Архивный проект "Радио Свобода на этой неделе 20 лет назад"
Укрощение сексуальных хищников
Марина Ефимова: 8 августа из тюрьмы в штате Флорида досрочно, на двенадцать лет раньше срока, освобожден насильник Джон Кречли. Десять лет назад 28-летний Кречли был компьютерным гением и работал на солидную фирму. Он был обеспечен, хорош собой, женат на молодой красивой женщине, и у него был маленький сын. Но флоридские детективы дали ему прозвище «вампир». Он попался потому, что от него удалось вырваться одной из жертв, тогда 17-летней девушке, которая согласилась дать показания только анонимно, под условным именем Мелисса.
Мелисса: Он заставил меня дать ему слово, что я покончу с собой, чтобы избежать мучений, но обязательно в его присутствии. Он хотел смотреть, как я вскрою себе вены. Он дрожал от вкуса человеческой крови. Я не верю, что после тюрьмы он откажется от своей страсти.
Марина Ефимова: Десять лет назад именно свидетельство Мелиссы позволило полиции прийти с обыском в дом компьютерного гения, где обнаружили другую девушку, 18-летнюю, - изнасилованную, скованную наручниками, но живую. В полиции Кречли сам признался, что колол ее иголками и пил кровь. К счастью, маньяк успел промучить свою жертву только один день. Кречли был приговорен к двадцати двум годам тюрьмы, и вышел через десять за хорошее поведение. Накануне освобождения вампира, 7 августа, его случаю была посвящена большая теле-дискуссия. В нашей дискуссии принимает участие Арни Аллен, директор Национального центра, занимающегося судьбами детей и подростков, похищенных, изнасилованных и подвергаемых так называемой сексуальной эксплуатации, включая детскую порнографию и проституцию.
Арни Аллен: Несколько дней назад в штате Массачусетс принят закон о регистрации преступников, осужденных за преступления на сексуальной почве. Этот закон явился откликом на призыв президента Клинтона, который 22 июня представил Конгрессу законопроект, предусматривающий такую регистрацию в национальном масштабе. В США жертвами преступлений, совершаемых на сексуальной почве, в большинстве своем становятся дети. Две трети жертв изнасилования - младше 18 лет, и одна треть - младше 11 лет. 49 лет назад в штате Калифорния был впервые проведен закон о регистрации людей, совершивших преступления на сексуальной почве. Сейчас там 70 тысяч зарегистрированных насильников. Так что это не маргинальная сфера преступной деятельности, это огромная проблема.
Марина Ефимова: В число зарегистрированных сексуальных преступлений в Америке входят и сомнительные изнасилования, вроде так называемых «date rape», то есть изнасилование во время свидания, или даже изнасилование жен мужьями. Мистер Аллен, чем конкретно занимается ваша организация?
Арни Аллен: Задача нашего центра, во-первых, добиваться ужесточения законов против сексуальных преступников, во-вторых, добиваться принятия превентивных мер защиты и, конечно, оказывать помощь жертвам.
Марина Ефимова: Одна из превентивных мер защиты, которая сейчас повсеместно принимается в США - так называемый закон Мэган.
Арни Аллен: Закон Мэган, принятый первым в штате Нью-Джерси, предусматривает, что полиция должна оповещать жителей городка или поселка о том, что в их округе поселился человек, осужденный за сексуальные преступления. Особенно, против детей.
Марина Ефимова: Закон получил свое название по имени семилетней девочки Мэган Канк из штата Нью-Джерси, изнасилованной и убитой человеком, жившим в соседнем доме - сексуальным маньяком, рецидивистом, дважды совершавшем сексуальные преступления и дважды выпущенном на свободу. Именно после этого убийства, по требованию общественности, и стали обсуждать возможность оповещения граждан о том, что среди них живет так называемый сексуальный хищник. Однако эту меру не так легко осуществить: и для юристов, и для полиции это, в некотором смысле, разрешение на самосуд. В моем собственном городке Энглвуде, под Нью-Йорком, сейчас большие волнения. Именно у нас поселился другой досрочно выпущенный преступник. Полиция, на специально созванном школьном собрании, оповестила родителей одной из энглвудских школ, что некий человек, в прошлом - сексуальный маньяк, но получивший сполна свое наказание, поселился в их районе. Ни точного адреса, ни имени его полиция не открыла, только инициалы - И.В. Однако местные энтузиасты, в основном, предупрежденные полицией родители, раскрыли инкогнито и нашли дом И.В. Вот краткая история этого преступника, взятая из статьи Питера Дэвиса в журнале «Нью-Йорк Таймс Мэгазин», которая называется «Когда ваш сосед - сексуальный маньяк».
