На фоне украинского кризиса многие российские общественные и благотворительные организации начали собирать гуманитарную помощь для Донбасса и беженцев из зоны вооруженного конфликта. Среди них как давно известные благотворители (например, фонд Елизаветы Глинки), так и возникшие, как грибы после дождя, разнообразные казацкие, православные и околонационалистические фонды, поддерживающие идею создания Новороссии и призывающие помогать не только пострадавшим мирным жителям, но и вооруженным сепаратистам.
Интерес к благотворительной активности в россиянах во многом поддерживает телевидение – люди откликаются на освещаемые в СМИ проблемы беженцев, погорельцев и других жертв форс-мажорных обстоятельств. Тем временем за бортом общественного внимания остаются многие нуждающиеся, чьи напасти не связаны с актуальной повесткой дня: малоимущие, многодетные, инвалиды, сироты, бездомные. Ну, а организации, собирающие для них с миру по нитке одежду, посуду, книги и другие необходимые вещи, сами переживают не лучшие времена. Впрочем, в последнее время в России набирают популярность новые формы превращения бывших в употреблении предметов в благотворительный ресурс.
Радио Свобода выяснило, кому действительно нужны наши старые вещи.
"Они эту войну не заслужили… Помощь старикам и детям Донбасса", – гласит огромный баннер на главной странице "Фонда помощи Новороссии". Как написал его глава Глеб Корнилов на своей странице в Facebook, за год своего существования фонд вырос "в самую крупную организацию в области помощи Донбассу". Впрочем, поддержка мирных жителей и социальных учреждений, которые находятся в зоне военных действий, – не единственная задача фонда, а судя по его финансовой отчетности, даже не основная. Так, скажем, в январе организация действительно помогла и детскому садику (купили конфорочные плиты на 3300 рублей), и даже приюту для животных (ветпрепараты – 5860 рублей), но в то же время потратила 1 миллион рублей, чтобы приобрести зимние берцы для ополченцев.
Не исключено, конечно, что на нужды мирных жителей фонд с благотворительного счета деньги не тратит, а все необходимое поступает от сочувствующих через сеть пунктов приема гуманитарной помощи. На сайте организации есть, в том числе, и список необходимого: в основном это продукты питания и медикаменты. Большими красными буквами указано: "ГРАЖДАНСКАЯ ОДЕЖДА НЕ ПРИНИМАЕТСЯ!" На сайте поясняется, что в ней необходимости нет. Острая нужда, согласно списку, имеется в качественной тушенке и в крупах (гречка и рис).
Специальный корреспондент Радио Свобода в Донбассе Антон Наумлюк рассказал о том, в чем действительно нуждаются мирные жители в зоне АТО:
– Мы были с грузом гуманитарной помощи в Марьинке – это самая окраина Донецка. Волонтеры привезли анкеты, разработанные одной из международных организаций, по которым собираются сведения о том, в чем нуждаются жители районов, находящихся в зоне боевых действий. Чаще всего это либо какие-то особенные, не общераспространенные продукты питания, либо это специфические лекарства, которые не найти в обычной аптеке или в аптечке у военных. Это вода, если нарушена система водоснабжения, это могут быть дрова, если нет света и газа. Многое зависит от того, сохраняются ли пути снабжения. Если есть свет, нет необходимости везти бензин для генераторов. Если есть газ, необязательно вести дрова, чтобы готовить еду. Почти всегда всем нужны свечи, потому что в очень многих местах нет электричества, особенно на окраине Донецка, в районе аэропорта, где небольшие поселки постоянно обстреливаются и люди живут в подвалах сутками в темноте. Для детей нужны памперсы. Всегда нужны какие-то чистящие и моющие средства, шампуни, зубные пасты, мыла – то, что уходит очень быстро.
С провизией, на мой взгляд, проблемы нет. Тем более сейчас лето и во многих поселках люди, несмотря на обстрелы, восстанавливают свои огороды, выращивают овощи. И гуманитарная помощь поступает регулярно, по крайней мере, я сужу по украинской стороне и линии фронта, которая проходит в Донецкой области. Во многих местах люди сами говорили: мы живем, конечно, в подвале, но с едой у нас проблем нет, мы даже несколько избалованы помощью волонтеров.
Что касается переселенцев, то они чаще всего находятся в специально созданных либо государством, либо общественными организациями центрах. Здесь все их первоочередные надобности удовлетворяются системно.
