«Шумиха вокруг сбитого малайзийского «Боинга», - первое письмо, - вызывает ощущение пропагандистского одурения. По-моему, совершенно очевидно одно: в гибели самолета виновата пославшая его в полет над зоной боевых действий авиакомпания. Все. И никто больше! Точка. Должно быть понятно, что над такой зоной летать без нужды не стоит. Почему не свернуть на двести километров южнее? Кто именно сбил «Боинг», не существенно. Люди – не роботы. Хотя, понятно, что страны, претендующие на знание абсолютной истины и универсальных ценностей и считающие себя «свободным миром», свой приговор давно вынесли. Когда американцы сбили иранский пассажирский самолет, летевший, кстати, отнюдь не над территорией войны, а над мирным морем, в которое корабли США никто не звал – тогда, конечно, были виноваты злые иранцы. Ну, а сейчас, разумеется, будут виноваты злые русские», - говорится в письме. Вы чувствуете, что это демагогия, что перед нами – еще один охотник дразнить прогрессивную общественность, а вот что сказать по существу? Я думаю, ничего, кроме того, что должен быть суд, который установит степень вины каждого. Но как раз этого Кремль и не хочет. Интересно, почему.

Пишет Вика, не назвавшая своей фамилии: «Кругом страшный, неутолимый эгоизм. Подруга по часу может мне рассказывать о своих любовных похождениях, но стоит мне вставить слово о себе – следует: ладно, я тебе потом перезвоню. И, думаете, перезванивает? А других нет, все такие. А родственники? Это лютые враги любого, тем более, одинокого и бедного человека. Это то, что мы говорим – обыденная жизнь. А чему удивляться в делах так называемого государства? Не просто эгоизм, а эгоизм как новая доктрина свободного рынка и так называемой свободной конкуренции – двигателя экономики и прогресса. Ваша радиостанция как бы на страже униженных и оскорбленных, но я мало слышу о защите социальных прав, о современном экономическом колониализме. Ведь Ганди сказал, что самое большое унижение – унижение бедностью. Но об этом – о низких зарплатах, об общемировой тенденции урезания социальных льгот – мало. Ах да, мы обленились при советской власти, привыкли к больничным, сорокачасовой рабочей неделе. Неужели вы думаете, что то обстоятельство, что по сравнению с СССР сейчас социальные льготы значительно урезаны, не должно вызывать ностальгию и отторжение от свободного рынка,беспощадного капитализма, при котором если ты не болен и молод, то ты на плаву, а если наоборот?И не дал мне Бог большого ума – в этом тоже моя вина? Знаки препинания отсутствуют или неправильные из-за поломанной клавиатуры», - пишет Вика. В связи с ее письмом хотелось бы обратиться к женскому полу. Давайте, девушки, все же так. Рассказала подруге, что с тобой было и чего не было – дай и ей рассказать, что с нею было и чего не было. Тогда она не будет жаловаться ни на капитализм, ни на разлитие эгоизма в мире.

Наши слушатели не без увлечения продолжают розговор о новом русском танке. Читаю: «В последней передаче вы говорили о танке «Армата». Почему же вы не вспомянули средневековый клон этого танка - Царь-пушку? Конечно, хотели распилить бюджет, причём, даже без хищений. На "Уралвагонзаводе" конструкторам и рабочим надо получать большие оклады. Но тут и другое. Для настоящей экспансии силёнок нет - экономических, идеологических, интеллектуальных, культурных, организационных. Остается сделать Царь-танк для самоудовлетворения. На практике "Армата" так же отразит снаряды и ракеты, как Царь-пушка сокрушила полчища ворогов. 3адача была в том, чтобы сообщить о постройке чудо-танка, чем-то его напичкав, хоть чем. Отчего вы не предложили переименовать "Армату" в Царь-танк? А вообще-то закрывать ведь надо все эти "уралвагонзаводы", персонал выгонять на улицу», - дальше автор переходит к тому, как сделать, чтобы люди, которые сегодня не умеют и не хотят с должным старанием производить что-то действительно полезное, захотели и научились… Лучше всего, по-моему, оставить их в покое, эти миллионы. Что сделают, то и сделают. Что заработают, то и полопают. Ничего более справедливого в мире не придумано.

