Марьяна Торочешникова: По всей стране россияне судятся с властями за сохранение городских парков и скверов, пытаются противостоять незаконному строительству на рекреационных территориях и во дворах. В Москве эта борьба особенно обострилась нынешним летом - я имею в виду ситуацию вокруг парка Торфянка, который пытаются уберечь от незаконной застройки жители района Лосиноостровский. Какое отношение к подобным конфликтам имеют священнослужители и православные активисты? Можно ли эффективно противостоять незаконному строительству в парках и дворах? Как спасти парк?

Гости в студии Радио Свобода - члены Коалиции против незаконных строек в Москве и других городах: депутат муниципального собрания Лефортово Александра Андреева; эксперт Общественного экологического совета Москвы Алина Енгалычева и председатель инициативной группы района Ростокино Наталья Завражнова.

Чтобы понять масштаб проблемы незаконного строительства на зеленых территориях, я предлагаю посмотреть на карту Москвы - это карта конфликтов, связанных с застройкой природных территорий. Почти 500 объектов отмечены на ней кружочками. Но мои гости утверждают, что эта карта - далеко не полная. Какова сейчас ситуация в Москве, связанная с незаконной застройкой зеленых территорий, насколько она критична?

Алина Енгалычева: Это очень большая проблема, и стоит она очень остро. Действительно, не все точки отражены на этой карте, потому что эти точки возникают каждый день. Это народная карта, ее организовали сами люди, и каждый может добавить туда свой объект. Несколько дней назад возникла очередная такая точка - на Речном вокзале, в парке «Дружба». Несмотря на обещания со стороны органов власти, не было публичных слушаний, все равно там начато масштабное строительство огромного футбольного поля с каким-то вспомогательными зданиями, и все это капитальное. Туда пришли бульдозеры в 6 утра, без объявления войны, буквально как в 1941-м. Там нет ряда разрешительных документов, есть, как обычно, путаница среди якобы имеющихся документов. И это обычная история для Москвы в последние годы.

Марьяна Торочешникова: Наталья, вы отстаиваете парк рядом с ростокинским акведуком в Москве. Что там происходит?

​Наталья Завражнова: Там начато строительство храмового комплекса на 500 прихожан, в нашем парке - котлован. Помимо ростокинского акведука, это место еще известно в простонародье как горка-миллионка, то есть это части горки, с которой зимой катаются дети. Люди приезжают из Мытищ, Медведково, Свиблово, со всей Москвы на эту зимнюю горку. Но это и парк, в том числе. К сожалению, к нам в парк пришло капитальное строительство, которое запрещено на территориях общего пользования.

Марьяна Торочешникова: А как такое стало возможным, если есть запрет на капитальное строительство в парке? Неужели те люди, которые начинают там стройку, рассчитывают, что им все сойдет с рук?

​Александра Андреева: Надо понимать, что вообще в Москве незаконны 95% строек, если не все 100. Москва застроена в четыре раза плотнее, чем Париж, и в 10 раз плотнее, чем необходимо для комфортного проживания. То есть количество и размеры домов таковы, что практически на любую точку города, не только озелененную, а вообще на любую распространяется хоть какой-нибудь запретный статус. Либо это природная территория, где строить нельзя, либо это зоны охраны и территории памятников, объектов культурного наследия; либо это нормы инсоляции; либо это нормы, запрещающие строить без публичных слушаний; либо это санитарные требования; либо это геологические требования... Что делает правительство Москвы? Оно на эти нормы просто плюет!

