Иван Толстой: Непериодические разговоры с Андреем Гавриловым. Здравствуйте, Андрей!

Андрей Гаврилов: Добрый день, Иван!

Иван Толстой: У нас сегодня – "Тема и вариации", передача музыкальная, передача о музыке и ее создателях, о тех, кто подхватил, продолжил, переиначил нам на радость. Сегодня – Дэвид Боуи. Правда, Андрей?

Андрей Гаврилов: Да, совершенно верно, хотя повод для этого грустный, печальный. Мы все знаем, что Дэвид Боуи недавно ушел из жизни, но, может быть, как раз сейчас и стоит вспомнить, что же он такое сделал в музыке.

Иван Толстой: Это было бы, прежде всего, интересно мне самому, а если будет интересно мне, я уверен, что интересно будет и нашим радиослушателям. Я музыку, признаться, люблю и под нее очень часто что-то делаю в квартире. Правда, хороший музыкант сказал бы: "Значит, вы не любите, Иван Никитич, музыку". Нет, я ее люблю, но люблю такую, на которую не надо особенно отвлекаться. Конечно, есть у меня пристрастия музыкальные. Но Дэвид Боуи, недавно скончавшийся, не относится к героям моего романа. Андрей, поясните, пожалуйста, что вообще это за фигура, что это за феномен? Почему столько лет люди сходили по нему с ума?

Андрей Гаврилов: Я начну, если можно, с двух прологов. Первый заключается в том, что когда я впервые услышал музыку Дэвида Боуи, это были 70-е годы, я, абсолютно так же, как и вы, не понял, из-за чего сыр-бор, почему люди сходят с ума. Тут же вспомнился Шекспир – "много шума из ничего". Я помню эту пластинку, я держал ее в руках довольно долго, она была у меня в коллекции, я совершенно без всякого сожаления с ней расстался, но сегодня это один из моих любимых дисков в мировой рок-музыке. Видите, как меняются вкусы и пристрастия? Это был первый пролог. А второй пролог заключается в том, что в 2002 году журнал "New Musical Express" провел опрос среди музыкантов, представителей самых разных стилей и направлений – от попсы, самой простой, почти танцевальной поп-музыки, вплоть до академических музыкантов. И вопрос был задан только один: "Какой музыкант (естественно, 20-го века, потому что мы слышим композиторов, но не слышим исполнителей более ранних столетий) оказал наибольшее влияние на ваше творчество?". Так вот, по результатам опроса, который проводился среди представителей самых разных музык, самым влиятельным музыкантом 20-го века был признан Дэвид Боуи. Несколько неожиданный результат, потому что, слава богу, 20-й век нам дал много великих музыкантов в самых разных музыкальных стилях, направлениях, жанрах, и так далее.

(Музыка)

Мы только что послушали знаменитейшую композицию Дэвида Боуи, которая называется "Space Oddity", в исполнении Лондонского симфонического оркестра. Для меня это пример того, как рок-музыка проникает в то, что мы называем поп-музыкой, потому что Лондонский симфонический оркестр, уважаемый коллектив, записавший много прекрасных альбомов и дисков, записал еще очень много таких легких вариантов на самые разные рок темы. У Лондонского симфонического оркестра есть пластинка, посвященная "Куин", есть пластинка, посвященная "Битлз", есть пластинка, посвященная хитам 90-х годов, предположим. И вот одна из их пластинок была посвящена Дэвиду Боуи. Я не уверен, что это можно называть серьезным прочтением академического коллектива, но то, что академические музыканты обратились к творчеству Дэвида Боуи, рок музыканта, по-моему, достаточно любопытно.

