Гражданская журналистика как феномен глобального мира, новых коммуникаций и протестного движения. Архив задержаний Бориса Немцова на Триумфальной площади: можно ли сделать фильм из интернет-архивов гражданских журналистов? В чем сходство и различие российских, ближневосточных, американских и европейских блогеров-активистов? Тахрир, Болотная, Майдан и социальные сети. Феномен украинских блогеров: киевский и восточно-украинский опыты. Женский социальный и политический активизм: феминизм ли это? “Супер-героини” в разных странах: женщины в политических движениях XIX-XXI века.
Олег Козырев, видеблогер, медиаэксперт, общественный деятель; Микаэла, медиахудожник, феминистка; Дарья Федотова, организатор фестиваля “Делай фильм”; Юлия Галямина, главный редактор московской районной газеты “Наш Север”; Мария Мускевич, режиссёр-документалист.
На фестивале было несколько тем. показывался фильм, потом люди обсуждали то, что в нем рассказывается. Надо сказать, что это фестиваль активистского кино, фестиваль неравнодушных людей и для людей, которые занимаются личными формами гражданского активизма. Для нашего разговора я выбрала две темы - это гражданская журналистика и феминистский активизм. А еще там была программа, посвященная уличному искусству, и программа, посвященная малому предпринимательству.
Мы посмотрим сначала две трейлера. Первый ролик - трейлер фильма, который вы перевели, как "Хайтек в подполье", а я бы перевела это как "Высокие технологии и бедная жизнь". Это фильм про китайских блогеров, они ездят по всей стране и записывают простых людей, которые рассказывают им про коррупцию, про разные безобразия, в том числе и довольно забавные истории, и они становятся довольно известными в Китае парнями.
(Видеоролик)
Елена Фанайлова: О том, как выглядит гражданская журналистика в России, мы поговорим чуть позже, а сейчас давайте посмотрим второй трейлер, он имеет отношение к проекту Микаэлы и называется "Wonder woman", по-русски это звучит как "Чудо-женщина" или "Супер-женщина". Это героиня американских комиксов, и в шуточной форме фильм ставит довольно серьезный вопрос.
(Видеоролик):
"Супер-женщина считает, что вам не нужен мужчина, чтобы заботиться о вас. Она сама была влюблена в своего Стива Тревора, но не нуждалась в нем. На самом деле это она была ему нужна. Ранние версии Супер-женщин – это очень женственные фигуры в истории комиксов. Когда Супер-женщина появилась в массовой культуре, женщины как раз выходили из частной сферы в зону публичности, потому что страна воевала. Женщины сделали то, что они никогда не делали раньше. Они построили самолеты, они начали летать на самолетах, они стали супергероинями. Но как только война закончилась, все парни захотели, чтобы их рабочие места к ним вернулись, а женщины были отправлены обратно на кухню. И вдруг произошла как будто массовая амнезия, и никто не хотел помнить, что женщины всегда были сильными.
В девяностые годы нам говорили, что феминизма уже не существует в том виде, как мы его знали. Начиная с движения Grrl Riot, девочки, выросшие с Супер-женщиной и Ангелами Чарли, получали определенные модели поведения через панк-рок музыку и журналы. Образы, которые они транслировали, серьезно повлияли на нас, как женщин."
Елена Фанайлова: Фестиваль "Делай фильм" продолжится, он не заканчивается сейчас, я правильно понимаю?
Мария Мускевич: Я бы даже сказала, что это были фестивальные дни, мы просто в кинотеатре "Музеон" имели возможность показать самые яркие фильмы нашей программы фестиваля прошлого года. А следующий фестиваль будет в ноябре.
Елена Фанайлова: А как вы эти фильмы находили? И почему нет ни одного российского фильма в программе? Неужели российские авторы не снимают ничего о гражданских активистах?
Дарья Федотова: Мы каждый раз при подготовке фестиваля приглашаеv людей присылать свои фильмы об активизме, об изменении среды, и проводим отбор этих фильмов. По качеству все-таки российские фильмы, к сожалению, пока не дотягивают. Нам бы очень хотелось, чтобы российского кино в программе было больше, и мы для этого изобрели особый формат - "Ярмарка режиссерских идей", когда волонтеры, активисты представляют свои идеи фильмов, либо себя в качестве героев фильмов, либо представляют социально значимые темы, а режиссеры выбирают интересные им темы и образуют так называемые пары с активистами и готовят свои кинопроекты, создают фильмы. Так у нас появилось два фильма за последний год - это фильм "Волонтеры. Игра с огнем" - про волонтеров, которые борются с пожарами в Астраханской области, и он уже в открытом доступе в интернете есть, и второй фильм - это "Танцевать, чтобы жить", про танцы на колясках, про социализацию людей с инвалидностью через танец. Это формат, с помощью которого мы хотим, чтобы как можно больше фильмов было российских создано. И пока еще их немного не хватает, мы показываем лучшие зарубежные фильмы про активизм.
