В 30-ю годовщину Чернобыльской катастрофы многие вспоминают о том, как это было, как и когда они узнали об аварии, что тогда думали и делали. Первыми о катастрофе узнали герои вот этого ролика:
Но большинство советских людей впервые узнали об аварии из программы "Время" - спустя 3 дня:
В прессе сообщения появились на пятый день:
О том, что власти в первые дни скрывали информацию о масштабах трагедии, пишут многие. Вспоминают и слухи, которые ползли тогда по стране, и первомайские демонстрации - в том числе в Киеве.
Андрей Архангельский на "Слоне":
Деталей и последствий случившейся только что трагедии (26 апреля) местное партийное руководство, вероятно, не знало – но знало, безусловно, что в ста километрах случилось что-то страшное. Вопрос – проводить демонстрацию в таких условиях или не проводить – обсуждался на высшем, союзном уровне; и решено было все-таки проводить – чтобы «не дать повод Западу» и«не сеять панику».
Целый город с миллионным населением подвергли смертельной опасности – только ради показухи и для отчетности.
Сегодня принято говорить, что «СССР развалили» – какие-то внутренние «либералы» и, конечно же, враги внешние, Запад. На самом деле страну «развалила», в том числе, и эта первомайская демонстрация в Киеве. В СССР между народом и властью долгое время соблюдался негласный договор: «мы делаем вид, что верим власти – власть делает вид, что верит нам». После 1 мая 1986 года миллионы жителей в одночасье перестали власти верить, перестали чувствовать страну и власть «своими».
Ту же тему развивает в "Ведомостях" Павел Аптекарь.
Чернобыльская катастрофа и ликвидация ее последствий обнажили проблему неэффективности советской экономики и механизмов управления, активизировали стремление Горбачева и его окружения к реформам и смягчению ядерной конфронтации, отмечает политолог Борис Макаренко. Одновременно Чернобыль стал важным звеном в цепи неудач (антиалкогольная кампания, Афганистан, катастрофы на железных дорогах и межнациональные конфликты), которые подтачивали веру людей в способность советского руководства успешно управлять страной.
Вновь актуален и текст Романа Лейбова , опубликованный 2 года назад в "Коммерсанте Weekend". Лейбов 30 лет назад как раз был в Киеве.
27 апреля позвонил старый знакомый, фотограф и украинский патриот. Он сообщил новости, и мы стали ловить в эфире вражеские голоса. Их все еще продолжали глушить, хотя и не так яростно, как года за три до того. Мычали глушилки, невнятно бормотали голоса. В то воскресенье Киев висел на телефонах, покачиваясь. Пространственная модель была такая: по перекрытому проспекту Победы голубем промчался обещанный велопробег мира. Погода испортилась, подул резкий ветер, он со свистом на своем велосипеде летел через Киев на север, к Полесью. <...>
В понедельник советская власть откашлялась и сообщила нам по телевизору, что обстановка стабильна. Во вторник обстановка продолжала оставаться стабильной. В среду в этом отношении ничего не изменилось. По голосам говорили неприятные вещи, там выступал, например, Жорес Медведев, он советовал гражданам пить йодид калия. Впрочем, многие люди утверждали, что для этих целей годится красное вино. Также исключительную популярность в эти дни приобрела идея влажной уборки и изоляции помещений. В эти дни, покуда ветер дул на север, пространственная модель была такая: хмурые слушатели голосов сидели по домам, остальные граждане весело гуляли по улицам. Слушатели же голосов предавались влажной уборке и изоляции, отвлекаясь на вылазки в аптеки за йодидом. В аптеках, видимо, тоже тайно слушали радио: йодид отпускали автоматически.
1-го мая комми вывели людей в Киеве на первомайскую демонстрацию.
И только 2-го мая началась эвакуация людей из будущей зоны отчуждения (минус Припять). 2-3 мая эвакуация из 10 километровой зоны (вокруг АЭС), 4-5 мая из 30 километровой.
