"Предложений радикального изменения формата нашей операции в Сирии не возникало", – заявил в пятницу председатель комитета Совета Федерации России по международным делам Константин Косачев.

Это можно считать ответом на бурное обсуждение возможности наземной операции в Сирии российских войск, развернувшееся в последние дни – после серии террористических нападений в Париже и признания российскими властями гибели самолета над Синаем террористическим актом.

Предполагается, что за терактами может стоять группировка "Исламское государство" (которую в России и ряде других стран считают террористической организацией. – РС), контролирующая значительные территории Сирии и Ирака.

ИГ – цель бомбардировок западной коалиции. Сейчас, насколько можно судить, и российская авиация активизировала удары по ИГ, хотя прежде значительная часть этих ударов наносилась по оппозиционным силам, воюющим как с "Исламским государством", так и с режимом президента Сирии Башара Асада. Вместе с тем военные эксперты говорят, что авиаударами ИГ не победить – необходимы наземные силы. Вопрос о контроле над территориями здесь ключевой.

29 июня 2014 года ИГ провозгласило себя халифатом, и теперь, говорят арабисты, ему нужно доказывать свою подлинность. Система доказательств включает в себя и контроль над территорией, и еще ее расширение. В теории, если халифат подлинный, все мусульмане обязаны туда иммигрировать, пишет автор опубликованного в марте в издании The Atlantic огромного исследования Грэм Вуд.

В своей статье Вуд подчеркивал, что "Исламское государство" вовсе не является, как считают некоторые, "собранием психопатов". "Это религиозная группа с тщательно продуманной системой верований, среди которых ключевое – грядущий апокалипсис".

Вуд обращает, в частности, внимание на название пропагандистского органа ИГ – "Дабик", в честь сирийского городка неподалеку от Алеппо, который был завоеван группировкой ценой тяжелых потерь: "Именно здесь, как утверждается, сказал Пророк, армии Рима разобьют свой лагерь. Армии Ислама встретят их здесь, и Дабик станет Ватерлоо для армий Рима". И, пишет Вуд, "Исламское государство" ожидает, что поражение армии "Рима" у Дабика положит отсчет времени до апокалипсиса. Этот сценарий предусматривает появление антимессии, который убьет множество бойцов халифата, и затем явление мессии, который приведет мусульман к победе.

Журналист Иван Яковина в недавней статье высказывает предположение, что терактами ИГ может попытаться спровоцировать Запад на наземную операцию, действуя в той же логике доказательства подлинности халифата: "Исламское государство" оказалось в тяжелом положении на всех фронтах и может справиться с кризисом "при помощи форсированного исполнения центрального пророчества в мифологии ИГ – наземной битвы мусульман против неверных у города Дабик".

Арабист и депутат парламента Израиля Ксения Светлова подтверждает, что контроль над территориями и их расширение жизненно важно для "Исламского государства":

– Если руководствоваться источниками, авторитетными трудами об истории ислама, да, это важно. Для халифата, созданного пророком Мухаммедом, первейшей целью было выжить, уцелеть, во-вторых, продолжать распространяться, как и для любой империи. Но хотя Усама бен Ладен тоже говорил о халифате, "Аль-Каида" никогда не заходила так далеко. Равно как и другие исламистские организации: "Хизб-ут-Тахрир", "Мусульманское братство", или саудовское движение в Израиле, или, например, ХАМАС – все они утверждали, что мусульманин в идеале должен жить в халифате. Но когда это произойдет, кто к этому будет причастен, кто будет править – в этом плане "Исламское государство" является новшеством, оно провозгласило халифат, не посоветовавшись с остальными частями исламской нации. Поэтому далеко не все, а практически – никто, на самом деле не признает это государство халифатом, кроме людей, которые восприняли радикальную идеологию. Я имею в виду тех, кто сейчас направляется в Сирию, в Ирак, чтобы там примкнуть к ИГ: вера в то, что это и есть тот самый настоящий халифат, о котором они мечтали, убеждает в правильности сделанного ими выбора. Если халифат ненастоящий, силы неверных, всех тех, кто воюют с "Исламским государством", могут его одолеть, если настоящий – он будет распространяться и постоянно укрепляться, несмотря на все сложности.