Елена Фанайлова: А на какой площадке вы сводите активистов и режиссеров? Вы как-то в интернете объявляете это, как люди узнают?
Дарья Федотова: Один из фестивалей проходил в Культурном центре ЗИЛа, и просто мы организовали физически в пространстве ЗИЛа такое мероприятие - однодневный питчинг, ярмарку идей, где люди встретились и познакомились. Онлайн-формата мало, нужно, чтобы действительно люди посмотрели в глаза друг другу, чтобы режиссеры могли вдохновиться какой-то идеей от активистов и захотели снимать фильмы на эти темы, интернета мало. Поэтому мы устраиваем события, где все встречаются и общаются, и наш питчинг - встреча двух разных миров, которые не очень пересекаются в обычной жизни, но при этом важно, чтобы они пересекались, потому что и режиссерам может не хватать тем, и очень интересные темы может знать человек, при этом он не в состоянии снять качественный, интересный фильм, довести работу до конца. Это же не только надо снять фильм, а надо его смонтировать и так далее.
Мария Мускевич: Тут же еще вопрос доверия, потому что мы, как фестиваль "Делай фильм", провели работу со всеми этими активистами, у нас было 19 спикеров, у каждого своя тема, за каждый своя история. Мы выступили таким посредником, и мы гарантировали режиссерам, которые сидели в зале, что эти люди совершенно точно допустят до себя, и они хотят, чтобы был снят фильм. Мы провели такую первичную продюсерскую работу, и в этом, я думаю, тоже привлекательность, почему режиссеры вообще туда пришли. Потому что изначально была идея - раздать какие-то мини-гранты. Мы разработали их со спонсорами, но так и не нашли эти деньги, чтобы как бы подманить режиссеров.
Елена Фанайлова: А кто эти режиссеры, где вы их находите?
Мария Мускевич: Это просто люди, режиссеры разной степени профессиональности. Это, в том числе, режиссеры, входящие в Гильдию неигрового кино и телевидения, она выступила стратегическим партнером нашего мероприятия.
Юлия Галямина: Тут еще очень важный момент, что кроме гарантии, что они подпустят к себе, важно, что это качественные проекты. Тут тоже "Делай фильм" давал эту гарантию. Конечно, среди гражданских инициатив и благотворительности могут попадаться и не очень качественные вещи, которые не стоит рекламировать. Благотворительность бывает разная. Можно, например, поехать в детский дом и накупить подарков, и это будет плохая благотворительность, которую не стоит рекламировать.
Елена Фанайлова: Это будет одноразовая благотворительность.
Юлия Галямина: Это не важно, даже если будет постоянная покупка подарков в детский дом, это просто вредная благотворительность, я бы сказала.
Елена Фанайлова: А что вредного в том, что я куплю подарки и отвезу их в детский дом?
Юлия Галямина: Это не тема данной передачи, но если коротко, это развращает детей. Систему детских домов надо ломать, и не надо ее подпитывать. И подарки развращают детей, не решая проблему.
Елена Фанайлова: Давайте к фестивалю вернемся. Микаэла, что для вас было самым интересным? Вы вели семинар в связи с фильмом, отрывок из которого мы посмотрели, про "Супер-женщину", и этот семинар был посвящен правам женщин, роли женщины в обществе, вообще русскому феминизму.
Микаэла: Я вела лекцию до фильма и небольшую дискуссию, и моя лекция перекликалась с фильмом в том, что я рассказывала про героинь российского феминизма до революции, в 19-м веке. Фильм называется "Нерассказанная история", и я, собственно, рассказывала свою нерассказанную историю про российский феминизм до революции, о котором практически никто не знает. Очень мало людей знает, что в России до революции было очень сильное феминистское движение, и вообще про российский политический активизм 19-го века, как он работал, как был устроен, кто были его героини. Самым интересным для меня было познакомиться с командой фестиваля. Я была очень рада, что есть инициатива, которая показывает то, чего не видно. И то, что позвали меня с моей темой, это тоже как бы то, чего не видно, и то, что редко привлекает внимание. И мне кажется, это очень важно. И идея фильма плюс какой-то общественной дискуссии, лекции или семинара - это очень классная находка. Я очень была рада, что поучаствовала!
