Недавно в интернете возникла дискуссия между двумя уважаемыми авторами: психологом Людмилой Петрановской и журналистом Аркадием Бабченко. Как это часто бывает в среде интеллигентов, дискуссия касалась русского народа. Если кратко, Петрановская упрекнула Бабченко в том, что он противопоставляет "мудрой интеллигенции" "народ-гопник", тем самым искусственно создавая вымышленный образ "народа-урода" и повторяя ошибки просветителей прежних веков. Ответ Аркадия интересен настолько, что его лучше прочитать полностью, чем пересказывать. Но, опять же, если совсем кратко, основная его мысль в том, что, независимо от настроений конкретных людей, образ российского государства перед другими странами и мировым сообществом определяют именно имперского типа "гопники" – при молчаливом одобрении большинства.

На самом деле, вопрос национальной вины болезненный сам по себе, и влечет за собой еще более острую и опасную тему о предрасположенности отдельных народов к выбору преступных властей и участию в их преступлениях. Наряду с другими авторами, я тоже позволю себе порассуждать на эту тему.

Я уже писала, что в русской культуре поразительным образом сочетаются примеры святости и очень высокой, предельно жертвенной нравственной планки на фоне абсолютно безответственного и даже подлого поведения большинства. На мой взгляд, это происходит от того, что в связи с порочным кругом российской истории на протяжении многих десятилетий, а то и столетий перед обывателями ставится жесточайший выбор из двух крайностей: между подвигом и подлостью. Патологическая потребность что советских, что и нынешних российских властей втягивать в орбиту своих преступлений как можно больше обычных людей, вовлекая их в круговую поруку всеобщей причастности к подлости, оставляет мало возможностей избежать тяжелого выбора. Однако всегда, в любой стране тех людей, кто способен на подвиг, очень и очень немного. Выходит, что большинство приспосабливается к подлости.

Подчеркну: это не значит, что русский народ каким-то "генетическим" образом оказывается хуже других народов. Если население любой страны на протяжении нескольких десятилетий или столетий приучать к подлости, результат будет тем же. И независимо от того, будем ли мы ставить это в вину или нет, глупо отрицать, что привычка к подлости порождает стереотипы поведения, приоритеты, ценности и модели поступков, которые передаются из поколение в поколение. Те самые, которые принято называть "менталитетом".

Да, менталитет возможно изменить, если поместить человека (а особенно ребенка) в иную социокультурную среду, с иными ценностями и моделями поведения. Это хорошо заметно на примерах поведения детей русских эмигрантов за рубежом. Однако и снимать вину с большинства россиян за преступления режима, списывая его на действия мифической "среды", пропаганды, зомбирования или страха, я бы не стала. Как минимум потому, что отрицание этой вины представляет собой отрицание свободного выбора человека как такового.

Приведем простой пример. Допустим, у женщины рождается ребенок-инвалид. Это значит, что у нее уже нет возможности жить так, как у подавляющего большинства других матерей. Вариант быть счастливой матерью умного и развитого ребенка для нее изначально отсутствует. Разумеется, это не ее вина, ей можно лишь посочувствовать. Однако это сочувствие не снимает с нее необходимость выбора: отказаться от своего ребенка, сдав его в детский дом, или взять на себя подвиг и всю жизнь воспитывать инвалида. И ту женщину, которая бросит свое дитя, наверняка будет ждать хотя бы негласное общественное порицание.

Примерно такая же ситуация складывается с российским народом. Даже если отбросить активных "имперцев", сталинистов, почитателей "Русского мира", милитаристов и прочих очевидных преступников, то разного рода конформисты (как активные, так и пассивные) каждый в своей мере виноваты в том, что делает их страна. Да, можно сетовать на то, что, живи эти люди в какой-нибудь Бельгии или Швейцарии, их никогда бы даже не поставили перед выбором, в результате которого они стали бы соучастниками глобальной подлости. Но история, увы, не терпит сослагательного наклонения.

Недавний пример русско-украинской войны показывает, что есть люди, способные поступать по-другому – не соглашаться со злом, открыто протестовать против него или хотя бы не участвовать в нем. Если смогли они, с тем же успехом это могли сделать и все остальные. Почему кто-то готов под угрозой ареста отстаивать правду, а кто-то по собственному желанию пишет донос на соседа за "лайки" в соцсетях? Если мы отметаем теории разнообразных "генетических предпосылок", то остается только один ответ – по собственному выбору стать подлецом.

Оказавшись в тяжелой ситуации, большинство граждан России тем не менее выбрало ту или иную форму соглашательства с преступлением. Как выбирало ее во время репрессий в 1930-е годы, и в последующие, во время разгула карательной психиатрии. За много десятилетий в России сложился своеобразный "опыт подлости", его практическая школа, можно даже сказать, традиция. А опыт участия во зле способен изменить и отдельного человека, и целое общество. Опыт долгого участия во зле в сочетании с отрицательным искусственным отбором и приводит к тому, что страна порождает гопников и позволяет им определять государственную политику. Никто не говорит, что эти изменения необратимы – пример германской нации показал, что нацизмом можно переболеть и излечиться, правда, ценой большой крови.

Если обратиться к результатам социологических опросов, которые упоминали и Петрановская, и Бабченко, то они неутешительны. Так, по данным фонда Наумана, 66% россиян считают, что государство должно следить за гражданами и собирать их персональные данные; почти 54% согласны с тем, что спецслужбы должны иметь право нарушать закон; 60% выступают за плановую экономику, регулируемую государством; 70% респондентов заявили, что не нуждаются в свободе слова и независимых СМИ. Если добавить к этому справедливо подмеченное Бабченко одобрение "Крымнаша", результат и вовсе получится неутешительным. Большинство россиян воспринимает диктатуру как норму, поскольку стереотипы поведения и привычки неизменно порождают соответствующие ценности. Иначе, к сожалению, не бывает.

А теперь возьмем американское общество. Можно сколько угодно возмущаться и ужасаться тем, что многие американцы поддерживают Трампа, но в этой ситуации есть один нюанс. Поддержка Трампа для большинства – протестное голосование против тех явлений, которые не нравятся им в собственном обществе, и против политики Демократической партии. В США очень высок протестный потенциал, в том числе против нарушения неприкосновенности частной жизни, войн на Ближнем Востоке, сведений о коррумпированности некоторых политиков и т. д. Другое дело, что многие манипуляторы, вроде Трампа или его российского "покровителя" Путина, крайне деструктивно используют этот потенциал, направляя его не против отдельных недостатков страны, а против страны в целом.

Американцам действительно трудно представить, что в случае победы Трампа в США и в мире может возникнуть ситуация во много раз хуже сегодняшней. Трудно, потому что они никогда не испытывали той степени ада, которая на опыте известна россиянам и украинцам. Американцев зачастую можно упрекать в глупости, в невежестве, даже в зависимости от российской пропаганды. Но парадокс в том, что эта уязвимость США происходит как раз от менталитета граждан свободной страны: привычки критично оценивать действия своего правительства, сомневаться в его информации, и от высокого протестного потенциала.

Факты показывают, что менталитет и ценности двух народов – российского и американского – в корне различны, и не замечать состояния, в которое погрузилось российское большинство, и наивно, и опасно. Разумеется, нельзя снимать с людей, выбравших такое состояние, хотя бы часть вины – как нельзя ее будет снимать и с американцев, если их выбор приведет к роковым последствиям. В конце концов, каждый выбирает свою судьбу сам.

Ксения Кириллова – журналист, бывший корреспондент "Новой газеты" (Екатеринбург), живет в США