The Guardian опубликовала открытое письмо руководству Оксфордского университета с призывом проверить правомерность сотрудничества с российским миллиардером Леонидом Блаватником, пожертвовавшим 75 млн фунтов на создание Школы управления Блаватника (Blavatnik school of government), и дать оценку вручению совместной награды за достижения в бизнесе между Альфа-Банком и оксфордской школой бизнеса "Саид". Помимо студентов и выпускников Оксфорда письмо подписали Павел Литвинов, Владимир Буковский и Владимир Милов. Причина – предполагаемое участие Блаватника в травле английского менеджмента ТНК-ВР в 2008 году. РС поговорило с инициатором письма Ильей Заславским, выпускником Оксфорда, в 2006–2010 годах сотрудником ТНК-ВР, в 2009 году осужденным на два года условно за промышленный шпионаж.

– Может показаться странным, что школа Блаватника открылась в 2010 году, а выступить я решил только сейчас. Но тому есть несколько причин. Во-первых, до отъезда из России в 2010-м я ожидал преследования со стороны ФСБ. Кроме того, мои родные не сразу присоединились ко мне в США, год я работал в Chatham House <британский аналитический институт в области международных отношений>, где нельзя заниматься общественной деятельностью, ну и какое-то время потребовалось, чтобы разобраться в этой ситуации: я провел собственное расследование и по сфабрикованному против меня делу, и по де-факто рейдерскому захвату ТНК-ВР российскими акционерами.

– Официальная версия конфликта 2008 года такая: английская компания British Petroleum с 2003 года владела 50% акций ОАО "ТНК-ВР Менеджмент", вторая половина принадлежала консорциуму AAR ("Альфа-Групп" Михаила Фридмана, Германа Хана и Петра Авена, Access Industries Леонида Блаватника и группа компаний "Ренова" Виктора Вексельберга). На тот момент это были самые большие иностранные инвестиции в Россию с 1917 года, а ВР стала крупнейшей иностранной нефтяной компанией на российском рынке. Но в начале 2008 года между российскими акционерами и западным менеджментов возникли разногласия относительно путей развития компании, которые были урегулированы уже к осени. Что произошло на самом деле?

– Безусловно, противоречия были. Во-первых, в стиле управления. Герман Хан, к примеру, отличался грубой манерой общения, от него менеджеры выходили с красными лицами, разбитые и униженные. Кроме того, у российских акционеров было краткосрочное видение, по крайней мере в сфере газа, где я работал. Они хотели как можно быстрее получить как можно больше прибыли, они с прохладцей встречали предложения сделать что-то долгосрочное, вкладывать в современные технологии, в системы учета…

Говорили, что россияне хотели развивать бизнес за границей, а англичане видели в этом угрозу собственным проектам, но это вряд ли. Конечно, на Ближнем Востоке, в Израиле у них были давние интересы, а англичанам это, наверное, было не нужно, но эти инвестиции никак не могли бы составить конкуренцию ВР. Впрочем, если бы это было единственной проблемой, решение бы нашли.

Скорее всего, конфликт заключался в том, что Роберт Дадли (в 2003-2008 гг. глава ОАО "ТНК-ВР Менеджмент", с 2010 г. генеральный директор ВР. – Прим. ред.) и его команда хотели вести бизнес по западным стандартам, они брали классных западных специалистов, платили им рыночные зарплаты, потому что российских кадров было мало, да их просто не было… При этом англичане старались нас обучать, тренинги всякие проводили. Я думаю, что российских акционеров бесило, что столько денег уходит на западный менеджмент, что они независимо себя ведут, что Дадли – нанятый директор, а он что-то там им "вякает"… Вообще, это удивительный момент, только в российской компании возможно, что столько ведущих акционеров занимают руководящие должности: Герман Хан был исполнительным директором, формально замом Дадли по безопасности и GR (Government Relations – отношения с госструктурами. – Прим. ред.), Вексельберг возглавлял газовый блок как исполнительный директор, а Фридман стал потом временным СЕО. Только Блаватник в Лондоне сидел.