Что касается одежды, то в ней действительно особой необходимости нет, потому что, если люди покинули свое жилище и находятся в центре для переселенцев, то здесь вещи в любом случае принесут, в том числе и местные жители из окрестных поселков приносят. У тех, кто живут в своих домах, остаются свои вещи. Другое дело, что в зимнее время, скорее всего, такая проблема возникнет. Из-за холода нужно будет завозить теплые вещи, – рассказал Антон Наумлюк.
Забытые телевизором
У Фонда помощи Новороссии, судя по сайту организации, только в столице около трех десятков пунктов приема гумпомощи, а по всей стране их более двух сотен. По словам Глеба Корнилова, "функционируют три полноценных склада в России и Новороссии".
В то же время некогда один из крупнейших в Москве центров сбора гуманитарной помощи для незащищенных групп российских граждан, организованный православным фондом "Милосердие", уже не первый год находится в поисках нового помещения. До закрытия в 2013 году среди подопечных центра было более трех тысяч инвалидов, пенсионеров, членов многодетных семей. Теперь желающих принести малоимущим одежду и другие повседневные вещи сотрудники "Милосердия" перенаправляют в фонд помощи одиноким старикам "София" и в один из московских храмов.
Отсутствие большого бесплатного склада – проблема, с которой сталкиваются многие благотворители, занимающиеся приемом и распределением гуманитарной помощи, подтверждает сотрудница фонда "Созидание" Елена Тимошина:
– Конечно, существуют трудности с арендой, ведь, чтобы ее оплатить, нужно эти деньги как-то заработать. Конечно, здорово, если находится добрые люди, которые предоставляют помещение бесплатно. Но, как правило, тем более в кризисной ситуации, за аренду необходимо платить. А если люди занимаются только сбором вещевой помощи, и у них нет совета учредителей, которые помогли бы им в оплате помещения, им, конечно, приходится очень тяжело.
Фонд "Созидание" – одна из старейших российских благотворительных организаций, занимающихся оказанием адресной помощи малоимущим и многодетным семьям из самых отдаленных российских регионов. Проект "Семейная почта", в рамках которого нуждающимся отправляют посылки с одеждой, игрушками, книгами и другими необходимыми для нормальной жизни предметами, родился одновременно с фондом, рассказывает Елена Тимошина:
– В 2001 году мы отправили восемь посылок. Сейчас под нашей опекой находится более трех с половиной тысяч семей. Наверное, здесь сыграло роль сарафанное радио. Люди видят, что кому-то приходит помощь, они пишут нам, присылают комплект документов, подтверждающий, что они являются малоимущими или попали в тяжелое материальное положение и любая материальная помощь, даже помощь вещами им будет очень кстати. Среди документов, которые надо собрать, справка о составе семьи, о признании семьи малоимущей либо характеристика из деревенского совета. В ответ на каждое новое письмо мы отправляем посылку – то, что есть на данный момент в фонде, одежду по сезону. Если впереди первое сентября, отправляем канцелярские принадлежности. Если посылка к Новому году, возможно, какие-то сладости, игрушки, книжки. В общем, все, что приносят нам люди.
В 2012 году фонд "Созидание" собирал гуманитарную помощь пострадавшим от разрушительного наводнения в Крымске. А вот в помощи беженцам из зоны вооруженного конфликта на востоке Украины фонд решил участия не принимать – по словам сотрудников, этим и так занимаются многие общественные организации.
Православное движение "Курский вокзал. Бездомные. Дети" с 2006 года помогает одной из наиболее незащищенных групп российских граждан – людям без определенного места жительства. Гуманитарную помощь для них собирают через московские храмы. Одежду и другие предметы первой необходимости раздают два раза в неделю в специальном вагончике недалеко от Курского вокзала. По словам волонтера движения Анны Федотовой, возможность получить чистую одежду для бездомных не менее важна, чем ночлежка или бесплатный обед:
– Бездомным приходится часто менять вещи, приходится выбрасывать, потому что стирать они их могут только летом, уезжая к водоемам. Поэтому проблема одежды для бездомных людей очень актуальна. Это вопрос их мимикрии, пропуска в транспорт, чтобы они могли доехать до какой-то помощи, по каким-то проблемам. К нам в основном приходят две группы граждан. Во-первых, бездомные, которые давно живут на улице, которые уже привыкли к этому, у них уже произошли какие-то изменения в психике. Во-вторых, приезжие из других регионов, которые недавно оказались на улице из-за случая – их обманули, они не нашли работу или их ограбили или еще что-то случилось. Такие люди иногда приходят один-два раза, потом устраиваются, уезжают. Для них чистая одежда – это очень важно. Это их возможность устроиться на работу, потому что по одежке встречают.
