Слушайте продолжение письма Михаила Берфмана, как он стал американским миллионером. Из предыдущей передачи мы знаем начало этой истории. Торговал человек в Ростове на базаре, к нему пришли бандиты за данью, он их послал подальше с обещанием, по крайней мере, одного зарезать, если снова явятся. Его оставили в покое, но он предпочел этому покою беспокойство на другом континенте: перебрался в Штаты. В Штатах быстро выучил язык, устроился на хорошую работу, купил в рассрочку дом и машину, а через несколько лет все потерял: работу, имущество, распалась семья. Пришлось начинать все с начала. Нарочно не придумаешь: пошел в казино, включил мозги и вынес оттуда двадцать пять тысяч. Вдобавок выиграл любительский шахматный турнир, за что тоже кое-что получил – десяток тысяч. Слушайте, что было дальше.

«Да, Анатолий Иванович, вы угадали, для взлета я выбрал рынок недвижимости». Это я писал ему, когда еще не знал, что он затеял. Предполагаю, писал я, что, как инженер-строитель, вы решили попытать счастья на этом поле? «Фокус был в том, - пишет Берфман, - чтобы выйти на этот рынок в нужный момент и с наличными. У меня есть несколько американских лицензий. Одна из них - инспектор недвижимости на наличие насекомых. Заказами снабжали риэлторские конторы. Часто встречались объекты в ужасном состоянии. Ущерб был причинен не термитами, а человеком. И находились объекты в самых выгодных местах. Принадлежали они банкам, выдававшим ипотеку. Вы спросите, что это за банки, которые в массовом порядке выдавали кредиты вандалам? Отвечаю. В конце семидесятых годов был принят закон, обязавший банки снизить требования при выдаче ипотеки. Предполагалось, что вандал, став домовладельцем, перестанет быть собой - будет добросовестно трудиться и погашать кредит. Чего захотели! Ни того, ни другого не произошло, и дом вернулся к банку. И было таких миллионы, Анатолий Иванович! Такой дом дешевле снести и построить новый. Уорен Баффет назвал эту затею финансовым оружием массового поражения. Но кто и когда слушал пророков? Тот же Баффет как-то сказал, что, когда вода уйдет с отливом, сразу станет видно, кто плавал голым. Так вот, Анатолий Иванович, в данном случае я оказался таким же умным, как этот великий человек. Еще в третьем году я понял, что пузырь неизбежно лопнет, и эти дома будут продаваться по доллару за штуку. Моя задача: подойти к этому моменту со свободной наличностью. Кое-какая у меня, как вы уже знаете, была. Начал изучать способы увеличить ее. В таком случае нужно раскалить добела вопрос внутри себя и задать его. Кому? А Ему, Господу! Сделать это нужно перед сном и как следует помолившись (да-да!). Утром проснетесь с ответом, в соответствии с которым нужно действовать, не рассуждая. Я и действовал: купил на все деньги одноунцевых серебряных слитков. Заказ сделал по телефону, а тяжеленную бандероль получил по почте. Покупал я их по семь с полтиной, а продавал через пять лет по тридцать восемь. Фишка была в том, чтобы выдержать эти пять лет», - пишет Михаил Берфман. Как он выдержал эти пять лет и что с ним было потом, услышите в следующей передаче.

А сейчас читаю вот что: «В Пентагоне идут дискуссии, помочь или не помочь гибнущей оппозиции Асада, которую бомбит Путин. В Украине идут дискуссии, права или нет Европа, когда требует амнистии для преступников ДНР и ЛНР. Оказывается, нет юридически оформленных доказательств того, что они террористы, так что Европа, значит, права и нужно забыть восемь тысяч убитых; в Израиле идут дискуссии, грозит ли хаарецу присутствие Путина в Сирии и усиление с его помощью Асада? Британия спорит о терминах: какую войну ведет Россия с повстанцами, "асимметричную" или "гибридную"? Всюду идет дискуссия, остановить Путина на Ближнем Востоке или пусть перебьет вообще всех арабов. Везде, где нужно принимать срочные меры и что-то делать, выражается озабоченность, начинаются липкие и многословные дискуссии, парализующие волю, а в это время Путин появляется с кувалдой то там, то тут. Где мир дает слабину, там он и выскочит, как из табакерки; и что особенно интересно - его никто нигде не ждет, для всех он неожиданность, как будто ни разведки, ни аналитики, ни политических прогнозов давно уже в мире не существует. Правительства самых сильных стран пребывают в дреме - что будет завтра, то и будет, завтра и поговорим».

