Психотерапевт, кандидат медицинских наук Дмитрий Исаев вынужден был уволиться с поста заведующего кафедрой клинической психологии Санкт-Петербургской государственной педиатрической медицинской академии. Его научная и медицинская специализация – помощь людям, желающим сменить пол, – вызвала шквал нападок со стороны так называемых патриотов и православных активистов. Возглавляемая им комиссия по оказанию психологической помощи трансгендерам прекратила существование.

Петербургский психотерапевт Дмитрий Исаев широко известен в российском ЛГБТ-сообществе. На протяжении нескольких лет комиссия специалистов под его руководством проводила ежегодные семинары психологической помощи трансгендерам, желающим сменить пол. Дмитрий Исаев поддерживал проект Лены Климовой "Дети 404". Он автор около 120 научных работ по медицинской психологии, психиатрии и сексологии. Области его научных исследований: психосексуальное развитие и его отклонения, механизмы формирования гомосексуальной направленности влечения, психологическая типология гомосексуальной идентичности, особенности построения гендерной идентичности у гомосексуалов и транссексуалов.

Вся эта деятельность не оставила равнодушными православных и не только борцов с "пропагандой гомосексуализма". Они отправляли коллективные жалобы на ученого в прокуратуру, неоднократно звонили в Санкт-Петербургскую государственную педиатрическую медицинскую академию с требованием избавиться от такого специалиста. В конечном счете Дмитрий Исаев сам принял решение уволиться.

– Вас уволили или вы сам уволились?

– Меня не увольняли. Я сам уволился. В данном случае речь может идти только о том, что точка зрения влиятельной группы людей на то, чем можно или чем нельзя заниматься, что хорошо или что есть не хорошо, разошлась с моей точкой зрения и с точкой зрения академии. Проблема стояла так: раз я достаточно долго и активно занимаюсь проблемой ЛГБТ, то эта проблема является болезненной точкой в обществе. Именно поэтому определенного рода "общественность" категорически негативно относится к самому предмету моего изучения. Эта "общественность" взывала к руководству университета, писала в прокуратуру, чтобы пресечь это, с их точки зрения, "безобразие".

– Вы знаете, кто конкретно писал и звонил с жалобами на вас?

– Нет. Я понимаю, что всегда находятся люди инициативные и люди, которые их к этому стимулируют. В данном случае это не имеет никакого принципиального значения, по крайней мере для меня. Когда в обществе существует тренд на консервативные взгляды и попытка борьбы с любым вариантом, скажем так, альтернативных представлений относительно того, что нормально, а что ненормально, всегда будет существовать возможность на этом сделать себе имя и репутацию.

– До какой степени, по вашему мнению, может развиться в российском обществе нетерпимость к меньшинствам?

– Ничего нового я не скажу. Мы возвращаемся к модели, когда существует один доминирующий дискурс, а все остальные дискурсы должны находиться под большим или меньшим запретом. В данном случае мы наблюдаем возвращение на 30 лет назад.

– Недавно писатель Виктор Ерофеев объяснил распространение гомофобных настроений в России, прежде всего, тюремным опытом общества – половина населения прошла через тюрьмы и лагеря. А там традиционно поддерживаются негативные отношения к гомосексуалам. Вы согласны с этим?

– Я абсолютно с этим не согласен. В данном случае причина совершенно другая. Для самого государства борьба с "пропагандой гомосексуализма" – это способ переключить внимание общества на проблемы, которые мало актуальны, но которые тем ни менее легко возбуждаются на эмоциональном уровне. Как ответ на это самого общества мы видим, что отношение к любому инакомыслию, иному образу жизни, т. е. вопрос толерантности, в конечном счете определяется уровнем культуры и тем, какие тенденции в этой культуре поддерживаются. Если СМИ поддерживают прогрессивные тенденции, соответственно, и взгляды общества меняются на более терпимые. Если же нет, а статистика об этом свидетельствует, то люди с низким уровнем образования, малокультурные всегда являются значительно менее терпимыми, чем люди образованные, которые осознают и задумываются, насколько они своеобразны, уникальны, неповторимы, в какой степени они хотят быть личностью, а не винтиками в системе.

– Насколько часто в России к вам за психологической помощью обращались трансгендеры, желающие изменить пол? Могли бы вы привести цифры по сравнению с Америкой или Европой?

– Наша статистика, конечно же, свидетельствует о том, что уровень трансгендерности в России значительно ниже, чем, скажем, в Америке. Но ниже он во многих случаях потому, что люди склонны, даже обнаруживая свои отличия от других, их подавлять. Ведь их окружение рассматривает подобные "отклонения" как крайне нежелательные. "Иные" подвергаются стигмам и репрессиям со стороны родственников, коллег, воспитателей, кого угодно в обществе. И поэтому, несмотря на то что в России трансгендеров и транссексуалов, т. е. тех людей, которые хотели бы поменять пол или уже сделали это, становится больше, чем это было, например, двадцать лет назад, все равно их количество в России минимальное. В год не более 150 случаев по России. В США, где населения в полтора раза больше, чем в России, этот показатель составляет несколько тысяч человек в год.

– Что вы собираетесь предпринимать в дальнейшем? Можно ли подать в суд на тех, кто проводит кампанию против вас?

– В данном случае я не вижу каких-то юридических оснований для обращения в суд и требования какой-то справедливости потому, что я понимаю это как разногласия, которые были разрешены с руководством академии мирным образом. А что касается моей дальнейшей судьбы…Нужно определяться: реально ли заниматься тем, чем я занимался, в этой стране, или в России все пути для этого оказываются закрыты…