По словам Анны Федотовой, во время выдачи одежды в вагончике действуют довольно строгие правила: пожилых, женщин и больных пропускают вперед. Новые вещи, которые предоставляют некоторые компании, занимающиеся спецодеждой, выдают только по списку (чтобы не приходили за ними каждую неделю) и только трезвым (ведь с пьяного все равно снимут). Обувь выдают только в крайнем случае, если человек пришел босиком.
Движение "Курский вокзал. Бездомные. Дети" работает в сотрудничестве с храмом Святого Апостола Иакова Заведеева, он предоставляет помещение для сортировки вещей и оплачивает электричество. Волонтеры движения просят приносить только чистую и непорванную одежду, ведь стирать и зашивать ее некому, негде и некогда. Желательно, чтобы это были вещи по сезону, потому что склада нет, и хранить зимнюю одежду летом нет возможности. Обувь приветствуется не узкая и не на каблуке, ведь бездомные проводят на ногах большую часть времени. Впрочем, непригодные для бродяг вещи не выкидывают, а отправляют в другие приходы, в которых помогают малоимущим и многодетным семьям.
По словам Анны Федотовой, интерес к бездомным в обществе значительно ниже, чем к беженцам или больным детям, а активистов движения часто упрекают в том, что они "потворствуют тунеядству":
– Недостаток информации о причинах бездомности, о том, как живут эти люди, с какими проблемами сталкиваются, что им мешает выйти с улицы, порождает мифы и агрессивное отношение. Некоторые люди хотели бы помочь бездомным, но не знают как или боятся. Поэтому они приходят к нам, приносят вещи, помогают нашими руками. А помощь бездомному – это сложный процесс. Если человек провел на улице не один год, реабилитация должна быть долгой. К сожалению, квалифицированной помощи у нас очень мало, системной помощи практически не существует, профилактики тоже практически нет. Ресоциализация – 0,1 процента. Некоторым везет вовремя попасть в социальную гостиницу или в какую-то государственную службу до того, как они совсем отчаялись. Мы не разводим тунеядство, как нас некоторые люди, не понимающие проблему, упрекают. Надо понимать, что некоторые люди без специальной реабилитации не смогут ничего с собой сделать. Это тяжелая травма бездомности. Если человек много лет живет на улице, то что-то от него требовать глупо. Главное, чтобы пришел трезвый. Тем, кто посохраннее, предлагаем заработать, чтобы человек в своих глазах совсем не пал. Ведь у таких людей довольно быстро происходит занижение самооценки.
По словам Анны Федотовой, на работу людей без определенного места жительства берут некоторые подмосковные приходы. Работать бездомным физически тяжело, да и работники это не самые лучшие. Но некоторым удается заработать на билет домой, а для кого-то храм становится временным домом.
Брюки превращаются…
Бывшие в употреблении вещи могут стать не только гуманитарной помощью в привычном смысле. Не так давно в Россию пришла хорошо известная в странах Запада практика превращения поношенной одежды в материальные средства для различных социальных инициатив: в 2010 году в стране открылся первый благотворительный магазин (или черити-шоп). Подобные проекты работают в большинстве случаев по принципу фандрайзинга: вещи поступают в магазин безвозмездно от граждан или организаций, а вырученные за них средства направляются в благотворительные фонды. В отдельных случаях в задачи подобных гуманитарных секонд-хендов входит также создание рабочих мест для социально незащищенных групп граждан.