«20 лет назад в Вирджинии И.В. изнасиловал и зверски убил двух мальчиков - 13 и 14 лет. Ему самому было тогда 17. Полиция подозревала его, но улик не было. И убийца, побывав на похоронах собственных жертв, покинул Вирджинию. В 1973 году, уже женатый и осевший в Нью-Джерси, И.В. был арестован за содомию и сексуальную эксплуатацию трех других мальчиков, которых он запугал. Во время следствия он признался в убийстве, совершенном в Вирджинии. И.В. был судим, приговорен к тюремному заключению сроком на 22 года, показал себя образцовым заключенным, и через 16 лет был освобожден условно. В 1994 году они с женой, которая ждала его все эти годы, купили дом в Энглвуде. Полиция не выдает настоящего имени И.В., так как окружной судья считает Закон Мэган антиконституционным. Тем более, что пара живет тихо и регулярно посещает церковь. И все бы хорошо, кроме одной маленькой детали – дом, который купил И.В., находится как раз рядом с остановкой школьного автобуса».
Марина Ефимова: Закон Мэган вызвал волну возражений защитников гражданских свобод. Один из них – Эд Мортон, директор нью-джерсийского отделения американского Союза защиты гражданских свобод. Вот что он сказал в беседе с нашим корреспондентом Юрием Жигалкиным.
Эд Мортон: Существуют конституционные нормы, которые мы не имеем права преступать, нравятся они нам или нет. Одна из основных – человека не должны дважды наказывать за одно преступление. Разумная, казалось бы, предосторожность – оповещение о том, что рядом с вами снял квартиру бывший преступник, в принципе, может окончательно разрушить этому человеку жизнь. Одно дело – подозрительность окружающих, другое дело – отношение к этому работодателей или домовладельцев. Я сомневаюсь, что кто-то рискнет сдать ему квартиру или принять на работу. А это - явное двойное наказание. Любые карательные меры только загонят этих людей в подполье.
Юрий Жигалкин: Но, уважая их конституционные права, общество автоматически подвергает опасности детей, у которых тоже есть право на защищенность от такого рода опасности.
Эд Мортон: Я и не говорю, что мы должны соблюсти конституционные права одной группы людей за чей-то счет. Я думаю, что предложенные предосторожности не сработают. И, вообще, трудно предложить гарантированное решение этой большой проблемы. Крайние меры, декларируемые политиками – лишь признание того, что мы не знаем, что делать с этими людьми.
Юрий Жигалкин: А как вы объясняете тот парадокс, что многие сексуальные маньяки, как выясняется, выходят досрочно из тюрем?
Эд Мортон: Я не верю в такие утверждения. Согласно статистике, свыше 90 процентов людей, обвиненных в преступлениях на сексуальной почве, полностью отсиживают свой срок, в то время как по другим категориям преступлений эта цифра колеблется от 70-ти до 80-ти процентов. Эта цифра объяснима. Тюремное начальство сильно рискует, досрочно выпуская таких людей, учитывая то, какую огласку получают подобные дела. Поэтому, в отличие от других, сексуальные маньяки отсиживают свой полный срок. Но я бы не приветствовал это однозначно, поскольку человек, выпущенный досрочно, остается, в принципе, под надзором полиции, это хоть какая-то мера предосторожности, а отбывший свой срок сполна выходит из тюрьмы и теряется сразу же за ее воротами. Словом, я считаю идею о дополнительном контроле лишь одним из проявлений безответственной социальной политики, проводимой ныне.
Марина Ефимова: Судя по приведенным примерам, мистер Мортон не совсем прав, и часто сексуальные преступники в тюрьмах Америки набирают те же самые очки, что и все остальные. За примерное поведение - сокращение срока. Последний пример - Джон Садс, арестованный несколько дней назад в Нью-Йорке за изнасилование, уже пятое на его счету. Значит ли введение закона Мэган, что американцам предлагают самим защищаться от сексуальных извращенцев, мистер Аллен?
Арни Аллен: Конечно, закон Мэган - не панацея. Поэтому мы и считаем, что за сексуальные преступления против детей нужно присуждать большие сроки, не давать досрочного освобождения и уделить серьезное внимание разработкам специального психиатрического лечения. Что касается оповещения жителей, то, вообще говоря, материалы любого преступления в Америке, когда дело уже закрыто, официально становятся достоянием общественности. Другое дело, что общественность реально почти никогда этим правом не пользовалась, потому что не знала, как к этому подступиться. Мы меньше всего хотим, чтобы наши меры нарушали чьи бы то ни было права, дарованные Конституцией, но, с нашей точки зрения, человек, совершивший насилие над ребенком, а тем более убийство, теряет в правах. Мы очень рады, если этим людям удается победить свои преступные страсти, вернуться к достойной жизни и снова заслужить свое место в обществе. Но мы не можем игнорировать тот факт, что среди сексуальных преступников число рецидивистов в 6 раз больше, чем среди любых других категорий преступников. Конечно, по мере сил надо соблюдать баланс, и в Америке это возможно. В 1990 году штат Вашингтон ввел нечто вроде закона Мэган. С этого времени сотни преступников были выпущены из штатных тюрем, и жители оповещены о том, что в прошлом они совершили преступления на сексуальной почве. Действительно, в нескольких случаях их били, оскорбляли, а однажды даже сожгли дом бывшего насильника. Все эти случаи были расследованы и виновные наказаны. А поджигатели получили трюмные сроки. Но, должен сказать, что такое случилось только в трех случаях из ста, да и то оскорбления, в основном, наносились словами, а не действиями. В большинстве случаев люди просто принимают во внимание то обстоятельство, что рядом живет потенциально опасный человек. Как одна мать мне сказала: «Если я знаю, что у соседей собака когда-то кого-то укусила, я держу детей подальше от нее». Не должны ли мы так же поступить в отношении человека, который когда-то, пусть хоть двадцать лет назад, замучил ребенка?