~100 тысяч человек неделю жили рядом с разрушенным блоком, а вы говорите "демонстрация".
Советская власть, даже признав в конце концов факт страшной катастрофы, какое-то время продолжала замалчивать ее масштабы. Об этом - в материале "Открытой России".
Сайт "Такие дела" подошел к теме Чернобыльской годовщины оригинально - устроил твиттер-трансляцию "в режиме реального времени".
И так далее. За трансляцией можно следить здесь. Идея понравилась далеко не всем:
мне кажется, что такие приемы могут быть оправданы, когда активация травмы ведет к эмпатии, к идентификации с героем текста и, таким образом, к большей чувствительности по поводу его / ее проблем (например, такой цели могут служить описания насилия в текстах про жертв этого насилия; см. кино Spotlight).
есть ли такая связь здесь? я ее как-то не усматриваю, учитывая, что мы имеем дело с сухими новостями, весь эффект которых строится исключительно на броском заголовке. видел, что люди пишут, что таким образом медиа «освежает интерес аудитории», — не совсем понятно, в чем заключается механизм этого освежения? я представляю себе два типа реакции на эти новости — активация непосредственной травмы у тех, кто ее пережил; и переживание за то, что эти новости так действуют, у тех, кто не. по большому счету, это шок ради шока, то есть кликбейт в чистом виде.
Но большинство комментаторов не стало осуждать авторов этой идеи:
Немного выскажусь по сегодняшним "Таким делам". Короче, парней ругают за то, что они решили постить в твиттер новости 30-летней давности. И куча людей повелось, что это правда. Хотя там с самого начала стояла оригинальная дата - 26.04.86.
Чему нас учит эта история? Тому, что публика читает только заголовки. И вот как раз это не новость. Мой самый популярный твит был написан в 2013 году. Это вымышленная новость "В Костроме на детской площадке обезьяна застрелила пенсионера из пистолета полковника ФСО". Коменты про бардак в стране я получал еще несколько месяцев.
Чему еще учит наша история? Тому, что единственная реальность, в которой сейчас могут существовать медиа - это непрерывный эксперимент. Никто не говорит, что они все должны быть удачными и восприниматься публикой на ура. А публика в свою очередь должна привыкнуть к этому: это мы (мы, ага) поставили медийщиков в реальность, когда нужна бороться за просмотры и за минимальное количество отказов на странице.
Однако же: чистоты эксперимента достичь невозможно. Никаких сообщений день в день с трагедией не было, и, как известно, даже первомайская демонстрация отменена не была.
Но - спасибо: начитавшись твиттера, всю ночь видел во сне себя путешествующим на автобусе по Припяти.
Обвинять «Такие дела» во «вбросе» о чернобыльской катастрофе могут только те, кто ошибочно называет медиа устаревшим словом «СМИ»
СМИ не могли так делать. Но уже и нет никаких СМИ. Сейчас медиа-пространство — единый фронт текстовой, визуальной и аудиоинформации, оно предлагает нам миллионы способов обработки и подачи информации, не пользоваться ими глупо
Мне кажется, мало кто понимает, насколько круто то, что сделали ночью ребята. Это — первый медиа-перфоманс, обладающий шок-эффектом, способным показать читателю масштабы катастрофы.
В интернете уже поднялась волна недовольства: так, говорят, мол, нельзя, это ужас и кощунство.
Я же считаю, что это - настоящая социальная реклама, которая работает. Невероятно жутко видеть заголовок о взрыве в Припяти и чувствовать, что это близко, это - реальность.
Проект "Такие Дела" специально в тридцатую годовщину взрыва, публикует весь день новости 1986 года. Невероятно сильные ощущения. Невероятно страшно. Именно так, чтобы помнили. Эта катастрофа - не мифология. Эта катастрофа и её последствия могли бы случиться с каждым.
