«Что-то мне подсказывает, Анатолий Иванович, что вы не были в собянинской Москве, иначе мы бы уже знали ваше мнение. Вот эти страшные бабки, истраченные на создание гигантской стерильной игрушки, – что это такое? Как это понимать?», - пишет госпожа Савельева. Вы не ошибаетесь, Анастасия Николаевна, в собянинской Москве я не был, но свое мнение о ней имею, ибо мне, как советскому человеку, это положено и привычно – иметь свое мнение обо всем на свете, и тем более твердое мнение, чем меньше знаком мне предмет, о котором надо высказаться. На сей раз чуток схитрю - повторю то, что сказано давно. Особенность архитектуры в том, что, какое бы уродство ни было воздвигнуто, со временем оно становится достопримечательностью. К нему водят экскурсантов, о нем старожилы рассказывают гостям, о нем ходят толки. Таким образом, каменное, стеклянное или стальное чудовище, наконец, входит в жизнь и само становится живым. Когда Кремль был уже почти готов, так что можно было представить себе, как это все будет посреди лесов, болот, снегов, среди улочек, по которым большую часть года нельзя передвигаться пешком, а только верхом, «на Москве» было несколько человек, не могло не быть, смотревших на эту новостройку с просвещенным отвращением и ужасом. Ну, а теперь – известно, что теперь.

Несколько лет назад господин Андрияшин из Тверской области написал нам, какой плохой поэт был из Пушкина Александра Сергеевича. Я ответил ему в передаче, что буду ждать, что он напишет о Льве Николаевиче Толстом. Открыл нам глаза на Пушкина – пусть откроет и на Толстого, что господин Андрияшин и сделал, не прошло и десяти лет. Передо мною письмо, в котором он доказывает, что да, Толстой тоже не высокого полета, не зря Тургенев Иван Сергеевич был разочарован «Войной и миром». Если Тургеневу было можно испытывать разочарование, то почему это должно быть запрещено ему, Андрияшину? Но пишет он на радио «Свобода» с другой целью. Он жалуется на современного читателя. После долгих хлопот ему, господину Андрияшину, удалось собрать денег на издание книги своих стихов. Книга давно уже в продаже, а разошлось только три экземпляра. А ведь она, его книга, пишет он, имеет большое художественное, главное же – воспитательное значение. Этому поэту под сотню лет, но есть и молодые, приносящие аналогичные жалобы на публику, не читающую их сочинений. Ладно бы не читала, а то ведь и не покупает, обрекая авторов на поиск других источников заработка. Адресат их жалоб, естественно, - государство. Считают, что оно напрасно пустило это дело на самотек. Оно должно не только печатать их сочинения, но делать все, чтобы население их читало, то есть, соответствующим образом воспитывать граждан. Другими словами, ребята мечтают о плановом хозяйстве, о Госплане, который изымал бы в один сусек все, что производится в отечестве, будь то материальное или духовное, и выдавал бы из этого сусека каждому по его труду, как когда-то говорилось.

А меня тем временем один наш постоянный слушатель не устает упрекать, что я все пинаю и пинаю дохлого льва – так он называет социализм.

Дух, мол, от этого поднимается не шибко приятный. Если бы так… Но он встречается на каждом шагу, человек, который ничего так не любит, как считать чужие деньги и решать, сколько кто должен потратить на поэзию, сколько – на прозу, сколько – на косметику, сколько – на Египет. Это не только в России сколько угодно таких людей, в мире их тоже хватает. Хлебом не корми - дай за чем-нибудь надзирать и распределять чужое, регулировать, как они выражаются, их главное слово. И что давно известно: они и свою любовь распределяют в соответствии с «измом»: у кого меньше денег, тому любви больше, а кто совсем без денег, тому вся любовь. Только денег от этого у бедных не становится больше, чаще наоборот. Забавную штуку можно наблюдать на оккупированной части Донбасса. Россия принесла туда чего уж точно не хотела: идею социализма. У Кремля там появились весьма странные сторонники. Они любят путинизм не в целом, а частично. То, как он ведет себя с миром, - хорошо, а то, что творит внутри - плохо. Раз, мол, Запад по его грехам справедливо объявлен недругом России, то надо так же поступить и с таким его агентом на русских землях, как капитализм – отказаться от этого пути раз и навсегда, не русский это путь, а вернуться к строительству социализма (как будто и это не западное изобретение), но хорошего, нашенского, душевного социализма, и строить его с оглядкой на опыт ДНР/ЛНР, где как раз этим и заняты, и надеются увлечь своим примером для начала всю Россию. Это все, друзья, серьезно. Дурачки тратят свои лучшие годы на это безнадежное дело, некоторые кладут жизни, вместо того чтобы прочитать десяток-другой умных книг. Так что не дохлого льва я пинаю и пинаю – он жив и норовит опять ответно пнуть не только меня.

