплый душ. Уже давным-давно можно было бы эти дома снести. А мэр Соколов находит деньги на что угодно – на какие-то праздники совершенно идиотские, на всевозможную потеху, а чтобы переселить людей, камуфлируют эти дома, загораживают, когда приезжают какие-то гости, "потемкинскую деревню" выстраивают.

Вот недавно был скандал вселенский. Мы выбивали деньги, и выбили миллиард рублей для того, чтобы обеспечить жильем детей-сирот. Должны были сдать 540 квартир для детей, которые вышли из детских домов, и жить им негде. Мы построили 200 квартир. Денег нет. Не рассчитались с субподрядчиками. Деньги разворованы. Я написал в Генеральную прокуратуру, возбудили уголовное дело. И за полтора года – вдумайтесь! – к уголовной ответственности привлекли только пять министров строительства края. Воруют по-черному совершенно. Одного министра снимают – приходит другой, а через несколько месяцев – уголовное дело, опять проворовался. Кто-то в бегах находится, причем в международном розыске.

Где губернатор Шпорт? Только с его молчаливого согласия все это может происходить. Он назначает этих министров. Последний министр в торговле работал, он химик по образованию. Какое он имеет отношение к строительству?!

Владимир Кара-Мурза-старший: Иван Валентинович, может быть, как иногда некоторые горячие головы задумываются, вернуть все Японии – и Сахалин, южную часть, и Курилы, раз Россия не справляется с их обустройством?

Иван Стариков: Наши люди, только оказавшись за границей, в Европе, переходят улицу на зеленый свет, становятся вежливыми и так далее. Очень показательные примеры, поскольку здесь упомянули уровень не губернаторской, а мэрской власти. Я помог Анатолию Локтю выиграть выборы. Ну, я человек других убеждений, точно не левых, но так получилось, что на выборах я помог ему очень серьезно. Мы выиграли, а я получил должность вице-мэра. Поработал четыре месяца. Перед Локтем стоял выбор: либо начать работать на своих избирателей, которые ему поверили, либо встроиться в систему. Он предпочел встроиться в систему и, по сути, сформировать некий плацдарм, аэродром для того, чтобы на будущее некоторое количество накопить денег. Это очевидно для меня.

И второй пример – Галина Ширшина, которая не встроилась в систему, пыталась работать на своих избирателей, а система ее сожрала.

Поэтому говоря о том, передавать или не передавать, я все-таки считаю, что прежде чем менять мэров или губернаторов, нам нужно поменять систему. Я считаю, что в основе всего – экономика. Если уровень муниципальной власти, уровни сельских администраций, уровень районов, уровень муниципальных округов, городов и субъектов будет реально экономически независим для начала от своего субъекта, а потом субъектов федерального центра, это будет означать, что мы поменяли систему.

Виктор Черепков: Есть такое понятие, как управленческая эффективность. В системе управления, как и в математике... многие говорят, что зависит от людей. Нет! Если мы будем писать огромное количество нолей, то это число ничего не будет значить. Но если впереди поставить единицу, а каждый ноль будет иметь десятикратное значение, то число будет огромным. Даже если мы, народ, и какие-то нижние слои интеллигенции ничего не значим, но вырастет вся экономика, вся система управления...

Посмотрите на Японию, Южную Корею – никаких полезных ископаемых, особенно в Японии. Цунами, трясет, взрывается – что там только не делается!.. Нет плодородной земли, нет территории, нет полезных ископаемых – ничего. А система управления, которая была сделана после Второй мировой войны с помощью международного сообщества, вывела Японию в один ряд с передовыми странами.

А теперь возьмем нашу систему управления. Если в систему управления страной – бандита, вора, жулика, "откатчика"... а это сплошь и рядом. Мы для того чтобы водить троллейбус, трактор, комбайн, учим шесть-семь месяцев, а то и полтора года. А чтобы управлять губернией – вот эти смешные, идиотские, мошеннические выборы, в которые надо вложить большие деньги, подкупить, и он приходит туда руководить. Вот как химик. Как у нас руководил здравоохранением Зурабов. Сплошь и рядом!

