Наталья Цымбалова, основательница и лидер петербургского "Альянса гетеросексуалов и ЛГБТ за равноправие", а также бывший пресс-секретарь и одна из лидеров коалиции "Демократический Петербург", более года назад из-за угроз ее жизни была вынуждена уехать из России и обратиться к испанским властям с просьбой о предоставлении политического убежища. Теперь, получив статус беженца, Наталья окончательно лишилась возможности даже на короткое время бывать на родине. Сегодня она старается оказывать информационную и моральную поддержку тем россиянам, кто, как и она, просит убежища в Испании.

"Последние несколько лет я занималась в России активной правозащитной и политической деятельностью. Была участником и организатором многих публичных акций в защиту прав ЛГБТ и политических акций демократической оппозиции в Петербурге. В последний год самой актуальной темой стал протест против российской военной агрессии в Украине. Защита прав ЛГБТ и поддержка Украины – это самые острые и опасные темы в современной России. Открыто бросая вызов государственной политике насаждения ненависти и лжи, ты наживаешь себе врагов, как во власти, так и среди радикальных группировок. В итоге я вынуждена была покинуть страну, опасаясь за свою жизнь и свободу", – заявляет Наталья Цымбалова в пресс-релизе "Альянса гетеросексуалов и ЛГБТ за равноправие".

В адрес Цымбаловой после акции в Петербурге 24 августа прошлого года, посвященной Дню независимости Украины, начали поступать прямые угрозы и послания вроде "убирайся из России", "таким, как ты, в нашей стране нет места". Сегодня Наталья Цымбалова учит испанский язык и говорит, что советует всем, кто может уехать из России, делать это быстрее:

– Вы последовательно критикуете Кремль и российскую власть, и вы провели в Испании уже достаточно времени, чтобы начать видеть нынешнюю Россию извне, а не изнутри. Вот оттуда что привлекает ваше внимание сейчас в первую очередь?

– Один год – это все-таки недостаточно, чтобы научиться в полном смысле отстраненному взгляду на вещи. Разумеется, я еще во многом частично "головой там". И часто воспринимаю все, как будто я "внутри". Хотя, конечно, в какой-то степени уже удалось отстраниться и немножко все-таки меньше нервничать, меньше во все это, в глубину входить и как-то смотреть уже на уровне заголовков. Касательно того, что привлекает: в принципе, я за всем слежу. Может быть, не настолько в деталях, как раньше, но за основными событиями да.

– Ужасаетесь?

– Да! Хотя это уже не такие сильные эмоции, какие были, когда я была внутри всего этого.

– Вы активно общаетесь в социальных сетях, поддерживаете много связей. Сейчас, получив статус беженца, наверное, вы себя чувствуете в большей безопасности. Вам перестали угрожать, как это случалось совсем недавно?

– Да, мне гораздо реже теперь пишут в социальных сетях разные угрозы и оскорбления, хотя иногда еще делают это. Но не в таком количестве, как было, когда я жила в России. В последние полгода там у меня лично было катастрофическое ощущение от всего, что происходит, как будто мы на "Титанике", и он тонет, и это всем, в общем, понятно – по крайней мере, всем из нашего круга. То есть оппозиционной среды, или немного шире: тех, кто прекрасно понимает, что происходит, условных "10 процентов понимающих". Было очень нехорошее предчувствие скорой беды, что все скоро рухнет, что это ничем хорошим не кончится. Сейчас мне кажется, что все уже привыкли жить на краю пропасти, и уже не воспринимают это так остро, как тогда. И вроде как катастрофы не происходит, она перешла в такой вялотекущий режим. Безумие продолжается, всякие идиотские, невообразимые, бредовые инициативы от властей исходят все так же, но все как будто уже привыкли в этом жить, и вроде как почти даже "не жмет". Как-то это меня пугает, хотя, наверное, это естественно, человек ко всему привыкает.

– А почему именно Испания, как вы выбрали ее, и как вы там оказались?