Елена Фанайлова: А вам какие-то неожиданные вопросы задавали во время лекции? Чем люди интересовались?
Микаэла: (смеется) Неожиданный вопрос один был. Я была не готова ответить. Меня спросили, по какой статье обвиняли Веру Засулич в суде.
Елена Фанайлова: Наверное, было бы интересно сравнить Уголовный кодекс Российской империи с нынешним УК.
Микаэла: Да, но я как-то вывернулась, сказала, что это была империя, самодержавие, и там с правами граждан все было довольно плохо в этот момент. Точно так же, как у нас сейчас.
Дарья Федотова: Основная тематика фестиваля - это фильмы о простых людях и их действиях. И в чем наше отличие - мы показываем фильмы о тех людях, которые обычно незаметны. Мы привыкли видеть киногероев на киноэкранах, известных личностей. А герои наших фильмов - это люди, которые не очень известны, но при этом они делают очень важные дела каждый в своей области - защита общественных интересов, изменение среды вокруг себя. И мы показываем такой взгляд на них, как на новых героев, очень значимых для изменений людей. В фокусе именно простые люди, что-то меняющие. И любой человек может понимать, что если он занимается такой активистской деятельностью, он может стать героем фильм, даже сам про себя его снять.
Елена Фанайлова: Предлагаю посмотреть отрывок из такого виртуального, не смонтированного пока фильма. Я имею в виду съемки видеоблогера и медиаэксперта Олега Козырева, который был в дискуссияхна фестивале. Он несколько лет снимал на Триумфальной площади 31-го числа каждого месяца, когда народ выходил на акции протеста. Я выбрала фрагмент, где задерживают Немцова, теперь это уже хроника, и наверное, кто-то сделает когда-нибудь из этого большой фильм, собрав все съемки Олега и его товарищей.
(Видеоролик)
Елена Фанайлова: В этом отрывке масса знакомых людей, знакомых лиц и журналистов, и активистов. И вопрос возникает: почему Олег не соберет из этого большой фильм?
Юлия Галямина: Я думаю, это начиналось в тот период, когда было сотрудничество с нацболами, а сегодня нацболы заняли довольно кровожадную позицию относительно войны на Украине, специфическую. Я лично ее не поддерживаю, при том, что у меня очень много знакомых среди нацболов, и эту история неотделима от нацболов, и не очень понятно, как сегодня про это говорить. Хотя, наверное, можно было бы найти какой-то язык, рассказать, что мы были вместе, а теперь…
Елена Фанайлова: Да, без авторского комментария уже не обойтись. Это съемки 2010 года, кстати говоря.
До записи мы поговорили с Олегом Козыревым, я его попросила рассказать о тех его проектах, которые он считает самыми удачными в области гражданской журналистики. Я попросила его рассказать про "Анти-Селигер", думала, что это основной предмет его гордости, а он снимал на Селигере видео, которое разоблачает и делает страшно смешным все это прогосударственное предприятие, но он заговорил совсем о другом…
Олег Козырев: Лично для меня важны следующие проекты, которые реализовались в спектре гражданской журналистики. Самое главное: я начал первый записывать целиком оппозиционные митинги, которые не имели доступа уже на федеральные каналы. Первый митинг, который я записал целиком, это "Антипризывной марш" и митинг в его финале. Это первая запись, которую я выложил целиком. В тот момент никто не выкладывал целиком выступления всех, слово выступающих не было донесено до каждого. На мой взгляд, для истории и для того, чтобы люди могли понять, о чем говорит оппозиция, о чем говорят правозащитники, лидеры протеста, было важно, чтобы люди могли услышать это без цензуры, без того формата, которым иногда это ограничивали СМИ. Причем даже с профессиональной точки зрения, не обязательно ради цензуры, но СМИ должны были укладывать репортаж о каком-то событии в 2-3 минуты, я же старался выкладывать видео целиком, и люди могли сами видеть, что происходит.