Марина Ефимова: В этом споре третейскими судьями могли бы оказаться врачи психотерапевты и психиатры, специалисты по сексуальным извращениям. Правда, широкое лечение проявлений преступной сексуальной агрессивности появилось сравнительно недавно, каких-нибудь четверть века назад. Но сейчас в Америке в каждом штате, в каждом районе существует сеть психотерапевтических групп, специализирующихся именно на сексуальной агрессивности. Мы беседуем с Тони Джонсон, экспертом из Калифорнии.
Тони Джонсон: Среди сексуальных преступников настоящие монстры, убийцы-садисты, то есть так называемые сексуальные хищники составляют, конечно, меньшинство, 10-15 процентов от общего числа. В основном мы имеем дело с насильниками, растлителями, педофилами, которые хотя бы не мучат детей. А хищники, они, как правило, не просто жестоки, они садисты. К тому же они чрезвычайно осторожны и не попадаются десятилетиями. Так что даже один такой человек - настоящее бедствие.
Марина Ефимова: Один из них - похититель 17-летней Эми Биллиг. После того как полиция потерла надежду отыскать следы девушки, этот монстр начал звонить ее матери, терзая несчастную женщину намеками. Однако, рассчитывая морально уничтожить мать, насильник совершил роковую для себя ошибку. Миссис Биллиг не сошла с ума, более того, не сменила номер телефона, и каждый раз записывала его звонки на пленку. И вот несколько месяцев назад, через 22 года после похищения Эми, полиции удалось-таки засечь один такой звонок, сделанный с сотового телефона. Сейчас преступник находится под следствием. Доктор Джонсон, можно ли считать склонность к сексуальному насилию психическим заболеванием?
Тони Джонсон: И да, и нет. В основном, это не психозы. Хищники, например, прекрасно сознают, что они делают. В основе их преступлений всегда лежит злоба и полное равнодушие ко всем, кроме себя. Всякая склонность к насилию, в общем, объясняется психологическими проблемами. Воспаленным тщеславием, психическими травмами, одиночеством и заброшенностью, унижением, и так далее. Но, тем не менее, в большинстве случаев это вовсе не сумасшествие. Однако, как я сказала, степень сексуальных преступлений очень разная, и некоторые виды извращений можно если не вылечить, то держать под контролем, как этому учатся заядлые игроки и клептоманы. Поэтому так трудно создать общий закон, который был бы применим ко всем. Есть, например, целая группа сексуальных извращенцев, которая занимается растлением только своих собственных детей. Только инцестами. Такие преступники более всех поддаются лечению, потому что это извращение почти всегда сопровождается чувством вины. Педофилов вылечить нельзя, но довольно часто удается их остановить, держать под контролем, поскольку они смертельно боятся тюрьмы. Насильников удержать от преступлений очень трудно, а хищников - невозможно.
Около 11 лет назад мы обнаружили новую проблему – рост числа сексуальных преступников - детей, подростков лет 12-13. Их сравнительно немного, но они очень опасны для других детей. Эта область нашей работы особенно важна, потому что если детей начать лечить сразу, то именно у них есть большая вероятность излечения. Хотя процесс этот медленный, на лечение уходит три-четыре года. А если это запустить и дать их привычкам развиться в течение, скажем, 10-15 лет, то тогда вылечить их очень тяжело.
Марина Ефимова: Как вы работаете со своими младшими пациентами?
Тони Джонсон: Если подробно об этом рассказывать, то не хватит и дня. Но, самое главное то, что работать с ними надо, включая их семьи. Потому что проблема всегда коренится в отношениях и атмосфере в семье. Дело в том, что во многих семьях сексуальность и агрессивность неразрывно связаны. Вспомните, наиболее грязные ругательства и оскорбления, они все построены на сексуальности. И ребенок привыкает выражать свой гнев, недовольство, раздражение, обиду именно этим путем. Они понимают, что это - верный способ пугать других и причинять им боль. Причем, если взрослые насильники делают это для получения сексуального наслаждения, то дети-насильники никакого удовольствия от этого не получают, они просто не знают, как еще можно дать выход своей злобе.