«Мне кажется, - пишет Владимир Георгиевич из Москвы, - я знаю, чего не хватает для завершения образа России в границах планеты Земля. Это танки на орбитах. Да. На разных орбитах и много танков (очень много, это ключевой момент). Чтобы все небо в танках. Можно их дооборудовать солнечными батареями, чтобы они иногда вращали гусеницами, поворачивали башнями и орудийными стволами. Чтобы все знали, что это российские танки, снабдить их флажками. А некоторые наоборот запустить без всяких опознавательных знаков, признаков. Весь мир их увидит и станет бояться. А этого-то как раз и надо россиянам. И, наконец, глядишь, русская душа как-то да и примириться с остальным миром... Да, ещё макеты казаков один в один на Луне бы неплохо».

«Я пошел по пути Павлика Морозова, - пишет Андрей из Киева. - Только не за Советский Союз, а за Украину. Ради неё я и опустился (или поднялся) до пионера-героя. Я настучал цинично на человека в четыре адреса, в том числе - в Пенсионный фонд Украины. Я им сообщил, что люди, живущие на оккупированных территориях, получают по две пенсии, одну от Украины (в гривнах), а другую от самозванной ДНР (в рублях). Украину они ненавидят всеми фибрами своих душ. Так, Бородянский Борис Петрович, проживающий в городе Донецке, сам хвастался мне, что получает две пенсии (от Украины, куда за нею регулярно ездит, и от ДНР). И таких, как он, много. Я спрашиваю своих адресатов, не пора ли лишить пенсии моего знакомого Бородянского Бориса Петровича и всех других, таких же продажных и мелких, как он. Пусть славит ДНР за рубли. Не буду у вас спрашивать, правильно ли я поступил, сам знаю – превосходно! Если бы Павлик Морозов в тридцатые годы боролся за независимость Украины, то я бы ему все простил. Отца сдал, мамку сдал или какую-то там невесту – все равно. Украина превыше всего! И как сказал Господь (которого нету) – аминь. Андрей». Это письмо хорошо объясняет, почему западные люди, те же, к примеру, немцы, часто, намного чаще, чем бывшие советские, доносят друг на друга. Так они приучают, и во многом преуспели, друг друга к порядку, воспитывают друг у друга уважение к закону и приличию. Закон для западного человека почти то же, что Бог. На небе – Бог, на земле – закон. В этом проявляется их уважение к стране, в которой живут, к родине, к государству, за которым смотрят в оба и которому в то же время помогают, от души и всеми способами. Наш слушатель Андрей сообщил куда следует о низости свого знакомого, потому что ему обидно за Украину, за свою страну, он любит ее, желает ей добра – вот в чем дело. Почему люди хвастаються тем, как они надувают родное государство? Потому что они его в грош не ставят. Оно надувает их, они надувают его. Это поведение подневольного гражданина, то есть, гражданина только по форме, а не по существу. Получается заколдованный круг. Государству плевать на человека, а человеку плевать на государство, хотя на словах он готов за него в огонь и воду, как тот же донецкий ловкач – за ДНР. Один из ее правительственных чиновников мне, кстати, пишет: «Мы не претендуем на демократию, тем более, по уверению Аристотеля, это далеко не лучшая форма государственного правления». Можете себе представить? Это еще не самый безграмотный... Вот что они себе думают? Разворотили все, насколько могли, разграбили, остались у разбитого корыта и, как ни в чем не бывало, берутся строить что? Сами не знают что, но - с Аристотелем наперевес и пушкой на бедре.