Я думаю, они хотели вести дело напрямую с западными акционерами, и получить под себя весь оперативный контроль в России, об этом же свидетельствуют многочисленные сообщения в Wikileaks. До этого их вотчина была только GR и безопасники <службы безопасности>, а они стремились контролировать и все финансовые потоки.

Русским акционерам способствовал и общий политический фон. После убийства Литвиненко отношения между Великобританией и Россией ухудшились донельзя. Был тогда скандал со шпионским камнем, начали преследовать Британский совет, закрыли все его отделения, кроме московского, ФСБ допрашивала его сотрудников, запугивала их. И вот точных доказательств у меня нет, но по крайней мере в СМИ утверждалось, что российские олигархи ходили в Кремль в декабре 2007 года, где они получили отмашку прессовать англичан.

– Проблемы у компании начались 12 марта 2008 года, когда вас и вашего старшего брата Александра, на тот момент независимого консультанта в нефтегазовом секторе, задержали по подозрению в промышленном шпионаже. Как дело против вас могло скомпрометировать английскую команду?

– Проблемы начались раньше на самом деле. Уже в начале 2007 года меня то и дело задерживали на пограничном контроле при выезде из России. Осенью того же года к одному англичанину, который просил меня не называть его имя, в аэроэкспрессе в Домодедово подсели люди в штатском, завели разговор, сказали, что опасно путешествовать в России, дали понять, что ему лучше убраться. Он работал в международном отделе под начальством Шона Маккормика, бывшего сотрудника Белого дома. Маккормик уволил этого англичанина в один день. Потом Маккормик на допросе в ФСБ дал показания относительно моей работы, изобразил меня каким-то агентом англичан. Как мне удалось узнать много позже, в январе 2008 года на допрос был вызван ведущий аудитор компании Джонатан Мюир – это британец, близкий российским акционерам, сейчас он работает у Фридмана и Авена в LetterOne (LetterOne – люксембургская инвестиционная компания, Михаил Фридман – владелец и председатель совета директоров. – Прим. ред.). Про этот допрос раньше никто не писал. Вот зачем его вызывали? Что-то планировали они с госорганами?

Официально за мной начали следить в декабре 2007 года, причем по делу о госизмене. В марте эта госизмена куда-то пропала и появился коммерческий шпионаж. Но я им нужен был только для того, чтобы через меня зайти в ТНК-ВР с обысками, что они и сделали. Задержали меня с братом 12 марта, а 18-19 начались маски-шоу: подъехало 4 автобуса с полицией, от 72 до 85 человек, и они, как орки, разбежались по всем этажам.

Дело в том, что я был очень удобной фигурой для скандала. Я начинал свою карьеру в ТНК-ВР в международном отделе под руководством того самого Маккормика. Но через 10 месяцев меня перевели в газовый блок, где я с командой в 20 человек занимался исследованием возможного сотрудничества с "Газпромом", а также проектами по Киотскому протоколу. Помимо этого, я был связан с преследуемым Британским советом: я в 2004 году создал в Москве Клуб выпускников Оксфорда, а в Британском совете был Клуб выпускников британских вузов, и мы вместе проводили мероприятия. В конце 2007-го мне предложили поучаствовать в выборах на должность главы этого клуба, но я решил, что у меня нет времени этим заниматься, и предложил это моему брату. Он тоже закончил Оксфорд. Его выбрали на ура, хотя он и не ходил туда вовсе, но это была не какая-то влиятельная организация, а просто клуб для общения. И это все случилось на пике охлаждения отношений. До этого туда с радостью ходили Грызлов и другие единороссы. Мы даже обсуждали тогда с братом, стоит нам вообще оставаться в Британском совете, и решили, что не надо трусить, что недостойно оставлять клуб в такую минуту. А ФСБ нас слушала уже и писала все разговоры.

Именно тогда они записали наши с братом шутки про инаугурацию в клубе выпускников. Обстановка была нервная вокруг посольства, а тут англичане требуют, чтобы брат провел какую-то церемонию. Шутили над англичанами: мол, если посольство и дальше будет в осаде, нам на церемонии предложат станцевать на российском флаге и кидать дротики в портрет Медведева. ФСБ слила это потом в "Российскую газету", которая совершенно серьезно написала, что для нас это праздник – танцевать на флаге. Меня об этом и на допросах спрашивали.

