Парламентские партии и их кандидаты на региональных выборах получают финансовую поддержку из-за рубежа и привлекают бюджетные средства для финансирования избирательных кампаний, что запрещено федеральным законом. По сути это так, но формально все чисто. Схемы теневого финансирования российских избирательных кампаний раскрывает доклад движения "Голос", которое защищает права избирателей. Авторы доклада показали, как создаются подставные внебюджетные фонды, как преподаватели вузов или безработные вдруг перечисляют в поддержку "Единой России" миллионы рублей, и почему российские власти не считают "иностранными агентами" губернаторов, избранных на деньги офшорных компаний.

Один из авторов доклада, координатор движения "Голос" в Алтайском крае Станислав Андрейчук подчеркивает, что исследование проводилось по открытым источникам, и надеется, что этот доклад вынудит власти обратить внимание на несовершенство российских законов:

– Работал я не один, вместе с сетью наших региональных экспертов, которые тоже находили и проверяли информацию. Все данные, опубликованные в нашем докладе, взяты из официальных источников. Это либо финансовые отчеты политических партий за 2013-14 годы, опубликованные на сайте Центральной избирательной комиссии, либо сведения о поступлении средств в избирательные фонды кандидатов, которые публикуются на сайтах Избирательных комиссий субъектов Федерации. Там указаны названия компаний, перечислены физические лица и размеры пожертвований. После этого мы работали с Единым государственным реестром юридических лиц, а в случае с обществами с ограниченной ответственностью выясняли, кто является учредителями этих обществ, и прослеживали всю цепочку до конечного собственника. Если жертвователями были акционерные общества, то мы работали с теми официально опубликованными списками аффилированных лиц – там указаны доли владения акциями компании. Все данные по юридическим лицам, которые приведены в докладе, подкрепляются официальными бумагами на дату пожертвования плюс-минус два месяца. Что касается физических лиц, то мы просили наших региональных координаторов проверить данные, и в доклад вошли только те сведения, которые были подтверждены нашими региональными экспертами.

– Кандидаты получали формально зарубежное финансирование. Потому что большинство так называемых зарубежных предприятий – это зарегистрированные в офшорах фирмы: на Кипре, Британских Виргинских островах, в Белизе... Такая практика законна или нет?

– Есть 58-я статья Закона об основных гарантиях избирательных прав граждан Российской Федерации, там формулировка примерно следующая: "не имеют право жертвовать в избирательные фонды компании, 30 процентов и более которых принадлежит иностранным владельцам или же органам власти, муниципалитетам". Те факты, о которых мы говорим в докладе, формально под это основание не подходят. Что сделано в данном случае? Есть некая компания "А", которая жертвует кандидату, скажем, 1,5 миллиона рублей. Эта компания имеет единственного учредителя – российскую компанию "Б". А вот та, в свою очередь, может полностью принадлежать компании, зарегистрированной в офшоре. В результате получается, что с точки зрения действующего законодательства ничего не нарушено, и такие деньги можно получать, но мы понимаем, что конечный собственник – это кто-то или на Кипре, или на Британских Виргинских островах, в Объединенных Арабских Эмиратах... Кто этот собственник – мы можем только догадываться, но мы точно не знаем.

– Это можно рассматривать как пробел в российском законодательстве, нарушающий прозрачность избирательных кампаний и процессов?

– Да, во-первых, он нарушает прозрачность избирательных кампаний, во-вторых, та практика, которую мы обнаружили, на наш взгляд, противоречит самому духу той нормы, которая была прописана в Законе о выборах. То есть, так или иначе, это финансирование оказывается иностранным, но оно становится возможным, потому что есть "дырка" в законе.

– Если бы это относилось к некоммерческим организациям, среди которых уже несколько лет Минюст выявляет "иностранных агентов", при обнаружении офшорных спонсоров власти сочли бы это финансирование зарубежным?

– По крайней мере, такую "дыру" в законодательстве очень быстро бы закрыли.