Чем Дэвид Боуи интересен для меня и, я думаю, что я здесь не оригинален, чем он интересен для большинства слушателей, которые любят его музыку, привыкли к его музыке, продолжают слушать его музыку? Он интересен тем, что он все время менялся. Все время менялся не потому, что менялся вкус публики, а потому, что ему было интересно попробовать разные стили. И, что немаловажно, в этих своих экспериментах он добивался успеха почти всегда. Я тоже могу взять в руки какой-то инструмент (упаси боже, потому что я не умею играть ни на чем) и попробовать разные стили. Это будет чудовищно смешно и катастрофично. Более великие музыканты, нежели я, пробовали себя в разных стилях. Например, Поль Маккартни писал и оратории, и балеты, и какие-то симфонические произведения, оставим это на его совести, я думаю, что его это не опозорило ни в коем случае, но ни малейшей славы ему это не принесет. А вот с Дэвидом Боуи получилось совершенно наоборот. Он мог добиться успеха в чем-то, потом повернуться на 180 градусов, уйти в совершенно противоположную сторону, заняться чем-то совершенно другим и добиться в этом успеха. Дэвиду Боуи, и нам всем в этом очень повезло, были интересны самые разные жанры музыки. Он начал как рок-музыкант, он завершил свою жизнь как рок-музыкант, но кроме этого он написал то, что до сих пор изучается и, я думаю, будет изучаться любителями. Знаете, есть такие диссертации – "Чем велик Джон Смит в современной музыке, и почему его слушает 50 тысяч людей моложе 15 лет?". Нет, он будет помниться именно потому, что его изучают и любят музыканты, простите мне это дурацкое выражение, серьезной музыки. Идеи, которые он развивал в инструментальных композициях и в своих песенных сочинениях, оказались настолько неожиданными и интересными, что часто публика за ними не успевала. Дело еще в том, что у Дэвида Боуи, я думаю, что я не одинок в этом своем заявлении, не очень много песен, которые можно напевать. Да, у него есть "Space Oddity", я не берусь правильно перевести название этой песни, которую даже командир МКС, канадец или американец, спел там, и этот клип стал в свое время хитом интернета – на космической станции звучала песня Дэвида Боуи! Да, она не сложна, да, ее можно спеть. У него есть песня "Let’s Dance", которую поют все на всех танцполах мира – несложная, ее можно спеть. Но девяносто процентов его песен напеть нельзя. У них очень сложная музыкальная структура. Я думаю, поэтому под его музыку довольно сложно заниматься каким-то другим делом – хочешь-не хочешь, его музыку надо слушать. Когда мне попалась в руки первая в моей биографии пластинка Дэвида Боуи, я не был готов к тому, что рок-музыку надо слушать. Даже "Пинк Флойд" – замечательная музыка – один раз прослушал, а дальше может идти фоном. Вот Дэвид Боуи, как правило, нет.

Иван Толстой: А что такое самый-самый-самый Дэвид Боуи? Вот уже чтобы "боуее" и не существовало?