Допустим, даже Приморский край. Для меня он характерен, потому что я там знаю все от и до. Вчера – бандит в бандитской организации. И эта бандитская структура еще существует. И он там первое-второе лицо. Теперь этот бандит руководит. На 12 лет, как я говорил, в аренду сдали Дарькину Приморский край, а Владивосток – второму из этой же бандитской "бауловской" организации Николаеву. Который провозгласил: "После выборов мы весь город поставим "раком". И поставили. Рестораны все гудели. И что там было – описывали газеты.

Вот был губернатор Дарькин. Он не должен был победить. Но сработала бандитская система. И когда все же он победил, когда меня сняли, в понедельник после выборов: собрались у Волошина, – он был главой администрации тогда, – собралась его команда, и сказали: "Ну, раз Черепков у Ельцина выиграл суд, значит, он все равно высудит. У нас где-то четыре месяца. План – мы должны успеть взять 15 объектов за эти четыре месяца".

Я был депутатом Государственной Думы, потом не стал барахтаться. И они сразу же распределили. Первым должен был пасть порт "Восточный". И он не только пал, но даже и руководителя застрелили. 15 объектов! И теперь Приморский край является колонией всей московской "экономической братвы". Мне говорят: "Виктор Иванович, ты боролся все время с Наздратенко, он такой, сякой и так далее. После него пришел Дарькин". И он не просто пришел. О том, что бандит, знала и администрация, и президент. Но они сказали: "Лучше пусть бандит – с ним легче работать. Мы в любой момент его посадим". И они сделали это. А ведь его не посадили, хотя должны были посадить, когда сделали обыск. Но всех вице-губернаторов его пересажали. Он набрал новых вице-губернаторов – и тех половину пересажали.

Сегодня губернатор Миклушевский – вроде бы интеллигентный человек. Но он – как у Ильфа и Петрова Фунт – просто маскировка, а вся бандитская система существует.

Сейчас возвратился Николаев во Владивосток после бегов, бывший мэр, из этой же бандитской организации "бауловской", который после того, как Дарькин взял край, полностью взял Владивосток. Но сегодня, когда он прибыл туда, он претендует на прежнее место. Его вроде бы не было, но вся система его работала. И его сестра рулила, в том числе, представлявшая "Единую Россию". И сегодня она депутат Государственной Думы, и была советником у губернатора.

Сегодня вроде бы в Приморском крае бандиты не у власти. У власти преподаватель, интеллигент Миклушевский. А бандитская система как была, так и осталась. А он – как прикрытие. Дарькина нет, но вся экономика в их руках.

Владимир Кара-Мурза-старший: А как бороться с этой бандитской системой? Есть ли какое-нибудь противоядие?

Борис Резник: С этой системой надо бороться во всем Отечестве, причем бороться по-настоящему, не имитируя эту борьбу. А пока мы занимаемся профанацией. Вы посмотрите на громкие дела, чем они заканчиваются. В народе уже ходит байка: замах орлиный, удар ослиный. Практически ни одно громкое дело ничем не заканчивается. То есть серьезным обвинительным приговором, большими сроками заключения, которые должны следовать за украденными миллиардами, за обанкротившимися деятелями высокопоставленными. Все они отделываются, как правило, легким испугом.

Я думаю, что необходим закон, который мы дважды вносили, его торпедировали в Думе – о преодолении коррупции на верхних уровнях власти. А если мы будем каких-то мелких жуликов для удовольствия больших разоблачать, оставляя абсолютно без внимания колоссальные воровские схемы, которые сегодня существуют на самых верхних уровнях власти, мы ничего не поправим в Отечестве.

И начинать надо с правоохранительной системы. Основные коррупционные схемы работают в правоохранительных органах. И они сегодня смыкаются абсолютно с большими чиновными людьми, и часто заодно беспредельничают.

Владимир Кара-Мурза-старший: А изменит ли ситуацию закон о преодолении коррупции на верхних уровнях власти?

Иван Стариков: Я здесь с Борисом Львовичем не соглашусь. Я волею судьбы и профессиональной компетенции оказался вовлеченным в историю с маршем кубанских трактористов, фермеров, которые двинулись 21 августа на Москву. Было 23 трактора. Каждый трактор представлял муниципальный район Краснодарского края. Эти люди поехали на тракторах для того, чтобы отстоять землю свою, родную, которую у них отнимают рейдеры – рейдеры в судейских мантиях и чиновничьих костюмах.

