Комментарии независимых от Кремля и просто адекватных экспертов относительно послания Владимира Путина Федеральному собранию свелись к одному слову – "пустота". Однако международный раздел послания выглядит удручающим даже на его общем уныло-сером фоне. Путин умудрился ни слова не сказать о ключевых проблемах, стоящих перед российской дипломатией: о донельзя испорченных отношениях с Западом, неудавшемся "повороте на восток", новой гонке вооружений; об Украине, которую он своими руками превратил из дружественной страны во враждебную, и так далее. Не сказал неслучайно. Даже нынешним властителям Кремля понятно, что о внешнеполитических успехах сказать нечего, а признавать провалы обидно. Поэтому Путин сосредоточился на ритуальных проклятиях в адрес Анкары – без этого сегодня никак невозможно, и призывах к созданию всемирной коалиции для борьбы с международным терроризмом.

Выступающий, правда, упустил некоторые пикантные детали. Он, например, упомянул об особой опасности для России, которая исходит от боевиков в Сирии, среди которых "немало выходцев из России, из стран СНГ. Они получают деньги, оружие, накапливают силы. И если окрепнут… неизбежно окажутся у нас, чтобы сеять страх и ненависть, взрывать, убивать, мучить людей". Хорошо сказано, сильно, доходчиво. Но эти боевики оказались в Сирии во многом потому, что ФСБ открыла "зеленый коридор", по которому джихадисты уходили с Кавказа на Ближний Восток. Интересно, знает ли об этом президент России? Или не придает значения: ну, вытолкнули чекисты боевиков из России в Сирию, где они теперь "набирают силы", и их приходится бомбить российским летчикам, с кем не бывает. У каждого, в конце концов, своя работа.

Главный тезис Путина – "нужно отбросить все споры и расхождения, создать один мощный кулак, единый антитеррористический фронт", подобный антигитлеровской коалиции во Второй мировой войне. Под "отбрасыванием споров и расхождений" имеется в виду признание российской аннексии Крыма и снятие санкций, а в идеале – некая "новая Ялта", после которой Россия будет на равных с США решать судьбы мира, а Запад признает ее "законные интересы", то есть доминирование в бывшем СССР и, желательно, в Центральной и Восточной Европе.

Идея примитивная, но в США и Европе усилились голоса тех, кто поддерживает сотрудничество с путинской Россией в борьбе с терроризмом несмотря на аннексию Крыма и гибридную войну на востоке Украины. С этой целью Москву, например, посетил французский президент Франсуа Олланд. Его понять можно. Он должен изобличить и наказать террористов, устроивших бойню в Париже, и их вдохновителей, предотвратить повторение чего-либо подобного в будущем. Для этого необходимо использовать любую возможность, договариваться не только с Кремлем, но и с самим дьяволом. В противном случае его и его партию ожидает политическая катастрофа. Избиратели этого не прощают.

Впрочем, расчеты на сотрудничество с Москвой могут не оправдаться. Путин не случайно не упомянул в послании "Исламское государство", предпочитая говорить о международном терроризме вообще. Радикальное ослабление ИГ не входит в интересы Кремля. В этом случае сирийская оппозиция, сражающаяся сегодня как против Асада, так и "Исламского государства", направит все свои силы против Дамаска, а Москве придется выбирать между малопривлекательными для нее альтернативами: либо отказаться от поддержки Асада, либо, все сильнее втягиваясь в войну, спасая обанкротившийся сирийский режим, окончательно противопоставить себя и Западу, и наиболее влиятельным арабским странам.

И самое главное: насколько вообще справедливы аналогии между нынешней ситуацией и Второй мировой войной, когда ведущие демократические государства были вынуждены объединиться со сталинским режимом в борьбе против общей угрозы? Может ли сотрудничество России и Запада против международного терроризма, пока скорее потенциальное, чем реальное, привести к "новой Ялте"?

Нацистская Германия представляла для Великобритании смертельную опасность, а для США – большую угрозу, чем СССР, бывший до войны сугубо региональной державой. Союз с Москвой для Лондона был необходимостью, а для Вашингтона, вовлеченного в изнурительную войну на Тихом океане, оптимальной стратегией. Но "Исламское государство" и подобные ему террористические группировки при всей их омерзительности все же уничтожить европейские государства и США не могут. И, наконец, в Ялте и Потсдаме США и Великобритания были вынуждены согласиться с разделом Европы – потому что многомиллионные сталинские армии расположились в самом ее центре; коммунисты входили в правительства Италии и Франции, были готовы "взять Париж по телефону" и воевали в Греции против прозападного правительства; советские войска стояли в Северном Иране, а эмиссары НКВД вербовали вождей курдских племен. Иными словами, Сталин в то время действовал с позиции силы.

Путин, возможно, видит себя равным святому Владимиру, Петру Первому, Екатерине Великой или вовсе Сталиным XXI века. Но его потенции совершенно иные. Кремль может спровоцировать ядерный катаклизм в Европе, но не способен победить НАТО и даже Турцию в неядерном конфликте, не может решающим образом повлиять на исход гражданской войны в Сирии. Путин, правда, упомянул об эффективности современного русского оружия и "бесценной практике его применения в боевых условиях". Но эта практика столь же "бесценна", как и охота на оленей с вертолетов, оснащенных тяжелыми пулеметами: российская авиация в Сирии бомбит гражданское население и вооруженные группировки, не имеющие зенитного вооружения. Да и, вообще, победить в контрпартизанской войне авиаударами никому не удавалось.

Иными словами, в военном отношении ценность сотрудничества с Россией в Сирии для Запада невелика, даже если Москва откажется от бомбежек "умеренной" оппозиции и сосредоточится на борьбе с "Исламским государством". Важно другое. Экзистенциальная угроза для Запада, как и человечества в целом, порождается ядерной войной. Поэтому категорический отказ Москвы от установления какого-либо контроля над ядерным оружием в Европе и более чем прозрачные намеки Кремля на возможность его применения порождают в странах НАТО озабоченность не меньшую, а может быть, и большую, чем международный терроризм. И чем сильнее Путин размахивает ядерной дубинкой, тем жестче Запад вынужден на это реагировать. Его лидеры, при всей своей кажущейся мягкости, не могут и не будут рисковать выживанием своих стран.

Вот конкретный пример. Месяц назад министр обороны США Эштон Картер сказал то, что еще полгода назад казалось абсолютно невероятным. "На море, в воздухе, в космосе и в киберпространстве Россия ведет себя вызывающе. И самое тревожное: бряцая ядерным оружием, Москва ставит вопрос: уважают ли российские лидеры обязательства, вытекающие из требований стратегической стабильности; нормы, запрещающие применение ядерного оружия; и глубокую озабоченность лидеров ядерного века относительно размахивания ядерным оружием. ...Мы разрабатываем технологии, в наибольшей мере отвечающие на российские провокации: автоматически управляемые системы, новый стратегический бомбардировщик и инновационные технологии, например, электромагнитные пушки, лазеры, новые системы радиоэлектронной борьбы, войны в космосе и киберпространстве, в том числе весьма неожиданные, о которых я здесь говорить не буду".

Американские министры обороны не произносят таких речей без согласования с президентом и не бросают слов на ветер. В противном случае им придется объясняться с Конгрессом. Иными словами, вместо увещеваний Кремля США переходят к действиям. Но послание Путина еще раз свидетельствует, что, пребывая в "иной реальности", он не понимает, что, играя с огнем, в данном случае ядерным, играет судьбой России.

Юрий Федоров – военно-политический эксперт