В Прибайкалье горит тайга. По официальным данным, к утру 21 августа в Бурятии и Иркутской области пожары распространились на территории, занимающей более 1130 квадратных километров. Экологи и Роспотребнадзор заявляют о превышении более чем в два раза предельно допустимых концентраций по взвешенным веществам в воздухе над некоторыми районами Улан-Удэ и Иркутска.
Волонтеры утверждают: несмотря на заверения министра чрезвычайных ситуаций Владимира Пучкова, который еще на прошлой неделе обещал справиться с горящей тайгой, площадь лесных пожаров в Сибири не уменьшается, а растет. Вот что в интервью РС рассказал один из волонтеров, участвующих в тушении лесных пожаров в Прибайкалье, Антон Волков:
– Я не вижу ситуацию вокруг всего озера Байкал, я мог наблюдать лишь ситуацию со стороны Малого моря с острова Ольхон. Горит Приморский хребет от населенного пункта Зундук до населенного пункта Онгурен – порядка 35-45 км огненный фронт, т. е. в длину. Вчера был обнаружен новый очаг возгорания в районе населенного пункта Косая Степь, это на материке – Ольхонский район Иркутской области. Сегодня коллега пилот прилетел на остров Ольхон из Иркутска. Он пролетал этот населенный пункт и видел, что там столб дыма вздымается где-то на 2,5 километра. Все затянуто.
Горят все сопки напротив северной части Ольхона – напротив деревни Харанцы, напротив Хужира – это, грубо говоря, столица острова, главный населенный пункт на Ольхоне. Вчера ночью смотрел на Байкал – было видно красное зарево. Горят многие тысячи гектар. Сил не хватает. Волонтеры сегодня в очередной раз на микроавтобусе, по-моему, 23 человека выехали к населенному пункту Онгурен. 23 августа будет заброс волонтеров с острова Ольхон на кораблике. Так что то, что рапортует по телевидению МЧС, – это игра в цифры. Ситуация очень плачевная. Сегодня утром мы проснулись на острове Ольхон, и стояла очень плотная гарь. Нечем было дышать. К вечеру немножечко ветер растащил это дело. Но с материковых пожаров очень сильная задымленность. Очевидцы выкладывают в соцсетях сообщения, что даже Иркутск в дыму.
– Когда вы говорите о пожарах, что вы имеете в виду? Что именно горит – лес, торфяники?
– Торфяников здесь нет, в том районе, в котором я нахожусь. Это тайга – кедрачи, хвоя. Когда горит тайга, многометровые сосны, особенно когда пожар верховой и – такая зажигалка на 30 метров вверх, то проливы мало что решают. Конечно, здесь работают борта МЧС. Здесь пара штук, по-моему, летают ИЛ-76 от Минобороны. Но они тушат не только Ольхонский район и Иркутскую область, они тушат Бурятию – полуостров Святой Нос горит. Летают самолеты-амфибии. Они с озера забирают воду и выбрасывают на очаги. Но, во-первых, после работы авиации наземным группам необходимо добивать огонь. Представляете, с воздуха летит глыба воды, 10 тонн, наверное, на огромной скорости падает и во все стороны разлетаются угольки, головешки – их нужно дотушивать, работа авиация без координированной работы наземных служб тщетна.
Во-вторых, заливать такие пожары, в принципе, малоэффективно. Их нужно окапывать, то есть делать минерализованную полосу – участок почвы, который освобождают от всего горючего. То есть идет трактор, плугом роет траншейку глубиной 50–70 сантиметров, а за ним уже волонтеры, эмчеэсники и расчищают от поваленных деревьев, кустарников, чтобы была не горючая полоса, чтобы огонь, дойдя до нее, не снялся дальше. Потому что он горит не только вверх, он горит и вниз, сантиметров на 30 горит дерн внизу. Если пожар верховой, он может перекинуться через эту полосу поверху на здоровый лес. Для этого пускают по специальной технологии встречный отжиг, то есть специально поджигают лес, в сторону на огонь. Вот огонь идет, допустим, с севера на юг, поджигают с юга на север метров 300, чтобы огонь сам себя сожрал. А когда идет 40 километров длиной огненное пламя, можно 3 месяца этими самолетиками сбрасывать по 10 тонн воды – это все как слону дробина.
На Приморский хребет, который горит на огромной площади, забрасываются силы МЧС, силы волонтеров, там работают местные лесничества. Они стараются окапывать, но все осложняется тем, что лопатами и мотыгами окопать огромную площадь практически нереально. Там нужны специализированные трактора, танкетки. А рельеф гористый, очень отвесные склоны. Туда технику забросить тяжело, людей забросить тяжело. Поэтому какие-то группки есть, где-то окапывают, но нельзя сказать, что пожар берется в такое четко обозначенное кольцо и огонь отрезается. На каких-то участках такие группки работают, но эффективность не очень высока.
– Вы говорили о населенных пунктах, которые окружены пламенем. Никто из людей не пострадал?
– Нет, населенные пункты не горят, жертв нет. Населенные пункты заблаговременно местными жителями, волонтерами, лесничими окопаны. Просто огонь подходит близко – на 1–1,5 км до населенного пункта, но его пока удается сдерживать. Это со слов очевидцев, работающих на очагах, со слов представителей служб МЧС, военных, "Авиалесохраны". Жертв и угроз населенным пунктам нет. Люди не страдают. Страдает природа, животные.
– Там проблема только с сильным задымлением?
– Да. Задымление критическое, сильное. В Бурятии, в некоторых районах Улан-Удэ, допустим, превышена ПДК – предельно допустимая концентрация вредных веществ в воздухе.
– Я так понимаю, активировалось волонтерское движение. Люди готовы и хотят спасти леса от огня. Какую-то помощь им чиновники оказывают?
– К сожалению, нет. Наоборот, народ негодует в соцсетях, говорят, что власти наплевать. Народ сам организовывается в добровольные пожарные дружины. Очень активно люди переводят деньги, отчитываются о приходах-расходах. Покупают бензин. Идейные люди стараются взять ситуацию под свой контроль.
– Естественно, силы брошены – и Минобороны предоставило военных, МЧС. Но очень много разгильдяйства. Очевидцы на местах сообщали о том, что много штабных – водители, повара, связисты сидят на дорогах. Там пожар горит, а водитель какого-то транспортного средства сидит и рыбачит. Техника ломается. Все это не очень эффективно выглядит.
– У вас, у волонтеров, у тех людей, которые пытаются бороться с пожарами, есть ощущение, что другой части страны есть до этого дело? Вы ощущаете поддержку страны?
– В том-то и дело, что нет. Потому что в федеральных СМИ, к огромному сожалению, после того как министр чрезвычайных ситуаций Пучков отчитался о том, что остались незначительные очаги, образовался некий информационный вакуум. На федеральных каналах тишь и гладь, как будто бы Сибирь не горит. Я спрашиваю своих друзей москвичей, что они знают. Они удивляются – неужели Сибирь горит?! Федеральные СМИ, к сожалению, игнорируют эту ситуацию, хотя местные, региональные СМИ, преимущественно негосударственные, а интернет-издания, пестрят сообщениями о том, что здесь просто беда происходит, дышать нечем. Нельзя скрыть от общественности катастрофу такого масштаба, когда у тебя на глазах все полыхает. Такое ощущение, что Москва не знает, что здесь происходит. И это намеренная такая политика – не освещать тему того, что Сибирь горит, что здесь катастрофа.