Шесть лет назад, в ноябре 2010 года, прогремела история на всю страну – трагедия в Кущевке. Было убито 12 человек, семья фермера, родственники, в том числе четверо детей. Тогда бандиты Цапки и Цеповязы убили фермеров и их семьи для того, чтобы отнять землю.

Так вот, эти фермеры в своем обращении к президенту написали, что "новые" Цеповязы и Цапки надели чиновничьи костюмы и судейские мантии. Я читал их обращение, они все его подписали: "Мы не знаем, Владимир Владимирович, кто на самом деле был хуже – те бандиты с битами и кастетами или эти в уютных кабинетах, облаченные властью".

Я им задал один вопрос: "Друзья мои, у вас были выборы в сельскую администрацию депутатов. Но вы же уважаемые люди, вы в чистом виде казаки, вы не пошли в наемные работники в крупные холдинги, вы никакой помощи от государства не получаете, 20 лет работаете на своей земле. Вы гораздо больше заинтересованы, чтобы у вас здесь была хорошая больница, фельдшерский и акушерский пункты, школа, детский садик, дороги. Но почему вы, уважаемые и влиятельные люди, не избрали для начала депутатов сельского совета по-старому, не избрали своего главу?" А потом эти депутаты определяли бы в 23 районах Краснодарского края, кто будет следующим губернатором, кого допустят на губернаторские выборы.

Поэтому я считаю, что, безусловно, нужно принимать и ратифицировать 20-ю статью соответствующих международных документов по борьбе с коррупцией. Но, мне кажется, в России вся надежда, что Запад нам поможет, или государство – она не очень обоснована. Вот я по фермерам видел, что им мешают жить для себя, для своей семьи, своих детей, своих близких.

С моей помощью они зашли к Федотову, и мы добьемся создания независимой комиссии с участием Генеральной прокуратуры, Следственного комитета, чтобы доказать, что решения по отъему у них земли были приняты судьями по заведомо сфальсифицированным документам. И можно сажать судей за заведомо неправосудное решение. Мне кажется, вот такая гражданская активность, за которой стоят личные интересы граждан, в конечном итоге позволит сменить систему.

Владимир Кара-Мурза-старший: А может ли начаться в регионе передел собственности?

Виктор Черепков: А он и не прекращался. Он продолжается. Причем уже по третьему-четвертому заходу. Теперь уже действительно не братва с битами, с пистолетами и автоматами Калашникова, а уже уполномоченный с такой властью, что упечь кого-то, разорить и поиметь. Теперь уже разоряются те, кто действительно мог бы что-то экономически преподнести. Я абсолютно согласен с нашим собеседником по поводу того, что там происходит.

Я приведу пример, который тоже характерен для Приморского края. Сейчас уже три года идет уголовное дело о переделе собственности, который творился с помощью губернаторских заместителей, это незаконно. Следственный комитет проводит, и уже идет судебное заседание несколько месяцев. Там фигурирует неустановленное лицо. Все говорят прямо, что это "неустановленное лицо" – Дарькин, который все это сделал. Но и следователи, и судьи говорят "неустановленное лицо". Все участники этого процесса говорят, что именно Дарькин – главный организатор. Но его не сажают, потому что если его посадят, то он сдаст всех наверху, которым он давал "откаты".

Самая главная беда в борьбе с коррупцией, с бесхозяйственностью и экономическим упадничеством – это неэффективная, неумная и очень вредная, даже убийственная для России система формирования власти. Она формируется под прикрытием так называемых мифических выборов. Вроде бы: он прошел на выборах. А сама система выборов – это фильтр, который не позволяет умным, талантливым приходить во власть, с помощью своего интеллекта, чистой совести, своей работоспособности и преданности настоящему делу. Где-то случайно прорвется, как прорвался я, – все, ты будешь изгоем. Это касается и нашего собеседника тоже.

Владимир Кара-Мурза-старший: А повысило ли доверие к депутатскому корпусу то, что вернули одномандатные округа?