Андрей Гаврилов: А я не знаю, как вам ответить на этот вопрос. Потому что он так часто менялся, он проводил такие противоположные эксперименты, что я не берусь сказать, что такое самый-самый Дэвид Боуи. Как я уже говорил, "Space Oddity", вообще песни раннего периода, плюс еще песни более поздние, это то, на чем он привлек к себе внимание, на чем сделал себе славу, причем, всемирную славу. Он потом подружился, например, с Джоном Ленноном и с Маккартни. С Ленноном они однажды работали вместе. С Маккартни, правда, нет – просто дружили. Но внимание он к себе привлек первыми песнями. Но я знаю очень много музыкальных критиков, которые в полном восторге от его последнего альбома "Blackstar". Это альбом, который Дэвид Боуи получил, взял в руки за два дня до смерти. Наверное, не очень хорошо сказать это слово, но ему очень повезло, что он его увидел, что он смог подержать в руках продукт своего творчества. Даже в эпоху интернета, когда все может быть выложено в сеть для всеобщего пользования, все равно, взять в руки пластинку, будь то черный диск винила или серебряный компакт-диск, все равно приятно. Я помню, что много лет назад, когда умер мой папа, он успел за день до смерти получить сигнальный экземпляр своей книги. И я абсолютно уверен, что для него это был, несмотря на его очень плохое самочувствие, момент счастья. Я уверен, что, несмотря на то, что у папы было всего четыре книги, а у Дэвида Боуи – больше тридцати разных дисков, и острота восприятия, конечно, была не такая, все равно получить свой диск для него было счастьем. Так вот, очень многие музыкальные критики считают, что высшее достижение Дэвида Боуи это именно последний альбом. Песни "Blackstar" или "Lazarus"– две главные песни с этого альбома. И, наверное, они тоже правы. Я не знаю, что такое самый-самый Дэвид Боуи. Для меня сейчас Дэвид Боуи совершенно другой. Если вы не возражаете, я хочу показать кусочек творчества Дэвида Боуи, который мне на сегодня, январь 2016 года, наиболее интересен. Дело в том, что в бурной биографии Дэвида Боуи есть, так называемый, Берлинский период. Это было время, когда Дэвид Боуи, то ли, чтобы эпатировать публику… А он был мастером этого дела. Причем, не разыграть публику, не что-нибудь такое "стёбное" сказать, а шокировать публику до самых основ. Это он обожал. Так вот, когда Дэвид Боуи заявил, что его привлекают, пусть внешние, но все равно признаки нацизма, и когда он сфотографировался в нацистской фуражке, я помню, что эта фотография на несколько лет отодвинула саму идею выпуска пластинки Дэвида Боуи в Советском Союзе. Но это уже другая история. Так вот, когда он увлекся этим то ли для того, чтобы эпатировать публику, то ли от обилия некоторых не совсем разрешенных химических субстанций, которыми он в то время увлекался, короче говоря, Дэвид Боуи поехал знакомиться с первоисточником, он поехал в Берлин. Пребывание несколько лет в Берлине излечило его и от того, и другого заблуждения. Из Берлина он уехал практически полностью прекратив принимать наркотики, и раз и навсегда отказавшись от идеи шутить или высказываться положительно на темы нацизма. Но пребывание в Берлине привело еще к одной вещи. Именно там Дэвид Боуи написал свои знаменитые пластинки. Так называемая "Берлинская трилогия" – "Low", "Heroes" и "Lodger". Три альбома, в которых он сотрудничал с выдающимся английским композитором и рок исполнителем Брайаном Ино, в которые он включил очень много, что нехарактерно для рок звезд, инструментальных композиций. Вспомните наших любимых Битлов. Вот так, сразу, на вскидку, какие у них есть инструментальные композиции и сколько их? Кроме "Flying" с "Magical Mystery Tour" так, сходу, ничего не вспомнишь. Несмотря на то, что это было не принято в среде рок звезд, Дэвид Боуи написал много инструментальных композиций. И в то же примерно время, ныне великий, а тогда просто только известный американский композитор Филип Гласс написал симфонии на мотивы инструментальных, но чуть-чуть еще и песенных, композиций Дэвида Боуи. Он написал две симфонии. Он их так и назвал, как назывались альбомы английского музыканта – "Low" и "Heroes". И именно как симфонические произведения Филипа Гласса они сейчас и существуют. Я вам предлагаю послушать тему "Варшава", композиция с альбома "Low" Дэвида Боуи, но в аранжировке и исполнении Филипа Гласса и оркестра.

(Музыка)

Я предлагаю сделать шаг в сторону от "серьезных" музыкантов. Я, например, так и не могу до конца продумать и придумать это деление – легкая музыка, серьезная музыка. По-моему, настолько все смешивается. Помните, в школе на уроках физики было понятие диффузии, когда два отполированных куска металла, в нашем случае это было железо и золото, соединяли друг с другом, просто сжимали крепко, а через какое-то время выяснялось, что начинается проникновение металла в металл. Так вот, эта диффузия разных жанров привела к тому, что раньше все было понятно, рок-н-ролл – это легкая музыка, а Шостакович – серьезная, а теперь, хоть тресни, уже не понимаешь. Может, и с Шостаковичем не совсем правильный пример, учитывая, что он обрабатывал джазовые темы. И это компот, это варево, которое мы сейчас наблюдаем – очень интересное явление в музыке. И одно из проявлений этого интересного явления – то, что очень часто джазовые и роковые музыканты уже теряют границы своих жанров. Уже понятно, что "Sex Pistols" это не джаз, а Оскар Питерсон это не рок, но даже великая Элла Фицджеральд исполняла рок песни, в частности, песни "Битлз", и никого это не коробило. Есть такая джазовая певица и композитор в Америке по имени Леа ДеЛария, она скорее известна как кино и телеактриса, но она выступает немало на джазовых фестивалях, то есть она признанная джазовая исполнительница, которая записала не так давно, а именно в июне 2015 года, альбом на темы Дэвида Боуи. Назвала она его "Дом Давидов" или "Дом Дэвида" –"House of David". Весь альбом она посвятила творчеству Дэвида Боуи. У Дэвида Боуи был один альбом 1983 года, который назывался "Let’s Dance", и это была его самая откровенная попытка сделать такой поп бестселлер. Действительно, пластинка очень популярна, но, с моей точки зрения, мало интересна музыкально. Я так всегда думал, пока не послушал, как Леа ДеЛария исполняет композицию с этого альбома под названием "Современная любовь" – "Modern Love".