– Правильно ли я понимаю, что сам факт провозглашения халифата обладает колоссальным мобилизующим значением?

– В том-то и вопрос: кто именно склонен присоединиться к нему, учитывая, что значительная часть наиболее радикальных исламистских организаций не имеет союза. Существует не только пропаганда ИГ, но и его антипропаганда: улемы, богословы со всех концов исламского мира постоянно говорят о том, что это самозванцы, что ни в коем случае нельзя верить, поддаваться им. Это тоже значимый фактор. Согласия на проведение каких-то важных реформ в исламе добиться практически невозможно, в мире почти два миллиарда мусульман, они не объединены – есть сунниты, есть шииты, есть различные течения. Но нужно признать определенную практичность "Исламского государства", пропагандисты ИГ говорят: забудьте, что были когда-то Сирия или Ирак, есть территория, которая сейчас чиста, непорочна – это чисто исламская территория, там нет неверных, а те, которые есть, подчиняются исламскому закону. И это убедительно для небольшого, очень небольшого количества мусульман: несмотря на то что сейчас в рядах ИГИЛ воюют около 30 тысяч иностранцев, это все-таки это всего лишь 30 тысяч из почти двух миллиардов. Всегда есть некая авантюристическая группа людей, в силу убежденности, или отчаяния, или по социально-экономическим причинам принимающих те или иные решения. Среди тех, кто когда-то отправлялся в Советский Союз, вдохновленный коммунистической идеологией, тоже немало было европейцев: одни поддавались пропаганде, иные считали, что это и есть лучшее будущее. Но думать, что сейчас что-то изменилось для значительного числа мусульман во всем мире, я не вижу оснований.

– Но если подконтрольная "Исламскому государству" территория не станет расширяться, для мусульман это будет означать, что халифат не настоящий?

– Да. Сейчас, несмотря на американские бомбардировки, ИГИЛ отвоевывает – порой ценой кровавых потерь – небольшие деревни, населенные пункты, что каждый раз предъявляется как очередное доказательство его аутентичности: воюют не лжепророки, не самозванцы, а самый настоящий халифат. Если эту линию не удастся продолжить, если будут серьезные поражения на протяжении значительного периода, если, например, капитулирует Мосул – не секрет, что на Мосул готовится атака, над этим работают курды совместно с иракской армией и с американскими вооруженными силами, – если подобное произойдет, это, конечно, явится серьезным ударом и по инфраструктуре ИГИЛа, и по их пропагандистским способностям, и по их престижу как непобедимой силы.

– Правда ли, что идеология халифата – апокалиптическая, потому что все это приведет к концу света, когда небольшая группа бойцов халифата будет противостоять армиям Запада, и на этом собственно все закончится?

– Да, совершенно апокалиптическая идеология. Но в этом плане она ничем не отличается от, например, идеологии аятолл в Иране. С началом "арабской весны" в рядах иранской армии распространялся 15-минутный фильм, который назывался "Мессия идет". Шииты веруют, что один из 12 имамов, а именно – скрывшийся имам – явит свой лик, и это будет означать конец света и торжество истинной религии. Собственно, "арабская весна" считалась первым шагом к тому. Подобное ожидание, нагнетание свойственно и иудаизму. Мессия известен тем, что говорил о своем приходе как о символизирующем первые шаги перед Страшным судом, об этом же сказано у средневекового еврейского богослова Махараля, чьи сочинения оказали большое влияние на защитников изоляционизма в Израиле: строительство третьего храма, восстание мертвых, апокалипсис. И я не вижу ничего уникального именно в ИГ, потому что они, вероятно, верят, что являются предвестниками Мессии, предвестниками апокалипсиса. Было очень много похожих группировок, движений и в исламе, и в иудаизме, и в христианстве.

– Я слышал рассуждения: если последние террористические акты – и крушение российского самолета, признанное, наконец, терактом, и нападения в Париже – были совершены сторонниками "Исламского государства", это свидетельствует о том, что ИГ, не справляясь с задачей расширения территории, пытается спровоцировать Запад на наземную операцию, чтобы получить новую волну поддержки.