Борис Резник: Дело в том, что волею чиновников нынче в ту же Государственную Думу проникли просто прохиндеи, иначе не назовешь. То есть были вбросы во время проведения праймериз в Хабаровском крае. Совершенно бессовестно вбросили несколько десятков тысяч бюллетеней. Там факты совершенно потрясающие. Например, в селе Покровка живет 197 человек, включая младенцев. Было роздано где-то 720 бюллетеней якобы, и огромное число – практически 96 процентов – этих голосов были отданы за ставленника начальников, скажем так. В другой деревне живет 500 человек. Ровно тысяча якобы пришла голосовать. Ровно тысяча бюллетеней – и с тем же результатом. Вот это так называемое "предварительное голосование" – самое настоящее издевательство.

А мэр Хабаровска Соколов и губернаторо Шпорт – организаторы этих вбросов. И они провели "своих" людей. Я не буду сейчас поименно называть, но дело в том, что ничего за душой нет у этих людей, кроме того, что у отдельных – злоупотребления.

Скажем, специалист ЖКХ, а до этого – торговый работник, он пошел работать в Государственную Думу. А наживались они самым простым образом: по 10 копеек брали с квадратного метра жилой площади в Хабаровске. Потом аппетит разгорелся – весь Дальний Восток обложили, и дошли аж до Москвы. В Москве был филиал их фирмы, и тоже собирали по 10 копеек на "прочие расходы". И вот этот человек сегодня кого-то представляет в Государственной Думе.

Владимир Кара-Мурза-старший: По-моему, это мертвящая атмосфера для российской политики.

Иван Стариков: Я согласен. Но я хотел бы добавить к тому, о чем сказал Борис Львович. Я написал статью, как только началась процедура предварительного голосования, она называется "Хрустальная туфелька праймериз на медвежьи лапы "Единой России". Мне кажется, это вполне демократичная и очень неплохая процедура – предварительный отбор кандидатов. Но она же превратилась в административные установки. Работали и губернаторы, и главы местного самоуправления на конкретных кандидатов. Единственное, что положительно в этой истории, что в ряде регионов вопреки воле федерального центра местная бюрократия провела своих ставленников. В этом смысле я убежден, что неизбежно возникнет конфликт в Государственной Думе – как только начнется дележка бюджетного пирога.

Но я все-таки вернусь к экономике. Я надеюсь, что президент примет команду фермеров, которые шли тракторным маршем, и я им передал проект земельной реформы. Они его прочитали и одобрили. Все земельные платежи – это платежи, которые идут в местные бюджеты. Основной источник коррупции на региональном уровне сегодня – это земли около крупных городов, процедура перевода сельхозземли в земли индивидуального жилищного строительства, промышленности, транспорта, связи. По закону она бесплатная. А на самом деле коллеги понимают, что от нескольких подписей рыночная цена земли иногда повышается в 100-300 раз.

Сельхозземля не такая дорогая, но как только вы получаете разрешение на коммерческую застройку, особенно около крупных городских поселений... Так вот, суть предложения состоит в том, чтобы либерализовать процедуру перевода. Есть у вас земля, скупили земельные доли. Заявительный принцип: вы захотели – перевели. Но право застройки должно быть продано на открытом, прозрачном аукционе. И тогда те 700 миллиардов рублей (я отвечаю за эти цифры) "теневого" оборота земли вокруг крупных городов, который существует сегодня в России, – это те деньги, которые пойдут в местные бюджеты. И дальше у губернаторов появляется возможность балансировать внутри региона.

Я приведу пример Московской области. Есть Одинцовский район и есть Шатура, или Егорьевск. Так вот, может быть расщепление внутри субъектов. Есть земельные платежи – это те платежи, которые остаются в субъекте Российской Федерации. И дальше может быть расщепление: 20 процентов в Одинцовском районе оставить, а 80, которые собраны, направить в другие, отдаленные от Москвы регионы. Это в значительной степени необходимо спроецировать и на муниципальные образования. Почему? Сегодня российская земля не является субъектом экономических отношений. Это "длинный" актив. Под "длинный" актив всегда идет "длинный" пассив, "длинные" деньги. Сегодня необходимо снять запрет на залог, ипотеку. Но кредиты должны быть целевые. Земля должна быть отмежевана, поставлена на кадастровый учет и передана муниципалитетам, как основа для начала их финансового благополучия. И тогда муниципалитеты могли бы наделить холдинги, которые отнимают землю сегодня у фермеров, и уладить конфликт интересов.