Чуть позже - дебаты, которые устраивало движение "ДА", в частности Алексей Навальный был ведущим этих дебатов, видео их я тоже выкладывал. И так далее. То есть я постарался свой видеоблог превратить в такую площадку, где люди могли бы видеть что-то без цензуры, без моей оценки, без моей точки зрения, просто такие живые события, как они есть. Чуть позже сюда добавились собственные репортажи с Триумфальной площади, с Химкинского леса, "Анти-Селигер", "Последняя осень" - я выложил целиком дебаты Навального, Каспарова и Немцова. И для меня дорого, что благодаря этому выступления некоторых людей остались в истории. К сожалению, убита Наталья Эстемирова, и ее выступление было мною записано на митинге памяти убитых тоже Маркелова и Бабуровой.
Чем мои репортажи отличались от подхода традиционных СМИ? Может быть, тем, что обычно, если есть репортаж, люди стараются показать картинку, какие-то реплики выступающих или комментарии об этих событиях. Я же обращал внимание на то, что происходит, отстранившись сам. Например, если человека хватал ОМОН и вел в автобус, для традиционных СМИ достаточно просто показать несколько кадров, как человека ведут в автозак, и все. Я же старался, если в мою камеру попадало такое задержание, не выключать камеру до той поры, пока человек не зайдет полностью в автозак. Я это делал, потому что если бы я выключил камеру, а потом этот омоновец сказал бы: "А этот человек меня покусал, избил, покалечил" - в итоге такого активиста могли бы посадить в тюрьму. И я старался сохранить мои видео еще и как свидетельство, некоторую защиту для тех гражданских активистов, которые сталкивались с полицейским насилием. Этого не требовалось для репортажа, собственно, о событиях, но это делать требовали от меня мои личные убеждения. И в некоторых случаях в судах использовалось это видео в качестве защиты, аргументации. К сожалению, не всегда помогало в реальности, суды не всегда вставали на стороны задерживаемых, но, по крайней мере, я делал все, что мог, чтобы правда восторжествовала, если можно так сказать.
Вот это те вещи, которые были дороги лично для меня в тех проектах, которые я делал.
Елена Фанайлова: Юля, а вы в своей практике какими методами пользуетесь? И может ли быть журналист просто журналистом? Должна ли у него быть гражданская позиция?
Юлия Галямина: Это вопрос сложный в наше время. И тут сразу много вопросов поднято. Начну с первого - что такое сегодня гражданская журналистика. Технические средства и возможности сегодня сделали так, что профессия журналиста перестала быть уникальной, требующей доступа к каким-то специальным ресурсам. Поэтому очень многие люди стали примерять эту профессию на себя. И понятно, что журналисты сами по себе отличаются, у них есть профессиональная подготовка, которая позволяет им делать некие вещи более профессионально. Но журналисты при этом очень ограничены разными вещами, связанными с их редакторами. То есть журналист, даже если он очень хочет снять кино, это сто раз в моей личной практике было, когда журналист звонит: "Давайте мы снимем про это!" - приезжает даже, бывает, и снимает, но потом это никуда не идет. Про это не пишут, не говорят, не показывают по телевидению, потому что это выпадает за рамки СМИ.
При тех ограничениях, которые сейчас возникают для журналистики, при нарушении всех возможных журналистских табу, связанных с цензурой или с обманом, прямой дезинформацией, с пропагандой… Ну, пропаганда - это некий ярлык, а за этим стоят некоторые технические вещи, связанные с фальсификациями. Я веду соответствующий курс в Высшей школе экономики - как манипулируют с помощью языка, как лингвист я это рассматриваю. Гражданский журналист имеет в этом смысле гораздо больше свободы. С другой стороны, он, конечно, имеет гораздо меньше каналов, чтобы свою продукцию кому-то донести, а с другой стороны, ему не хватает профессионализма. Я не говорю про Олега, который является профессиональным журналистом. На самом деле, профессиональные журналисты, которые ушли в гражданскую журналистику, это самое лучшее, что может быть, и это - гарантия качества и гарантия некоторой свободы того, что человек будет говорить, отвечая только за свою репутацию.