«Здравствуйте, Анатолий Иванович! – следующее письмо. - Вчера разговаривал с молодым человеком, вернувшимся из армии. Служил в Забайкалье. На политзанятиях им рассказывали, что в одном из районов Дальнего Востока (не помнит, в каком), в одном городе (не помнит, в каком) к власти пришла партия ПАРНАС и крышует его. Она сразу передала город китайцам, которые там обустроились и не пускают в него русских. Представляете идиотизм рисуемой армейскими пропагандистами картины? То есть, либеральная прозападная партия ПАРНАС под руководством бывшего премьер-министра России Касьянова действует как герои Новороссии: захватили власть над мирно спящим городом, уничтожили там все учреждения федеральной власти, границу с Китаем открыли, добровольцев и отпускников из Китая запустили, паспорта им раздали, российскую армию в город не пускают, то есть, крышуют по полной схеме, а знают об этом только армейские пропагандисты, и благодаря им – наши солдаты. Хорошего вам дня. Богдан Гаврильчук». Я бы не удивился, господин Гаврильчук, если бы оказалось, что этот парень не служил ни в Забакайкалье, ни в Подмосковье – нигде не служил, или служил, да ничего подобного на политзанятиях ему никто не рассказывал, а услышал он это от кого-нибудь в поезде или в бане, - дело не в этом. Дело не в том, кто, кому и где рассказывает такие вещи, а в том, что такие вещи действительно рассказываются, и есть слушающие, а среди слушающих сколько угодно верящих, что кто-то смелый из вредности, жадности или назло Путину может захватить город на Дальнем Востоке, напустить туда китайцев, которые закроют его для русских и установят там свои порядки. Верят всему, но ничему, слава Богу, не придают значения. Ничему не придают значения, но верят всему. Считается, что это что-то новое, своейственное только нашему времени, что это связано с развитием средств связи и пропаганды, с компьютеризацией, с тем, что на человека обрушивается лавина сведений обо всем что есть во Вселенной, а особенно – о том, чего нет, не было и быть не может. Это ошибка. Человек всегда всему верил и ничему не придавал значения. Он никогда не жил без сказок, былей-небылей и небылиц, без преданий, слухов и сплетен, без «одной бабы, которая сказала». Одна баба сказала, он послушал, покачал головой, вздохнул или воскликнул: «Надо же!» или «Ты гляди, что деется на белом свете!» - и пошел по своим делам.

Автору следующего письма кажется, что он льет холодную воду на наши головы в преддверии думских выборов в России: «Очень часто приходится слышать, что не хватает свободы. Отсутствие свободы - это преследования за неугодную точку зрения, выражаемую хоть где. Теперь в РФ чего другого, а свободы полно. Болтовни и ругани полно хоть какой - никого не хватают. Существует и свобода частной собственности. В США тоже практически невозможно выбрать президентом деятеля, который не представлял бы одну из двух партий. Дело в том, что, какой бы ни был отвратный Путин, слишком предсказуемо, что на полностью свободных выборах победит не лучший. Человечество приходит в тупик свободы. Особенно наглядно это в России. Это такой же тупик, как с всеобщим образованием. Мечтали о всеобщей учёности - получили тупых скотов с аттестатами или затейливых изуверов с дипломами.Свободно выберут не одного гада, - продолжает автор, - так другого или целый клубок грызущихся гадов. Советские карьеристы по сравнению с ними просто ангелы. Голода нет, полно шмоток, всякой техники, о которой и не мечтали, а люди не становятся благороднее. И так всё общество, человечество, оно уже, в отличие от прежних эпох, не мечтает о высоком и крупном. Даже странно представить, что люди шли на смерть за идеи. Воевали протестанты с католиками, коммунисты с буржуями. Тупик трёх мечтаний - о свободе, благосостоянии и образованности для масс. Скука - вот что охватило людей. Они нажрались или почти нажрались до отвала все или почти все. И которые ещё не нажрались, но нажрутся, им тоже будет ужасно скучно. От скуки стали щекотать нервы терактами. Но и те надоедят. Вавилонская башня демократии близка к постройке», - так завершается письмо. Не вижу я всей правды в этом рассуждении, в этой философии нашего слушателя. Она уныла. А там, где уныние, не может быть действительности как она есть. Я уж не говорю о том, что только в большом отрыве от земли можно утверждать, что Вавилонская башня демократии близка к постройке. По существу, если взять в мировом масштабе, то строительство только начинается.