Григорий Явлинский подтверждает - "нам снова угрожает Чернобыль" - и вот почему:
Непрозрачность власти, информационная закрытость государства, низкая цена человеческой жизни, тайные похороны тех, кто погиб в военно-политических авантюрах, важные решения, принимаемые без всякого обсуждения, – вот модель отношений человека и государства, которая навязывается стране авторами бессмысленного и бесперспективного антиевропейского политического курса.
Под аккомпанемент патриотической риторики власти корыстно, ради собственной выгоды создали в России политическую систему, относящуюся к человеку абсолютно цинично, без малейшего уважения, сделали всё, чтобы граждане не доверяли своему государству.
Не дай Бог, случится что-либо подобное чернобыльской аварии и мы все опять окажемся в смертельной опасности, о которой даже не узнаем... Спасёт разве что интернет. Если и его не накроют цензурой, как уже собираются.
Кстати, на сайте Росатома никаких сообщений о сегодняшней годовщине нет.
"Такие дела" публикуют сегодня не только "онлайн-трансляцию" происходившего 30 лет назад, но и множество других материалов, объединенных одной темой. Например - уникальные кадры фотографа Виктории Ивлевой, которая в 1990-м году снимала тот самый Четвертый энергоблок.
Многие ошибочно считают, что реактор находится где-то под землей — на самом деле, 4-й реактор ЧАЭС — это 35,5 метра над землей.
И вот дальше, когда шли через комнату с пультами управления, накрытыми теперь пластиком, через машинный зал, мимо искореженных турбин, валявшихся повсюду труб, кусков металла самого разного цвета и формы, начало приходить ощущение полнейшего ничтожества человека перед силами природы. Там стояла мертвая тишина, стрелы солнечных лучей из дырок в саркофаге и танцующая в этих стрелах мелкая пыль превращали этот апокалипсис в какую-то странную театральную красоту. Никогда в жизни я больше не видела такой красивой и такой смертельной сцены.
Еще более смертельная сцена была впереди — в центральном реакторном зале, там, где в результате взрыва встала на ребро крышка реактора, которую ребята называли «Елена». Мы смотрели на нее через разбитое стекло операторской. Я чуть подвинулась вперед.
«Лучше не лезь — там две тысячи рентген», — тихо, боясь меня спугнуть, сказал сзади дозиметрист Юра Кобзарь.
Снять мне удалось немного, но, как оказалось, достаточно для получения любимой всеми фотожурналистами награды Золотой Глаз на World Press Photo.
Рядом - материал Дмитрия Сидорова о том, "что привнесла чернобыльская катастрофа в эсхатологию, культуру и философию".
ключевым феноменом пласта современной культуры, возникшего вокруг Чернобыля, стали не фильмы и не песни, а игра украинской студии GSC «Сталкер», в которой сюжет одноименного фильма Тарковского помещен в сеттинг Зоны отчуждения Чернобыльской АЭС. Несмотря на то что игра позиционировалась как главная гордость украинской игровой промышленности, свою безумную популярность на Западе она сыскала именно как «антология русской жизни». Да и в самой России вокруг созданного украинцами мира возник мощнейший культ, породивший настоящую оффлайновую субкультуру сталкеров (каждый год украинские власти задерживают в зоне отчуждения до 400 ее адептов) и бесчисленное количество беллетристики — около 150 книг на данный момент.
