Людей, которые привыкли к чтению, изумялет, что в старых книгах они вычитаывают те же речи, которые звучат и сегодня. Вот в прошлой передаче мы вспомнили Сухово-Кобылина. Господин Платонов пишет, что после этого открыл его книгу и был поражен ну, вот хотя бы такими словами этого писателя, которым полтораста лет: «Когда ближе, как можно ближе посмотришь на эту матушку Расею – какая полная и преполная чаша безобразний. Язык устает говорить, глаза устают смотреть. Надо зажмуриться и молчать». Это он пишет племіннику. Добавляет вот что: «Задача всякого из вас, молодых и лучших –это переменить породу скрещиванием и произведением полукровных. Будущность только тут, и это неизбежное историческое поступление». Господин Платонов в связи с этим пишет: «Прошло сто пятьдесят лет, Анатолий Иванович. Нельзя сказать, что все это время мы не подвергались скрещиванию. Поскреби русского – обнаружишь теперь уже не только татарина - там, например, и еврея немало, и украинца, еврея и украинца очень немало, а мы все равно в безобразиях по уши. Как и Сухово-Кобылину, хочется зажмуриться и молчать». Это – одно направление мысли читающих русских людей. С другой стороны, ничего нового и в том направлении, которое называется патриотическим. Люди, любящие России до ненависти ко всему, что не Россия, они, оказывается тоже не говорят ничего нового. И здесь слушатели «Свободы» тоже обильно снабжают нас выдержками и ссылками. Вот, к примеру. Сразу скажу – речь персонажа из рассказа, написаного сто десять лет назад. Читаю: «Горжусь тем, что я русский!.. Да, я смело говорю всем в глаза: довольно нам стоять на задних лапах перед Европой. Пусть не мы ее, а она нас боится… Русский народ покамест еще только чешется спросоня, но завтра, Господи благослови, завтра он проснется. И тогда он стряхнет с себя блудливих радикальствующих ин-тел-ли-ген-тов, как собака блох, и так сожмет в своей мощной длани все эти угнетенные невинности, всех этих жидишек, хохлишек и поляшек, что из них только сок брызнет во все стороны». Эта речь подслушана сто четыре года назад, а как будто сегодня… В чем же дело? Почему и те люди, которые хотят, чтобы русский, наконец, перестал страдать ненавистью ко всем нерусским, и те, что мечтают зажать не только жидишек и хохлишек, но весь мир, - почему и те, и другие не говорят ровным счетом ничего нового, а только повторяют и повторяют, часто – дословно, то, что говорилось сто, сто пятьдесят и больше лет назад? Дело в том, что ничто не берется из ничего. Одному на душу ложится одно, другому - другое. Каждый берет по своему вкусу из того, что уже есть, что лежит в библиотеках, что передается из книги в книгу, от поколения к поколению, из предбанника вчерашнего в предбанник сегодняшний, из зоны вчерашней в зону сегодняшнюю, из гостиной вчерашней в гостиную сегодняшнюю, из редакции вчерашней в редакцию сегодняшнюю. Из года в год, из эпохи в эпоху передаются мысли, которым триста с лишним лет. Одна мысль – что Запад бяка, а Русь лучше всех, другая – что Руси для ее блага надо не кичиться своей особостью, а жить, как люди, у которых это получается не так плохо.