Совершенно замечательный пример - конфликт, который начался вчера в парке «Дружба». Там хотят устроить стройку на двух земельных участках - это совершенно великолепная зеленая поляна и небольшая рощица с деревьями. Застройщики притащили какую-то макулатуру, которую они называют документами: разрешение на строительство, договор на землю, а начинаешь изучать документы - картина получается феерическая. Того земельного участка, где находится поляна, просто не существует в природе, он никогда не стоял на кадастре. Земельный участок - это вообще понятие юридическое. Земля как предмет, который можно потрогать, конечно, существует, но земля сама по себе не является объектом права. Чтобы что-то стало объектом права, чтобы кусок земли можно было продать, сдать в аренду, отдать в пользование, он должен быть поставлена на кадастр. Так вот, поляна, на которую сейчас загнали бульдозер, на кадастре не стоит и никогда не стояла. А рощица, где хотят строить административные здания, стояла на кадастре, но этот участок был снят с учета в апреле 2014 года. Все документы, которые показывает застройщик, выданы после этого. То есть в пользование им переданы два земельных участка, которых не существует. Разрешение на строительство выдано на участок рощицы, которого не существует. У нас действующее законодательство не позволяет производить действия с тем, чего нет.

Марьяна Торочешникова: Да, не позволяет, но это же происходит!

​Александра Андреева: То есть в случае парка «Дружба» речь может идти о двух вещах - либо это мошенничество, либо это подделка. Либо застройщик просто подделал все эти документы, и теперь их всем подсовывает, либо это коррупция и сговор, то есть застройщик в сговоре с отдельными чиновниками Департамента городского имущества, Мосгосстройнадзора получил документы, которые эти чиновники выдавать не имели права, и более того, обязаны были их не выдать.

Марьяна Торочешникова: Посмотрим небольшой видеосюжет, снятый гражданскими активистами. Это митинг жителей московского района Новогиреево против застройки Афганского парка в Москве:

- Детям негде гулять, везде машины, везде эти застройки!

- Создается впечатление дежавю. У нас в Москве в разных районах происходит одно и то же. Не нужно думать, что это происходит только здесь - в Перово, в Новогиреево. В Москве закончились свободные земли для строительства, и все, что осталось более-менее свободного, это зеленые зоны. Существует норма Всемирной организации здравоохранения: на каждого жителя большого города (а Москва - это самый большой город в стране) должно приходиться не менее 50 квадратных метров зеленых насаждений. Сколько их на душу населения в Москве? 20 метров. Половина нормы!

- А для них это площадь! Площадь под аренду, площадь под офисы, площадь для извлечения прибылей! И плевать им на наше с вами здоровье, на наш с вами отдых! Они в других местах отдыхают, у них загородные дачи, они тут не ездят, у них выделенное шоссе, у них мигалки. Все это у них, а вовсе не у нас! И им глубоко наплевать, если здесь будет офисный центр или храм их подельника по бизнесу Кирилла. Им наплевать на это! Главное - у них будут деньги за наш счет. И если каждый из нас будет четко отстаивать интересы нашего района, наши собственные интересы, жителей, то черта с два у них получится отнять у нас парк!

Марьяна Торочешникова: Вообще, самой первой такой публичной акцией, которая стала известна на всю страну, был целый ряд акций защитников Химкинского леса. Они судились, они ложились под бульдозеры, они дежурили в этом лесу, но в итоге скоростную дорогу Москва - Санкт-Петербург все равно начали строить, и этот участок уже построили по Химкинскому лесу. Алина, каким образом можно остановить незаконное строительство, если уже известен вот такой печальный опыт того же Химкинского леса?

​Алина Енгалычева: К сожалению, такого опыта очень много, и это не только Химкинский лес. Сейчас планируется вырубка 7 гектаров парка Кусково под Северо-Восточную хорду. Это вообще объект культурного наследия. И это каток, который катится по всем нашим паркам. Я скажу о механизме, о том, как это делается, и, возможно, станет понятно от противного, как это остановить.

Москва - это не пустырь, разделенный на какие-то участки. У каждой территории есть свое назначение, и Земельным кодексом предусмотрено исключительно целевое использование земель. Для чего были предназначены парки - это тоже записано в федеральных законах, в том числе в Земельном кодексе. Это земли общего пользования для беспрепятственного пользования неограниченным кругом лиц с целью отдыха, оздоровления и прогулок. Поскольку право на землю неразрывно связано с правом на объекты, на здания, то все эти стройки, безусловно, ведут к отчуждению части земель общего пользования, при том, что федеральным законодательством и уставом города Москвы запрещено отчуждение этих земель и их приватизация.

