Станет ли Сирия новой точкой напряженности в российско-американских отношениях или же Вашингтон и Москва худо-бедно смогут наладить взаимодействие на Ближнем Востоке, чтобы, по крайней мере, избежать прямого военного столкновения? Как российская интервенция в Сирии скажется на перспективах политического урегулирования гражданской войны в стране? Повлияет ли она на масштабы потока беженцев с Ближнего Востока в Европу? Эти и многие смежные вопросы сегодня активно обсуждаются в экспертном сообществе в США.
Высокопоставленный сотрудник Центрального разведывательного управления и Госдепартамента в администрации Буша-младшего Дэвид Гордон в статье в журнале Foreign Affairs, неофициальном органе американских экспертов-международников, сделал прогноз, согласно которому присутствие российских военных в Сирии будет расти. Какие новые возможности стратегического маневра в регионе обретет Россия в результате дальнейшего расширения своего военного присутствия в Сирии и как на него будут реагировать НАТО, Израиль, арабский мир, Гордон не разбирает. Его интересует только ближайшая перспектива. Он уверен, что российский военный след "на земле" увеличится – как реакция на попытки Турции, Катара, Саудовской Аравии бросить вызов Путину, усилив поддержку сил сопротивления в Сирии; проверка на прочность: не даст ли Путин слабину, не отступит ли?
Российский руководитель ни за что не позволит суннитским государствам смести алавитский режим Асада и сделает все для того, чтобы весь мир признал его роль посредника между двумя коалициями, конкурирующими в Междуречье, – американской и иранской, уверен Гордон. Он предвидит еще одно последствие "сирийского гамбита" Москвы: ослабление противостояния вокруг Украины между Россией и Европейским союзом: западные участники ЕС солидаризовались с коллегами на Востоке в применении санкций к России после аннексии Крыма и вспышки военных действий в Донбассе, а теперь в высшей степени раздосадованы нежеланием тех же коллег разделить бремя забот по приему ближневосточных беженцев. Поэтому они ухватятся за любой план урегулировать сирийскую ситуацию, на котором сойдутся Путин и Обама и который обещает остановить беженский поток. Даже если мирный план будет включать уступки по антироссийским санкциям.
Два аналитика Гудзоновского института, Бенжамин Хаддад и Ханна Тобурн, выступая на страницах другого престижного внешнеполитического издания, Foreign Policy, прогнозируют усиление трений между настроенными на решительное противодействие Асаду главными игроками в Европе, Германией, Англией и Францией, с одной стороны, и нежелающими идти с Москвой на конфронтацию из-за Сирии Соединенными Штатами – с другой. Усиление американо-европейских разногласий по Сирии может с заметной вероятностью перекинуться на Украину: европейским лидерам будет непросто отстаивать перед избирателями сохранение санкций в отношении страны, совершившей агрессию против Украины, если Вашингтон видит в ней партнера по разрешению сирийской проблемы.
Если Россия уничтожит "Исламское государство", но позволит силам сопротивления свергнуть Асада, то это будет означать провал российской политики
Как долго Россия будет бомбить проамериканских повстанцев в Сирии, прежде чем США за них заступятся не на словах, а на деле? Видный вашингтонский аналитик Эдвард Лютвак в беседе с Радио Свобода ответил на этот вопрос неожиданно: заступничества не будет, поскольку никаких проамериканских повстанцев в Сирии нет и в помине. ЦРУ просто обязано было аттестовать отдельных бойцов из сопротивления как приверженцев умеренных взглядов, чтобы иметь законное основание снабдить их хоть каким-то, пусть крохотным количеством оружия. Умеренность в воззрениях и обладание парочкой американских противотанковых снарядов не делает группировку проамериканской и достойной того, чтобы рисковать из-за нее ссорой с Россией, подчеркивает Лютвак.
Как мы сможем распознать, успешен ли российский маневр в Сирии? И наоборот: какой исход интервенции достоин того, чтобы прослыть неудачей? Интересно также, насколько высокой будет плата России за неудачу? Наш собеседник – ведущий сотрудник института American Enterprise Майкл Рубин:
– С точки зрения Москвы успехом будет сохранение у власти Башара Асада, укрепление алавитского анклава на западе Сирии. Если Россия уничтожит "Исламское государство", но позволит силам сопротивления свергнуть Асада, то это будет означать провал российской политики. Большим пятном на имидже Путина и российских военных станет потеря их самолета и пленение летчика повстанцами, особенно радикального толка. Поддержка российским обществом интервенции в Сирии – и без того небольшая – может сильно поколебаться. Война хороша, пока она ведется без потерь с твоей стороны. Путину, по большому счету, следует озаботиться тем, чтобы Асад из друга не превратился в источник кошмара. А это произойдет, если он втянет Россию в бездонную трясину своей гражданской войны.