«Доброе утро всем! – пишет москвичка Ангелина Малютина. - С первого дня, как я вошла в интернет, а это было в феврале десятого года, я погрузилась в "украинскую тему". До хрипоты, до рыдания я доказывала украинцам, что мы относимся к украинцам как к родным. Что мы сами все украинцы, если разобраться. Перелопачивала гору литературы на эту тему и писала, писала, говорила, говорила...Приводила аргументы и факты в пользу того, что мы один народ, что мы все тыщу лет как переженились и у нас у всех общие дети и внуки». Вот так она писала и говорила, а ей отвечали руганью, отчего, по ее словам, волосы у нее стояли дыбом, «ревела каждый день» (ее слова). Ревела каждый день, но продолжала настаивать, что (читаю) «между Украиной и Россией должна быть только одна граница - обильно накрытый праздничный стол. А за этим столом - смех, шутки, тосты, объятия родных людей во всех смыслах этого слова». Наконец, в ответ она услышала такое, что до утра не могла уснуть и только после этого, наконец, решила (читаю) «никогда не иметь теперь даже в мыслях приехать в Украину, поехать на отдых в Крым, и своих внуков буду воспитывать в соответствующем духе. Они будут знать, что украинцы - это никакой не родственный нам народ, в чём было уверено наше поколение, опираясь на свой жизненный опыт и знание истории, а люди, которые пообещали ненавидеть Россию и русских на триста лет вперёд». Пять лет, напомню, понадобилось этой женщине, чтобы сделать то, о чем ее сразу, как только она появилась в интернете со своей проповедью, попросили украинцы: оставить их в покое, не донимать их объяснениями, кто они такие, откуда явились, с кем и в каком находятся родстве и что в каких книгах про это написано. Вот как жалко человеку расставаться с тем, что он считает своим, что любит всей душой. А как, в самом деле, не любить то, что считаешь своим? Доходящее до слез и бессоницы имперское, великодержавное чувство. Никогда не думал, что оно может быть таким сильным.

«Почему в современном мире невозможна настоящая диктатура? – следующее письмо. - Потому что улетучился институт личной преданности. Даже у Саддама Хусейна или Муаммара Каддафи количество людей, лично преданных вождю и готовых идти за него в огонь и воду, судя по всему, было минимально. Что-то не было сообщений, как «амазонки» Каддафи взрывают себя последними гранатами. О Януковиче даже говорить смешно. Несколько лично преданных людей, может, есть у крупнейших бандитов-олигархов, но это несерьезно. А ведь в прошлом любой король держался, кроме всего прочего, на значительном количестве людей, верных не державе и не идее, а лично ему. В конце концов, даже Гитлеру путч сорок четвертого удалось подавить, потому что в СС было много тех, кто был лично верен отнюдь не Германии, а именно фюреру. Верность и честь... Эти понятия в прошлом. Возможно, отчасти это связано и с распространением безбожия и кризисом брака. Естественно, тот, для кого «пусть нас разлучит смерть» - пустые слова, даже если и даст повелителю присягу «я кровь твоей крови», все равно не будет ей верен до конца. У Джорджа Мартина шестнадцатилетняя девчонка Дейенерис идет вперед, сметая преграды, потому что у нее есть люди, видевшие ее выходящей из огня с драконами на плече и присягнувшие: «я кровь Твоей крови», плюс армия рабов-головорезов, которые присягнули ей: «Ты - наша мать». В современном мире такого нет и не предвидится. Скучно жить на этом свете, дамы и господа», - делится автор этого письма своим настроением. У каждого, конечно, свой вкус. Институт личной преданности потому и кончился, что наскучил людям, что они стали говорить: ну, что это за жизнь – бросаться в огонь и воду за каким-то харизматиком! Харизма значит обаяние. Харизматиком называют политика с замашками вождя, которому удается производить сильное впечатление на легковерных людей. Сколько существует политика, столько существуют и харизматики. Способность привлекать людей, как выражался Ленин, у него это было. У социологов давно разложены по полочкам качества, которыми обладает политик, за которым идут люди. Среди этих качеств и харизма. Но в современном правовом обществе харизматик не совсем уместен. Ему все труднее развернуться. Все больше кругом граждан, считающих, что это зазорно - порабощать себя чувством личной преданности какому-нибудь властолюбцу.