Теперь по поводу кадастрового учета. Правильно сказала Александра: для того, чтобы земля стала предметом имущественного права, это должен быть земельный участок. Что есть земельный участок? Это поверхность земли, имеющая границы, целевое назначение и какие-то характеристики, которые позволяют определить его в качестве индивидуально определенной вещи. То есть площадь, границы - вокруг парков у нас стоят заборы (они же не могли просто в чистом поле поставить заборы), дальше - адреса, пересечение улиц, где расположен этот парк, так что это вполне конкретный участок. Вся Москва в свое время была подвергнута геодезическим работам, и все эти сведения имеются в Мосгоргеотресте, все эти планшеты, работы - это то, что сейчас называется кадастровыми работами, они уже были проведены, и эти сведения есть.

Когда у нас менялся строй, в начале 90-х появилось понятие частной собственности, в том числе собственности на землю, и высшими законами нашей страны было предусмотрено, что необходимо провести полную инвентаризацию всех земель, чтобы определить, где земельный участок, принадлежащий кому-либо - дому или организации, где земли общего пользования: парки, скверы, сады, бульвары, - и что относится, кстати, к землям общего пользования. Все это четко прописано в законодательстве. И вот после того, как будет проведена полная инвентаризация, станет понятно, где и что, все эти сведения должны быть переданы в базу кадастра, и потом всеми свободными, ничем не обремененными землями можно оперировать.

Что произошло фактически? Фактически имитируется отсутствие разделенной ранее территории города Москвы, город с более чем 850-летней историей выдается за прерии Дикого Запада, и бесстрашные первопроходцы-чиновники начинают перемежевывать и перераспределять земли в Москве, не закончив процесс инвентаризации и переноса... Не учета, учет был проведен, а переноса в современный информационный ресурс. Что такое кадастр? Это государственный информационный ресурс, куда должны быть внесены всего-навсего имеющиеся сведения. Эти сведения есть везде, и не только на бумажных носителях. В городе Москве существуют как минимум три внутренних информационных системы, которыми пользуются структуры городского правительства, - это Информационная система организации градостроительной деятельности, система ИС РЕОН, еще какие-то. Все эти системы разрабатывались и вводились в эксплуатацию за бюджетные средства, и все сведения там есть. Но их нет в кадастре. И теперь этот учет, который не произведен надлежащим образом, подменяется, выдается за то, что объекта как будто бы нет. То есть вы смотрите на кадастровую карту и видите там пустырь.

Александра Андреева: Вот взять тот же парк «Дружба». В советское время все территории, по крайней мере в пределах МКАД, были разделены на земельные участки, потому что без этого была невозможна никакая хозяйственная деятельность. Нельзя было нанять дворника подметать дорожки неизвестно где, в пустоте, он мог подметать дорожки только на конкретном земельном участке. Поэтому все парки, скверы, бульвары, от крошечных до огромных, типа Лосиного острова, в советское время были разделены на земельные участки. Размеры их могли различаться, это мог быть весь парк - один участок, он мог быть поделен, но главное - все эти земельные участки имели четкое назначение - это озелененные территории общего пользования.

Марьяна Торочешникова: То есть легкие города!

​Александра Андреева: Это с точки зрения физической. А с точки зрения юридической, тут это очень важно, что это значит - озелененные территории общего пользования. Любой гражданин России, не только москвич, имеет право пользоваться этой территорией в целях оздоровления, прогулок, занятий спортом, которые не портят эту территорию, то есть можно бегать, ходить на лыжах, а вот на квадроцикле уже нельзя ездить, тем более на машине. И, соответственно, тот же самый парк «Дружба» должен быть полностью обозначен на публичной кадастровой карте, как состоящий из одного или нескольких земельных участков - озелененных территорий общего пользования. Его нет! Сейчас, если вы посмотрите на публичную кадастровую карту, там всего несколько крошечных участочков вокруг стоящих там зданий. Там что-то типа Дворца пионеров, еще какой-то маленький домик. Вся зеленая территория - это вот Дикий Запад, пустое пятно. И на этом пустом пятне правительство Москвы почему-то считает возможным либо произвольно выделять земельные участки для строительства, что, естественно, категорически запрещено, либо еще более фантастическая история - оно умудряется сдавать в пользование или в аренду произвольные куски парка, которые вовсе не являются земельными участками.