Следующее письмо пришло двенадцатого июля. Пишет киевская пара средних лет, побывавшая на родине – в Крыму. Читаю: «Грязь, нищета и запустение. Продавцы рассказывают об огромных взятках за каждую фуру с продуктами, пересекающую границу Крыма. Говорят, что ни одна не проходит без побора на самый верх. Еще говорят: "Путин просто всего не знает". Атмосфера всеобщей подозрительности, обозленности на всех и вся. Ждут нападения. Спрашиваешь: кто нападет? В ответ обижаются. Мол, да мало ли кто: вот Штаты все время нам грозят, вот Европа терзает санкциями Россию-матушку, получается, из-за нас же, из-за крымчан; да еще эта жлобская Украина - ни сама развивать нас не хотела, ни отпустить нас не хочет с миром, словно собака на сене. Зарплаты падают, но относятся к этому с пониманием: Россия в кольце врагов. Сама мысль требовать чего-то от Родины-матери, заслонившей каждого крымчанина от бомбежек "как на Донбассе", считается крамольной. Здесь все живут в блокаде. Вместе с Россией. Они будут стоять вместе и умирать вместе. И вместе же, даже соревнуясь друг с другом, ненавидят кольцо врагов. Градус ненависти к Украине, нагнетаемый в эфире, просто зашкаливает».

Здесь я прерву чтение письма. Пора, наверное, специально отметить объективность наших демократически настроенных слушателей. Не позволяют себе приуменьшить количество «крымнашистов», путинистов, ненавистников Америки, в том числе «православнутых», наоборот, особо подчеркивают, что их много, очень много. Вот так. До сих пор никто из наших слушателей-демократов (назову их так) не позволил себе убаюкивающего оптимизма. Не наблюдается в демократическом секторе нашей аудитории ни шапкозакидательства, ни пораженчества в разговорах о том, что будет дальше с людьми, которые чувствуют себя сегодня в осадном положении, наслаждаются чувством своей слитности с Родиной. Возвращаюсь к письму:

«От нас, как от киевлян, отвернулись крымские друзья, с нами не хотят общаться давние знакомые. Телефоны прослушиваются все. Или почти все. За высказывание в сети типа "хохлы - молодцы, россияне - дерьмо!" реально отхватить срок от трех до пяти. Как в тридцять седьмом, на количество таких дел существует план. Ситуация, когда чекисты приходят домой для допроса несовершеннолетних, допустивших неосмотрительные комментарии в сети, - обычная бытовая история. Людей вынуждают давать письменное согласие на сотрудничество с ФСБ, добиваясь пропорции один к трем, то есть, на четырех сотрудников любого учреждения должно быть три стукача. В больницах нечем лечить, врачам запрещено разглашать информацию об отсутствии медикаментов. Под предлогом врачебной тайны назначения больным скрываются даже от близких родственников! Перинатальная смертность бьет все рекорды. Те, кто еще не умер, вынуждены вернуться в совок: в поликлиниках прием снова по талончикам. За ними надо занять очередь в пять утра, получат их с открытием только несколько счастливчиков в первой десятке. Острая боль не считается». Авторы письма – медики, муж – врач, жена –медсестра. Перинатальная смертность – это смертность недоношенных и новорождённых детей. Нынешнее состояние Крыма – это поражение российсского государственного управления. В Кремле не могут не понимать, что сделать Крым пригодным к жизни – дело, так сказать, чести, важнейшее политическое дело, а потом уже хозяйственное и социальное. Всё понимают, а сделать ничего не могут: нет кадров, ресурсов, нет приводних ремней – все разболталось в управленческой машине. Никто никого не может заставить что-то делать как следует. Потеря управляемости – самое страшное, чего начальники боятся еще с советских времен, а вообще – с тех пор, как мир разделился на управленцев и управляемых. Потеря управляемости – это конец. В свою очередь, кажется, у наших единомышленников-слушателей еще никогда не было такого ясного понимания, что демократизация России – это демократизация умов. И какое это трудное дело.

«Уважаемый Анатолий Иванович, - пишет Александр, - я обнаружил среди нескольких американских учёных нотки российской научной школы. Какие-то проблески мнений, способов построения моделей и выводов намекают на то, что эти люди получили базовое образование в России. Как такое возможно? Неужели нормальные люди составили критическую массу там, за бугром? Они что, наши? Видимо, да, если учесть, что среди моих одноклассников многие живут там. Из трёх подруг дочери все там. Часто упрекаю себя за то, что неправильно воспитал ребёнка. Почему Россия отпускает толковых людей и остается на обочине? Сам уже не надеюсь на переезд, но всё равно учу английский, несмотря на то, что в аду черти понимают только латынь. Прочитал «Путешествия Гулливера» на английском. Невозможно оторваться от текста. Свифт такая язва и хулиган. Начал читать потому, что хотел найти его высказывание о юристах. Для чего же их столько расплодилось? В каждом техническом вузе готовят юристов! Который раз мир сошёл с ума? Ваш слушатель Александр».