Но гражданская журналистика - это намного шире понятие, чем то, что мы видим в лице отдельных известных журналистов. Мой сегодняшний проект, который я пытаюсь дальше развивать, это проект районных газет, где гражданскими журналистами становятся обычные жители районов. Они всегда хотят написать то, что их волнует, они не будут писать на заданные темы. У меня есть пожилые дамы, которые этим занимаются, одна провела настоящее расследование, другие берут интервью, дают какие-то собственные советы о том, как выращивать цветы во дворе у себя, это так называемый "партизанинг" наш, садовый. И здесь накладывается, конечно, рамка хорошего редактора. Можно ли назвать нас всех вместе гражданскими журналистами? С одной стороны, да, потому что сегодня мы не связаны никакими обязательствами ни с кем, мы сами по себе действуем, а с другой стороны, понятно, что это у нас уже СМИ. Это не новые медиа в смысле новых технологий, а это новые СМИ, которые совершенно не зависят от больших магнатов и совершенно не зависят от государства. Мы собираем деньги среди своих соседей и на это печатаем газету.
Мария Мускевич: Кстати, насколько я понимаю, это классная вещь в том плане, что если что-то в районе произойдет, то они не будут молчать. То есть газета, в котором вчера писали про цветочки и про то, где пристроить детей на лето, может превратиться в острое актуальное СМИ.
Юлия Галямина: Ну, она и является остро актуальной, мы просто пытаемся баланс выдерживать, не писать только про ужасы нашего района. У нас треть про ужасы, а две трети про что-то хорошее, потому что людям будет не интересно читать про одни ужасы.
Елена Фанайлова: А люди самоорганизуются для каких-то совсем простых вещей, типа субботника?
Юлия Галямина: Конечно! Вот у нас пошла эта жизнь в районе, и у нас этой весной, во-первых, прошел субботник в парке, который организовали без всякой управы, люди собрались сами. И второе, у нас там есть уникальная историческая остановка бывшего паровичка, на котором служил Паустовский, и даже совсем самостоятельно люди организовались, ее отмыли, повесили мемориальные таблички и так далее. То есть газета не то что бы является главным организатором, но это один из способов организации жизни людей. Есть еще социальные сети. Люди начинают более активно вовлекаться в жизнь.
Мария Мускевич: И власть это держит в тонусе, сонная управа должна как-то напрягаться.
Юлия Галямина: Нам, например, удалось уже снять главу управы, благодаря нашей газете отчасти, отчасти благодаря активности граждан. У нас был очень неприятный инцидент, когда просто побили людей, которые защищали свои гаражи, и в итоге главы управы отправили в отставку. Правда, теперь он возник заново в районе Коньково, и мы очень не завидуем этим людям, надеюсь, что они тоже соберутся и что-нибудь сделают.
Мария Мускевич: На самом деле, это классная инициатива, и я просто там в своей предыдущей жизни имела опыт быть выпускающим редактором нескольких районных, управских газет. И я знаю, что это такое, и насколько Юлина история отличается просто кардинально от того, что задумывалось как районная газета властью.
Елена Фанайлова: А почему их отменили?
Юлия Галямина: Денег нет у Москвы их издавать, они бессмысленны сейчас. Их отменили буквально три месяца назад. Но тут интересно, что наша газета не единственная, таких газет по Москве несколько, где люди организовались сами. И там чаще всего в центре стоит человек, который имеет какой-то журналистский опыт, и вокруг него собираются самые обычные люди, которые становятся гражданскими журналистами.
Елена Фанайлова: Как работает гражданская журналистика, мы более-менее поняли. А что касается феминистских практик, как они выглядят? Я понимаю, что есть арт-практики, что вы, Микаэла, и ваши подруги достаточно давно практикуете то, что называется феминистским искусством, а вот как это выглядит? И как часто такие акции проводятся? И есть ли постоянная работа по народному просвещению?
Микаэла: Я хотела сначала сказать Юле, что прекрасная инициатива! И среди тех активистов, с которыми я общаюсь, часто звучит вопрос, что как же, 2012 год, была такая протестная волна, митинги, был Оккупай, а теперь все сдулось, спало, государство завинтило гайки...
Елена Фанайлова: Это называется словом "реакция", социологи предсказывали это сразу, как только 6 мая произошло, с задержаниями на Болотной.
Микаэла: Да. Но мне кажется, что мы часто не видим, что следствием этой волны стало то, про что говорила Юля, а именно выросшая осознанность людей, выросшее количество низовых инициатив. И феминистские инициативы, на самом деле, за последний год, как грибы после дождя, стали возникать в Москве и в Питере, в Самаре, Тольятти, Новосибирске, в разных городах. И мне кажется, что во многом это как бы следующий вал этой волны. Просто, мне кажется, есть понимание, что надо работать долго и тяжело, и мы не сделаем гражданское общество за год.
