Александр Генис: Схлынул ажиотаж “Оскара” и кино приходит в себя. В том числе - с помощью братьев Коэн, чей новый фильм представляет нашим слушателям ведущий кинообозрения АЧ режиссер Андрей Загданский.

Андрей Загданский: Новая комедия братьев Коэнов, рискну предположить, не принесет братьям Коэнам множество «оскаровских» номинаций на будущий год, но это не значит, что фильм не доставит истинного удовольствия тем, кто как и я любит картины этого семейного производства.

Новый фильм — пародия, может быть слишком умная и слишком сухая, чтобы быть массово принятой в Америке или для того, чтобы быть по достоинству оцененной в Голливуде. «Да здравствует Цезарь» - пародия на Голливуд 50-х годов. Герои фильма — писатели и сценаристы, сочувствующие коммунистам, кинозвезды, отличающиеся ослепительной внешностью и столь же ослепительной тупостью, и желчные хищники-журналисты, собирающие компрометирующие факты на первых и на вторых. Если пародия есть самая чистосердечная форма лести, то братья не торопятся льстить Голливуду и воображаемой компании «Кэпитал», в которой разворачивается действие фильма, скорее наоборот. Фильм сделан, подчеркну еще раз, с замечательным сухим и высоко концептуальным юмором братьев Коэнов. Зритель искушенный, хорошо знающий реалии киномира 50-х годов, будет удовлетворен и польщен, для менее знающей аудитории фильм может остаться загадкой, как часто бывает с фильмами братьев Коэн.

Александр Генис: Знаете, вы сказали, что это пародия, но я считаю, что это - оммаж, передающий восторг, который испытывают братья Коэн по отношению к старому Голливуду. Это одновременно цитата и пародия на эту цитату. Что, кстати, не такой уж редкий жанр в американском кино, где сатира часто сочетается с идиллией.

В этой картине есть большие отрывки из разножанровых голливудских фильмов — это и мюзикл, тут и мелодрама, тут, конечно, исторический фильм про Рим в жанре меча и сандалий. Кстати, студия называется с римским намеком - «Капитолий». Это та самая студия, в которой разворачивалось действие предыдущего голливудского фильма, который я считаю лучшим фильмом братьев Коэн. Но если «Бартон Финк» действительно была зверская, я бы сказал, убийственная пародия.

Андрей Загданский: Апокалиптическая пародия.

​Александр Генис: Совершенно верно. То этот фильм милый, но не более того. У меня есть к нему претензии, к сожалению. Каждый раз, когда иду смотреть братьев Коэн, заранее благоговею, потому что я их считаю большими писателями, как и Тарантино, как и Вуди Аллена. Но в этом фильме мне не хватило самого главного, что есть у братьев Коэн: метафизики. В их кино есть либо дьявол, как это было в фильме «Бартон Финк», как это было в фильме «Старикам здесь не место», либо Бог, как это было в «Серьезном человеке». А здесь нет ни того, ни другого, а есть симпатичная комедия, которая вся построена на нелепостях. И вот эти нелепости иногда забавные, иногда не очень, но они никогда не переходят ту границу, где они поднимаются выше приличного кино. Здесь они остались на своем среднем уровне.

Андрей Загданский: Рискну с вами категорически не согласиться. В картине есть метафизическое начало и важно его увидеть. Принципиальная тема фильма — соотношение религии с Голливудом, с фабрикой звезд, с индустрией развлечений. Как превратить религию в развлечения — вот центральная тема в фильме. Потому что снимается картина, в которой легионер принимает христианство.

Там, кстати, есть одна замечательный эпизод, который мне кажется бесконечно смешным. Ассистент режиссера обходит актеров на съемочной площадке и обращается к одному, глядя вверх: «Вы главный исполнитель или вы массовка?»

Речь идет об Иисусе Христе, мы видим только его ноги на кресте. Он подумал и сверху отвечает вниз, мы так его лица и не видим: «Мне кажется, что все-таки я главный».

Александр Генис: Это смешной фрагмент. Хотя я с вами не согласен, это все-таки не Христос, а один из двух разбойников, которого распяли вместе с Христом. Но это остается за кадром.

Андрей Загданский: Принципиальная тема фильма в фильме - как превратить религию в развлечение. Но тема большого фильма, самого фильма братьев Коэн: как превратить развлечение в религию. Ведь главный персонаж фильма - человек, который все большие и малые проблемы решает для студии до тех пор, пока они не превращаются в очень большие проблемы, он останавливает все несчастья. Он человек абсолютно бесконечно религиозный.

