В петербургском издательстве "Алетейя" вышла в свет книга римского журналиста Алексея Букалова "С понтификами по белу свету. Записки участника папского пресс-пула". Букалов почти четверть века возглавляет корпункт агентства ТАСС в Италии и с 2001 года сопровождает предстоятелей Римско-католической церкви в их зарубежных поездках.
– Как бы вы охарактеризовали жанр своей книги: это очерки нравов ватиканского двора; путевые заметки журналиста, который много лет сопровождает римских пап в их поездках по миру; политологические исследования, культурологические эссе?
– Я уже еду с ярмарки, пора и честь знать - работаю в Италии с 1991 года. Мне показалось, что было бы правильно, особенно с учетом того, что информация о Ватикане и папском дворе часто попадает в прессу искаженной и неполной, просто рассказать об интереснейшем опыте, который мне подарила судьба.
Пройдя мимо бараков для заключенных и газовых печей, папа поднял голову к небу и спросил: "Где же ты был, Господи, как ты допустил все это?" И получил ответ – в небе загорелась радуга. Никакой Давид Копперфилд такого не может сделать!
У книги подзаголовок "Записки участника папского пресс-пула", так я обозначил жанр своего сочинения. На самом деле, структурно книга состоит из двух частей. С одной стороны – три рассказа о трех разных понтификах, с которыми мне довелось путешествовать по нашей планете. С другой стороны, есть небольшие тексты, названные "Ватиканские хроники". Это фрагменты из одной старой книги моего коллеги Матвея Ганапольского, который написал когда-то книгу "Чао, Италия!". Эта книга была построена на разговорах с вашим покорным слугой, я рассказывал о вещах и событиях, связанных не только с самой Италией, но и с Ватиканом, с папским двором. Это своего рода путеводитель - о том, что это за государство такое, почему оно, несмотря на небольшие размеры и площадь, имеет немалое влияние в мире. Жанр путешествия – широкий, он позволяет многое сказать. Мне интересно ездить по миру, интересно рассказывать об этом. На обложке книги – фотография: знаменитая перспектива купола собора Святого Петра через замочную скважину врат замка Мальтийского ордена. Я не хочу сказать, что я подглядывал в замочную скважину Ватикана; моя книга – наблюдения человека со стороны, который общался с многочисленными представителями папского двора и с самими папами.
– Сколько поездок вы осуществили вместе с римскими папами? Какая из них – самая памятная для вас?
– 34 поездки. Я попал в пул в 2001 году, через десять лет после приезда в Италию, и в книге я рассказываю о том, при каких обстоятельствах это произошло. Интересных поездок с папами было много, но та, которая на меня произвела самое яркое впечатление, – пожалуй, это визит в Польшу папы Бенедикта XVI в мае 2006 года. Для папы это была трудная поездка, потому что все его сравнивали с предшественником, а папа Ратцингер, конечно, не был таким харизматическим лидером, как папа Войтыла. Бенедикт XVI в этой поездке проявил характер, он настоял на поездке в Освенцим: дескать, немец-папа должен побывать в бывшем нацистском концлагере и поклониться памяти его жертв. Это было неожиданно, поскольку программа визита остановки в Освенциме не предусматривала. В Освенциме произошло следующее: пройдя мимо бараков для заключенных и газовых печей, папа поднял голову к небу и спросил: "Где же ты был, Господи, как ты допустил все это?" И получил ответ – в небе загорелась радуга. Никакой Давид Копперфилд такого не может сделать!
– Иоанн Павел II, Бенедикт XVI, Франциск – кто из них ваш любимый папа?
– Я, конечно, являюсь фанатом нынешнего понтифика. Потому что Франциск разоружил всех своей простотой, откровенностью своего общения, это человек, который может совершенно неожиданно сказать то, что думает. Я пришел в папский пул, когда папа Войтыла был уже очень слаб, очень болен. Он, конечно, не выходил в салон самолета, в котором летели сопровождавшие его в поездках журналисты. Папа Бенедикт приходил: появлялся, отвечас на один или два формальных вопроса, которые ему заготавливал пресс-секретарь, и уходил, пожелав нам удачной поездки и удачной работы. Этим все и ограничивалось.