(Музыка)

Леа ДеЛария говорила о Дэвиде Боуи следующее: "Я всю жизнь была в него влюблена, я считаю, что он самый величайший автор песен 20-го века. И я не шучу, это так. Но мне мало кто верил, и руководство фирмы грамзаписи мне не пошло навстречу – мне пришлось объявить сбор средств через интернет. Я объявила и, слава богу, диск стал чрезвычайно успешным". Надо сказать, что она это заявила до того, как скончался Дэвид Боуи, то есть, здесь нет спекуляций на естественном горе по поводу ухода этого музыканта.

Иван Толстой: Андрей, это единственный джазовый пример заимствования музыки Дэвида Боуи? Другие джазмены интересовались им?

Андрей Гаврилов: Безумно интересно, что, несмотря на абсолютное уважение, которое внушал Дэвид Боуи другим музыкантам, не очень много представителей других направлений играли его музыку. Все-таки она не из тех, которые так уж сразу завлекают слушателей. И джазовых музыкантов, которые записывали музыку Дэвида Боуи, пока что немного. Я думаю, что их число увеличится – сейчас к имени Дэвида Боуи приковано внимание слушателей. Но если брать на вскидку, то есть человек по имени Дилан Хоу. Это английский джазовый барабанщик, кстати, сын гитариста из группы "Yes", если помните такую. У них главный гитарист – Стив Хоу. Так вот, это – его сын. Еще когда он учился в колледже, он организовал джазовую группу, игравшую джазовые обработки песен коллективов типа "U2", "Клэш", "Баухаус" и Дэвида Боуи. Сразу Дилан Хоу не смог, как водится, добиться никакого успеха, и работал мойщиком окон. Но потом упорство и труд все перетерли, и он в 2007 году создал свою группу, которая играла преимущественно композиции Дэвида Боуи. Кстати, это абсолютное совпадение – композиции с тех же самых альбомов, на основе которых Филип Гласс написал свои симфонии. Он играл композиции с альбомов "Low" и "Heroes". И в 2014 году он и его группа "Subterranean", "Подземные" (не знаю, почему они так называются, единственное объяснение, что они долго играли в клубе, который находится ниже уровня земли), записали пластинку под названием"New Designs On Bowie's Berlin", то есть "Новый взгляд на Берлин Боуи". Давайте послушаем, как их джазовый октет играет инструментальную композицию Дэвида Боуи под названием "Декада искусств" – "Art Decade".

(Музыка)

Дэвид Боуи и джаз. Как я уже говорил, я абсолютно уверен, что это направление будет развиваться, но если брать состояние на сегодня, то, в первую очередь, даже раньше, чем Дилан Хоу, которого мы только что прослушали, вспоминается пианист, стоящий на стыке рока и джаза – Майк Гарсон. Это американский пианист, который сделал себе имя, работая с Дэвидом Боуи. Начал он играть музыку до этого, он уже был таким авангардистским джазовым музыкантом, и его пригласила к себе экспериментальная исполнительница Аннетт Пикок в начале 70-х годов. Дэвид Боуи услышал концерт Аннетт Пикок и пригласил ее в тур со своим коллективом. Представляете, какая слава для начинающей исполнительницы? Но она отказалась. Она сказала, что у нее – одна музыка, у Дэвида Боуи – совершенно другая, она не видит точек соприкосновения. Тем не менее, Дэвид Боуи продолжил свои поиски и вспомнил пианиста, который играл в группе Аннетт Пикок, это и был Майк Гарсон, и позвал его поработать вместе. Гарсон потом вспоминал:

"Я говорил Дэвиду Боуи, что я, в общем-то, играю авангард. Мы с ним записывали альбом "Aladdin Sane" (один из самых известных альбомов Дэвида Боуи раннего периода), и все играли простой английский рок-н –ролл, и, вдруг, Дэвид Боуи мне говорит: "Ну-ка, сыграй соло". А мы недавно познакомились. Ну, я сыграл ему блюзовое соло. "Нет, – говорит Дэвид Боуи, – это не то". Я сыграл ему соло в духе латиноамериканской музыки. "Слушай, – сказал Боуи, – ты же говорил, что ты авангард играешь. Ну-ка, давай!". Я говорю: "Дэвид, я могу сыграть авангардное соло, но, боюсь, что после этого мы все останемся без работы, потому что никто не будет эту музыку покупать". Тем не менее, я сыграл ему авангардное соло, и с одного дубля, без повторов, оно и вошло в этот альбом, в ту песню, которую мы записывали. До сих пор я получаю письма любителей музыки, которые меня поздравляют с тем, как это соло здорово сыграно. И я всем отвечаю: "Спасибо надо говорить Дэвиду Боуи, потому что он – гениальный продюсер, он позволил мне сделать то, что я считал нужным".