Марина Ефимова: Как психологи и психиатры, в общем, относятся к законодательству, связанному с сексуальными преступлениями?
Тони Джонсон: Нам приходится постоянно быть свидетелями того, что сексуальных маньяков выпускают из тюрем, и они возвращаются обратно на улицы городов. Хотя психологи, которые с ними работали, знают, что они опасны и, скорее всего, станут рецидивистами. Вот почему в штатах Вашингтон и Калифорния мы пытаемся провести закон, по которому срок тюремного заключения сексуальных преступников должен продлеваться, если консилиум психиатров приходит к заключению, что этот человек опасен для окружающих. В Калифорнии такие меры не были разрешены, а в Вашингтоне были, но адвокаты людей, совершивших преступления на сексуальной почве, подали на апелляцию, так что пока неизвестно, чем это все кончится. Вокруг подобных мер всегда идут споры. На одной чаше весов лежат права обвиняемых, а на другой – жертв.
Марина Ефимова: Ближе всех сталкиваются с сексуальными извращенцами социальные работники, которым приходится их курировать. Одна из таких социальных работников - Мэри Баррет. Ее группа называется «Contextual change», это значит, что Мэри работает с клиентом, имея в виду контекст его существования - семейный, социальный и общественно-политический. Мэри, а вы не боитесь работать с такими людьми?
Мэри Баррет: Да, в общем, это, конечно, опасно, и иногда я их боюсь - их гнева, их мстительности. Но мы выработали определенную методику работы. Мы составляем расписание так, чтобы в клинике всегда было несколько сотрудников, а не один. Мы никогда не даем своих домашних телефонов и адресов, мы уходим домой не сразу после конца приема, и так далее. А, в общем, я думаю, во всякой работе есть какие-то опасности.
Марина Ефимова: А они приходят к вам добровольно или их заставляют?
Мэри Баррет: Подавляющее большинство моих пациентов заставляют лечиться после того, как они совершили какое-то преступление на сексуальной почве.
Марина Ефимова: Мисс Баретт, как вы относитесь к закону Мэган?
Мэри Баретт: Я согласна, что законы против сексуальных преступлений могут стать опасным орудием. И, с моей точки зрения, оповещение жителей о людях, совершивших преступление на сексуальной почве, должно касаться только убийц и рецидивистов, иначе мы не даем людям, раз оступившимся и уже наказанным, шанс вернуться к нормальной жизни. Тем более, что в массе случаев жертвы преувеличивают, а иногда и выдумывают сексуальные преступления. Так что это сложная ситуация, не имеющая простых решений.
Марина Ефимова: Любопытно, что лучший, может быть, роман об Америке, созданный русским писателем, набоковская «Лолита», написан от лица совратителя невинности. Но автор в конце романа предлагает чисто русское наказание преступнику - раскаяние. Герой, сидящий в тюрьме за убийство, пишет:
«Если бы я представал, как подсудимый, перед самим собой, я бы приговорил себя к 35 годам тюрьмы за растление. И оправдал бы в остальном».
Почему именно сейчас президент Клинтон предложил ужесточить законы против сексуальных преступлений? Мисс Баррет, как вы считаете, их стало больше?
Мэри Баррет: Не думаю, но дело в том, что об этих преступлениях стали говорить жертвы, стали соглашаться рассказывать о том, что с ними произошло, появилась статистика. То есть этот род преступности стал, наконец, заметен.
Марина Ефимова: Внимание общественности к проблеме уже сделало свое дело – число сексуальных преступлений, совершенных подростками, за последний год снизилось на три процента, а за последние три года уровень преступности среди подростков, связанных с применением насилия вообще, снизился на треть, хотя все еще почти вдвое превышает уровень 1980 года. Несколько дней назад в штате Нью-Джерси очередной сексуальный маньяк и садист Дональд Чапман, готовый уже досрочно выйти на волю, под давлением общественности оставлен на неопределенный срок в тюремной психиатрической лечебнице. Однако директор Национального Центра по борьбе с сексуальной эксплуатацией детей Арни Аллен считает, что все последние меры против сексуальных преступников, хороши они или плохи - лишь начало борьбы.
Арни Аллен: На прошлой неделе последний штат, Массачусетс, принял закон о регистрации. Теперь он введен во всех 50 штатах, и наша следующая задача – добиться повсеместного введения закона Мэган. Он уже принят в 36, осталось еще 14 штатов. Вообще, главное, что нам удалось сделать, это вытащить эту проблему из дальнего угла, куда ее всегда прятали, и воззвать к общественной совести.
