Государственная дума стремительно приняла закон об отмене обязательного исполнения решений институтов международного права, постановив, что Конституционному суду и президенту Российской Федерации (их разрешение теперь потребуется для отказа в исполнении решений ЕСПЧ, Комитета по правам человека ООН и других органов) виднее, нужны нам какие-то права или нет. С принятием закона так спешили – наверное, хотели успеть к Международному дню прав человека. Этот день отмечается 10 декабря, в годовщину принятия в 1948 году Генеральной Ассамблеей ООН Всеобщей декларации прав человека, возникшей как ответ на трагедию Второй мировой войны и осознание ее причин. Как сказано в документе, именно "пренебрежение и презрение к правам человека привели к варварским актам, которые возмущают совесть человечества".
10 декабря этого года в ООН стартует годовая кампания, посвященная борьбе за свободу слова, в преддверии 50-летия двух пактов в области прав человека – Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах и Международного пакта о гражданских и политических правах, принятых Генассамблеей ООН 16 декабря 1966 года и составляющих вместе с Всеобщей декларацией Международный билль о правах человека. Все эти основополагающие документы были подписаны и ратифицированы Россией, что означает и обязательства соблюдать закрепленные в пактах, конвенциях и декларациях права, отчитываться об их соблюдении, выполнять рекомендации профильных комитетов ООН.
Комитет по правам человека, следящий за выполнением норм Международного пакта о гражданских и политических правах, выносит еще и решения по индивидуальным жалобам граждан России, предлагая, таким образом, некоторую альтернативу Европейскому суду по правам человека в тех случаях, когда заявитель заинтересован скорее в самом решении КПЧ, чем в материальной компенсации ущерба. Новый закон, принятый Государственной думой, видимо, подразумевает возможность отказываться выполнять как решения ЕСПЧ, так и постановления Комитета по правам человека, что, несомненно, противоречит принципу приоритета международного права над национальным российским, закрепленным в той самой Конституции РФ, которую должен был бы защищать Конституционный суд, инициировавший антиконституционный закон.
Одно утешение: решения, принятые ЕСПЧ и КПЧ до принятия нового закона, все же должны быть исполнены, – посмотрим, как это будет делаться. Месяц назад антидискриминационный центр "Мемориал" получил важное решение Комитета по правам человека ООН, касающееся жалобы, поданной бывшим сотрудником нашей организации на нарушение его права на справедливый суд и на свободу слова. Правозащитник Филипп Костенко был дважды осужден петербургскими судами и приговорен к административному аресту за нарушения, которых он не совершал, а если бы и совершал (ругался на сотрудника полиции и пытался пройти на несанкционированный митинг против фальсификации выборов), то все равно за это никак нельзя было бы сажать на 30 суток в тюрьму. Решение КПЧ по этой жалобе – признание нарушений статей 14 (право на справедливое судебное разбирательство) и 19 (право на свободу слова), главное же, Комитет потребовал от РФ принять меры для избежания подобных нарушений прав граждан в будущем и отчитаться о принятых мерах.
Положение правозащитников в мире в последние годы таково, что возникает необходимость в принятии отдельных резолюций ООН по их защите. В 2011 и 2013 годах резолюции были посвящены пропаганде Декларации о правозащитниках и женщинам-правозащитницам; а в 2015 году Норвегия инициировала резолюцию "О признании роли правозащитников и необходимости их защиты", и окончательному голосованию по этой резолюции предшествовали довольно бурные дебаты. Африканская группа предложила 42 поправки, которые снижают ценность документа. Другие страны поддержали контрпродуктивные поправки или внесли подобные же свои – Вьетнам, Индия, Индонезия, Иран, Ирак, Катар, Китай, Куба, Малайзия, Пакистан, Сингапур и... Россия. Впрочем, благодаря кампании в поддержку резолюции большинство негативных поправок все же в итоговый текст не вошло.
25 ноября 117 стран проголосовали за резолюцию, 40 стран воздержались – среди них неожиданно оказались те, где правозащитников жестоко преследуют (среди таковых Азербайджан, Беларусь, Узбекистан), но даже они не решились прямо противодействовать резолюции. А вот Россия проголосовала против, и здесь ее "единомышленниками" оказались страны одиозные в смысле нарушения прав и свобод – Китай, Северная Корея, Сирия, Бурунди, Иран, Пакистан, Судан.
Российским правозащитникам приходится много усилий тратить на защиту самих себя и своих коллег от государственных репрессий
На фоне негативного отношения к правозащитному движению и международным правозащитным документам и институтам, которое насаждается в России в последние годы, отрицание роли правозащитников и необходимости их защиты, продемонстрированное Россией этим голосованием, выглядит, увы, вполне логичным. Общественные организации продолжают вносить в список "иностранных агентов", звучат обвинения правозащитников в "антиконституционной" и "антироссийской" деятельности (как в случае ПЦ "Мемориал" в Москве), их допрашивают и обыскивают (как недавно "Машр" в Ингушетии), запугивают, лишают свободы, не говоря уже о похищениях и убийствах, – в общем, российские власти делают все то, что запрещено принятой резолюцией. А в ней говорится, что нужно срочно прекратить использование законодательства, ограничивающего правозащитную работу, уделить особое внимание защите женщин-правозащитниц как особо уязвимых, не прикрываться "борьбой с терроризмом" для того, чтобы преследовать несогласных, немедленно освободить из заключения осужденных за правозащитную работу, в том числе экологическую, не объявлять секретной информацию о грубых нарушениях прав человека, не стигматизировать и не преследовать тех, кто защищает меньшинства от дискриминации, – все или почти все сказано прямо про нас, почти каждое положение резолюции можно проиллюстрировать печальным примером репрессий против российских правозащитников.
В то время как в России международное право, сама концепция прав человека, правозащитники явно дискредитируются, в некоторых других странах принимаются национальные документы по защите правозащитников (что, кстати, отмечено и приветствуется в только что принятой резолюции). Руководящие принципы по защите правозащитников существуют в Европейском союзе отдельно – в некоторых странах ЕС (Ирландия, Норвегия, Нидерланды, Финляндия, Швейцария). ОБСЕ в 2014 году выпустила "Руководящие принципы по защите правозащитников", которые касаются и России как участницы этой международной организации.
Резолюции, подобные принятой по инициативе Норвегии, и другие дополнительные меры нужны не для того, чтобы дать правозащитникам какие-то привилегии, а для того, чтобы они могли профессионально и независимо заниматься своей работой: защищать представителей меньшинств от дискриминации, представителей коренных народов – от произвола добывающих компаний, задержанных и заключенных – от пыток.
Вместо этого в последнее время российским правозащитникам приходится много усилий тратить на защиту самих себя и своих коллег от государственных репрессий – бесконечные суды по обжалованию незаконности прокурорских проверок, внесения в список "иноагентов", штрафов за невнесение в этот список самостоятельно. Многие репрессированные правозащитные организации обращаются в Страсбург, решения Европейского суда до сих пор оставались последней надеждой и единственным способом восстановления справедливости, способным изменить политику и практику государства, поскольку прямого права на законодательные инициативы у граждан нет, а другие формы гражданского участия постепенно криминализуются. С принятием нового закона о приоритете российского права над международным и эта надежда тает.
Ольга Абраменко – эксперт антидискриминационного центра "Мемориал"