Марьяна Торочешникова: И таким образом они зарабатывают деньги... Наталья, в борьбе за Химкинский лес было явное противостояние жителей и федеральных властей, строителей, которые говорили, что дорога нужна всем, нужно разгрузить Ленинградское шоссе, и таким образом объясняли необходимость стройки, несмотря ни на какую уникальность этой природной зоны. Иногда, когда речь шла о других незаконных точечных застройках, говорили об интересах каких-то предпринимателей, которые хотят построить торговые центры или склад, или что-то еще. Сейчас вдруг (это мы видели в сюжете из Афганского парка в Москве, и у вас в Ростокино - та же история) к этому конфликту добавилась новая сторона - это священнослужители, это Русская Православная церковь и так называемые православные активисты, которые направо и налево кричат о том, что в Москве есть программа "200 храмов", она законна, принята, и давайте нам места под строительство храмов. Как вообще случилось, что РПЦ начала такую активность, и почему она начала ее именно в парках, в частности, в ростокинском?

​Наталья Завражнова: К сожалению, я убеждена, что к вере это не имеет никакого отношения и к православию - тоже. Я считаю, что это рейдерские захваты, которые осуществляются РПЦ совместно с чиновниками. Есть ростокинский акведук, есть территория ПК-122, природный комплекс 122. И есть Куркино, например, и там есть придомовая территория, это частная собственность того дома, которому принадлежит этот земельный участок, собственников квартир. То есть каждому из нас, у кого есть бумажка о собственности на квартиру, принадлежит участок земли не под фундаментом дома, а рядом с домом. Этот земельный участок рассчитывался на год постройки этого дома, и они разные, у кого-то больше, у кого-то меньше, но это частная собственность людей. И в Куркино к людям пришли на придомовую территорию, то есть на их частную собственность. Это рейдерский захват. Сейчас чиновники совместно с РПЦ пытаются забрать эту частную территорию под окнами дома под строительство храмового комплекса. Такая же история в Новоподмосковном переулке, там между домами уже построили храм.

Марьяна Торочешникова: А там соблюдены хоть какие-то нормы?

Наталья Завражнова: Нет, никакие нормы не соблюдены. Построили в четырех метрах от фасада.

Александра Андреева: Если раньше вы видели в окно детскую площадку, деревья, лавочки, то теперь человек буквально видит стену.

Марьяна Торочешникова: А как объяснили необходимость строительства этого храма именно в ростокинском парке?

​Наталья Завражнова: Все эти объяснения абсурдны, это для отвода глаз. У меня в руках протокол публичных слушаний из Ростокино от 2012 года, который нам удалось получить только посредством суда, состоявшегося 20 июля 2015 года. До этого все наши запросы разбивались о стену, нам ничего не выдавали. Публичные слушания - это попытка легализовать незаконное и привлечь граждан к нарушению закона. Этих публичных слушаний не должно было быть в принципе. Как мы можем призывать граждан участвовать в публичных слушаниях, которые призывают нарушать закон?

Александра Андреева: Хочу поправить. Конечно же, публичные слушания должны быть по любому строительству, но при этом они должны быть, разумеется, только по тому строительству, которое законно.

Марьяна Торочешникова: А это строительство незаконно априори.

​Наталья Завражнова: Доводы чиновников абсурдны. К публичным слушаниям есть протокол и заключение, и там написано: "Выводы окружной комиссии. Проект храма вместимостью 500 человек разработан в соответствии с существующими нормативами по количеству населения, проживающего в районе". Таких нормативов не существует.

Марьяна Торочешникова: То есть речь идет о том, что есть норма, на какое количество жителей должен строиться храм в России, в светском государстве?

