В среду утром Совет Федерации удовлетворил просьбу президента страны Владимира Путина разрешить использование российских войск в этой стране. Ранее с такой просьбой к Путину якобы обратился президент Сирии Башар Асад, – сообщила Москва. Днем появились сообщения о первом авиаударе, нанесенном российскими военными самолетами по пригороду сирийского города Хомс, "колыбели сирийской революции".

Все это произошло на следующий день после возвращения Путина из Нью-Йорка, где он говорил о Сирии на сессии Генеральной Ассамблеи ООН и в ходе переговоров с президентом США Бараком Обамой.

Перед поездкой Путина в Нью-Йорк появились многочисленные предположения о том, что российский лидер попытается "разменять" Сирию на Украину – с помощью участия в международной операции по борьбе с террористической группировкой "Исламское государство" Кремль пытается наладить отношения с Западом, испорченные действиями Москвы против Украины. Однако сегодняшние события усложнили понимание этой картины. За годы гражданской войны Сирия превратилась в лоскутное одеяло, контролируемое несколькими воюющими силами – поддерживаемым Москвой режимом Башара Асада, радикальной группировкой "Исламское государство", другой радикальной группировкой, связанной с "Аль-Каидой", и относительно светскими оппозиционными режиму Асада группами. Именно по позициям одной из этих групп, судя по всему, был нанесен сегодня российский авиаудар, результатом которого стали многочисленные жертвы.

Западная пресса сообщила, что Россия потребовала от США вывода американских военных самолетов из воздушного пространства Сирии, однако Вашингтон отклонил это требование. Путин подчеркивает, что речь идет именно о воздушной операции, наземные силы использоваться не будут. Однако в будущем Москва будет вынуждена вернуться к рассмотрению этого вопроса, считает живущий в Лондоне журналист-востоковед Андрей Остальский. Он с осторожностью относится к сообщениям о российских авиаударах по Хомсу, но считает их правдоподобными:

– Сказать с полной определенностью что-то сложно, у нас нет независимых источников, которые могли бы надежно подтвердить ту или иную информацию. Однако исключить, что именно так все и обстоит, как сообщили представители оппозиции, тоже нельзя. В названных районах, как считается, действуют разрозненные оппозиционные группы, но это не "Исламское государство". Если это так, то подтверждаются опасения, которых уже полно в западных СМИ, – удары под предлогом борьбы с "Исламским государством" в первую очередь будут направлены против умеренной оппозиции, которая с режимом Асада никаких дел иметь не может и стремится к уничтожению режима. Именно от них Россия, наверное, собирается в первую очередь Асада защитить, потому что это более острый вопрос его выживания.

​– Где находятся позиции "Исламского государства" и что контролирует оппозиция? Кто более опасен для Асада?

– Здесь надо понять исторически двойственное отношение Асада к "Исламскому государству". Он довольно долгое время фактически закрывал глаза на существование и укрепление исламских радикальных групп. Ему казалось, что он может использовать принцип "разделяй и властвуй" – будут бороться друг с другом умеренная, светская, прозападная оппозиция, которая ненавистна "Исламскому государству", и, наоборот, от этого позиции режима даже укрепятся. Был даже момент, когда мне казалось, что эта дьявольская тактика работает, что ослабляются прежде всего отряды "Сирийской свободной армии" и других группировок, не принадлежащих к радикальному исламу, что Асад таким образом выигрывает. Он с "Исламским государством" и торговал через посредников, и нефть получал.

​Но затем сирийский президент понял, что если дело так пойдет дальше, то ему придется напрямую иметь дело с "Исламским государством", а это такая мощная сила, которая вполне может его смести – быстрее и решительнее, чем эти разрозненные группировки умеренной оппозиции. После этого тактика Асада несколько изменилась. Сейчас, конечно, говорить о прямой или косвенной поддержке "Исламского государства" со стороны Дамаска уже невозможно. Где-то у них произошли столкновения, и действительно, как я понимаю, военно-воздушные силы Сирии тоже, бывает, бомбят позиции "Исламского государства".

Я собрал несколько карт из разных источников, они противоречат друг другу, и это показывает, насколько ненадежные у нас сведения, и говорить со всей определенностью, кто где находится, нельзя. Но все-таки усредненный результат такой: наверное, сегодня гораздо больше угрожают режиму Асада другие группировки, а не "Исламское государство". Сейчас образовалась новая мощная группа "Армия завоевания". Ею тоже руководят исламисты, но, судя по всему, не такие оголтелые, как в "Исламском государстве" и "Фронте Нусра", который считается сирийским филиалом "Аль-Каиды". "Армия завоевания" довольно быстро расширяет территорию под своим контролем. Она тоже может представлять для Асада очень серьезную угрозу.

​– Сообщается о том, что Россия потребовала от США прекратить полеты и авиаудары американской авиации. Что это может означать?