Что касается Франциска, то ему самому необходимо общение с журналистами. Он входит в салон, здоровается с каждым корреспондентом за руку, находит пару слов для личной беседы. Он иногда просто рассказывает о мотивации своих поступков, которые нам не всегда понятны. Например, мы не могли понять, как он пережил ситуацию в Рио-де-Жанейро во время поездки на Дни католической молодежи в Бразилии. На улицах было 5 миллионов человек, и папамобиль случайно заехал не на ту улицу, потому что впереди шла полицейская машина, которой управлял человек из города Бразилиа, а не из Рио. Папа просто попал фактически в засаду – на улице стояли десятки автобусов с тысячами людей. Толпа окружила папамобиль, люди начали прыгать на крышу, стучать в стекла. Мы следили за происходящим в пресс-центре на экране, это показывали в прямом эфире. И когда позже подвернулся момент, одна моя коллега его спросила: "Санто падре, вам не было страшно в этот момент?" – "А чего я должен был бояться?" – "Ну, достаточно было того, чтобы попался один какой-нибудь сумасшедший!" Папа пожал плечами и сказал: "Мне не попался".
Это его манера и его поведение, в котором нет никакой бравады. Это глубокое убеждение Франциска: он делает важное дело, и это дело он должен довести до конца. Ему все интересно. Папа когда-то преподавал иностранную литературу в колледже в Буэнос-Айресе, он хорошо знает русскую литературу. Я ему осмелился подарить свою переведенную на итальянский язык книжку "Пушкинская Италия", он посмотрел на обложку и сказал: "Я знаю Пушкина. Но мой учитель – Достоевский". И начал рассказывать о том, как ему было важно общение с Достоевским.
– Журналистика – это циничная профессия, она учит скорее недоверию. Вы долгое время находились в непосредственном общении со святыми в прямом смысле этого слова людьми. Вы стали по-другому относиться к вере?
– Я не стал воцерковленным в том смысле, в котором обычно применяется это слово. Но, работая в папском пуле, я очень многое в жизни понял, и для меня это очень важно. Я разобрался в том, как устроен Ватикан, что и почему там делается, что говорится, что имеется в виду. И если складывающаяся в последний период возможность сближения католической и православной церквей будет использована, то мое пребывание в Ватикане окажется небесполезным.
– За святыми стенами Ватикана греха столько же, сколько во внешнем мире? Мы часто слышим о преступлениях и разных неблаговидных поступках и в римской курии, и среди католических священников – и педофилия, и злоупотребление финансовым положением, и разврат, и непотизм...
В Ватикане моральной грязи не больше, чем в других местах, но здесь она производит особенно отталкивающее впечатление
– Я пишу о том, что Ватикан – удивительный уголок земли, в котором очень много прекрасно. Но и то, что там много грязи, – тоже совершенно верно. Кажется, что ее много, потому что эта грязь - там, где ее не должно быть, и это вызывает всеобщее справедливое разочарование и возмущение. Но даже папы и кардиналы – живые люди. В Ватикане моральной грязи не больше, чем в других местах, но здесь она производит особенно отталкивающее впечатление. Я думаю, что это понимаю не только я, это понимает и предстоятель Римско-католической церкви, который довольно решительно создал специальную комиссию по очистке своих "Авгиевых конюшен". Эти девять кардиналов очень активно работают. Папа Франциск – иезуит, он привык ко всяким иносказаниям. И когда его спросили о том, существует ли в Ватикане гей-лобби, он сказал: "Я о таком лобби не слышал. Но кто я такой, чтобы их судить?" Такое смирение, я думаю, – скорее все-таки маска. Недавний епископский синод, посвященный проблемам семьи, объявление Года милосердия – это все акции, которые призваны очистить церковь.
– Что такое пресса для папского двора? Сильно ли зарегламентирована работа журналистов? Все-таки Ватикан – организация с 1000-летними традициями, и вторжение посторонних в этот ритуальный мир – дело довольно деликатное.