Я думаю, моим арестом они хотели напугать англичан и получить предлог для массированных обысков. Они стали давить на них со всех сторон, используя в том числе и изъятые документы. С апреля по август трудовая инспекция провела семь внеочередных проверок, хотя обычно проводили по одной-две в год. Причем в газеты попала информация, что за ними стоит лично Вексельберг, который, получается, просил проверять собственную компанию. ФМС выявила нарушения в визах более чем у 150 иностранных сотрудников. У МВД появились вопросы к Дадли по поводу якобы неуплаченных налогов в 2001-2003 годах, когда Дадли еще не работал в ТНК-ВР. Завели дело по налогам на бывшего руководителя ТНК Семёна Кукеса, возникли проблемы с министерством природных ресурсов, наконец, установили слежку за иностранными, да и русскими сотрудниками, которые реально опасались за свою жизнь и здоровье. Некоторым англичанам демонстративно показывали, что могут зайти в их квартиры без их ведома, других пытались завербовать. Один мой российский коллега учился в тот момент в РГГУ на заочном, ему за сотрудничество предложили пятерки в зачетке.

Герман Хан отправлял сотрудникам ТНК-ВР письма, открыто подрывающие авторитет Дадли, западные СМИ писали потом, что в пищу Дадли в офисе добавляли яд, чтобы скорее уехал. Дадли в итоге вынужден был тайно бежать из России и какое-то время управлял компанией из секретного места в Европе. И вот это все произошло в течение полугода – весны-лета 2008-го. Кроме того, шла массированная пропагандистская кампания в прессе – все центральные каналы делали репортажи про шпионов в ТНК… Была такая газета "Твой день", в которой редактором отдела происшествий работала Лейсан Мухамедзянова, сегодня она Лейсан Сулейманова, жена главного редактора Life News Анатолия Сулейманова и по совместительству HR директор Life News. Она написала, что мы якобы передали какие-то секретные данные из "Газпрома" украинскому правительству и ослабили позицию России на переговорах Путина и Ющенко по газу. Руслан Горевой из "Версии" написал, что я вхожу в сеть украинских "энергетических" агентов в Москве. И такого бреда было полно.

– А как вашу шпионскую карту разыгрывали при давлении на руководство ТНК-ВР, на вас оказывали давление, заставляли давать показания против иностранцев?

– Они хотели, чтобы мы дали показания против Дадли или его людей, но мы с братом держались стойко, говорили все как есть, хотя они угрожали нашего отца "подключить": ему просто мой брат позвонил, когда его задержали, он перезвонил тут же мне и говорит: "Уничтожай все". А он просто никогда не доверял кагэбэшникам: у меня деда в 1939-м обвинили в том, что он итальянский шпион, это у нас наследственное…

Вообще, в деле много забавного: уже после суда я выяснил, что ФСБ вставила в материалы лишь три протокола обысков, а еще 5 не вошло. Они широкой сетью прошлись по всему ТНК-ВР, но в материалах решили оставить минимум. А я эти не вошедшие в дело копии протоколов случайно получил: их ФСБ по халатности передала нашим безопасникам вместе с моими вещами, те отдали их секретарям и они принесли нам коробки: мол, хотите, берите. И там были копии этих протоколов, из которых стало понятно, что департамент GR, подчиненный исключительно российским акционерам, получил десятки, если не сотни документов, к которым у них даже допуска, скорее всего, не было: правительственная переписка, думские законопроекты, региональные, по недропользованию, документы на бланках "Роснефти" и "Газпрома"... Думаю, что некоторые были чрезвычайно секретны: там была, например, переписка Патрушева с Зубковым <Николай Патрушев – в 1999-2008 гг. директор ФСБ, Виктор Зубков – в 2007-2008 гг. премьер-министр РФ >. Мне рассказывали, что после этого в больших компаниях выстроилась очередь к шрёдерам – многие, видимо, тырили документы у госорганов.