Это было написано пятого октября, женщиной написано. В таких случаях мне вспоминается Мао Цзедун или, как его называли в Китае, Великий Кормчий. Последнее, что он изрек в своей жизни, уже на смертном одре, холодеющими губами: «В мире большие непорядки». Когда случается прочитать что-то вроде того, что вы сейчас услышали, хочется вздохнуть и сказать задумчиво-сокрушенно: «В мире большие непорядки». А если шутки в сторону, то перед нами состояние человека с улицы или, по-нынешнему, с дивана. Всегда и везде ему нужны быстрые и решительные меры. С первого взгляда на любое событие ему совершенно ясно, кто прав, кто виноват и что надо делать, и делать немедленно, то есть, кого-то к чему-то принуждать. Не рассусоливать, не колебаться, не вникать в подробности. Бить, гнать, загонять и карать, карать, карать. Никаких споров, никакой борьбы мнений. Зло вырвать с корнем и одним рывком. Тогда будет порядок, заключает он на своем диване, начиная следующую бутылку пивасика.

Заграничные русские разделены на два лагеря. Один лагерь без ума от нынешнего русского начальства, другой наоборот, очень им недоволен. Лагерь недругов русского начальства ведет себя так, словно стоит под стенами Кремля и никуда двигаться не собирается до полной своей победы. С Кремлем говорят с позиции силы, не имеют недостатка в предложениях, как обустроить Россию, не скупятся на угрозы и предостережения. Да, как будто так и надо, как будто Россия – их страна, которую они никогда не покидали. Живет человек на Западе, давно живет, хорошо живет или не очень, или очень хорошо, уже не помнит, сколько лет он гражданин Германии, Штатов или Англии, а все не может оставить в покое Россию. Своим бывшим соотечественникам он как бы велит: ну-ка, сделайте Россию такой, чтобы у меня не болело за нее сердце далеко-далеко от нее, где я, в общем, неплохо устроился! Сделайте мне приятно. В одном письме на «Свободу» говорится: «Анатолий Иванович, спросите этих людей от имени некогда вами любимой российской глубинки, есть ли у них совесть». Сразу отвечаю, дорогой: у них есть боль или то, что кажется им болью, и вот какое оправдание: мы, говорят, унесли Россию на подошвах. За это им, как они считают, полагаются ордена. Вы пожмете плечами: «Мне-то, жителю Моршанска, что за дело до этого? Я слышу наглеца, который из Атланты или Оклахомы рассказывает мне, в каком дерьме я тут барахтаюсь. Пусть он прав, но мог бы все-таки хоть иногда подумать, каково мне его слушать».

Это мы говорили об одной партии русских людей на Западе – партии людей, назначивших себя наставниками России. Сидит себе где-нибудь в Стокгольме русская женщина, давно брошенная мужем-шведом, никак не устроится на работу, нет у нее друзей-товарищей ни среди русских, ни среди шведов, а дама политизированная, у нее врожденная склонность к недовольству действительностью – и вот она вся сосредоточивается на новостях из России, читает, слушает и пишет, пишет каждый день, а то и нескольку раз на дню во все концы, как ее тревожит и возмущает все там происходящее. Высочайшая требовательность к русскому человеку и его начальству. Они ей все время должны, обязаны - должны, обязаны вести себя так, чтобы ей было любо-дорого на них смотреть из Стокгольма. Но всякой твари по паре. Есть другой лагерь, в нем видим давно покинувших Россию русских людей, назначивших себя ее обожателями и защитниками. Их много, они граждане западных стран, граждане, можно сказать, закоренелые, но страшно любят свою бывшую родину и в доказательство своей любви вслух ненавидят Запад в целом и в частности – каждый ту страну, которая его приютила и кормит. Это русские патриоты похлеще москвичей и урюпинцев. Разумеется, никто из них и не думает вернуться на родину. Это настоящая пятая колонна России на Западе, гэбуха этим пользуется, другое дело, что толку - чуть. Они не вросли в западную жизнь, а остались такими, какими были в России. Об одном из них пишет Станислав Савицкий из Москвы: «Вы нам прочитали письмо русского патриота, который живет за бугром (кажется в Бельгии), изо всех сил любит Путина, так что он там забыл, в этой Бельгии?! Пусть катится обратно в Россию!» - дальше в письме нецензурные выражения.