– Я был удивлен с самого начала, что все это организовано довольно демократично. От меня никто не требовал заявлений в приверженности католической религии, никто даже не спросил – верующий я или нет. Есть определенные нормы, которые перед каждой поездкой ты даешь обязательства выполнять – обычные правила журналистской этики, типа до истечения срока до эмбарго не давать каких-то сообщений на публику. Многое зависит от чиновника, организующего работу с прессой, – не пресс-секретарь, а специальный уполномоченный по связям с иностранными журналистами. Сейчас на этом посту вполне нормальный человек, а прежде ситуация все же была слегка казарменной. Но и тогда никто не навязывал журналистам своих суждений и формулировок. Конечно, если ты искажаешь точку зрения Ватикана, то места в папском пресс-пуле лишишься, но это и справедливо: такой проступок – нарушение профессионального долга журналиста.
– Отечественная библиография, связанная с описанием быта и нравов ватиканского двора, не слишком обширна. Особняком в ней стоят, скажем, книги Иосифа Григулевича, бывшего директора Института Латинской Америки, который посвятил объемистые работы истории папства. Григулевич, как известно, был агентом КГБ, книги его идеологизированы, хотя знание материала в них бесспорно. А вы смогли честно написать о Ватикане, как считаете? Ясно ведь, что есть многочисленные внутренние и внешние табу, с которыми сталкивается автор, берущийся за такую тему. Вы ведь наверняка будете дарить свою книгу и папе римскому, и его сотрудникам. На какую реакцию вы рассчитываете?
– Я не пишу, конечно, про них ничего обидного, и я надеюсь, что мои заметки не будут восприняты с обидой. Вы правы, книги Григулевича – словно учебник истории папства: кто был за кем, какой был папа раньше, какой позже. Естественно, в первые годы моей работы при папском дворе эта книга была настольной. Конечно, в моем опыте много разных деликатных моментов, и я о них упоминаю. В частности, я уже говорил, что застал папу Войтылу, когда он был уже очень болен. Мы как-то ходили в его салон самолета, просто чтобы поприветствовать понтифика. Я никогда не забуду этой сцены: папа был совершенно в отключенном состоянии, глаза закрыты, рука безвольно опущены. Я посмотрел на пресс-секретаря, он показывает – подойдите, подойдите. У меня была ранка на левом ухе, заклеенная маленьким пластырем. Я наклоняюсь, кладу свою руку в его и говорю какие-то словам приветствия, считая, что папа находится "в отключке". В этот момент Иоанн Павел II крепко сжимает мою руку, глаза уже открыты, и спрашивает: "Что у вас с ухом?" Я был совершенно поражен, такого преображения невозможно было себе представить. Я сказал: "Теперь, когда вы спросили, – ничего". Вот таких личного плана моментов в моей книге много, но, надеюсь, в Ватикане они не будут восприняты недоброжелательно.
– Сейчас, к сожалению, не лучшее время для выхода вашей книги в России. Не думаю, что официальная пропаганда благожелательно посмотрит на книгу, которая рассказывает о западной святости, о смирении, всепрощении и человеколюбии.
– Я спокойно к этому отношусь. Я ничего ни у кого не украл, никого не "заложил". Вы знаете, у меня уже был в некотором отношении подобный опыт. Я, выпуская свою первую книжку о Пушкине, опасался реакции профессиональных пушкинистов. Книга "Пушкинская Африка" была написана по всем канонам литературоведения, с цитированием полного собрания сочинений, со всякими сносками и так далее. Но я решил все-таки поставить подзаголовок "Записки журналиста", чтобы уберечь себя от возможных упреков в претензиях на сугубо научную работу. Этот ход себя оправдал, я получил очень благожелательные отклики, в том числе и от пушкинистов. В новой книге я тоже написал: "Записки участника папского пресс-пула". Никакой апологетики или пропаганды католичества в книге нет. Наоборот, я считаю: сегодня, когда в повестке дня – встреча предстоятелей Римско-католической и Русской православной церквей, эта книга поможет некоторые моменты по-новому высветить, и может быть, это сработает в направлении сближения наших церквей.
– Замечу, что все-таки пушкинисты и путинисты – это немного разные референтные группы. Я искренне желаю вашей книжке удачи.
Презентация книги Алексея Букалова "С понтификами по белу свету. Записки участника папского пресс-пула" состоится 22 декабря в московской Библиотеке иностранной литературы.