Переслали (не прислали, а переслали) письмо неизвестно от кого и куда. Друзья, я вас прошу: указывайте, где вы их находите, такие вещи. Читаю: «Я, как гражданин и патриот России, изо всех сил стараюсь уважать своё правительство. Мне наплевать на разную пропаганду пятой колонны. У меня уже выработался к ней иммунитет. Я сужу лишь по действиям, которые реально делает правительство, и на смысл этих действий. Сейчас правительство, как говорится в официальных сообщениях, «задумалось» об ограничении поголовья скота в личных хозяйствах! Кому-нибудь из умных людей такое «задумывание» не кажется маразмом? Ведь буквально только что был провозглашён курс на импортозамещение. Оказывается, мы готовы уничтожать на корню и собственную продукцию! Товарищи дорогие, мы удивляемся новостям с Украины, а наши новости не начинают быть такими же? Только не надо меня обвинять в каком-то там подпевании кому-либо. Я лишь пытаюсь здраво рассуждать», - пишет автор. Изо всех сил старается уважать свое правительство, а назвать маразмом очередную его задумку не постеснялся. От любви до чего-то противоположного – один шаг. А намерение российского правительства ограничить поголовье скота в личных подсобных хазяйствах всколыхнуло многих наших слушателей, многих. «Не иначе, как вредители окопались в Кремле», - говорится в письме с Кубани. Это слово тридцатых годов прошлого века. Тогда было решено, что всякая неполадка где бы то ни было – дело рук вредителей, то есть, людей, враждебно настроенных к советской власти. По статье о вредительстве можно было отправить за колючую проволоку любого. Одной из разновидностей вредительства считались головотяпские решения начальства: они, мол, принимаются специально для того, чтобы вызывать недовольство населения. Российского гражданина подвергают нешуточным испытаниям. С одной стороны, его радуют войной с Украиной, обещаниями показать кузькину мать Америке, с другой – пугают возвращением хрущевских времен. Внешнюю политику он одобряет, тут ждет всего только умного и заранее радуется, а что касается внутренней политики, то тут наоборот, ничего хорошего заведомо не ждет. И нет смысла его спрашивать, как это возможно, что начальство, по-твоему, прекрасно управляется на внешней арене и ниже всякий критики - на внутренней. Он увидит в вашем вопросе подковырку и только разозлится.

Вот, кстати, еще из письма. Пишет русский патриот из Бельгии: «Малоуважаемый Анатолий Иванович! Вы злорадствуете в связи с решением правительства России навести порядок в личных подсобных хозяйствах, но не затрудняетесь рассмотреть вопрос со всех сторон, в общеевропейском аспекте». Далее он подробно излагает, как обстоят дела в Бельгии и в Европейском союзе, какие там порядки, какие ограничения и нормы. От некоторых из них сельский житель России просто взвыл бы. Он на своем подворье пользуется такой свободой, которая бельгийцу и не снилась, но ради справедливости надо добавить: не снилась и не нужна она ему, свобода располагать навозную кучу где попало. До всего надо дорасти, дожить – не только до свободы, но в некоторых случаях и до несвободы, до разумной, благотворной несвободы.

Следующее письмо: «Прочитал ученую жалобу, что во многих словах русского языка большинство людей «неправильно» ставят ударения, не в соответствии с «грамматической нормой». А вот если так подумать. Ведь это сугубо тоталитарный подход. Что такое настоящая свобода? Это живи и не мешай жить другим, не учи их жить, заботься о себе и не лезь не в свои дела. Это моеличное дело, как я питаюсь и одеваюсь, что читаю. И как я говорю – тоже мое дело. Если кому не нравится, так пусть со мной не общается. Понятно, что когда человек изучает иностранный язык, то его учат произносить слова и ставить ударения так, как это делают носители оного языка. Но если это мой родной язык, то кому какое дело? Когда выясняется, что большинство людей, к сожалению какого-нибудь профессора, говорит неправильно – ну, это ведь как у сержанта, у которого вся рота идет не в ногу. Какие-то умники-профессора решили, что говорить надо щавЕль, считать «кофе» мужским родом, а «кино» - вопреки духу языка, не склонять, распорядились считать слово «класть» - культурным, а «ложить» - некультурным, и возмущаются, что люди говорят как им удобнее.Для коммерческих и официальных документов некие правила действительно нужны во избежание разночтений, однако эти правила должны соответствовать языку большинства, а не меньшинства. Такое вот мое скромное мнение», - сообщает автор письма, невольно задевший мое больное место. Это все так, дорогой, но от того, что я вдруг разделю ваше скромное мнение, мне не перестанет быть стыдно или досадно, когда поймаю себя на неправильном ударении. И с человеком, который говорит «мОлодежь», «лОжить» или «осУжденный», я буду общаться, точно зная, что передо мною – довольно темный человек. Произношение, выбор слов, строй речи - это все знаки, по которым узнаешь, кто перед тобой. По этой одежки мы и встречаем, и провожаем друг друга.