Думаю, все это не имело бы никакогозначения – на сколько лагерей или партий делятся выходцы из России на Западе, как они относятся к России, если бы она была свободной страной. Вот у меня в друзьях в Фейсбуке есть один живущий в Германии бывший советский спортсмен и литератор – он занят тем, что поносит Америку, все пишет, какая она нехорошая, как неправильно ведет себя в мире – пишет по-русски, других языков не знает, пишет с полной уверенностью, что Америка его читает от сих до сих, и первый его читатель - Обама, которому достается по первое число. Таких и немцев немало, и французов, и сколько угодно чехов, но это совсем другое дело, это не выглядит так нелепо, как в случае с русскими. Почему? Потому что Штаты - свободная страна, и Германия, из которой бывший советский спортсмен учит американцев жить, - свободная страна. На его писания, на его ссору с дядей Сэмом не обращают внимания ни публика, ни власти Америки, а в России – о, это тема, это предмет внимания правительства, за этим следят, этим пытаются управлять.

«Я родом из Беларуси, - следующее письмо, - и некоторое время назад имел несчастье получить аттестат о среднем образовании, Школа в Беларуси – шестой круг ада, это концлагерь, это тюрьма для подростков. Учительский состав, наравне с руководством родительского комитета, делает такие сборы денег под различными предлогами, что от зарплаты родителей не остается и половины. Учеников используют как бесплатную рабочую силу: субботники, отработка пропусков, опозданий и т.п. Оценки на основе просьб, сдача экзамена - автоматом. А как проходят выпускные вечера! В этот раз цена получилась заоблачной – порядка двухсот пятидесяти долларов с лица. Такого никогда не было! На банкет ушло минимум десять тысяч. И это была только вторая часть оплаты, а первая включала в себя подарки учителям. Около одиннадцати вечера сели за столы, под утро мы вынесли несколько пьяных одноклассников. Это я еще не коснулся повседневного школьного питания, на которое тоже собирают деньги. Каждый год сдаем по сотне долларов на ремонт школы, но о туалетах лучше не рассказывать. Туалетной бумаги у единственной раковины нет. Мыло также отсутствует. И слив в унитазах не работает. Ладно - была бы это просто школа, так ведь гимназия! С уважением Арнольд Белый». На месте Арнольда я бы добавил, что реформу школьного дела следовало бы начинать с упразднения родительских комитетов. По-другому ничего не выйдет. По крайней мере, такого мнения мой старинный товарищ, с которым мы когда-то учились на учителей начальной школы. Он всю жизнь проработал в одной школе. Можете себе представить. Всю жизнь в одной школе, и не сошел с ума. Распустить их и больше не собирать, говорит он о родительских комитетах. Он уверен, хотя и улыбается при этом, что крупный реформатор отсюда и пойдет. Мир нынешней школы – это мир учительских поборов, директорского делячества и общей гульбы. Там, конечно, дают какие-то знания, совсем без этого пока не получается, чему-то учить приходится, но это далеко не основная задача. Школа существует не для детей, а для их родителей и учителей. Учителям она нужна как место, где они получают зарплату и подношения. Также как место, где они показывают свои наряды, сплетничают, ссорятся, вообще – по мере сил мучают друг друга. Для родителей школа – это место, где с них собирают плату за положительные отметки их детям. И еще место, откуда исходят поводы для пирушек. Вы знаете, например, что значит обмыть портфельчик? Это пьянка родителей первоклассников. Так отмечают «первый раз в первый класс». Учителя, разумеется, тут как тут. Да, разогнать родительские комитеты. Иначе скоро отмечать возлияниями будут не только начало и конец учебного года, как сейчас, не только начало и конец каждого семестра, но начало и конец каждой учебной недели, а дойдет и до того, что – начало и конец каждого школьного дня. Забыл сказать главное. Руками родительского комитета взимается основная часть взяток и поборов с родителей. При таком посреднике остаются чистыми руки директора. Ему завидует главный врач больницы, которая через дорогу. «Мне бы, - говорит, -что-то вроде постоянного комитета родственников пациентов».