Елена Фанайлова: И оно с неба не упадет.
Микаэла: Конечно! Это такая долгая, планомерная работа, и вот насколько я вижу по феминистским инициативам, основном ядро этих инициатив - это образование и самообразование, просвещение.
Елена Фанайлова: Какие-то кружки существуют?
Микаэла: Да, и очень много! Я больше всего знакома с московскими и питерскими сценами, и на самом деле последние три года практически постоянно функционируют в сфере искусства инициативы - как минимум две большие феминистские выставки в год, если не больше. За последний год больше. И что классно, что это сотрудничество активистов и художников. Мне кажется, нам не хватает немножко активистского начала, потому что не хватает социального протеста, а художественная составляющая - сильная, ее много. И все равно я вижу, что это планомерное развитие, и что оно запущено было тогда, а может, еще раньше.
И второе направление феминистское - это, конечно, кибер-феминизм. То есть это активизм в сети. Это паблик ВКонтакте, в Фейсбуке, в ЖЖ, переводы текстов, репосты, быстрое реагирование соцсетей на актуальное событие, это та же журналистика.
Елена Фанайлова: То есть, грубо говоря, употребили неудачным образом слово "телочки" - и вы откликаетесь на это, устраиваете дискуссию?
Микаэла: Да, конкретно откликнулась Бэлла Раппопорт.
Елена Фанайлова: Феминистское сообщество в Фейсбуке было очень даже задето этой темой. И потом известная чеченская свадьба тоже феминистский лагерь сильно встряхнула.
Микаэла: Заслуга последних лет - это что еще пять лет назад не было такой мощной оперативной и единой реакции, а теперь она есть. И это здорово, что эти темы просачиваются в крупные СМИ, что это не остается на уровне междусобойчиков.
Елена Фанайлова: То есть задача гражданской журналистики еще и в том, чтобы показывать каким-то официальным СМИ те темы, которыми они должны заниматься?
Микаэла: Да, какие-то болевые точки.
Юлия Галямина: Они могут сделать инфоповод, что называется, потому что официальные СМИ не готовы... Такая политика у журналистов: дайте нам инфоповод, тогда мы будем писать. А что есть проблема - это их не волнует само по себе. Поэтому гражданские журналисты могут создавать инфоповоды. Это сложно, но если есть совместная реакция, это дает эффект. И хотела бы сказать еще, что эти идеи феминизма больше всего сейчас на молодое поколения переходят. Потому что вот моей дочери 17 лет, и она точно этим всем заражена, и все ее окружение заражено этой идеей. И это было во многом реакцией на те ЛГБТ-законы, которые имели ровно обратный эффект для подростков. Прежде всего появилась идея, что на это надо обращать внимание, защищать права своих друзей, которые из ЛГБТ-сообщества, вообще думать о равенстве прав. То есть, на самом деле, всякая реакция порождает позитивный ответ.
Елена Фанайлова: Собственно говоря, для меня проект этого фестиваля и состоит в попытке как-то переформатировать эту реакцию. В Москве, я наблюдаю, есть несколько проектов в сфере образования, культуры и так далее, которые как будто не замечают этих странных законов, которые принимаются против культуры и против прав людей, а люди просто спокойно продолжают заниматься активизмом на уровне своего любимого дела.
Я предлагаю посмотреть еще один фрагмент разговора с Козыревым. Что общего между гражданскими журналистами разных стран? Есть ли международный облик гражданского журналиста?
Олег Козырев: Конечно, общее есть, это прежде всего мобильность, возможность побывать в той точке, где происходит событие, это отношение - неравнодушный взгляд. И в результате из-за того, что мы не внешние наблюдатели, а люди сопереживающие, сочувствующие, мы часто оказываемся в таком месте или во время таких событий, которые, может быть, не всегда могут видеть репортеры. Опять же, мы не ограничены форматом издания, мы не ограничены временем вещания, потому что мы можем выложить и час, и 30 секунд, и так далее. Мы можем чуть более полно выдать репортаж о том, что происходит. Блог не имеет формата, и можно сочетать там и тексты, и фотографии, и видео, и благодаря этому создать полную картину событий.