– В общем, достаточно случайно. Никакого тут особого стратегического выбора не было. Просто нужно было найти страну, куда уехать быстро, и чтобы она была не так далеко. Поэтому я не поехала в США, куда уехали многие из моих товарищей по ЛГБТ-движению, я предпочла Европу, чтобы быть поближе к родителям, к друзьям, чтобы с кем-то можно было встретиться потом, кто приезжает в Европу, но в то же время чтобы подальше от России. У меня тут подруга есть, в Испании, которая приехала раньше меня, она смогла здесь меня сориентировать в первое время. И здесь довольно лояльный процесс в отношении рассмотрения дел беженцев. Испанского языка я не знала, с Испанией меня ничего не связывало до того, как я сюда приехала, я здесь даже не была ни разу. Конечно, если ты переезжаешь не как беженец, а готовишь эмиграцию серьезно, нужно более серьезно подходить к такому делу, анализировать, выяснять.

– Как складывается теперь ваша жизнь в Мадриде? Я этот город знаю хорошо, очень люблю, много раз там бывал, но он специфичен…

– Магазинов здесь достаточно, санкций продуктовых нет! Не знаю, в чем специфичен Мадрид. Нормальный, обычный европейский город, мне кажется, хотя я не так уж хорошо знаю Европу. Красивый, с точки зрения архитектуры, с точки зрения парков. В парках очень люблю гулять, здесь, по-моему, это одна из самых классных вещей – мадридские парки. Пока не очень понятно, что будет с трудоустройством, потому что я здесь прошла профессиональные курсы на переквалификацию, но еще пока не искала работу в этой новой области. Я на курсы программирования ходила. В плане общественной деятельности я здесь, в Испании, политикой не занимаюсь. Сначала, когда я приехала, была идея создать, возможно, какую-то русскоязычную организацию ЛГБТ. Как в Германии, например, где есть такая организация "Квартира", которая помогает беженцам и объединяет именно выходцев из бывшего Советского Союза, русскоязычных членов ЛГБТ-движения. Но потом это как-то сошло на нет, потому что очень мало беженцев приезжает сюда, в отличие от Германии, США или Швеции, например.

– В одном вашем заявлении вы сказали, что стараетесь поддерживать людей, бегущих из России и ищущих в Испании убежище. Но вы говорите, что их мало. А кто эти люди по большей части?

– Большая часть из них – это ЛГБТ-беженцы, из России и из Украины.

– Сейчас очень много говорят о тотальном, "бронетанковом" наступлении на Западе российской медийной пропаганды, прокремлевских официальных СМИ. В Испании это как-то заметно?

– Я не покупаю здесь русскую прессу и все, что может быть связано с Кремлем. Может быть, надо было бы больше это отслеживать. Но такое есть здесь тоже, да. Есть какие-то группы, которые поддерживают кремлевскую линию. Какие-то были здесь акции против "украинских фашистов". Этим близким к Кремлю людям, которые являются частью этой пропагандистской машины на Западе, даже удалось организовать в университете выставку на тему событий в Украине, с выражением прокремлевской линии. Но мне кажется, что это очень маргинальная группа, в нее входит, может быть, всего пара десятков человек.

– А сами испанцы как воспринимают то, что называется "новостями из России"?

– Только одного испанца встретила за все время, который сочувствует Путину и российской политике – в гей-клубе, что меня очень, конечно, поразило, до глубины души. В повседневной жизни я не встречаю людей, которые были бы озабочены российской политикой. Здесь до России, в общем, особенно никому нет дела, мне кажется.

– В Россию, я так понимаю, вы теперь приезжать не то что не собираетесь, а не можете. Есть вещи, по которым вы скучаете?

– Да, не могу приезжать, по формальным основаниям. Если я поеду в Россию сейчас, то потеряю статус беженца. Это невозможно во всех смыслах. Скучаю, конечно, по нашей активности, общественно-политической, которой я занималась в России. Когда я смотрю репортажи с наших акций, митингов, шествий, пикетов, разумеется, у меня что-то екает внутри, и ностальгия немножко мучает. По работе скучаю, по друзьям, по родным. Но что поделаешь, жизнь такая, пришлось уезжать. И мне кажется, другого выбора не было в той ситуации.

– Но в целом за последний год вы, скорее, о себе можете, как я понимаю, говорить как о человеке, который расцвел, а не завял.

– Я надеюсь! Мне так говорят некоторые друзья, в комментариях пишут, что я излучаю позитивную энергию, хорошо выгляжу. Это приятно слышать, надеюсь, что так. Я здесь чувствую себя спокойнее. В последний период в России была постоянная нервотрепка, постоянное беспокойство, волнение – о том, что будет, о перспективах, личных и всей страны, куда все катится, грубо говоря. Здесь меня это не мучает, как такой постоянный жизненный фон, – рассказывает Наталья Цымбалова.