– Очень странное сообщение. По "логике оливковой (с натяжкой, прямо скажем) ветви", протянутой Владимиром Путиным накануне в Нью-Йорке, странно было бы полагать, что он начнет с США разговаривать языком военных угроз прямо на следующий день. По логике, это должно означать, что есть определенный период времени – это я уже гадаю, – в течение которого Россия просила США уйти из сирийского воздушного пространства, чтобы избежать недоразумений, по ошибке не оказаться в боевой схватке. Всегда ли логика работает в том, что делает Россия, – я не уверен. На внутреннем рынке России, для ура-патриотов это сообщение звучит так: мы уже овладели ситуацией в Сирии, можем диктовать американцам. И уже пишут ура-патриоты в своих твиттерах: "Ура, Дамаск наш, Башар – настоящий президент, ждем СССР-2, победа, триумф..."

​– Когда стало известно, что Путин едет с предложениями по Сирии в ООН, были предположения, что он пытается разменять с Западом Украину. Сейчас это выглядит так, что Россия в Сирии не является партнером Запада, ведет собственную игру.

– Я думаю, не такой западной реакции ожидали в Кремле, хотя в американской, в британской прессе, во Франции звучат голоса, которые призывают закрыть глаза на поведение Путина, проявить некоторое понимание российской позиции, а в обмен заручиться мощной российской поддержкой в борьбе против "Исламского государства". На это и был расчет, и отчасти он сработал. Аналитики российских спецслужб, к которым в первую очередь прислушивается Владимир Путин, видимо, пришли к выводу, что западное общественное мнение настолько испугано "Исламским государством", что можно на этом набрать серьезные политические очки. Был разработан план в старых традициях спецслужб, спецоперация, которая ставила своей задачей убить сразу нескольких зайцев.

​Не знаю, что было наверху этого листа, – некоторые считают, что внутренняя ситуация в России для Путина важнее всего, и ему надо было, учитывая ситуации на востоке Украины (уже пошел разговор о том, что Россия сливает Донбасс), этому что-то патриотическое противопоставить, показать мощь державы на международном уровне. Но были и другие цели – отвлечь внимание от Крыма и востока Украины, выйти из изоляции. Наверное, думали, что если сложится коалиция с американцами против "Исламского государства", то санкции будут смотреться нелепо и, если даже не будут официально отменены, то постепенно сойдут на нет. Я уверен, что такие рассуждения были. И вроде бы это отчасти срабатывает, но главная закавыка в том, что дипломатия и стратегическая международная политика – это не спецоперация, они другим законам подчиняются.

Возможно, некоторые западные лидеры встревожены: не попадает ли Запад в хитро расставленную ловушку. И еще очень важный пункт был наверняка в этом списке: Владимиру Путину необходимо сохранить режим личной власти Асада. Почему – на эту тему можно спорить, но мне кажется, что Москве просто нужен свой "сукин сын", стопроцентно антиамериканский, антинатовский, антизападный лидер, на которого можно опереться в случае, если разрядки не будет, а отношения с Западом будут обостряться. Я никогда не верил в полную чистосердечность предложений о совместной коалиции и всегда считал, что это спецоперация и маскировка, преследующие свои цели. Например, сделать так, чтобы Запад еще и поблагодарил, поаплодировал и закрыл глаза на Крым – а заодно незаметно уничтожать прежде всего светскую оппозицию Асаду. Но такие планы никогда не срабатывают. Дипломатия в наше время не вписывается в сценарии спецопераций.

​– Поговорим о возможных последствиях. Может ли сирийский конфликт от действий России взорваться еще сильнее?

– Ничего хорошего я не предвижу в результате этих действий. Достаточно вспомнить, что СССР пытался гораздо более мощными силами покорить Афганистан, но ничего, как известно, из этого не вышло. Почему считают, что применением одной только авиации можно добиться полной военной победы, в том числе над "Исламским государством", непонятно.

Вся проблема в том, что режим Асада представляет меньшинство населения, это крайне непопулярный режим, он исторически обречен, он в агонии, и весь вопрос – сколько она продлится. И конечно, действия России эту агонию продлить могут, но это все равно странная стратегия, обреченная на поражение. Может быть, в Москве рассчитывают расправиться со светской оппозицией, окружающей районы, контролируемые армией Асада? Но когда дойдет до "Исламского государства", да и этой "Армии завоевания" – они крепкий орешек, и как мне кажется, одними авиаударами не отделаешься. И тогда встанет вопрос: не завязнет ли Россия в Сирии, как завяз Советский Союз в Афганистане, как до этого завязли США во Вьетнаме? Казалось бы, Владимир Путин должен это понимать, и поэтому, может быть, он не устает повторять, что наземные войска применяться не будут.

​– Может ли возникнуть ситуация, при которой режим Асада сможет спасти только введение наземных сил? И будет ли готов Путин платить таким образом за поддержку режима Асада?

– Я к этому и вел: сейчас, как мне кажется, он искренне, понимая опасность участия сухопутных войск в боевых действиях в Сирии, хочет этого избежать. Но ситуация может повернуться так, что угроза и режиму Асада, и российской военной базе в районе Латакии окажется настолько серьезной, что придется опять говорить с военными. И принимать решение заново. А у Владимира Путина есть свойство – он человек рисковый, человек высоких ставок, поэтому он может принимать быстрые и неожиданные решения, которые иногда пугают его непосредственное окружение. Реальная опасность Асаду и российской военной базе может побудить Владимира Путина к резким решениям, о которых Россия может потом пожалеть, – считает Андрей Остальский.