– Вы верите в решимость Путина и его окружения оставаться в Сирии, даже если поначалу русская военная кампания столкнется с трудностями?
Обама куда больше озабочен тем, чтобы, не дай бог, не породить ненароком конфронтацию с Россией, чем воздвигнуть заслоны потенциальной российской экспансии на Ближнем Востоке
– Я, честно говоря, не совсем понимаю, как Россия может уйти из Сирии, не утратив своей репутации, даже если не столкнется поначалу ни с какими трудностями. Дилемма, стоящая перед Кремлем, очень суровая: либо российский контингент полностью уничтожает сирийскую оппозицию, либо он останется в Сирии бессрочно. Ограниченная победа не может устроить Россию, ибо в этом случае, как только ее войска покинут Сирию, движение сопротивления очень быстро восстановит свою былую силу, и армия Асада, почти что небоеспособная, не сможет этому помешать. Эта же дилемма "все или ничего" – либо полная победа, либо патовая ситуация – образует сердцевину и других затяжных конфликтов, кипрского, например, или палестино-израильского. Уйдя из Сирии без полной победы, Россия растеряет все свои приобретения в течение считаных часов или дней.
– Какая, по-вашему, вероятность прямых американо-российских военных столкновений, даже если администрация Обамы не последует совету бывшего военачальника генерала армии Дэвида Петреуса и не попытается создать на севере Сирии бесполетную зону, в которой могут найти безопасное пристанище беженцы?
Пытаться консолидировать сирийскую оппозицию даже в этих условиях – то же самое, что носить воду решетом. Кто-то из шеренги всегда выпадет
– Вероятность невысока, на ближайшую перспективу, поскольку Обама куда больше озабочен тем, чтобы, не дай бог, не породить ненароком конфронтацию с Россией, чем воздвигнуть заслоны потенциальной российской экспансии на Ближнем Востоке. Однако, вероятность военных столкновений, как ни прискорбно, может заметно возрасти уже через пятьсот дней, после смены администрации в Вашингтоне. Ни предполагаемый кандидат демократов Хиллари Клинтон, ни фавориты гонки среди республиканцев не относятся к России столь же примиренчески, как Обама. За пределами администрации между двумя партиями в Америке нет разногласий в отношении Путина и угроз, которые его политика несет миру и стабильности. Российская авиация атакует в Сирии формирования повстанцев, приемлемых идеологически для США и Европы, и я бы уже сегодня послал наши самолеты бомбить объекты в алавитских районах, взятых под защиту Россией, дабы продемонстрировать ей, что не она одна способна играть в такие игры. Даже если это сопряжено с увеличением риска конфронтации. Пора, наконец, на практике продемонстрировать, что с "перезагрузкой" покончено. И что, если не поставить перед Путиным барьеры, он не остановится.
– Многие комментаторы в России придерживаются мнения, что Путин нанес чуть ли непоправимый урон отношениям их страны с суннитской частью мусульманского мира. Вы согласны?
Между различными повстанческими группировками, я полагаю, начнется нечто вроде "товарищеского соревнования" за то, чтобы стать первой, кто захватит в плен российского военного
– Абсолютно согласен. Из этого, однако, не следует, что, скажем, такой человек, как лидер Египта Абдул Фаттах ас-Сиси не попытается что-то урвать у Путина, ведь Путин, в отличие от Обамы, ни за что не станет обременять его разговорами об уважении прав политических соперников, включая тех, кто исповедуют неприкрыто экстремистские подходы.
– Каковы шансы на объединение оппозиции в Сирии перед лицом вооруженного вмешательства России?
– Ну, пытаться консолидировать сирийскую оппозицию даже в этих условиях – то же самое, что носить воду решетом. Кто-то из шеренги всегда выпадет. Сейчас между различными повстанческими группировками, я полагаю, начнется нечто вроде "товарищеского соревнования" за то, чтобы стать первой, кто захватит в плен российского военного.
– И последний вопрос, который тоже часто задают в России: отразится ли интервенция в Сирии на динамике мировых цен на нефть?
– В обозримой перспективе – нет: цена нефти останется неизменной или даже немного приспустится, поскольку Саудовская Аравия не сократит объема добычи, чтобы сделать нефть более дорогой. Это будет ответ Эр-Рияда Москве за Сирию, – сказал в интервью Радио Свобода ведущий сотрудник института American Enterprise Майкл Рубин.