Следующее письмо пришло в дни, когда отмечалось пятнадцатилетие гибели подводной лодки «Курск». Автор хочет, чтобы Русская служба радио «Свобода» и наши слушатели – те, что настроены к нам доброжелательно – демократически настроенные слушатели, чтобы мы, вспоминая в эти дни команду «Курска», все-таки не забывали, к чему ее готовили, эту команду, а заодно – к чему готовят команды тех ядерных подлодок, которые пока на плаву. В передачах «Свободы» автор уловил нотки, показавшиеся ему странными. Люди озабоченно говорили о состоянии российского военно-морского флота. Чувствовалось, что они были бы довольны, если бы там было больше порядка, чтобы все, чему положено взлетать, исправно взлетало и садилось, а чему положено погружаться, - исправно бы погружалось и всплывало, чтобы личному составу было как можно удобнее нести службу, чтобы каждый, от матроса до адмирала, прекрасно знал свое ратное дело. Некоторым участникам передач «Свободы», как с удивлением обнаружил этот наш слушатель, явно не приходило в голову, что чем больше порядка в российской армии и на флоте, чем выше их боеспособность, тем страшнее жить на этом свете всем, включая и само русское воинство. Читаю: «Вы-то, американское радио «Свобода», отчего так пекётесь о боеготовности наших башен и батарей, а также пусковых установок ядерных ракет? Вы что, сочувствуете идее если не построить коммунизм на планете, так воцарить, на худой конец, во всех столицах по Бандюковичу? Какая трогательная забота о порядке и дисциплине на флотах и в эскадрах! 0б улучшении и совершенствовании управлений ФСБ еще не думали беспокоиться? Там ведь тоже есть резервы совершенствования и улучшения!».

Автор этого письма напоминает, что Россия ведет начатую ею вторую холодную войну и готова превратить ее в горячую мировую. Он с жестокой иронией сообщает, что, насколько ему известно, американские радиостанции в свое время не высказывали озабоченности положением в хозяйстве гросс-адмирала Денница. Они не восклицали: «Какой ужас!» по поводу очередной аварии немецкой посудины. Они не сожалели, что фюрер недостаточно вникает в нужды своего флота, что он, флот фюрера, несет большие потери от глубинных бомб с английских эсминцев». Совершенно очевидно, что такое письмо не могло бы появиться в нашей почте еще два года назад. Но сегодня, когда в России говорят о готовности нанести ядерный удар даже по Украине, такое письмо просто не могло не появиться в почте радио «Свобода». Вот как повернулось дело. Трудно не жалеть команду того крейсера, что затонул, или может затонуть завтра, в то же время… Ну, как не помнить при сем, для чего существует все это хозяйство?! Автор письма ставит вопрос прямо: что должен думать украинец, если поступит сообщение, что где-то тонет гигантская российская подлодка, назначение которой - выполнить путинскую угрозу ударить из-за Украины по Америке и покончить таким образом с жизнью на Земле: не доставайтесь вы никому – и Украина, и планета? Чего должен желать всякий, кому охота жить, – неужели того, чтобы таких лодок в России было больше и все они были на плаву в идеальном состоянии?