Александр Генис: До безумия: он исповедуется каждые 24 часа, чем надоедает священнику.

Андрей Загданский: «Когда вы были последний раз на исповеди?», - спрашивает его священник. «27 часов назад». «Слишком часто», - говорит священник, которому он, по всей видимости, надоел уже. Приходит он жаловаться на смешные копеечные грехи: он бросил курить и обманул жену, потому что говорит ей, что не курит, а на самом деле покуривает где-то. Мне кажется, это ужасно смешно. Но его принципиальное решение — он принимает этот голливудский мир как Бога, как свою миссию, как свое назначение в этой жизни. Таким образом у братьев Коэн есть замечательный метафизический мотив, которого вам вроде бы не хватает: они разворачивают тему в другую сторону. Если фильм в фильме — это превращение религии в развлечение, то фильм братьев Коэнов о том, как Голливуд становится американской религией, американской верой. Мне кажется, фильм об этом.

Александр Генис: Любопытная трактовка, которая, надо сказать, извиняет в моих глазах братьев Коэн.

Но там есть еще одна тема, которая для нас особенно существенна — это русская тема. Дело в том, что в фильме изображены писатели, они все марксисты, они все левые и они все идиоты. В том числе изображен Маркузе, тот самый Герберт Маркузе, который говорит какие-то напыщенные слова о философском понимании капитализма. Надо сказать, это именно то, что делал Маркузе, который много рассуждал про беды “одномерного человека”. Это так называемая Франкфуртская школа, представители которой бежали от Гитлера в Америку. И Маркузе на экране выглядит таким же идиотом, как и все остальные. Сперва братья Коэн хотели на его роль пригласить актера, которому исполнилось сто лет. Но они решили лучше этого не делать, потому что там есть сцена в открытом море, они побоялись, что он умрет на съемках. Все эти коммунистические и прокоммунистические писатели, которым принято в Америке сочувствовать, потому что они потом стали жертвами маккартизма, здесь сочувствия никакого не вызывают. Но самое интересное — появление русских. Внезапно в море всплывает советская подводная лодка.

Андрей Загданский: Ужасно смешно.

Александр Генис: И конечно же, это р подводная лодка. И конечно, это - цитата из знаменитого фильма «Русские здесь», который появился чуть позже, в 1960-е годы он, но это, конечно, именно оттуда. Это та самая “красная опасность”, которая материализовалась в виде огромной подводной лодки, русская музыка, красный флаг — все гротескно преувеличенные признаки красной опасности. Надо сказать, я очень хорош помню этот фильм, которого не видел, естественно, в России, но я увидал его в Америке. Когда приехали мы, наша третья волна, то все американские газеты писали «Русские здесь» - про нас было, это мы были русскими, но без подводной лодки. Конечно, русский элемент в фильме, делает его особенно занятным для российского зрителя.

Андрей Загданский: Когда писатели подплывают к подводной лодки, американский актер, танцор, гомосексуалист бежит к русским вместе со своей собачкой. Тут и пародия на Голливуд, пародия на политические темы, пародия на политическую корректность, масса тем скручены в один смешной и очень зрелищный эпизод.

Александр Генис: Я согласен с вами в том, что смотреть этот фильм приятно. Что меня несколько огорчило — это как раз то, что сюжета фильма нет, это в общем-то варьете. Картина состоит из нескольких эпизодов, плохо связанных друг с другом, из нескольких сквозных персонажей, которые не знают, что им делать. И из Клуни, который играет главную роль, он и есть тот самый легионер, принимающий Христа

Андрей Загданский: Тоже идиот.

Александр Генис: Он главный идиот в фильме, где идиотов хватает, но это не мешает ему заниматься одним — быть Клуни. А Клуни — это человек, который безнадежно болен нарциссизмом, это такой Трамп в Голливуде. Я на него смотрю с большим трудом, потому что он надоел. Собственно говоря, он такого играет и здесь, потому что его персонаж - самовлюбленный дурак, который, тем не менее, является якобы хорошим актером. Там есть один очень интересный момент, когда наш герой ему говорит: «А теперь забудь все и стань тем, кого ты должен играть, потому что ты актер. Ты актер — а это святое».