На мой взгляд, еще одна важная особенность гражданского журналиста сегодня - это универсальность. В принципе, к этому приходят сегодня и профессиональные журналисты серьезных изданий. Это умение владеть всеми видами фактически техники, то есть человек должен уметь владеть смартфоном, уметь записывать видео, фотографировать, писать текст, брать интервью, вещать в прямом эфире, если необходимо, то есть быть таким человеком-телебашней, в камерой. На мой взгляд, это особенность нового времени, и этому сейчас учат журналистов западных изданий - уметь владеть всеми гаджетами, выходить в эфир самостоятельно, если стал участником события. Первыми дорожку проложили блогеры, чуть позже - гражданские журналисты.
На мой взгляд, это интересный процесс, потому что фактически сейчас ворота в гражданскую журналистику открыты для каждого, каждый может научиться делать репортажи, качественные видео или фоторепортажи, текстовые репортажи. Я знаю ряд групп гражданских активистов, которые учатся освещать собственные события. И действительно, представьте себе небольшую группу, защищающую парк или сквер, или старинное здание, которое хотят разрушить, или школу свою, и часто они вкладывают довольно много сил в то, чтобы докричаться до людей, до чиновников, проводят какие-то митинги, пикеты, вкладывают в это и финансовые средства, чтобы нарисовать плакаты, снять сцену, аппаратуру звукоусиливающую, и при этом они не догадывались взять маленькую цифровую видеокамеры за 200-300 долларов и снимать то, что происходит, а потом выкладывать и благодаря этому освещать. Сейчас начали группы гражданских активистов понимать, что это необходимо, сами учатся, находят талантливых людей, и кто-то один-двое становятся гражданскими репортерами на местах.
Это связано и с тем, что СМИ сегодня мало независимых, им везде не успеть. Нужно брать это в свое руки и самим освещать, тем самым помогая независимым СМИ. Многие из нас становятся таким невольными корреспондентами независимых изданий, и это, на мой взгляд, правильная тенденция. С одной стороны, независимые СМИ заинтересованы в хорошем контенте, а с другой стороны, гражданские активисты обычно заинтересованы в том, чтобы о них рассказали. В общем, я думаю, все идет к тому, чтобы в итоге гражданская журналистика и журналистика больших СМИ - они потихонечку срослись, и в идеальной, в хорошей ситуации, когда нет цензуры, нет давления, это будет просто такая важная краска в современных средствах массовой информации.
Елена Фанайлова: У Олега Козырева прогноз - возможное срастание гражданской журналистики и качественных СМИ. И я еще спросила, какую лепту, по его мнению, внесли украинские гражданские журналисты в развитие событий последних полутора лет. Мне кажется, что без этой краски разговор о гражданской журналистике не совсем полный.
Олег Козырев: Что касается влияния на Россию, на гражданское общество в России, здесь просто огромную роль сыграли журналисты, в том числе гражданские журналисты, Киева в момент Майдана. Потому что мы могли увидеть все в прямом эфире. Мы видели, как развивался этот конфликт, мы понимали, кто прав, а кто нет, благодаря именно этим репортажам, фотографиям, видео, этим героическим прямым эфирам, в том числе и таких маленьких тогда телекомпаний, которые, по сути, и были гражданским телевидением, типа "Громадского ТВ". Если бы не было этих репортажей, если бы было все только в рамках обычных новостных выпусков, если бы мы не видели своими глазами всю эту драму и все мужество украинцев, которые смогли постоять за свое достоинство, за свою честь, за свою страну, за свое будущее, в принципе, наверное, не было бы такого вдохновения для многих из нас не сдаваться и верить в то, что перемены возможны.
Мне сложнее судить о переменах в арабском обществе или в Турции, когда там выступали, потому что все-таки был серьезный языковой барьер, и трудно было следить за всеми событиями. Но тем не менее, даже там можно было видеть, что фотографии или видео - это убедительное свидетельство гражданского мужества или рассказа о каких-то несправедливостях. При этом сама история видеохроники Майдана, которая начиналась с мирных протестов, потом был этап силового противостояния, и потом своеобразный такой финал, когда эти гражданские журналисты уже идут по резиденции Януковича и находят там этот золотой батон, - в принципе, ты просто понимаешь, что есть мужество людей, которые не струсили, сопереживали, были едины, и в результате коррупционера нет, он сбежал за границу, и вот его резиденция открыта для всех людей. Ты понимаешь, что это возможно, что это произошло в соседней стране, это возможно и в твоей стране. И надеюсь, это возможно простыми средствами, средствами обычных гражданских действий, политической борьбы, и даже в сложных ситуциях видно, что гражданские журналисты несли свое свидетельство миру.