Там же - о трактовке катастрофы как исполнения пророчества Апокалипсиса. Почти апокалиптические картины - в статье Ильи Шепелина о жизни и смерти в городе Узловая Тульской области:
Об этом редко вспоминают, но от чернобыльского выброса радиации пострадали огромные площади на территории России. По государственному реестру четыре с половиной тысячи населенных пунктов России находятся в зоне чернобыльского поражения. Больше всего от радиоактивных облаков досталось Брянской и Тульской областям. Причем Тульская область стала одним из безоговорочных лидеров по естественной убыли населения, смертям от онкологических заболеваний и сердечно-сосудистым болезням. Власти практически ничего не делают с последствиями загрязнения, но при этом сокращают перечень льгот для жителей пострадавшей территории и обещают развивать в этой зоне сельское хозяйство. <...>
Рассказ местного священника отца Павла:
Каждый год сотни имен прибавляются среди умерших ликвидаторов, чьи имена сейчас спешно выбивают на стелле, по ту сторону дороги. Но это капля в море. Ну подняли вопрос о чернобыльских льготах перед выборами — потом его опустят. Что дальше-то? Посмотрите официальную статистику: Тула — первое место по онкологии в России. Вот здесь из окна виден онкологический центр. У нас перед храмом все парковочные места заняты людьми, которые едут в онкологию, потому что там — перед больницей — все места на парковке уже забиты. Очередь к врачам там тянется бесконечно! А дальше идут в областной онкологический диспансер, там вообще люди в палаты не вмещаются.
Еще один материал о том, как Россия (тогдашняя РСФСР) пострадала от Чернобыля - на "Открытой России":
Там же, на "Открытой России" - беседы с жителями Брянской и Киевской областей. Главная тема все та же - сокрытие властями масштаба катастрофы.
Моя малая родина - Брянщина - наряду с Киевской и Гомельской областями оказалась тогда в самой черной зоне заражения. Я помню, как моя мать ловила ночами радиоприемником западные радиостанции на коротких волнах, чтобы хоть что-то узнать о происходящем в Чернобыле. А эти радиостанции нещадно глушили. Я помню этот ночной шелест радиоэфира, прорывающийся сквозь трест и шум далекий женский голос, красные светящиеся в ночи индикаторы на корпусе радиоприемника.
То, что руководство СССР скрывало масштабы трагедии - общеизвестно. Но все равно, при подготовке этого текста волосы дыбом становились. Мы поговорили с обычными жителями Брянской и Киевской областей, "с простыми советскими людьми" - они рассказали о том, как "государство рабочих и крестьян" бросило их на произвол судьбы в страшные дни апреля-мая 1986-го. Это нельзя забывать, это нельзя прощать. Это одно из последних и одно из самых серьезных преступлений советского руководства.
Безопасность атомной энергетики - отдельная тема.
Чернобыль - общая трагедия всей нашей той огромной страны, нынешней Украины, России, Белоруссии.
И правду о трагедии, о жертвах, о спасателях, о растянувшейся драме чернобыльцев должен знать каждый соотечественник. А государство забывает, бросает, лишает поддержки, помощи. А чернобыльцы продолжают умирать.
Вечная память погибшим, умершим от тяжелейших последствий и болезней.
А для оставшихся в живых, страдающих от болезней, государство должно делать всё, а оно не делает. И предпочитает забыть.
Тогда СССР оказался не готов к тяжелейшей техногенной катастрофе в истории страны. Готова ли сейчас Россия, если вдруг случится подобное?
Николай Азаров, кажется, и в Чернобыльской катастрофе готов обвинить "киевскую хунту":
Если бы такая авария произошла сейчас, то Украина не только не смогла с ней самостоятельно справиться, но и была обречена на гибель миллионов своих соотечественников.
Именно поэтому вызывают большие опасения некомпетентные действия киевского режима по регулированию мощностей атомных блоков в зависимости от внешней нагрузки.
А Владимир Милов дает ссылку на свою старую статью на Газете.ру - об опасностях ядерной энергетики.
атомное энергетическое хозяйство в теории вещь, может, и хорошая, но на практике постоянное проблемное дитя мировой энергетики. Пора начинать подходить к ней рационально, отбросив наивные детские технократические восторги и романтику. А рациональный подход подсказывает: после 2020 года большинство действующих в мире реакторов старых типов выработают свой ресурс, вот и надо их закрывать и искать им адекватную замену. Природный газ не нефть: его запасов в мире хватит на любые энергетические сценарии. Есть чистые угольные технологии, есть разумные решения в области альтернативной энергетики. И все это стоит дешевле и даже в страшном сне не потребует бежать в аптеки и скупать там йод.