Андрей Загданский: Это замечательная сцена, которая разворачивает комедийную ситуацию в высокое, я бы даже сказал, пафосное мгновенье фильма. Он его побил по лицу.

Александр Генис: Что было по-настоящему. Я прочитал о том, что он-таки получил пощечину.

Андрей Загданский: Он его бьет по лицу, и говорит: «Ты ничтожество, ты тварь. А теперь иди и будь героем». И в этом - смысл превращения. Когда камеры работают, мы понимаем, что он замечательно играет в фильме 50-х годов. Как понимаем? По реакции съемочной группы, когда оператор отходит от камеры и смотрит на актера, когда звукотехник снимает наушники и смотрит: неужели это на самом деле происходит? Это мгновенье захватывает их всех. Замечательно: из смешного в высокое.

Александр Генис: Это как раз то, о чем я говорил — пародия становится идиллией. И это характерно для американского кино. Братья Коэн обычно хороши тем, что у них нет чисто положительных героев. Но в этом фильме никого не убили — это один из их редчайших фильмов, второй, кажется, где никто не убит. И в конце концов оказалось, что все хорошие, даже тот, который перебежал к русским на подводную лодку, все-таки оказалось, что он схватил собачку вместо денег, поэтому он тоже хороший, потому что собачку в Голливуде никому обижать нельзя.

Андрей Загданский: Мне нравится маленькие появления нескольких актеров. Мне очень нравится персонаж, которого играет Тильда Суинтон. Она играет журналистку, которая собирает компрометирующие факты, но одновременно с этим она играет своего двойника, сестру, которая пишет конкурентную колонку в конкурентной газете.

Александр Генис: Кстати, то, что близнецов играет одна актриса — очень популярный сюжет во всем кинематографе. Это частый прием старого кино.

Андрей Загданский: И у Шекспира тоже.

Александр Генис: У Шекспира само собой, но в Голливуде это была такая любимая игрушка. И в советском кино, и в американском.

Андрей Загданский: Вот она вплетена сюда тоже.

Александр Генис: Это то, что любили братья Коэн в старом кино. Ведь это, как мы уже решили, оммаж старому Голливуду.

Андрей Загданский: И замечательный еще один персонаж, которого играет Фрэнсис Макдорманд, она играет монтажера, который сидит за старой «Мовиолой». ( Я помню, когда я еще начинал работать в кино, были такие очень похожие на кинопроектор машинки, в которые можно было смотреть и монтировать). Ее шарф захватывает движущийся механизм этой «Мовиолы» и начинает ее душить. Крошечное появление, но я абсолютно уверен, что братья написали этот эпизод специально для нее, чтобы она появилась на мгновение в фильме и украсила его.

Александр Генис: Может быть еще и потому, что фильм снят на пленке. Братья Коэны сказали, что они не могут снимать этот фильм цифровой камерой, хотя они делали это раньше, потому что это дань старому Голливуду. Я вас давно хотел спросить: а вы можете отличить на экране, снят фильм цифровой камерой или на пленке?

Андрей Загданский: Я сразу подумал, что, наверное, этот фильм снят на кинопленке.

Александр Генис: То есть профессионалу это заметно?

Андрей Загданский: Да. Художник отличит акрил от масла, точно так же профессиональный взгляд отличает эти вещи. Интересно, что и у братьев Коэн и у Тарантино новые картины сняты принципиально на пленке.

Александр Генис: Это - ностальгические фильмы. В определенном смысле эти фильмы — о любви к прошлому кинематографа.

Андрей Загданский: А значит это - любовь и уважение ко многим технологиям в кино. Вы не хотите, чтобы какая-то технология, на которой вы выросли, исчезла, вы хотите сохранить, удержать, выжать до конца ее возможности. Это как не расстаться с пишущей машинкой.

Александр Генис: Я с ней расстался без сожаления.

Андрей, какое место этот фильм занимает в каноне братьев Коэнов: промежуточное или принципиальное?

Андрей Загданский: К сожалению, я скажу, что он занимает промежуточное место, но высокое промежуточное место. Во всяком случае это новый фильм приносит удовольствие и вызывает смех. Мне интересно с вами говорить об этом, обсуждать его маленькие и большие детали, мне интересна концепция превращения развлечения в религию и религии в развлечение. И в этом можно увидеть интересный комментарий братьев Коэн по поводу американской культуры.