Спасибо за письмо, Александр. Не все правильно поймут ваши слова: «Почему Россия отпускает толковых людей и остается на обочине?». Путин уже вслух задумывается о том, как бы их не отпускать, а в том, что они уезжают, обвиняет американцев и европейцев: сманивают, мол. Принимаются известные меры, чтобы положить этому конец, – прекращаются образовательные программы с участием иностранцев и их денег, пресекается деятельность различных фондов – хватит, мол, Западу шастать (Путин говорит: шарить) по России в поисках русских кадров, отныне должно быть так: где родился, там и пригодился. Состоятельные люди, в том числе чиновники, чешут репу. Старшие дети уже давно за бугром, но подрастают младшие – неужели их судьба и в самом деле: где родился, там и пригодился? Ваше замечание, что мир, как сумасшедший, штампует юристов, перекликается с одним разговором, который уже был в передаче «Ваши письма». Речь шла о такой поистине всемирной беде, как та, что молодые люди и в Англии, и в России, и везде – все хотят быть визажистами, стилистами, юристами и никто – каменщиком, плотником или штукатурщицей. Помню, как однажды, году в девяносто седьмом, перед микрофоном я перечислил рабочие специальности тогдашних сотрудников Русской службы радио «Свобода». Кто-то нам написал: вы, мол, там белоручки, в Праге-то, ни черта не умеете – только языками молоть, вас оставить без обслуги – пропадёте. Вот я и назвал ему пару десятков наших специальностей. Среди нас был даже плотогон, и, кажется, не было ни одной строительной специальности, которой не владел бы кто-нибудь из нас, причём, на уровне хорошего разряда. Паркетчики, штукатурщицы, каменщики, столяры и плотники, токари, верхолазы, трактористы – кого только ни было. Вот кого не было точно: визажистов, стилистов, пиарщиков и прочих, не знающих, как это – работать не под открытым небом, не на свежем воздухе, без напряжения мышц. А бывший юрист был, да, один, но и тот, до того, как стать юристом, кажется, получил не последний строительный разряд.

Некоторые, а вернее, уже многие специалисты предсказывают, что к концу года рубль подешевеет так, что жизнь в России изменится до неузнаваемости. К худшему, разумеется. В связи с этим нам пишет, как он рекомендуется, экономист-любитель Демченко. «Инфляция, - пишет он, - вечный спутник человечества, и нечего паниковать. В двадцать третьем году в Германии цены удваивались каждые двое суток. В Греции при немцах – каждые сутки. В Венгрии сразу после Второй мировой войны цены удваивались каждые пятнадцать часов. В Югославии осенью девяносто третьего вплоть до конца января девяносто четвертого – каждые шестнадцать часов. Совсем близко к нашему времени в Зимбабве цены удваивались каждые полтора часа». Затем наш слушатель делает экскурс в совсем далекое прошлое, в частности, вспоминает Медный бунт в Москве двадцать пятого июля одна тысяча шестьсот шестьдесят второго года. Москвичей достало падение медной монеты по отношению к серебряной. Страшной порчей монеты в Соединенных Штатах Америки финансировалась Гражданская война в середине девятнадцатого века. И в более новое время, и в цивилизованных странах: В Турции с девяносто пятого года по две тысячи первый лира упала с сорока пяти тысяч за доллар до миллиона шестисот пятидесяти тысяч. «Не нужно демонизировать это зло, - пишет автор. – Вспомним гиперинфляцию первой половины девяностых, когда курс доллара вырос с двадцати рублей до шести тысяч, и ничего, пережили. В конце концов, и курс доллара к евро очень сильно колебался. Так что русские паникуют на ровном месте. Национальным производителям падение рубля полезно. Это относится и к Украине, к гривне. Надо не паниковать, а жить, работать и отказываться от импорта». Вот такой он оптимист и вдохновитель, наш слушатель Демченко. Может быть, действительно, замечая надвигающуюся беду, люди зря не обращают внимания на силу жизни, на подвиги частной инициативы, на то, что сбывается Марксово речение: пока есть человек, будет и материальное производство. Другое дело, что кому-то в России хочется, чтобы любимая Родина не только выживала, но могла бы конкурировать с серьезными странами. А вот представим себе, что то же самое произошло или происходит при демократическом режиме, в правовом государстве, где все прелести в наличии: и верховенство закона, и свобода слова, и выборность, и разделение властей – все. Какая была бы реакция власти, оппозиции, общества, публики на резкое падение рубля? Все было бы примерно так, за исключением одного. Вряд ли так рьяно искали бы врага. Врага как на стороне, так и внутри. Разговор был бы деловой – о своих, об отечественных, ошибках, и только о них. И не предшествовали бы этому годы неуемного самохвальства, заведомо невыполнимых обещаний и самых уверенных предсказаний, что еще чуть-чуть и доллар рухнет, как подкошенный.