Обвинение против нас не выдерживало никакой критики. Следствие считало, что в марте 2008 я пытался получить ряд документов, главным из которых была генеральная схема развития газовой отрасли РФ до 2030 года, чтобы передать их непонятно кому: по идее, англичанам, но никаких заказчиков и даже потерпевшей стороны в суде заявлено не было. В приговоре говорилось, что ФСБ остановила попытку получения доступа к документам. При этом ФСБ предпочла не заметить, что их главный свидетель обвинения, IT-специалист компании "Газпром ВНИИГАЗ" Алексей Кулешин прислал мне эти документы с рабочего емейла еще в 2006 году, хотя они для меня были совершенно бесполезны – его тогда, видимо, или завербовали или запугали. А так я с ним обменивался открытой информацией, никаких секретов у него не просил. Более продвинутую версию генсхемы нам прислали из офиса Вексельберга весной 2007-го, а Минпромэнерго еще и официально прислало ее в ТНК-ВР летом того же года. Я потом обнаружил в тех неподшитых к делу протоколах, что ФСБ хотела на Минпромэнерго дело завести по этому эпизоду, но никто потом о таком деле не слышал. Да выводы из этой схемы даже в газетах печатались, никому она была не нужна.

Интересно, что фамилии наших судьи и прокурора были знакомы владельцам российской части ТНК-ВР. Судья Сергей Подопригоров и следователь Нелли Дмитриева занимались делом компании "Санрайз", когда в 2008 году "Альфа-Групп" Михаила Фридмана фактически устроила рейдерский захват этой сети магазинов электроники, а ее владельца Сергея Бобылёва посадили на 9 лет. Подопригоров потом прославился еще несколькими политическими делами, в том числе по Болотной. Дмитриева, Подопригоров и прокурор Виктор Гринь – фигуранты "списка Магнитского". Виктор Гринь помог позже Виктору Вексельбергу закрыть дело о скандальной продаже венгерского торгпредства в Москве. Один из свидетелей обвинения – президент по безопасности ТНК-ВР Сергей Новосёлов – бывший замначальника Следственного комитета при МВД, он, согласно заявлению бывшего следователя Андрея Зыкова, в начале 2000-х лично приказал ему закрыть дело против Путина, оно касалось злоупотреблений в его бытность первым вице-мэром Санкт-Петербурга. Новосёлов в этом плане пошел по стопам Петра Авена, который в 1992 году тоже прикрыл Путина от уголовки, согласно материалам Марины Салье. Все они тесно связаны между собой и связаны с российской властью.

– А руководство ТНК-ВР вам как-то помогало?

– Через день после задержания меня буквально заставил прийти к нему Новосёлов, названивая в газовый блок. Он выспрашивал, что произошло, я ответил, что вины не признаю и что дал подписку о неразглашении. Я спросил, поможет ли мне компания с адвокатом. Новосёлов сказал, что ТНК может дать своего адвоката, но за $500 в день. На суде Новоселов выступал на стороне ФСБ, заявил, что якобы я сам приходил к нему после задержания, наврал, что я выполнял какие-то спецпоручения англичан.

Дважды меня приглашал Вексельберг, расспрашивал о ходе следствия, обещал подумать насчёт адвоката, но ничего так и не надумал. Во второй раз я сказал ему, что, по моему мнению, компанию бьют по всем фронтам, очевидно, что это атака. Он ответил: "Смотри, эта ФМС, мы об этом знаем. А ФСБ, – говорит, – я бы с таким не связывался, я к этому не имею отношения". Я в тот момент подумал: а Хан с Фридманом имеют.

– Что они получили в итоге?

– Они получили оперативный контроль над компанией, контроль за финансовыми потоками. Фридман стал временным СЕО и остался им до продажи компании "Роснефти" в 2013-м. Уехал тогда не только Дадли, куча других западных менеджеров, а остальные получили статус российских сотрудников. Владение осталось прежним – 50/50, но управление изменилось. Они поставили своих людей на основные посты, вообще они превратили эту компанию в совок. Но самая главная их выгода, конечно, в сделке 2013 года.