Пишет Диана Светличная: «Знакомые отправили своего сына-старшеклассника на год в Америку. Вернулся мальчишка. Месяц как дома. С виду будто не изменился - на носу веснушки, уши торчат, бейсболка старая. Ну, я к маман его, естессно, давай приставать с расспросами.
- Как Димка? Как язык? Какие впечатления? – интересуюсь.
- Ой, не спрашивай, - закатывает глаза родительница. – Че язык? Он и до поездки трындел с америкосами. Че язык этот? Ты посмотри на него. Овощ овощем вернулся.
- Да ладно! – присматриваюсь к парню.
- Молчаливым стал, - поясняет.
- Ну, подрос. Мужчина не должен много болтать, - успокаиваю.
- Радости в нем после этой Америки нету! – почти рыдает мать. – На прошлой неделе поехали семьей в горы – шашлыки там пожарить, арбуз поесть. Ходит, понимаешь, с пакетом, мусор собирает. Надеюсь, его там не подсадили на наркотики». Диана Светличная, написавшая это, всколыхнула мое, личное. Дело было несколько лет назад. Сидим в лесополосе, выпиваем. Солидные люди: успешный фермер, его агроном, учитель, врач, хорошие, милые люди, крепкие мужики, не запойные, но вот употребили по последней - и я вижу своими глазами: собирают мусор и швыряют его в кусты, бутылки – туда же. Я молча, совершенно автоматически, бросаюсь в эти кусты, а они колючие – терновник. Поверьте: и мысли не было устыдить собутыльников – на колючки меня бросил вирус, подхваченный за годы жизни на Западе. Через некоторое время мужики рассказывают об очередном отдыхе на природе. Меня с ними не было. Сообщают, что в конце, кряхтя, все собрали в торбы и выбросили по дороге в мусорный ящик. Ну, вот, говорю, буду считать, что не зря коптил небо.

Следующее письмо: «Огромная часть народа идёт в военные училища, трудится в военизированных ведомствах, на секретных производствах. Это заметно даже по толпе, в ней масса всяких в мундирах. Если бы нефть подорожала до двухсот долларов за баррель, то каждый второй в толпе находился бы в мундире. Если бы до трехсот, то - три четверти, а при пятистах почти все надели бы форму. Столько людей в мундирах ты никогда не видел в СССР, разве что в военном городке! Вон идут какие-то по виду гопники, издалека не поймёшь, кто такие, ближе - читаешь на форме: "охрана". Это не менты, где-то вход караулят или чего-то сторожат. Охранка множит своих меньших братьев. Наверное, ей так приятнее жить. Тоже ведь воины», - говорится в письме. Лев Толстой назвал военных праздным сословием. Слово «сословие» употребляется в некоторых разговорах и о нашей современности, но никто не говорит: «сословие безработных». Обычно говорят: «армия безработных», это, кажется, вслед за Марксом. Сегодня так хочется сказать о миллионах людей в военной и полувоенной форме. С оглядкой на форму слово «армия» тут в самый раз. Как вышло, что такая масса людей – обыкновенных людей, не богачей и не рвачей, а самых обыкновенных взрослых людей - ничего не делают, только разгуливают в форме? Сказочная мечта, сказочное понятие о счастье, которое в том, чтобы ничего не делать, стала повседневностью миллионов здоровяков во цвете лет. На страну просыпался золотой дождь нефтяных денег – и вот так она ими распорядилась. Всяк подставил пригоршню, и почти в каждую что-то капнуло. Ну, а что делать дальше… Жизнь что-нибудь придумает.

«Коммунизм рухнул из-за того, - говорится в следующем письме, - что из его строителей не сумели до конца выжечь здравый смысл. И строители разобрали его, как кремлёвскую стЕну, буквально по кирпичику, каждый – под свой интерес. Буквально каждый, не только бюрократы. Сколько мне встречалось таких жалельщиков, но если поговоришь подробно, выясняется, что нет-нет, да и выковырнул кирпичик. Моя знакомая уклонилась с помощью папы от распределения после учёбы. А ведь это была обратная сторона бесплатного образования. Иначе бесплатность рано или поздно кончается. При этом они оба искренне были и есть за коммунизм».

Истинно так, как пишет этот слушатель, истинно так, каждый - по кирпичику, под свой интерес. Сквозь тернии – только не к звездам, а наоборот, все ближе к грешной земле. Если бы люди поступали, как их учит телевизор, они бы уже перестали даже глядеть в сторону Запада, а не то, что ездить туда и отправлять детей. Жизнь свое берет. Поэтому, слушая иную антизападную речь, хочется сказать: эх, Иван Иванович, на самом-то деле в Америку и Европу, в их образ жизни, в их шмотки и приспособления, ты веришь больше, чем в Бога и Россию, ибо сказано: дурак-то дурак, а мыла не ест.