Тут хочу вернуться к письму женщины, которая жалуется, что до нее нет дела ни подругам, ни родственникам. К счастью, она пока не беспомощна, работает, у нее есть компьютер, хотя и с поломанной клавиатурой, как мы слышали. Ее возмущает, что может быть увеличен пенсионный возраст, а зарплата останется так себе. Аннексия Крыма ее не утешает, с воодушевлением терпеть неприятности от международных санкций ее не тянет. Но я хочу сказать пару слов об эгоизме. Эгоизма на планете действительно много, но в целом, по-моему, чуть-чуть меньше, чем вокруг нашей слушательницы. В России, как во всякой бедной стране, родственная помощь, как мы знаем, в порядке вещей, и значит она очень много. В богатых странах родственники заботятся друг о друге намного меньше, никакого сравнения – нет такой нужды во взаимной помощи, как в России, пристойно обеспечивают каждый сам себя. В России забота родственников друг о друге - это один из способов выживания, древний способ. Не дать человеку пропасть… То же и друзья, соседи. Постоянно занимают друг другу, часто – без отдачи. А уж как родители, кто, конечно, в силах – как они опекают своих взрослых детей! Тут скорее перебор опеки, чем недобор, и большой перебор.

Прислали стихотворение Юрия Нестереноко. «Ах, какая была держава!», - так оно называется. Прочитаю несколько строк.

Ах, какая была держава!
Ах, какие в ней люди были!
Как торжественно-величаво
Звуки гимна над миром плыли!

Дальше – такие строки:

Не деляги и прохиндеи
Попадали у нас в кумиры...
Ибо в людях жила - идея!
Жажда быть в авангарде мира!

И самый конец:

И алели над нами флаги
С черной свастикой в белом круге.

Только здесь, дочитав до конца вы понимаете, что стихотворение о гитлеровской Германии – о том, как похожа она была на Советский Союз, о том, как она образовалась, укрепилась, возвысилась, гитлеровская Германия: она вставала с колен, как ей казалось, после поражения в Первой мировой войне. Люди избывали мучившее их чувство несправедливости, обиды на весь мир, их томила жажда вернуть утраченное. И вот еще что. Гитлеризм – это нацизм, национал-социализм, национальный социализм, он отрицал капитализм - этот мир наживы, деляг, богачей – короче, англо-саксонский мир. Англичанненавидели больше, чем советских русских. У кого есть голова на плечах, тот, прочитав это стихотворение, поймет, сколько опасной лжи в той романтике, которой проникается русская молодежь сегодня, к чему может привести это увлечение, этис виду чистые порывы. Запомните слово «ресентимент». Оно часто сегодня употребляется в разговорах о том, чем объяснить странное состояние России. Обида на кого попало, хоть на самого Бога, из-за того, что тебе, как ты считаешь, не повезло в этой жизни.