В предыдущей передаче мы говорили, что прихожане Русской православной церкви заказывают молебны и ставят свечки не только во здравие ближних, но и в погубление их, в причинение им всяческих неприятностей, и попы охотно принимают такие заказы, ибо – не бесплатно, друзья, не бесплатно. В связи с этим пишет священник Аввакум: «Молитв о проклятии и наказании в принципе не должно быть у христиан, и уж тем более у служителей Нового Завета. Дух Святой никого не проклинает. Обычно, если такие молитвословия и совершаются, то они имеют самые непредсказуемые последствия для самих совершаемых… Святой праведный Иоанн Кронштадтский читал в тысяча девятьсот третьем году свою знаменитую молитву на скорую смерть графа-еретика Льва Толстого. И смех, и грех! Однако Бог не был на стороне Кронштадтского проповедника. И сталось совсем наоборот, сам Иоанн Кронштадтский помер на два года раньше Льва Толстого. Я помню, мама рассказывала случай с крестьянами. Крестьяне разругались за землю. За межу. С хутора поехали в село к батюшке заказать, нанять молебен о наказании врагов. Батюшка, отец Порфир, видимо, за большие деньги согласился и отслужил. Записка с именем оппонента была проткнута проскомидийным копием и приколота в нижней части иконы Страшного Суда, там, где ад. Ехали назад крестьяне веселые, удовлетворенные, но! Лошади вдруг стали храпеть, харапудиться и падать. У них приключилась страшная, по тем временам, болезнь, сап. Было ли это совпадением, мы не знаем. Но помним: Дух Святой, до Суда Божия, никого не проклинает», - пишет отец Аввакум.

Разгул язычества, вакханалия суеверий, использование всего церковного и самих церквей не по назначению – важная примета времени, даже больше, чем примета, это – явление. Не хотят православные знать писание, и меньше всего желают видеть в нем пособие по жизни. Слишком постная пища предлагается человеку. Ему нужно что-то более живое, простое и грубое, с вывертом, с проскомидийным копьем, воткнутым в имя ненавистного соседа. Так побеждает игра… В день преображения стою за двором. Семеняший, вышагивающий в церковь народ поздравляет меня с яблочным спасом. В узелках – яблоки, мед. Хотя бы одна православная душа Московского патриархата поздравила с Преображением Господним! «Преображение? Какое Преображение? Яблочный спас!». Мне это нравится, мне от этого весело. Скуден, правда, спас в этом году – яблок мало. Что касается Иоанна Кронштадского, то слушатели «Свободы», по своей доброте и непредвзятости, могут, мне кажется, простить ему его молитву о ниспослании скорой лютой смерти Льву Толстому. Простим даже клевету. Святой маленько увлекался, утверждал, например, на полном серьезе, что граф во главе когорты мудрствующих писателей земли русской учит молодежь очень нехорошим вещам: «не почитать родителей, начальства, прелюбодействовать, пьянствовать, обманывать, грабить, красть, убивать». Это я читаю его проповедь. Никак праведник не мог остановиться в перечислении. А прощению это все пусть подлежит не только за то, что насылал, бывало, дождь на иссохшую землю, а за то, что творил немало более достоверного добра – устроил, например, «Дом трудолюбия», где могли заработать на кусок хлеба бездомные обоих полов.

Кажется, не все жители России довольны ухудшением своего материального положения, а оно таки ухудшается, хотя господин Бадин из Волгограда утверждает, что не видит этого. Похудевшие кошельки замечают и женщины легкого поведения, а эти врать не будут. Ряды клиентов, говорят, редеют, но девушки пока не горюют, это тоже правда. Читаю: «С одной стороны, заказов стало меньше, с другой — геморроя тоже стало меньше. Все ужасные, жадные, отвратительные отвалились, потому что денег не стало. Я, конечно, желаю им скорейшего финансового выздоровления, но сейчас приятнее работать». Вот такая объективная барышня. Ей, повторяю, я верю больше, чем господину Бадину, потому что она пишет просто для сведения всех интересующихся русской жизнью, а он нас, то есть, радио «Свобода», поносит из патриотизма. Клевещем, говорит, на его Родину. Мы клевещем, а он нашу клевету исправно слушает и читает, и это уже много лет, никак не оторвется.