Наталья Завражнова: Да, в светском государстве, притом в парке или на придомовой территории. Таких нормативов, естественно, не существует. Есть нормативы по количеству поликлиник, школ, детских садов, но по количеству храмовых комплексов, у меня даже не поворачивается язык назвать это церквями (панельных, как дома - П-44Т)... Второе: правительственной, государственной программы "200 храмов" тоже не существует. Это миф!

Александра Андреева: Это не просто миф. Это намеренный обман со стороны чиновников и представителей РПЦ.

Наталья Завражнова: Есть церковная программа, которая вроде как называется "200 храмов", а государственной или городской такой программы не существует. Просто это очень удобный пиар, чтобы люди думали: ну, как же, государство решило, оно же не просто так решило...

Алина Енгалычева: В принципе, слово "программа" применяется только в сочетании со словом «государственная» или «городская». И ее действительно нет! Мы делали запросы в уполномоченные органы, выясняли это. Есть постановление правительства, законодательно закреплено, как должна выглядеть программа. У программы должен быть паспорт, цель, обоснование, ожидаемые результаты... Это огромное количество документов. Номер программы, в конце концов.

Марьяна Торочешникова: И это все должно находиться в открытом доступе, чтобы любой заинтересованный человек мог ее посмотреть.

​Алина Енгалычева: У нас есть, например, программа "Культура города Москвы", еще какие-то, но программы по строительству каких-либо культовых зданий просто нет.

Марьяна Торочешникова: Ее нет официально, зато о ней рассказывают направо и налево священнослужители и православные активисты, которые в последнее время просто совсем распоясались, если посмотреть на то, что происходило в парке Торфянка, куда буквально прибежали налетчики, на то, что происходило в Манеже, и так далее. Я тут нашла в интернете такое предупреждение Московского патриархата, где говорится, что "православным запрещено выступать против храмов, обращаясь к светским властям и участвуя в массовых акциях и агиткампаниях". Как я понимаю, они так выразили свое "фи" тем людям, которые пытаются отстоять свои парки.

​Александра Андреева: У нас патриархат, это, по всей видимости, люди, которые в своей системе церковной иерархии оторвались от реальности, существуют в атмосфере жесточайшей вертикали, в каком-то зазеркалье. И люди спокойно реагируют на эти указивки. В Лефортово (я думаю, это уникальный случай) мы отбились от церкви-гундяевки за 9 дней. В Совет депутатов пришли бумаги из префектуры, в которых депутатов просили согласовать выделение земли в сквере на строительство такого очередного... я бы назвала это - религиозно-торговым комплексом. Когда говорят о строительстве храмов, которых якобы не хватает, то это строительство не культового здания, а огромного комплекса, и культовое здание там занимает небольшой процент. Совершенно замечательным образом посчитали, что то ли в Храме Христа Спасителя, то ли в этом жутком новоделе, который сейчас строится в Сретенском монастыре, собственно, площади, отведенные под обрядовую, культовую деятельность, занимают 5%. Все остальное - это административные помещения, гаражи, вплоть до химчистки и развлекательного зала в Храме Христа Спасителя, зала конференций, который сдают под любые мероприятия, вплоть до показов мод.

Так вот, у нас в районе прислали бумагу - согласуйте. Это единственный сквер в очень густонаселенном квартале, на расстоянии пяти минут ходьбы от него находятся две старинные церкви. То есть необходимость строительства там церкви – это абсурд, она не нужна! У нас в Совете 12 депутатов: 10 единороссов, 1 коммунист, Павел Тарасов, и я. Мы собрали жителей, запустили сбор подписей, жители оборвали телефоны в Совете депутатов. В понедельник на предварительном совещании все депутаты-единороссы, как один, выступили за строительство. Во вторник и среду секретарь не успевала класть трубку. На заседание в четверг пришли человек 50, а у нас небольшой зал, все не поместились, они там стояли в проходе, в коридоре. И все дружно, как один, проголосовали против.

Марьяна Торочешникова: То есть это тот самый хороший пример, когда общественное давление имеет смысл.

Алина Енгалычева: Все зависит от того, на каком этапе это становится известно.