«Уважаемый Анатолий Иванович! – пишет господин Маркелов. - Несколько дней своей драгоценной жизни я потратил на изучение пенсионного дела в этом лучшем из миров. Возможно, вашим слушателям будет интересно, что я узнал и к чему пришел. Во-первых, говоря о «средней» пенсии, как и о «средней» зарплате, следует учесть, что реально практически во всех странах большинство людей получает меньше пресловутой «средней» зарплаты или пенсии. Рассматривать надо медиан – это реальная средняя цифра для большинства. Еще интересно соотношение зарплат и пенсий. В ЕС оно колеблется от тридцати девяти процентов в Германии – самая низкая в относительном масштабе, до девяноста пяти в Греции – самая большая, повторяю, относительно зарплаты. В среднем по ЕС – шестьдесят. Получается, что в Германии люди беспроцентно кредитуют правительство. Номинально самая высокая пенсия в Швейцарии – около трех тысяч евро, в Люксембурге – больше двух с половиной, в Норвегии. Там соответственно высока и стоимость жизни. Однозначных статистических данных нет, тем более, что надо учитывать кучу факторов, вроде, например, наличия или отсутствия собственной недвижимости, возможности пенсионера сдавать жилье в аренду или продать его, инвестировать выручку и жить с этого. Есть мнение, что фактически богаче всех пенсионеры Сингапура – именно за счет недвижимости. В этом смысле можно считать, что пенсионер из крупного российского города тоже очень даже богат. И опять-таки важна и стоимость жизни в месте проживания пенсионера. Есть индекс Мерсера – страны с лучшей пенсионной системой. На первом месте Дания. На втором Нидерланды. На третьем Австралия. Дальше – Швеция, Швейцария, Канада. Про США особенно трудно получить адекватные данные из-за сложности их системы. Есть оценки, что средний доход пенсионера – порядка тысячи двухсот долларов в месяц. Это около восьмидесяти тысяч рублей по нынешнему курсу. В России самые низкие средние и минимальные пенсии в Курской и Белгородской областях, самые высокие на Чукотке. Во многих азиатских странах работающие граждане не платят или почти не платят в пенсионные фонды. Там взрослые дети содержат своих престарелых родителей, ничего не получающих. Вот что я узнал о пенсионных делах в мире, уважаемый Анатолий Иванович. А к чему пришел, скажу коротко. Я пришел к тому, граждане, что работать надо. Надо работать, граждане!» Спасибо за содержательное письмо, господин Маркелов. Я тоже склоняюсь к вашему выводу. Работать надо!

Следующее письмо: «В очередной раз указываю на ваше феерическое вранье, А.И.Стреляный. На этот раз на тему “убийства миллиона афганских крестьян”. Эта цифра “миллион” как появилась в восемьдесят девятом году в западной антисоветской пропаганде, так и была повторена академиком Сахаровым и стала неким каноном. Между тем, даю справку вам, А.И.Стреляный, президент Наджибулла, глава последнего реального правительства Афганистана, в июне восемьдесят восьмого года в своем выступлении в ООН заявил о двухсот шеститесяти трех тысячах жертв войны. А.И.Стреляный, вы в своем репертуаре», - отмечает автор письма. Мог бы отметить кое-что и я, но за меня это делает автор следующего письма.

Читаю: «Точных сведений о потерях афганцев нет до сих пор. Звучали и цифры до двух миллионов. Невозможно выяснить даже примерно, сколько из них было гражданских, сколько военных, сколько убито советскими солдатами, сколько - просоветскими афганцами, сколько - моджахедами, сколько - просто бандитами. По данным ООН, общая смертность в Афганистане была в те годы меньше, чем до прихода советских войск. Да, как ни странно. Надо учесть, что Кармаль с Наджибуллой, при поддержке СССР, помимо военных и карательных операций, занимались и здравоохранением. Открывались медпункты и больницы, в которых делались прививки. Переписи населения в Афганистане после семьдесят девятого года не проводились. Это тот случай, когда всякий может подобрать нужные ему источники и данные. Можно, например, доказать пользу от пребывания Советской армии тем, что до этого среднегодовая смертность от всех причин составляла триста пятьдесят четыре тысячи человек в год, а во время войны – на полсотни тысяч меньше. При желании все можно… Есть более широкая закономерность: после Второй мировой никакие войны не приводили к реальному сокращению населения на территориях, где шли боевые действия. Даже если вспомнить полпотовский геноцид, точные данные о котором тоже никому не известны – население Камбоджи потом очень быстро восстановилось и сильно выросло. То же самое в Руанде, Конго. Взять хоть Афганистан, хоть Вьетнам, хоть Ирак – везде во время войны население росло. В далеком прошлом, когда воевали холодным оружием или, как в Тридцатилетнюю войну – примитивным огнестрельным, убыль бывала на порядок больше. Не скрою, Анатолий Иванович, я, как многолетний ваш слушатель, уверен, что эпоха настоящих войн и самых серьезных, в том числе и демографических, потерь рано или поздно вернется», - ничего себе конец письма! Мне остается только гадать, какая связь между тем, что автор – наш многолетний слушатель, и тем, что он такой пессимист.