Де юре это были две отдельные сделки, которые произошли параллельно: "Роснефть" купила пакеты у BP и у AAR. Разговоры о продаже компании шли и до 2008 года, Вексельберг как-то заявил, что он хотел бы $50 млрд, но все подумали тогда, что он лукавит – компания стоила $25-30 млрд. Все решили, что названа запредельная цена, чтобы показать, что AAR ее никогда не продаст. ТНК-ВР толком не котировалась на бирже, что усложняло оценку капитализации, но общая цена всей компании фигурировала в пределах $25-30, максимум $40 млрд. Но даже при сравнительной оценке никто не показывал общую стоимость в $55-61 млрд, о которых пресса писала на момент продажи. При этом ВР получила $17 млрд кэшем, остальное акциями "Роснефти", дав в замен небольшую часть акций ВР. Этот взаимный обмен акциями был чуть в пользу ВР, но это можно назвать рыночной сделкой. Даже если "Роснефть" заплатила премиум, этому было коммерческое обоснование – они вошли в бренд ВР, англичане обещали развивать проекты по добыче...

А российским акционерам "Роснефть", а по сути российское государство, заплатило кэшем через офшоры $28 млрд. По разным оценкам им переплатили от 40% до 60% сверх рынка. "Альфа-Групп" тут же вывела эти излишки в LetterOne и скупает теперь по всему миру нефтяные и телекоммуникационные проекты.

– Чего вы ждете от этой петиции и почему именно Блаватник?

– Во-первых, это не только про Блаватника, а про всех путинских олигархов, желающих сотрудничать с Оксфордом. Я вижу прямую связь между миллиардерами ТНК и тем, как связанные с ними безопасники совместно со спецслужбами и госструктурами, при помощи пропаганды вышвырнули из страны несколько десятков бипишников – американцев, англичан, других иностранцев, при этом пострадало много и российских сотрудников. А потом эти олигархи получили деньги непосредственно от Путина и Сечина. У меня, как и других западных аналитиков, встает вопрос: почему они не под санкциями? Чем Фридман с Авеном лучше Тимченко? Для меня они одинаково близки к Кремлю.

Блаватник от них отличается тем, что он не хочет быть русским олигархом, он хочет быть американским филантропом. Не Леонидом, а Леном или даже Леонардом. Изначально он сделал небольшой капитал в Америке, может, несколько миллионов. Когда началась перестройка, у него были проекты в Казахстане и в России, но самые большие деньги он получил при продаже ТНК-ВР. И сегодня он широким веером вкладывается в разные благотворительные проекты: не только в Англии, а и в России, в Израиле, в США. Но самый крупный, тот что больше всех на виду – грант в эту школу. Он хочет купить себе репутацию, он носит несколько шляп: в Англии он американский филантроп, в Израиле он еврей, заботящийся о репрессированных и ветеранах, в Берлине на вечеринке он, по сообщениям прессы, надел маршальскую форму Сталина, а в России он лояльный Путину олигарх, и это – его главное лицо.

Одна из главных претензий к Блаватнику в том, что у него были 12,5% ТНК-ВР, он мог проголосовать вместе с бипишниками, но он палец о палец не ударил. Он ни разу не выступил ни против травли Британского совета, ни по корпоративному рейдерству, он голосовал за изгнание Дадли, он всегда был на стороне российских акционеров, а потом еще и получил сверхприбыль от Сечина.

То же касается и Фридмана: хотя он не называет школу управления своим именем, но вместе с Авеном они в Оксфорде с 2007 по 2011 год вручали награду за лучшие бизнес-инвестиции западных компаний в России – это не просто цинично, это смешно.

В долгосрочной перспективе я надеюсь, что наша петиция поможет изменить отношение общественности. Я бы хотел добиться широкого публичного обсуждения, давления на Оксфорд, чтобы руководство вынуждено было организовать новую независимую комиссию, которая оценила бы это сотрудничество, основываясь на уставе и ценностях университета. Кроме того, я хочу расширения списка Магнитского – включения туда новых лиц в США, принятия подобного списка в Канаде и в Европе. Думаю, это вполне возможно.