В Европе и Америке история черити-шопов насчитывает не одно десятилетие. Для России эта социальная практика относительно новая, так что количество благотворительных магазинов пока можно посчитать по пальцам. Первым таким проектом стал черити-шоп "Спасибо" в Санкт-Петербурге, на данный момент это уже сеть из четырех магазинов. В 2012 году черити-шопы пришли и в столицу, рассказывает один из организаторов проекта "Лавка радостей", директор благотворительного собрания "Все вместе" и фонда "Детские сердца" Екатерина Бермант:
– Первым благотворительным фондом, которому помогал магазин "Спасибо", был как раз фонд "Детские сердца". Когда я пообщалась с командой, которая делает этот черити-шоп, то подумала, что, наверное, мы тоже так можем. А потом буквально в течение месяца мы попали в Англию, и там я в основном проводила время не в музеях, а в благотворительных магазинах. Сначала я думала, что нам придется черити-шопы там искать, а их в этом Лондоне тьма-тьмущая. И кому они только не помогают! Они отдают деньги на чистую воду детям Африки, на образование в Индии, на социализацию пакистанских трудных подростков в Англии, они занимаются всеми социальными проблемами, которые только можно придумать в благополучной Англии и в мире. А у нас социальных проблем намного больше, а тех, кто ими занимается намного меньше. Когда мы приехали в Москву, то буквально за два месяца соорудили первую "Лавку радостей". Мы объявили, что можно приносить нам вещи, которые вам не нужны, а мы будем их не продавать, а отдавать за пожертвования. Потому что мы хотели играть на своем поле, ведь про благотворительность я все понимаю, а про торговлю я не понимаю ничего. Мы решили, что мы будем класть деньги в ящик, поэтому у нас нет кассового аппарата и нет ценников и чеков. Естественно, через каждые 10 дней происходит инкассация этого ящика по акту, сколько денег пришло, всегда учитывается – это обычная благотворительная практика.
Естественно не все из того, что люди приносят в черити-шопы, идет на реализацию. Как говорят в магазине "Спасибо", до 90 процентов вещей уходит в качестве гуманитарной помощи малоимущим, и лишь оставшиеся десять достаточно хороши, чтобы их кто-то купил. По словам Екатерины Бермант, основное требование к вещам, которые попадают в "Лавку радостей", это чтобы они были интересными:
– Например, у вас есть головной убор североамериканского индейца, или тульский самовар позапрошлого века, или винтажное платье, или просто вы купили дочке миленький сарафанчик в горошек, а она сказала: "Мама, вы что? Носите сами!", и куда его теперь девать?.. То есть подходит любая вещь, которую кто-то захочет купить. Конечно, нам приносят иногда предметы в степени ветоши. Но это не злой умысел. Как вы понимаете, донести их до помойки гораздо проще. Но их тащат к нам, просто потому что люди не всегда могут трезво оценить то, что они отдают. С другой стороны, бывают вещи явно заношенные, но настолько клевые, что их тоже можно купить. А чего нам порой только не приносят! Однажды принесли самурайский меч, однажды бивень мамонта. Принесли веер размером со стену! В общем, наш ассортимент не магазинный, а музейный, – рассказывает Екатерина Бермант.
Помимо "Лавки радостей", которая не так давно расширилась до двух магазинов, в Москве существует еще как минимум три черити-шопа. Среди них магазин "Стиль жизни" (помогает фонду "Линия жизни"), "Благобутик" (в нем продаются только брендовые и дизайнерские б/у вещи, выручка уходит в фонды "Вера" и "Подари жизнь"), а также Charity Shop, который сотрудничает с фондом "Вверх". Последний работает не столько ради сбора пожертвований, сколько для социализации людей с инвалидностью, рассказала директор магазина Дарья Алексеева:
– Изначально мы создавались в поддержку Центра равных возможностей для выпускников коррекционных детских домов "Вверх". Однако выяснилось, что фандрайзинг – не самая эффективная для нас модель. У нас очень большие расходы – около 250 тысяч рублей в месяц, потому что никуда не деться от коммерческой аренды, от зарплаты продавцам. Та выручка, которая получается в итоге – это не такие большие деньги, чтобы хвастаться, что мы помогли благотворительному фонду. Поэтому мы решили идти по другому пути: на те деньги, которые люди оставляют в магазине, мы нанимаем людей с инвалидностью, разрабатываем для них образовательную программу, отправляем посылки малоимущим семьям. Таким образом, деньги остаются внутри проекта.
Вещи в Charity Shop приносят в основном частные лица, но магазин также сотрудничает с крупными коммерческими компаниями: в их офисах устанавливается контейнер, в который каждый сотрудник может положить одежду. За полгода существования магазина подобный ящик побывал в 24 офисах. Большая часть повседневной демократичной одежды в хорошем состоянии отправляется в качестве гуманитарной помощи малоимущим – базой нуждающихся семей поделился фонд "Созидание". Одежда в состоянии ветоши отправляется на переработку или отдается рукодельницам на лоскуты. На продажу идут в основном необычные и дорогие вещи.