Александра Андреева: Нам повезло, у нас был самый-самый ранний этап!

Марьяна Торочешникова: Наталья, с кем вы сейчас судитесь? И есть ли какие-то результаты этого суда?

​Наталья Завражнова: У нас было два досудебных заседания в июне и июле, и единственное судебное заседание - 20 июля 2015 года. На этом судебном заседании, которое длилось 5,5 часов без единого перерыва, правительство Москвы нам предоставило вот такое количество документов - здесь больше 500 листов. Судья отклонила ходатайство нашего адвоката о переносе судебного заседания (надо же было успеть с ними ознакомиться). Я, обычный человек, делаю вывод, что решение было готово заранее. Если это настоящее судебное разбирательство, то должны были перенести судебное заседание. Как защита может выстроить свою позицию, ответить на какие-то доводы правительства Москвы, не ознакомившись с документами?

Половина этих документов - к сожалению, просто макулатура. Все это заботливо прошито правительством Москвы. Здесь почему-то ГПЗУ, Градостроительный план земельного участка на район Алексеевский, например... Чиновники говорят: дорогие жители, идите в суды! Я понимаю, зачем это сделано.

Марьяна Торочешникова: Чтобы придать видимость законности, легитимизировать все происходящее.

Наталья Завражнова: Да! А после суда жители уже ничего не могут сделать.

Марьяна Торочешникова: А какое решение вынес суд?

​Наталья Завражнова: Мы оспаривали ППМ, постановление правительства Москвы, которое выделило этот участок, и решение суда было - оставить ППМ в силе, не отменять ППМ №48 по ростокинскому акведуку. Там было несколько ходатайств, например, по привлечению эксперта по Генеральному плану, заслуженного архитектора, но суд его не привлек. Нарушен закон о Генеральном плане - и зачем привлекать эксперта? А вдруг он скажет, что действительно произошло нарушение закона? И прокурор встал уже с готовой речью... Дальше мы готовим апелляцию, идем в Верховный суд. Нужно все доводить до конца. Иначе мы никогда в жизни не одолеем чиновников, эту коррупцию и беззаконие!

Алина Енгалычева: По поводу постановления правительства Москвы. Поскольку нарушен закон о генеральном плане, в принципе, этим постановлением правительства Москвы был утвержден проект планировки части территории объекта. Проект планировки, по Градостроительному кодексу РФ, может разрабатываться только для территорий, подлежащих застройке. Они сами признают, что природный комплекс - это объект. Объект и территория - вещи разные. Объект - это земля, ограниченная, имеющая целевое назначение и так далее. И никаких объектов законом о Генеральном плане там не предусмотрено. Поэтому, безусловно, это нарушение, и не только закона о Генеральном плане, но и, как следствие, Градкодекса Москвы и РФ, Земельного кодекса и так далее, и Закона о защите зеленых насаждений города Москвы. В Градостроительном кодексе Москвы написано, что, если документация по планировке территории противоречит Генеральному плану, то она не подлежит утверждению, а утвержденное не подлежит применению в соответствующей части.

Марьяна Торочешникова: А судьи не умеют читать, что ли?

Алина Енгалычева: Я не знаю. Дальше, в уставе города Москвы написано, что в случае противоречия закону города Москвы иных правовых актов действует закон. Иной правовой акт - это постановление правительства, которое имеет более низкий статус по отношению к закону. Нарушено несколько законов города Москвы, соответственно, оно в силу закона не действует, а суд считает иначе. Это как?

Наталья Завражнова: У нас есть аудиозапись. Первое досудебное заседание началось со слов судьи: "А чем вам там храм-то помешал?"

Марьяна Торочешникова: У меня сложилось впечатление, что этот спор из плоскости закона пытаются перевести, грубо говоря, в богоборческую плоскость. Вы против храма - вы безбожники, экстремисты, вы нарушаете свободу совести и все на свете. То есть о том, что это парк, и здесь априори ничего нельзя строить, речь не идет.