По письмам наших слушателей нам уже знакомо такое проявление русского патриотизма, как помещение головы в песок. Человек или намеренно не замечает очевидной общей незадачи, или видит, а говорит, что нет, не видит, или – это чаще бывает с женщинами – просит со слезами в голосе, а то и просто кричит: «Я не хочу этого знать!» или «Не рассказывайте мне об этом!».
«Обратил внимание, - пишет господин Фрумкин, - что очень частой формой выражения верноподданичества в наше время стало отрицание, что вообще происходит что-то серьезное. Нет никаких наших войск, - автор имеет в виду Донбасс, - нет никаких нарушений на выборах, нет никаких преследований оппозиции, да и самой оппозиции, нет последствий у санкций, нет протестной активности, чего не хватишься - ничего нет. Юрий Карапетян назвал это «апофатическим патриотизмом».

Радуюсь всякий раз, когда встречается подтверждение того, что человек – это существо, которое не может успокоиться, пока не даст имя или название каждой вещи и каждому явлению, на которые вздумает обратить внимание. Все сущее вокруг нас мы должны как-то обозвать, обозначить, наименовать, поименовать. Поименовал – и вещь сразу стала понятнее. Кончил дело – гуляй смело. Это и есть научное мышление, научный подход. С ним рождается и умирает каждый из нас. Человек – существо называющее. Апофатический – значит отрицающий. Бог не есть-то и то-то, говорит апофатик (давайте назовем его так) и доволен. Катафатический – значит утверждающий. Бог есть то-то и то-то, говорит катафатик и тоже доволен. Доволен и собой, и Богом, что он есть то-то и то-то. Так что решайте теперь, кем вы являетесь, апофатиком или катафатиком. Вон господин Бадин из Волгограда – чистый апофатик. Все отрицает. Ничего, мол, из того, что вы говорите в своей враждебной передаче, нет. Настоящий апофатик.

Георгий Попок откопал стихотворение Василия Курочкина. «Двуглавый орел» - так оно называется.

Взятки – свойство гражданского мира,

Ведь у наших чиновных ребят
На обоих бортах вицмундира
По шести двухголовых орлят.
Ну! и спит идиот безголовый
Пред зерцалом, внушающим страх, –
А уж грабит, так грабит здорово
Наш чиновник о двух головах.

Таких строф в стихотворении четыре или пять, и что-то вроде припева:

Я нашёл, друзья, нашёл,
‎Кто виновник бестолковый
‎Наших бедствий, наших зол.
‎Виноват во всём гербовый,
‎Двуязычный, двухголовый,
‎Всероссийский наш орёл.

Написал это Василий Курочкин в одна тысяча восемьсот пятьдесят седьмом году, сто сорок девять лет назад. Ему тогда было двадцать шесть лет, человек по тем временам уже солидный, знал, что к чему в жизни и что почем.

Есть такие короткие письма, что томов премногих тяжелей. Вот пишет действующий чекист. Пишущие чекисты всегда были. Не только им писали граждане друг на друга, но и они – правда, чаще потомству. Читаю: «Я просто работаю, так сказать, в учреждении, которое имеет отношение к прослушке. И начальство, и генералы (да, они ещё и не выездные) считают, что надо бороться с терроризмом, надо всех прослушивать, надо всё импортозамещать ("пусть дорого всё стоит, но всё наше, пацаны"), надо отдыхать в Крыму. То, что ради этого придётся принести в жертву свободу, они считают нормальным. Воровство, распилы и откаты — это вообще здесь идёт немного параллельно», - пишет чекист. Именно параллельно, и не немного, добавлю от себя, а много. Эти ворюги даже на подвиги способны, на самопожертвование, на смерть за други своя – не только хорошо работать. Китайцы таких расстреливают тысячами, и среди них, можно не сомневаться, - немало прекрасных работников, любящих свое дело и свой Китай не меньше, чем наживу. Таков человек. Об одного такого Петр Первый сломал не одну палку, но так и не повесил, потому что для государственного дела человек был бесценный. Я говорю, конечно, о Меньшикове. Алчность – порок, но так Господь распорядился, что он легко уживается с умом и даже своеобразной доблестью. Когда на скамье подсудимых придется увидеть путинское окружение во главе с самим, я знаю, кого мне будет жалко. Пара дельных работников там есть. Вот еще почему нужны такие порядки, чтобы чиновник и хотел что-то хапнуть, а не мог, физически не мог. Такие порядки сейчас пытаются завести в Украине с помощью американцев. Страшно трудное оказывается дело, результаты никого не устраивают, но я не перестаю удивляться, что до этого вообще дошло, до самой попытки.