– Срок жизни вечернего платья, купленного в ЦУМе за 50 тысяч рублей, составляет четыре-пять часов. А потом оно годами просто висит в шкафу, – говорит Дарья Алексеева. – Есть много способов его пристроить, но мы предлагаем сделать так, чтобы оно работало максимально эффективно. Ведь такое платье может помочь выпускнику детского дома получить 40 часов подготовки к ЕГЭ по математике.
И Дарья Алексеева, и Екатерина Бермант подчеркивают: друг другу московские черити-шопы не конкуренты, ведь для многомиллионного города их количество мизерно. "Москва огромная, а нас четыре штуки. Конкуренция в таком контексте звучит просто безумно", – говорит Екатерина Бермант. Благотворительные магазины устраивают совместные ярмарки и обмениваются вещами. Тем более что складировать их просто негде:
– У нас ни у кого нет склада, бесплатного и большого, – говорит Екатерина Бермант. – У нас нет достаточного количества волонтеров копаться в старом тряпье – между прочим, удовольствия мало. И сколько мы смогли обработать силами трех человек и пяти родственников, столько сделали, а больше мы не можем. Роль государства здесь как раз должна быть, потому что, скажем, в Англии черити-шопы на 70 процентов спонсируются государством, что позволяет оплатить аренду. Если бы государство нам выделяло по социальной аренде помещения и склады, то было бы гораздо проще жить.
Меньше потребления, больше общения
По мнению Дарьи Алексеевой, черити-шопы способствуют приобщению все большего количества людей к благотворительности, ведь пожертвование в форме вещей, а не денег, требует меньшего психологического усилия и эмоционального вовлечения в проблему. Многих граждан, конечно, мотивирует и просто нежелание нести вещи на помойку – как правило, элементарно жалко. Такое стремление приветствуют и экологические организации, выступающие против разрастания свалок и строительства мусоросжигательных заводов.
Все чаще на экологических мероприятиях, посвященных раздельному сбору отходов, проводятся и так называемые фримаркеты – ярмарки, в рамках которых каждый может бесплатно отдать любые ненужные вещи тем, кому они приглянутся. Традиция проведения подобных мероприятий родилась в США в среде анархистов и антиглобалистов, рассказывает московская активистка международного движения Really Really Free Market Лилу Пергу:
– В 2004 году прошли первые фримаркеты в Америке, причем сразу в нескольких городах. Так подчеркивалось, что это горизонтальная структура, не имеющая центра, не имеющая конкретного лидера. В 2008–2009 годах прошли первые фримаркеты в России. Сначала их подхватили именно активисты анархического плана. Но сейчас подобные мероприятия уже вышли за пределы этой субкультуры, хотя они все еще базируются на анархических принципах самоорганизации. Прежде всего, все участники – это именно активные участники, а не пассивные потребители. А основная идея фримаркетов – это сокращение потребления и перепроизводства за счет того, что люди меняются хорошими вещами и не идут за ними в магазины.
Фримаркеты хотя бы по одному разу уже проходили в большинстве крупных российских городов. Их проводят различные инициативные группы – это и анархистские сообщества, и экологические движения, и студенческие организации, и просто районные активисты. По мнению Лилу Пергу, подобные мероприятия способствуют не только уменьшению потребления, но и укреплению горизонтальных связей в современном разобщенном социуме:
– Если это районный фримаркет, то люди, живущие рядом, возможно, впервые видят друг друга. При этом они знакомятся на позитивной волне взаимовыгодного обмена ресурсами, между ними уже закладывается какая-то позитивная история взаимоотношений. А после фримаркета эти же люди могут продолжать общаться и решать совместно какие-то проблемы, которые возникают в районе. Таким образом, создается локальное сообщество.
Участвовать во фримаркетах могут все желающие, и приносить могут любые вещи. Однако активисты движения призывают не брать на ярмарку такие предметы, которым место на свалке – вещь должна быть чистая и качественная, такая, которую было бы не стыдно подарить лучшему другу. Концепция мероприятия не подразумевает бартерного обмена, теоретически можно вообще ничего не отдавать, а только брать. По словам Лилу Пергу, многие так и делают, хотя это и противоречит идее активного участия. "Но это не проблема фримаркета, – отмечает активистка, – это проблема нашего общества, которое воспитывает в людях ненасытность в потреблении".