Алина Енгалычева: Глядя на котлован, вы никогда не узнаете, что здесь планируется строить. Котлованы все одинаковые! Это обычная стройка.

А еще есть свод правил по строительству православных храмов и храмовых комплексов. Вот выписка из него. Там может быть построена гостиница, и сейчас такой прецедент уже есть - в ГПЗУ на неправомерно выделенный из парка в Гольяново участок внесен объект для временного проживания. На Таганке есть Покровский монастырь, и там тоже построили гостиницу.

​Александра Андреева: Там, кстати, уничтожили историческое здание, чтобы на его месте построить гостиницу. Там была феерическая история, когда монашки с собаками напали на градозащитников и украли мой фотоаппарат, они его просто вырвали из рук одного человека и потом не вернули. И еще очень важный момент: все эти заведения для принесения дохода, которые строятся РПЦ и ее филиалами, не облагаются налогами. То есть это фантастически доходный безналоговый бизнес!

Марьяна Торочешникова: Построенный при этом за счет здоровья граждан и на общественной земле!

Александра Андреева: По поводу того, как все это финансируется. Мы уже выяснили, что это земли города. А город - это ведь его жители, и земли города Москвы принадлежат всем нам, они для нас. То есть у нас крадут землю. Дальше на этой земле начинается некое строительство фактически для того, чтобы РПЦ получала прибыль, либо напрямую за счет продаж, либо за счет распространения своих идей, опять же, с целью получения прибыли - ну, чтобы адепты платили деньги за какие-то обряды и так далее. А вы не обращали внимание, что наши чиновники так обтекаемо говорят: мы поможем с коммуникациями? Коммуникации составляют основную статью расхода при строительстве. Строительство здания стоит меньше, чем подводка коммуникаций.

Марьяна Торочешникова: И они ведь еще врезаются в старые городские сети!

Александра Андреева: Да. То есть за бюджетный счет, фактически за наши деньги собираются выполнить большую часть строительства, те самые коммуникации. Официально утверждается, что строительство здания ведется на пожертвования. Но как собираются эти пожертвования? В сети был выложен фантастический протокол заседания префектуры ВАО, где префект стучал кулаком по столу и требовал усилить сбор пожертвований. И там же было вывешено, кто уже добровольно-принудительно сдал эти пожертвования. Это сотрудники школ, детских садов, детских домов... А дальше здание построено, его надо содержать, и это тоже весьма недешево. На какие деньги все это содержится? У нас даже из федерального бюджета выделяются миллиарды рублей РПЦ на какие-то программы пропаганды чего-то там. То есть там пишут какую-то ахинею типа пропаганды патриотизма, семейных ценностей...

Марьяна Торочешникова: Вы выступаете против духовных скреп?

Александра Андреева: Ну, смотря что считать духовными скрепами. Если уничтожение парков, то, конечно, против!

​Наталья Завражнова: Мы выступаем против коррупции. Это к духовным скрепам не имеет отношения. Я хотела бы еще два слова сказать про нормативы, которых не существует. У нас в Ростокино в 15 минутах ходьбы находится Леоновская церковь постройки 1700 какого-то года. При этом у нас летом закрыли поликлинику, присоединили к соседнему району, Алексеевскому, но построили три башни по 70 этажей и один многоподъездный дом. И у меня вопрос: где мои нормативы по поводу поликлиники? Мне теперь в храм идти лечиться?

Марьяна Торочешникова: Вероятно... Вы верьте, и по вере вашей вам и воздастся. А потом, Московский патриархат уже вас предупредил, что православным запрещено выступать против храмов.

Алина Енгалычева: Так речь же идет не о том, что мы против храмов. Речь о том, что документы на строительство надо выдавать законным образом, на те площадки, где можно строить. Это первое. Второе, парки, скверы, сады и все такое общего пользования - это нормируемые величины, в отличие от того, что там написан некий норматив, который никто не знает. Земли города, земли Москвы общего пользования, это все наши земли, потому что каждый из нас, как человеко-единица, участвует в расчете, сколько же требуется парков именно в этом районе на такое-то число жителей.