В христианстве есть такое понятие - Евангелие, Благая весть. По сути это своеобразный блог четырех евангелистов, рассказавших о своей вере, о своей религии. Так же и здесь. Видеоблоги сегодня свидетельствуют о важных вещах, о том, что есть правда, что есть справедливость. И даже если есть несправедливость, есть люди, которые не боятся против нее выступать. Это такие маленькие светильнички этого мира в, конечно, сгущающейся тьме. Эти люди показывают, что не все угасло, не все протухли, не все готовы жить только ради себя. Есть люди, которые действительно готовы делать шаг дальше.
И ты видишь, что это обычные люди, они не защищены телохранителями, вертолетами, бронетранспортерами, касками или бронежилетами. Это обычная бабушка в Химках, есть там такая, я знаю, видеоблогер, и она записывает периодически, как там пытаются снести ее любимый парк Дубки, как она там выходит, выступает, старается все это как-то защитить. Присылает она и мне, в том числе, это видео, и я стараюсь его тоже распространять. Есть и примеры, которые люди в своей профессии выступают за что-то. Например, тот милиционер, который сказал: "Дело против Навального - дело против нас" - он со своей семьей сфотографировался, и его уволили из органов полиции фактически за эту фотографию. То есть ты видишь, что есть какие-то неравнодушные люди даже в областях, о которых ты не думал. И большая заслуга в таком вдохновении есть, конечно, в украинских журналистах, в украинских событиях, в украинских гражданах, гражданских журналистах, которые освещали те события и продолжают освещать до сих пор.
Сейчас война, и плюс основные события происходят на стороне Донецка и Луганска, где есть серьезная политическая цензура, есть военная цензура, есть цензура насилия, которая не позволяет там работать гражданским журналистам. И даже там, даже в тех условиях их свидетельства, пусть не настолько, может быть, яркие, как сейчас делаем мы, но благодаря им мы смогли увидеть историю с "Буком", который сбил гражданский самолет, и по их мужественным фотографиям, видео, записям, которые были сделаны в первые часы после этого события, сейчас остается до сих пор шанс найти преступников, которые сделали этот выстрел, и тех, кто отправил этот "Бук" на Украину явно с недобрыми намерениями.
Так что у меня есть надежда, что и наша, российская гражданская журналистика сможет для кого-то быть вдохновением. Может быть, технологии позволят через какой-то период языковой барьер убрать, если появятся автоматические переводчики устного текста, и тогда неравнодушные люди всего мира, арабы, индусы, китайцы, русские, украинцы, те из нас, кто верит в свободу и независимость своих стран, смогут вдохновить, помочь, поддержать, помочь друг другу и сделать наши страны свободными.
Елена Фанайлова: На такой высокой ноте заканчивает Олег Козырев, а мне остается только спросить у Марии и Дарьи, будет ли продолжение у фестиваля? Фестиваль "Делай фильм" же не летом заканчивается, он собирается осенью продолжаться.
Мария Мускевич: Да. Основной фестиваль традиционно осенью, а это, я повторюсь, фестивальные дни, всего лишь четыре показа. И мы в ноябре всех приглашаем, заинтересованных и любопытных, посетить наш фестиваль.
Дарья Федотова: Мы хотели бы, чтобы появились новые российские фильмы. Хотелось бы, чтобы людей-телебашен стало больше, и чтобы люди сами снимали на смартфоны, на телефоны, документировали происходящее, профессионализировались в этой сфере и создавали качественные документальные фильмы, и присылали их нам. Мы, конечно же, хотим больше российских фильмов видеть в программе и всегда их ждем и принимаем.
Мария Мускевич: У меня была мечта, надеюсь, она сбудется, - сделать какую-то либо разовую, либо перманентно существующую школу для создания документальных фильмов для активистов. Потому что у многих есть архивы, но они не знают, как из этого архива собрать что-то удобоваримое. Вариантов может быть масса - либо это набор роликов хотя бы, либо это законченное кинопроизведение, но я уверена, что у многих это архив где-то лежит, он пропадает, как вот даже у нашего друга Олега. Я думаю, рано или поздно мы создадим школу "Делай фильм", и фильмов станет больше.