– В разных регионах очень разные системы обнародования данных о финансировании избирательных кампаний. В одних регионах публикуют данные о пожертвованиях в избирательный фонд начиная с суммы 10 тысяч для физических и 100 тысяч для юридических лиц, в других регионах эта планка поднята уже до 40 и 400 тысяч соответственно. Законна ли такая разница и почему нет единой системы обнародования данных о финансировании избирательных кампаний?

– Потому что формально у нас государство является все-таки федеративным, и согласно федеральному закону, размеры и порядок публикации этих данных определяется Избирательной комиссией субъекта Федерации. Как правило, эти нормы сейчас стали прописывать в региональных законах. Тем не менее, за последний год практика изменилась в лучшую сторону. Потому что в конце 2014 года в федеральном законе появилась норма, что можно публиковать данные, начиная с 25 тысяч рублей пожертвований юридических лиц, и эта норма стала дублироваться в региональном законодательстве. Те редкие отклонения, которые мы видим в 2015 году, это уже исключения. Что касается избирательной кампании прошлого, 2014 года, тогда ситуация была гораздо хуже. Где-то публиковались данные, начиная от 200 тысяч, где-то начиная с миллиона, а где-то вообще не публиковались. Сейчас все-таки это постепенно приходит к одному знаменателю. Другой вопрос в том, что непонятно, по какой логике избирательные комиссии субъектов Федерации или региональные законодатели в некоторых случаях устанавливают свою планку для опубликования таких данных. Я думаю, что здесь есть и доля лени, и желание все-таки скрыть часть информации о реальных спонсорах. В противном случае, не нужно было бы выстраивать те схемы скрытого финансирования, которые отлажены и действуют уже многие годы. Прозрачность никогда не была коньком наших политических деятелей и государственных деятелей.

– Как следует из доклада, некоторые кандидаты желают предстать перед общественностью более экономными в своих затратах на предвыборную кампанию, чем было на самом деле. По словам авторов доклада, многие кандидаты показывают слишком маленькие размеры избирательных фондов.Но эта оценка, судя по всему, интуитивная. А на чем основаны такие подозрения, есть ли какая-то неформальная норма, сколько должно быть истрачено на избирательную кампанию среднего кандидата в пересчете на одного избирателя? В докладе цифры очень различаются по регионам: есть и 50 рублей на избирателя, есть и больше 100 рублей, а есть и два рубля. Есть ли какая-то усредненная цифра, которая позволяет судить, что кандидат указал достоверный размер своих предвыборных затрат?

– Такие цифры есть, и их хорошо знают политтехнологи. Но есть и просто логика, опыт, обычная практика. Например, в 2014 году кандидат Андрей Бочаров, победивший на губернаторских выборах в Волгоградской области, по официальным данным, потратил на всю избирательную кампанию всего 250 тысяч рублей. Максимально разрешенный размер избирательного фонда составлял 77,5 миллиона рублей. Де факто 250 тысяч рублей – это сумма, которой в нашей обычной практике едва хватает, например, на прохождение избирательного муниципального фильтра для регистрации кандидата. Потому что есть расходы на содержание штабного аппарата, есть расходы на содержание юриста, есть расходы на нотариуса, который заверяет подписи муниципальных депутатов, и эти расходы более-менее устойчивы, от них нельзя отмахнуться. Например, в Алтайском крае муниципальный фильтр составлял 550 подписей, и они должны были быть заверены нотариусом, а нотариусу должен был оплачивать это заверение кандидат из своего избирательного фонда. Плюс к тому должны были быть расходы на логистику и многое другое, чего не избежать. Но два кандидата в Алтайском крае, которые были зарегистрированы, прошли всю избирательную кампанию, показали, что один за весь избирательный цикл потратил 300 тысяч, другой чуть больше 100 тысяч рублей. Это просто нереальные расходы!

– Другое, что вряд ли можно отнести к реальному, это размеры пожертвований от физических лиц, которые порой достигают нескольких миллионов, и люди являются или безработными, или работниками бюджетной, социальной сферы, преподавателями вузов. Во-первых, есть ли какие-то законные основания для того, чтобы, заподозрив подставное финансирование, привлечь к суду тех, кто это устраивает, заказчиков? Или, может быть, это формально законные схемы и остается только подозревать, что дело нечисто?