Впрочем, не все с ним согласны.
Надо объявить этот день Всемирным днем технолога, чтобы все лучше запомнили, к чему приводит нарушение технологических инструкций.
К дате повторю, что ядерная энергетика — ок, а <идиоты> — не ок.
Еще одно слово, ассоциирующееся с сегодняшним днем - "ликвидаторы". "Дождь без политики" рассказывает о курсантах, которые в Чернобыле работали, но статуса ликвидатора не получили:
Сегодня тридцатая годовщина аварии в Чернобыле, и мы хотим рассказать вам историю курсантов военных училищ, которых не записали в ликвидаторы. Вспоминает Б. Калужин, (84-й взвод), участник ЛПК на ЧАЭС. В 1986 он закончил третий курс института химзащиты в Тамбове, после чего решением Генштаба был отправлен в Чернобыль.
«В приказах по частям нас отдавали количеством, а не по фамилиям. Например: "Прибыли в часть подполковник Петров А.А. и с ним 37 курсантов". И попробуй докажи, что ты входил в число этих тридцати семи.
Однажды в палате госпиталя разговорился с «гражданским» больным. И он вспомнил эпизод. Когда они отказались работать в условиях высокой радиации, то на следующий день пригнали курсантов и солдат...
Сергей Гуляев публикует у себя в Фейсбуке отрывки из воспоминаний о Чернобыле:
На крыше турбинного цеха рядом с разрушенным четвертым энергоблоком лежали осколки графитовых стержней, детали реактора. Уровень радиации запредельный. Подобраться на технике к ним было просто невозможно. Находиться на крыше можно было лишь несколько секунд. Забежал с лопатой, зацепил, швырнул вниз вместе с лопатой и бегом вниз. В тяжеленном свинцовом фартуке, спецодежде, шлеме, свинцовой обуви. Адский, совершенно опаснейший труд. Пять минут жизни, пять минут страха, из которых четыре на подъем и спуск и меньше минуты на уборку графита...
Чернобыльская авария и меня тоже краем затронула. На самой станции не был, но радиации, кажется, пришлось тогда хлебнуть.
30 лет назад я как раз служил в армии, и нашу часть весной/летом 86-го использовали как пересыльный пункт для ликвидаторов. Тогда по стране призывали мужиков из запаса и отправляли на короткое время разгребать чернобыльские завалы. Мы их сначала снаряжали, а потом встречали обратно. Они приезжали и привозили с собой миллизиверты, которые у них были, очевидно, везде: на сапогах и хэбэ, респираторах и просто на теле. Они спали в наших казармах и мылись в нашей бане. Они оставляли снаряжение и форму на наших складах, а мы всё это разбирали, сортировали и куда-то отвозили; то, что было самым новым или ценным просто оставляли себе.
Никаких средств защиты нам не давали, и даже простейшие дозиметры тоже не были в ходу. Мы слышали, конечно, и про саму аварию, и про радиацию, но как-то особо по этому поводу не переживали, лишь только увеличивали вечернюю дозу алкоголя. Несколько месяцев это продолжалось.
Пока жив.
Фото и воспоминания "ликвидаторов" - в подборке на "Слоне". Еще одна подборка воспоминаний очевидцев - как самой аварии, так и ее последствий - на сайте "Такие дела".
«Мы стояли втроем, разговаривали, как вдруг — мне так показалось — послышался сильный выброс пара. Мы это не приняли всерьез: похожие звуки раздавались и до того дня неоднократно. Я собирался уходить отдыхать, как вдруг сработала сигнализация. Кинулись к щиту, а Легун пробовал выйти на связь, но никакой связи не было… Тут и произошел взрыв. Я бросился к окну. За взрывом последовал мгновенно следующий взрыв. Я увидел огненный шар, который взвился над крышей четвертого блока…»
И, конечно, фотографии Припяти.