Владимир Кара-Мурза-старший: Это жизнеспособная схема?

Виктор Черепков: В какой-то степени – да. Но в нашей системе, где верховенство не закона, а даже законы неправильные, неэффективные. Ведь главный наш коррупционный орган – это даже не правительство, а Государственная Дума. Она закладывает сразу же в законодательную свою инициативу коррупционную составляющую. То есть выполняют заказ коррупционера. А как же не выполнять, когда большинство сегодня в Думе как раз и представляют банкиры, бывшие губернаторы, бывшие мэры и так далее.

Я даже хотел аплодировать, когда наши собеседники говорили про предварительное голосование, праймериз. Во Владивостоке, в Приморском крае первое место в результате голосования занял мэр города Владивостока Пушкарев. И после того как он занял первое место в системе этих выборов, через две недели его арестовали, и сейчас он находится здесь под следствием. У него обнаружен огромнейший дворец, с вертолетными площадками... Просто нет слов, чтобы описать.

И они создали такую систему, при которой он и его семья полностью владеют не только всей строительно-промышленной, цементной и бутощебеночной, экономической властью в Приморском крае, во Владивостоке, но даже по Сибири, включая все знаменитые цементные заводы. Это полностью монополия. Он с "Единой Россией". Он был лучшим. Он победил. И естественно, когда он пришел бы в Думу, он такие законы бы и творил.

Сегодня из Государственной Думы вымели таких, как Резник, ему подобных, а туда ввели коррупционеров. А для видимости разнообразия они ввели балерин, спортсменов, артистов и так далее. Восемь лет я с ним был в Государственной Думе, ну, хотя бы спели они что-нибудь в первом чтении. Просто там изображают свое присутствие, не более.

Начинать надо борьбу с коррупцией с Государственной Думы и с создания при президенте на базе Комиссии президентской по контролю... о которой вообще забыли, и забыли, чем она занимается. Потому что вся правоохранительная система проворовалась. Более того, и судьи, и прокуроры. Даже на примере Приморского края.

Все говорили, что Наздратенко – глава этой мафии. Не Наздратенко был, а все это курировал прокурор Василенко и, как ни странно, полномочный представитель президента и главный ФСБшник Кондратов. Поэтому сегодня огромные состояния у прокурора, который находится "в запасе", то есть на пенсии, и у Кондратова, у которого сын Руслан все это монополизировал, точно так же как у самой Матвиенко сын по Санкт-Петербургу. Она увидела там, на Сахалине, а у себя бревна не увидела. Хотя она увидела-то правильно. И можно ей сказать спасибо. Может быть, что-то сдвинется. Может быть, существующий сегодня губернатор что-то на Сахалине сделает.

Но надо начинать с Государственной Думы, чтобы там законы творили люди, заинтересованные в экономическом развитии, в могуществе России, но самое главное – в социальной защищенности народа. Иначе произойдет взрыв. И вот это благополучие, победила Россия... Да ничего она не победила! Она, как "наперсточники", надула всех еще на стадии формирования списка избирателей.

Владимир Кара-Мурза-старший: Валентина Ивановна пообещала вернуться. Она говорит: "Вернусь через месяц – проверю". Изменится ли что-нибудь?

Борис Резник: Я думаю, что должно измениться. Во всяком случае, фасады подкрасят, дороги подлатают. Конечно, говорить о том, что это будет качественный ремонт, не приходится. Ну, это уже привычная реакция на замечания больших начальников. Удивительно, что не подсуетились и до ее приезда этого не сделали. А к приезду следующего начальника фасады начнут облезать, дороги будут в выбоинах и ямах. Так что это вялотекущий и постоянный процесс в наших провинциальных городах, к великому сожалению, за редким исключением.

Владимир Кара-Мурза-старший: А это было деланное возмущение Валентины Ивановны или это был искренний, непосредственно ее порыв?

Иван Стариков: Наверное, у нее определенный культурный шок, что называется, на контрасте.

Но я справедливости ради скажу. Я знаю Олега Николаевича Кожемяко, который сейчас, по-моему, возглавил после арестованного Хорошавина, он человек основательный. И я Борису Львовичу здесь оппонирую. Наверное, он порядок наведет жесткой рукой, что называется. По крайней мере, я на это надеюсь.