– Мне трудно сказать, что думают сейчас в Ракке или в Мосуле (крупнейшие города под контролем ИГ в Сирии и Ираке. – РС) о намерениях Запада. В любом случае каждый такой теракт – это известно из истории и палестинских террористических движений, и "Аль-Каиды" — добавляет им престижа и способствует тому, чтобы новые волны сторонников либо выражали поддержку, либо присоединялись к их рядам. Вне зависимости от того, начнется наземная операция или нет, Франция уже подключилась к бомбардировкам, Россия интенсифицировала удары по ИГ – и это непременно вызовет волну сочувствия и поддержки, обеспечит новый поток рекрутов, без которых "Исламское государство" существовать не может.

– С вашей точки зрения, странам Запада стоит рассматривать наземную операцию или это опасно, потому что такая операция вызовет чудовищный прилив поддержки "Исламского государства"?

– Мне очевидно, что ни одна страна не спешит приступать к наземной операции. Я пока не вижу сил, которые говорили бы открыто: да, мы готовы пожертвовать своими солдатами – пусть даже для того, чтобы обеспечить безопасность собственных граждан; все знают, насколько это опасно – вводить свои силы. Сирия сейчас терра инкогнита, там не только ИГ, но и 900 других террористических организаций действуют друг против друга и против Запада. Поэтому ситуация непредсказуема. Думаю, наземная операция не обязательно приведет к беспрецедентной поддержке в исламском мире, этого не произойдет, но возможен альянс некоторых исламских группировок, воюющих сейчас друг с другом на территории Сирии и Ирака.

– Когда мы читаем о том, что у города Дабик должно произойти сражение с "армиями Рима", это, в нынешних реалиях, видимо, страны Запада, что это значит? "Исламское государство" пытается буквально следовать старым рецептам для доказательства аутентичности халифата?

– Попытки доказать, что они – настоящий халифат, делаются постоянно. Подтвердить аутентичность очень важно, потому что только так можно привлечь на свою сторону сомневающихся, поддерживающих идею в принципе, но не уверенных в подлинности тех, за кого люди себя выдают. Используются и старые, и новые рецепты, применяются новые технологии, в то же время оперируют названиями, указанными в Коране. Но подобным образом вели себя и светские лидеры таких стран, как Египет, например. Ключевые операции, бои в Египте называли именами исламских битв времен пророка и его последователей.

– Вы все время говорите: и тот прием уже встречался, и этот прием уже использовался. С вашей точки зрения, "Исламское государство" действительно какая-то особенная угроза, как можно понять из многих комментариев, или ничего невиданного здесь нет?

– "Исламское государство" ведет себя, как любой революционный режим, точно так же, как Исламская республика Иран в 1979 году, – очень много схожих моментов: пытается выжить, пытается распространить свое влияние, экспортировать идеологию. Но с поправкой на новый уровень садизма, людоедства, кровопролития и прочего. ИГ контролирует сегодня жизнь 7 миллионов людей на территории Сирии и Ирака, поэтому они, конечно же, страшны. "Аль-Каида" могла нанести точечные удары, а тут под угрозой население в целом. И самое опасное, наверное, – распространение идеологии, не обязательно именно ИГ, но ваххабитской, салафито-джахадистской идеологии. В этом плане ИГ опять-таки не уникален, но он становится одним из основных пропагандистов.

– Как вы считаете, какова должна быть основная стратегия борьбы с "Исламским государством"?

– Сейчас о ней идет немало споров. Мое мнение – это, наверное, должно быть сочетание экономических методов с военными. Следует отсечь ИГ от источника денег – от нефти, которую он по-прежнему продает, несмотря на все авиаудары и атаки; границы Турции продолжают оставаться сквозными, рекруты текут туда, хоть и не такой полноводной рекой. Странам, воюющим сейчас против ИГ, следует совместными усилиями выработать общую стратегию бомбардировок, точечных ударов, полетов беспилотников, действий разведывательных служб – словом, продолжить то, что происходит сейчас, но делать это вместе, примером может служить Франция, которая начинает наконец-то сотрудничать с Россией, с Соединенными Штатами.