Майк Гарсон работал с Дэвидом Боуи на многих альбомах, но параллельно он все больше выступал как джазовый пианист. В итоге, джазовые пианисты нехотя признали, что этот участник рок группы все-таки что-то умеет, что-то может, его приглашали на джазовые фестивали, и, думаю, будут продолжать приглашать и дальше. И так получилось, что в 2011 году Майк Гарсон записал альбом на темы песен Дэвида Боуи. Он назвал его "Вариации Боуи" – "Bowie Variations". Он его выпустил в июле 2011 года. И сейчас мы послушаем самую, как я говорил, попсовую мелодию Дэвида Боуи, самый большой его хит 80-х годов – "Let’s Dance"– в исполнении Майка Гарсона.

(Музыка)

Иван Толстой: Андрей, вы рассказывали, что не только поп исполнение, не только джазовые вариации, но и самые что ни на есть классические версии существуют музыки, написанной Дэвидом Боуи.

Андрей Гаврилов: Есть такой забавный струнный квартет в Лос-Анджелесе, который почему-то называется "Витамин". Я долго пытался понять, почему они взяли такое название. Но очень часто музыкальные коллективы берут названия совершенно с потолка. Один из самых знаменитых струнных коллективов второй половины 20-го века– "LaSalle" – взял свое название только потому, что когда нужно было заполнить контракт, они выглянули в окно и увидели название улицы – La Salle. И быстренько написали, до этого у них названия не было. Может быть, и у "Витамина" какая-нибудь подобная история. Струнный квартет "Витамин" занимается тем, что, помимо собственного творчества, пишет песни на темы известных поп и рок исполнителей. Том Талли, альтист и аранжировщик коллектива, сказал, что "цель существования нашего квартета – привнести рок-н-рольные отношения к музыке, к творчеству, в классическую музыку или, наоборот, соединить классическую технику и рок-н-рольный драйв". Если я вам скажу, сколько у них сейчас записано пластинок, вы или мне не поверите, Иван, или сочтете, что это какие-то лабухи, которые пишут постоянно, лишь бы заработать. Это не так. Всего в их официальной дискографии 260 альбомов. Но здесь надо учесть, что там довольно много сборников. Но, все равно – огромное количество. И несмотря на это, да, конечно, это не квартет Баланеску, это не квартет "Кронос", это не тот струнный квартет, чье творчество будут изучать десятилетия, и, тем не менее, это серьезные классические музыканты, которые выбрали совершенно непривычную для классических музыкантов музыкальную стезю. Так вот, струнный квартет "Витамин" сейчас нам с вами и нашим слушателям сыграет одну из самых знаменитых ранних песен Дэвида Боуи "Ziggy Stardust".

(Музыка)

Я забыл сказать, что иногда они приглашают к себе еще бас гитариста или ударника – тех музыкантов, которые им нужны в данный момент, по-прежнему сохраняя название – струнный квартет "Витамин".

Иван Толстой: Я напомню, что на волнах Радио Свобода в передаче "Темы и вариации" мы рассказываем о Дэвиде Боуи и его музыкальных последователях. Кто следующий, Андрей?