А о России господин Грабовский пишет: «Чем громче эти одиозные заявления про Россиюшку–воительницу и Злобноенато, тем выше вероятность, что домик в Ницце уже куплен, фирмочка в Чехии оформлена, а дети учатся в Париже. Никто не будет стирать в ядерный пепел собственную дачу, собственный счет и собственных детей. И уж тем более никто не будет менять домик в Ницце и деток в Париже на домик в Крыму и деток в Москве, не для того так раскорячились», - считает Грабовский. Я не такой оптимист, как он. Могут они пойти на безумие, эти воры и бандиты у власти. Кто-то - по приказу, кто-то – даже с воодушевлением. Могут. Без труда представляю себе деятеля, у которого мысль о благе родины, как он его понимает, вытеснит на мгновение дачу в Ницце и отпрысков в Лондоне. Этого мгновения может хватить, чтобы он натворил бед, в виду которых власти Германии, например, советуют своим гражданам держать двухнедельный запас пищи.

Пишет Виктория Скобеева: «Повбывав бы пропагандонов "генетической неполноценности". Руки чешутся поставить "незачет" по теории эволюции - ан коротки, не дотянусь. Я давно говорю, что если вот прямо будет принято решение об уничтожении умственно неполноценных для улучшения будущего генофонда человечества, то пропагандисты этого подхода будут уничтожены первыми. Как умственно не подходящие, чисто тест не пройдут. Ну, ладно - количественную генетику не учили, ну, популяционную - тоже. Так ведь и история ничему не учит», - пишет Скобеева.

Для тех, кто еще не догадался: это вот о чем. Давно в ходу мнение, что бывшие советские народы непоправимо испорчены. На генетическом уровне, как выражаются сельские грамотеи. Советская власть, мол, выдвигала и поощряла худших людей, а лучших гнобила и уничтожала. В итоге нынешнее поколение – это дети и внуки стукачей, палачей, надзирателей, чинуш. Они становятся такими же на наших глазах и на нашу беду, тупы и бессовестны по своей природе. Выведенные советской властью недочеловеки. Эту глупость утверждают очень хорошие люди, среди них - крупные личности. О некоторых можно сказать: великие. Я робею даже называть их фамилии. Они этой выдумкой много вреда причинили советской власти, ее репутации в стране и мире. Честь им и хвала. Заслуги этой выдумки большие и неоспоримые. Но она не перестает от этого быть выдумкой. Ничего не скажешь - удачный образец антисоветской народной пропаганды, подхваченный интеллигенцией. Но и образец невежества. Против советской власти, конечно, все средства хороши, но это не значит, что всякое средство достойное. Мне давно хотелось это сказать, но кто я такой? Мои познания в биологии в основе школьные, вот и помалкивал. А тут еще недавно известная русская писательница, хороший, говорят, человек, бесстрашный недруг путинизма, да еще и биолог по образованию, повторила это мнение. Я ошалел, но промолчал и на этот раз, только лишний раз напомнил себе то, что все знают, да не все хотят знать: под катком советской власти гибли и лучшие, и худшие. Каток не разбирал…И на заметных местах доброкачественный генетический материал оказывался не реже, а скорее чаще, чем заурядность. Вот почему я был рад прочитать то, что, пусть грубо, но по делу, написала биолог Скобеева из Москвы. Я тут же попросил ее высказаться подробнее, причем, по возможности, не ругаться, написать просто и доступно, что и как с научной точки зрения, так, чтобы даже я понял. Жду.

На волнах Радио Свобода закончилась передача «Ваши письма». У микрофона был автор - Анатолий Стреляный. Наши адреса. Московский. Улица Малая Дмитровка, дом 20, 127006. Пражский адрес. Радио Свобода, улица Виноградска 159-а, Прага 10, 100 00. В Интернете я в списке сотрудников Русской службы на сайте: svoboda.org