Поймите, катастрофический обвал явки в крупных городах на выборах в Госдуму показал две абсолютно очевидные вещи. Вещь первая: наиболее образованный и продвинутый городской класс, а именно он будет определять будущую повестку, не пришел на эти выборы. Это означает, что люди стали резистентными, устойчивыми, приобрели иммунитет против лошадиных доз государственной пропаганды.

Они сейчас пока прищурились на восхитительные цифры "Единой России". И в Кремле, поверьте мне, неглупые люди, они прекрасно понимают, что это "пиррова победа". Потому что сейчас перенести ответственность уже не на кого, имея 343 голоса в Государственной Думе – конституционное большинство.

Может быть, я из тех оптимистов, которые ходят по кладбищу, смотрят на кресты и думают, что это "плюсики", но мне кажется, что все-таки нас ждет "оттепель". И то, что Сергей Владиленович Кириенко стал ответственным за внутреннюю политику в России, после Вячеслава Володина, в администрации президента, мне кажется, все-таки времена потепления или "отпуска гаек" не за горами. Сама экономика заставит это сделать. Я согласен с коллегами, что напряжение растет. Мы должны воспользоваться этим историческим моментом и системно решать вопросы сегодня. И в значительной степени в конечном итоге будут определять те люди, которые не пришли на выборы. Они власть давно не терпят и не любят, но и у оппозиции пока внятного сигнала... Я тоже против коррупции и так далее. Но нам, стране, нации нужна новая, позитивная повестка. Если у власти нет осмысленного проекта национального, государственного будущего, то его должны представить мы. Народ ведь идет не за большими деньгами коррупционеров, народ идет за большими идеями – так было и будет всегда! И активное творческое меньшинство, в конечном итоге, всегда страны и нации двигает к новым историческим рубежам.

Владимир Кара-Мурза-старший: Виктор Иванович, как вам такая перспектива?

Виктор Черепков: Я в какой-то степени соглашусь. Олег Кожемяко – это приморский бизнесмен, он рыбак. Когда прибыл Дарькин, совместно с сыном Кондратова, начальника УФСБ Приморского края, и полномочного представителя президента когда-то, – начался передел. И захватывали они все, рушили всю рыбную промышленность, отрасль, свергали Диденко, все полностью уничтожали и под себя. И Кожемяко, естественно, тоже. Он успел ускользнуть, перевел все свои рыбацкие активы в другой регион и спасся. Потом до такого состояния его преследовали, что он даже в Корякский автономный округ ушел.

Я был депутатом Государственной Думы, он прибыл, мы с ним долго разговаривали. Это человек дела. Потом его поставили губернатором Амурской области. А когда арестовали Хорошавина, его поставили губернатором на Сахалин. У него малый промежуток времени, запущенное состояние, и естественно, он не успевает реализовать это, но какие-то позитивные изменения будут там.

Но система же не одного Сахалина. Сахалин богатый. Он не должен быть дотационным. Он должен быть донором, как Тюменская область. Но вся система, которая там отлажена и была настроена, минуя даже губернатора, уходит, утекают деньги в совершенно другие сферы.

Матвиенко, конечно, там побывала, она многое увидела. Но я вам приведу пример Приморского края. Есть так называемый "гостевой маршрут" на Русский остров, в кампус. Туда ездит систематически президент, встречается там с иностранцами, решает вопросы и так далее.

Так вот, на улице Шилкинской есть группа домов еще 30-х годов, которые развалены до невозможности. Там нет воды ни холодной, ни горячей, ни туалетов – ничего. А со стороны проезда их покрасили краской, дизайн сделали, но с другой стороны, где подъезды и жители заходят... Я даже отснял это и хотел Задорнову отправить. А ведь это еще с 2012 года идет. Четыре года показывают президенту и всем остальным вот эти стенки, эти "потемкинские деревни" во Владивостоке. Конечно, что-то подмажут, подкрасят. Но капитально, фундаментально, чтобы этого не было... Более того, еще и система организации территории у нас не очень умно построена.

Владимир Кара-Мурза-старший: Мы эту тему будем продолжать. Недавно была причина – российско-японские переговоры, а сейчас – визит Валентины Матвиенко. Я думаю, что Южно-Сахалинск, Курилы ждет большое будущее.