– Я думаю, что в таких случаях единственный, кто может действовать, это налоговая инспекция, которая вправе проверить, откуда у человека, работающего в бюджетной сфере не на самой высокооплачиваемой должности, вдруг берется 3 миллиона рублей, которые он спокойно жертвует политической партии, одноразово или же в течение двух лет. Я не вижу, кто еще может это проверять.

– Возможно ли какое-то обращение в прокуратуру на этом основании? На основании данных, что официальная зарплата примерно такая-то на этой должности, а человек пожертвовал политической партии несопоставимо большую сумму.

– Это вопрос, который я себе сейчас тоже задаю, но ответа не знаю. Мы с коллегами его еще не прорабатывали.

– Какие из "открытий" этого доклада лично вас как его автора наиболее впечатлили? Может быть, стали неожиданными или превзошли ваши подозрения и ожидания?

– Мне кажется, то, что мы в докладе показали, эти факты – лишь маленькая верхушка айсберга. Потому что, к сожалению, значительная часть поступлений от юридических лиц, да и от физических лиц на данный момент нами не может быть прослежена. Скажем, у "Единой России" создана особая система финансирования, когда у них большая часть пожертвований от юридических лиц поступает из так называемых региональных фондов поддержки партии, и на этом цепочка, видимая гражданам, прерывается. А вот кто пожертвовал деньги этим региональным фондам – совершенно не известно избирателям. А там очень большие деньги, там сотни миллионов рублей. Есть еще закрытые акционерные общества, списки аффилированных лиц которых мы не видим, и не знаем, кто же там является собственником. Наверное, Минюст или еще кто-то знает, но мы, к сожалению, нет. Принимая все это во внимание, я удивлен, что нам по открытым данным удалось такое количество проблемных пожертвований найти. Я думал, мол, понятно, что какие-то "подозрительные" пожертвования найдем – одно, два, три, а тут – на десятки миллионов рублей. Это для меня удивительная история, конечно.

– Этими схемами может воспользоваться любая партия. Но в докладе в основном фигурируют крупные парламентские партии – "Единая Россия", "Справедливая Россия". Это говорит о том, что у них юридическое обеспечение лучше? А может быть, это история о том, что политики разной степени честности выходят на выборы?

– Во-первых, мы, конечно, смотрели прежде всего парламентские партии. И средства, которые получают кандидаты других партий, несопоставимы с затратами парламентских партий. У непарламентской оппозиции просто нечего копать было. Мы посмотрели весь список компаний (это несколько сотен), которые были нам доступны. То, что нашли, описали без каких-либо изъятий. В итоге видим, что получатель пожертвований – это в основном "Единая Россия" и лишь в некоторых случаях другие партии. Мне кажется, что основная проблема в том, что у парламентских партий другой уровень финансирования, чем у всех остальных. Если мы с вами посмотрим на размеры избирательных фондов, то (в докладе об этом тоже упомянуто) совокупный избирательный фонд кандидатов от "Единой России" в 2,5 раза превышает совокупный избирательный фонд всех остальных кандидатов вместе взятых на данный момент, в кампании 2015 года. Соответственно, у "единороссов", я думаю, и нарушений больше.

– Какой эффект от этого доклада ожидаете?

– Я бы очень хотел надеяться на то, что будут учтены те рекомендации, которые у нас в докладе есть. Прежде всего, мы настаиваем на том, что должны раскрываться конечные собственники компаний, пожертвовавших партиям или кандидатам средства. Кроме того, необходимо, конечно, дорабатывать российское законодательство, убирая ту законодательную "дыру", о которой мы говорили. Но самое главное, что граждане должны обратить внимание на вещи, которые могут угрожать, в том числе, их безопасности и их политическим интересам. И прежде всего граждане должны задуматься о том, кому они доверяют свои голоса.