Мы провели аналитику. Официальные данные по обеспеченности парками и местами общего пользования, конечно, абсолютно не соответствуют действительности. ВОЗ рекомендует 50 квадратных метров на человека в черте города при 300 метрах в пригородной зоне, то есть в совокупности. У нас был так называемый лесозащитный пояс вокруг Москвы, который сейчас весь разрушен строительством. Новая Москва - это вообще отдельная песня, там 70 гектаров леса вырубается под застройку, это как раз те самые защитные леса Москвы, которые также должны были быть поставлены на кадастровый учет в границах, ранее установленных Гослесфондом, и этого сделано не было. Дальше, что касается Москвы, это все нормируется. Вот строится квартал - всегда был проект детальной планировки квартала, микрорайона, там рассчитывались все необходимые нормируемые элементы, в том числе парк, сквер, сад районного уровня. У нас Генеральный план города был изначально рассчитан на 8 миллионов, а сейчас в Москве население вдвое больше, это официальные данные Росстата. А площадь в границах старой Москвы не изменилась. Уже в 1995-96 годах постановлениями правительства Москвы было четко зафиксировано, что у нас уже тогда, 20 лет назад не хватало зеленых насаждений. С тех пор численность населения и плотность в Москве возросла на несколько миллионов. И вдруг у нас стало хорошо? Законы природы пока еще никто не отменял, и то, что у нас кислород выделяется исключительно зелеными насаждениями, это объясняют в 6-м классе школы. Запрещено, в том числе постановлениями правительства, выделять земли из озелененных территорий под застройку. И вот само нынешнее правительство нарушает эти постановления предыдущего правительства. Наверное, не случайно были введены такие запреты.

Марьяна Торочешникова: Сейчас есть очень яркий пример - Ходынка. На Ходынском поле, рядом с территорией бывшего аэродрома, на бывшей взлетно-посадочной полосе был запланирован парк, и жители района его очень-очень ждали. Так вот, относительно недавно там решили строить храм Сергия Радонежского, 35 метров, с гостиницами, со всем на свете. И объясняют это жителям, помимо прочего, тем, что здесь же нет парка, здесь взлетно-посадочная полоса, а будет храм. Вокруг него, возможно, мы разобьем парк, и будете туда ходить...

​Александра Андреева: Мне хотелось бы сказать важную вещь: как жителям противостоять этой застройке. Во-первых, главное, что делает правительство Москвы, - оно прячет документы. То есть нужно постараться выцепить информацию про планируемое строительство. Когда приезжает бульдозер, уже поздно. Это очень тяжело - остановить такую стройку. Обязательно не реже, чем раз в неделю, на сайте префектуры смотрите про проведение публичных слушаний. Проверьте на сайте Москомархитектуры в разделе ИСОГД, какие есть градостроительные планы земельных участков на ваш район. Вы не увидите сами планы, но увидите границы, когда они выданы. За сто рублей и неделю времени любой человек по паспорту может их получить в Москомархитектуре. Информация о разрешениях на строительство выложены на сайте Мосгосстройнадзора, заключения Мосгосэкспертизы - на сайте Мосгосэкспертизы. Как только вы узнали про планы строительства, собирайте информацию про все запрещенные статусы, почему нельзя строить: природная зона, санитарные нормы, зона охраны объектов культурного наследия… И максимальное народное давление, сбор подписей. То есть тут работает комбинация методик. Привлекайте муниципальных депутатов, прессу, жителей, обязательно давайте информацию в соцсети. Остановить стройку можно только массовым народным давлением, но при этом нужно юридически грамотно писать письма.

И еще один очень важный момент. Когда вам начинают рассказывать, что все уже решено, - ничего не решено! Федеральные стройки останавливали, как в Гагаринском районе, а уж гундяевки просто щелкают, как орешки, хорошие группы. Это не земля чиновников, это ваша земля, и решать вам!

Марьяна Торочешникова: По какому адресу можно найти Коалицию против незаконных застроек?

Наталья Завражнова: Есть группа на Фейсбуке - "Московская городская коалиция".