«Если бы Карлу Мартеллу, - следующее письмо, - в семьсот тридцать втором году не удалось победить в битве при Пуатье, сейчас Европа говорила бы по-арабски и поклонялась Аллаху. Об этом забыли почти все, но мусульмане не забыли. Они мечтают о реванше. Они уверенны в своем превосходстве над другими, не признают деления на светское и духовное. Мусульманка может обожать селфи или пилотировать истребитель. В интернете можно даже найти откровения арабок-лесбиянок. «Я – лесбиянка, я не стесняюсь этого, я живу в Канаде, но я все равно ношу хиджаб, потому что это Моя Вера». Эта дама вестернизирована? Да ни в малейшей степени. Обозримое будущее – это вялотекущий конфликт и словоблудие. Нынешнее поколение демократических политиков так долго произносило мантры о правах человека, что само в них поверило. Следовало с самого начала или поддержать Асада, или, по крайней мере, сохранять нейтралитет. Вместо этого «полезные идиоты» поддержали суннитов, тогда как в интересах всего неисламского мира было бы или огнем и мечом вернуть Сирию к статусу кво пятилетней давности, или хотя бы удержать алавитские и христианские области. Действия России там абсолютно правильны. Объективно русские летчики воюют за честь и счастье немусульман всего мира. Я думаю, что и Обама, и большинство европейских политиков давно поняли свою ошибку. Давно поняли, что «демократическая оппозиция» в мусульманской стране – миф, что «политический процесс» - иллюзия, и что надо выбирать между Асадом и «воинами джихада». Однако, признать свои ошибки, отказаться от идеологии «универсальных ценностей» не могут. Поэтому и вешают всех собак на Путина. Но даже если Россия ничего не добьется, она спасает свою честь! Русские, как много раз в своей истории, воюют не за славу, не за деньги и даже не за идеи, а за честь. Будущие историки, возможно, это будут китайцы, напишут: когда постхристианский мир разваливался, когда Западная Европа и Северная Америка утопали во лжи и возились с однополыми браками, в Москве был отважный лидер, настоящий Цезарь, достойный своих предшественников – Гая Юлия и Августа Октавиана. Даже если Россия проиграет, Колесо времени не забудет ее подвига», - вот так заканчивается это письмо. Даже жалею, что пришлось его вдвое сократить.

Сами по себе разговоры о национальной чести, о доблестях цезарей, о древней славе, о величии племени, к которому выпало счастье принадлежать, - сами по себе не фашизм. Но фашизма без этих речей нет. Честь, род, племя, доблесть, пример предков – эти слова могут ничего не значить, кроме склонности человека говорить красиво, а могут значить все, и прежде всего – национальное тщеславие, а оно-то и есть фашизм.

Письмо из Черкасс, это Украина, областной центр. «Еду на троллейбусе. На одной из остановок забегают две первоклассницы. С бантиками, в школьных красивих формах и с рюкзачками, которые удобнее портфельчиков нашего детства. Через три остановки выходят. Закрываются двери, тролейбус готовится двигаться дальше. Тут кондукторша кричит водителю, чтобы тот снова открыл двери. В открытую дверь одна из первоклассниц протягивает деньги: «Вы с нас не взяли за проезд. Возьмите, пожалуйста». Пассажиры в ступоре, кондукторша машинально взяла деньги, девчушки побежали дальше. Эти полминуты перевернули мое представление не только о подрастающем поколении, но и о мире в целом», - пишет автор. Я его понимаю. Иногда мне кажется, что мир вообще не мог бы иметь места, если бы в нем не встречались аккуратные плательщики.