Андрей Гаврилов: Я бы даже сказал – о Дэвиде Боуи с его не песенной стороны. Мне очень интересно всегда было смотреть как музыканты в своем творчестве (кто-то пытается, у кого-то это получается очень хорошо) переходят в другие жанры. Это интересно бывает, потому что нередки те случаи, когда какая-то общая одаренность, общий талант того или иного исполнителя позволяют ему проникнуть в секреты мастерства совершенно других музыкальных направлений. Эта смесь бывает обычно очень интересной, если она успешна. Мне, например, интересно слушать экспериментальные инструментальные композиции Дэвида Боуи. Судя по тому, что я знаю, что я нашел, и что мы сейчас с вами слушаем, это интересно не только мне, и меня это радует. Я хотел бы, к завершению нашей программы, еще раз вспомнить про величайшего композитора, нашего современника, не самого великого, я не буду выстраивать такую лестницу, но, по крайней мере, одного из самых великих композиторов 20-го века. Это Филип Гласс, который увлекся творчеством Дэвида Боуи и написал две симфонии на мотивы его альбомов. В свое время, когда Филип Гласс только начинал и только пытался создавать свою музыку, которая тогда запросто получила ярлык минимализма, от которого потом Филип Гласс отказывался, когда он только начинал выступать, музыкальные критики его не приняли. Большинство критиков считало, что это какое-то издевательство над слушателями и никуда не годится. Здесь интересная деталь. Филип Гласс был сыном эмигранта, который приехал в Америку, это был литовский еврей, которой не мог устроиться на работу и открыл магазин пластинок. Так вот, Филип Гласс учился на тех пластинках, которые не продавались в магазине и которые отец, чтобы не забивать склад, приносил домой ящиками. Это, с одной стороны, были пластинки Бетховена, которые в том районе, где они жили, считались слишком серьезной музыкой, или Шуберта. Позже Филип Гласс сказал, что Шуберт – один из его любимых композиторов. А, с другой стороны, это была сложная в то время для восприятия музыка Хиндемита, Бартока, Шенберга, Шостаковича. И вот на этой смеси и вырос Филип Гласс. Так что не удивительно, что, несмотря на попытку создать рок альбом (у него была пластинка "Жидкие песни"), он все-таки ушел в так называемую "серьезную академическую музыку". Так вот, он уже работал несколько лет как серьезный академический композитор, но не мог толком найти площадку для своих экспериментов. Он выступал на рубеже 60-х и 70-х годов, например, в Музее американского искусства Уитни или в Музее Гуггенхайма. Там ему давали инструмент, время выступать, и вокруг него собиралась толпа поклонников, которые любили не столько его, все-таки он был не поп звездой, а любили его музыку, его эксперименты. Вот в этой толпе уже тогда находились Дэвид Боуи и Брайан Ино, которые очень высоко ценили творчество начинающего композитора Филипа Гласса. Позже Филип Гласс написал две симфонии на мотивы Дэвида Боуи, а Дэвид Боуи, когда его пригласили в 1979 году выступить в роли ди-джея на радиостанции и представить свою любимую музыку, среди рок композиторов Литл Ричарда, Кертиса Кинга, группы "Дорз" и других музыкантов, которые прозвучали в этой программе, вдруг представил и отрывок из оперы Филипа Гласса "Эйнштейн на берегу". 4-я симфония Филипа Гласса называется "Heroes" по названию альбома Дэвида Боуи. И я хочу сказать, что здесь есть интересная историческая деталь. Позже, в 1987 году, когда альбом "Heroes" уже десять лет как вышел и продавался по всему миру, Дэвид Боуи сыграл концерт с программой с этой пластинки у Берлинской стены, с западной стороны. По условиям концерта (а условия выдвигал Дэвид Боуи) он сыграл этот концерт вплотную к стене, так что тысячи поклонников Дэвида Боуи и рок-музыки вообще на восточной стороне смогли услышать концерт, даже если они не видели сцену и музыкантов – все равно они стояли около стены, насколько можно было приблизиться, и слушали концерт. После этого начались уличные беспорядки, и историки сейчас всерьез пишут, что эти уличные беспорядки были одним из первых толчков, который, спустя несколько лет, привел к падению стены. Давайте послушаем фрагмент из 4-й симфонии Филипа Гласса "Heroes".

(Музыка)

Я рад, Иван, что мы смогли поговорить о такой неожиданной стороне творчества Дэвида Боуи, неожиданной для большинства слушателей, потому что, я уверен, что для всех Дэвид Боуи это, в первую очередь, рок-певец, рок-музыкант. Его смерть была большим ударом для всех. И в завершение нашей программы я хочу поставить одну странную запись. Дело в том, что, после смерти Дэвида Боуи, в городе Утрехт (Голландия), один из проходящих по улице туристов вдруг услышал, что церковные колокола в одном из храмов играют музыку Дэвида Боуи. Он успел включить камеру и в интернете можно найти эту маленькую, на одну минуту, запись, и послушать этот совершенно неожиданный трибьют, то есть неожиданную дань уважения великому музыканту. Дань уважения, исполненную на церковных колоколах. Я думаю, это было самое неожиданное прощание с Дэвидом Боуи.

(Музыка)