Еще один материал на сайте "Такие дела" - интервью с жителями разных стран и континентов, которые родились ровно 30 лет назад, в день взрыва в Чернобыле. Они говорят о том, что знают об этой трагедии, об экологических проблемах, и, наконец, о своих странах и себе. Отвечает 30-летний житель Киева:
- Как вы будете отмечать свой день рождения?
— Я не отмечаю свои день рождения с сознательного возраста, лет с 12-15. Возможно, так сложилось с детства, когда у всех был траур, а у меня день рождения. Это вызывало диссонанс, и я перестал праздновать день рождения. Я провожу этот день как обычно, а близкие стараются меня как-то поздравить, что мне не очень нравится и раздражает. Они привыкли к этому.
Но, пожалуй, самый популярный сегодня жанр - воспоминания тех, кто был в момент катастрофы ненамного старше 30 - студентом или школьником. У каждого свой Чернобыль - но все эти истории чем-то похожи.
26 апреля 1986 года было уже примерно понятно, что меня забирают отдавать долг Родине (про то, что это продлится не два, а три года, я тогда еще не знал), и учиться в скучном институте не хотелось - все равно заберут. Как раз решали, что перед забритием нужно навестить всех бабушек и дедушек, которые как раз жили в Украине - в Харькове и Нежине. Новость про Чернобыль обсуждали как-то мельком, масштабы были совершенно непонятны, предпризывной тур по родственникам отменять не стали, и в мае, по-моему, я уехал - сначала в Харьков, потом в Нежин. И вот там, в Нежине, я увидел по-настоящему испугавшихся людей - им мой приезд из Москвы был прямо бальзамом, они очень были рады, что я приехал, видимо, им казалось, что если меня их повидать в Украину отпустили, значит, все не так страшно. Слухи ходили очень страшные, и на обратном пути в Москву в середине июня попутчики уже вовсю рассказывали о людях, которые в Чернобыле "садились в своих садах на лавки, запорошенные радиоактивным пеплом, и потом умирали".
30 лет Чернобылю.
Для меня в этой дате - три эха, три отзвука.
Память о детстве: мне было 10 лет, когда это случилось, и родители коротко объяснили, что это как Хиросима, только у нас. И я просто не мог поверить не столько в ужасность случившегося, столько в то, что нет никаких врагов, которые это устроили (допустим, сбросили бомбу). Что "оно само". До сих пор не могу.
Книга Светланы Алексиевич "Чернобыльская молитва". Все, кто злобно и радостно тиражирует штампы о "русофобии" нобелевской лауреатки и ее "нелитературности", должны бы прочесть эту ослепительную книгу, которая неминуемо преображает каждого читателя. Там столько боли и любви, что хватит на всех.
И, конечно, чувственный опыт потрясающего фильма Александра Миндадзе "В субботу". Чернобыль в день аварии, увиденный и почувствованный изнутри.
про эффект бабочки - если бы не Чернобыль, киевские школы работали бы в штатном режиме, без увеличенных каникул для младших классов.
меня бы не отправляли к бабке на село,
я бы не сидел в глиняной хате по полгода. у меня не было бы столько позитивных детских воспоминаний про Украину.
в голове была бы только черносотенная Старая Русса с культом императора и КПСС.
в 13-ом году, как всякий нормальный русский,
я бы поддержал Антимайдан и с легким сердцем ушел на РенТВ, когда была возможность.
Мне было почти 7 лет. И я почему-то помню, как мы узнали про Чернобыль. Мы откуда-то возвращались втроём домой - папа, мама, я - и был прекрасный весенний вечер, когда уже тепло и светло, но это ещё непривычно. И в машине работало радио, а по радио были новости. И папа парковался (слова тогда ещё не было этого, а как? заезжал на стоянку?) во дворе. И вдруг он перестал заезжать и они с мамой переглянулись, и сразу, как будто вечер погас. Мы дослушали новости, сидя в машине, потом допарковались, пошли домой. Точно помню тревогу, потому что "они же, как всегда, врут, что же там на самом деле", и папа начал звонить приятелю в Киев и кому-то ещё в Минск, и объяснять мне, что такое атомная станция. А может быть, по радио тогда не было новостей, и мама развернула газету и прочла?
А мы в то лето собирались с подругой отдохнуть на Полтавщине, у ее родственников.
- А что такого? - говорили мы - я, дед, мама, папа, дед, подруга, родители подруги - бабушке, которая сказала, что я поеду на Украину только через ее труп.
Спасибо тебе, бабушка! За один из главных уроков - не доверять государству. Потому что не наше оно, оно - их. "Что хотят, то и сделают"
Господи, прошло уже 30 лет. Ровно столько же было между днем победы и днем моего рождения. Я помню этот день в мелочах. Кузнецовск, Ровенской области. Город атомщиков. В 4 километрах от него – Ровенская атомная, почти такая же, как в Припяти. Потом я уже буду знать разницу между типами реакторов, все эти аббревиатуры – РБМК (это в Чернобыле) и ВВЭР (это наши). 26 апреля. Это суббота. Вот я просыпаюсь, выхожу на кухню, а родители уже обсуждают – скажут или нет. Мама говорит: нет, конечно, Слав. Никто ничего не скажет. В Припяти уже погибли люди, город видел этот огненный шар над реактором. Кто-то в панике пытается сбежать, власти вообще не понимают что делать. <...> Начинается дождь. Он пришел с востока. Всю ночь потом я не могу спать, у меня раскалывается голова, я плачу, пью обезболивающее. И мне в награду разрешают ночью смотреть телек. На спецвещании идет "Шерлок Холмс и Доктор Ватсон. Собака Баскервилей". Все воскресенье отца нет. В понедельник у нашей 1 школы стоят автобусы, а в коридоре у столовой толпа чужих детей. Всем – им и нам – дают невкусный йодовый кисель, какую-то рыбу. Вечером в газете будет короткое сообщение "на Чернобыльской АЭС произошел несчастный случай". Потом дети пропадают, а кисель заставляют пить до праздников. А в этой пуще, у реки начинается та самая украинская весна. Когда мир просыпается весь и сразу, в один день из земли выползают черви и майские жуки, листья наполняются жизненной влагой, небо становится темно-синим, таким ярким и густым, что только напрягаясь можно увидеть в вышине стайки стрижей. Так – говорят – сейчас в Чернобыле. Природа всегда победит человека. Даже, если ради этого, человеку придется умереть.
Мальчик из соседнего двора - Саша Иванов, наглый, самодовольный <придурок>, задирающий девчонок, всегда в классных шмотках, кличка Королевич. Однажды позвонил, позвал погулять. Странно. Нам было по 12. Мама решила, что у меня свидание, и долго заплетала косу, "чтоб пышней". Но я чувствовала, что нет. Мы походили по соседним дворам, попинали снег. Апрель был холодный. Саша сказал: знаешь, какой сегодня день? Я говорю: суббота. Он: а что такое Чернобыль, знаешь? Кивнула. И Саша быстро-быстро рассказал, как его отец-ликвидатор умирал от рака 7 лет. "Он был такой сильный, дольше всех прожил". Потом рассказал, как мама выбивала специальную пенсию после его смерти, и грызла руку почему-то, и на руке остался шрам. И что ему снится зарево, которое без звука висит в небе, висит и висит. Розовое, желтое, растекается, убирает темноту. И невозможно двигаться при этом - то есть можно, но совсем не нужно, зачем. Потом ушел домой. Мы больше никогда не разговаривали, а на выпускном он облил меня газировкой. Привет, Саша. Сегодня твой день. Надеюсь, больше ничего не горит из темноты, только звезды разве что.
