Письмо из Лондона: «Вот история вам в копилку и для помощи в работе. Это про спорт и войну. Здесь, кстати, говорят, что спорт для войны все равно что порно для секса. В Англии есть такой тренер по мини-футболу и профессиональный судья в большом футболе: украинец Александр Салий. Быть судьей в высших лигах Англии, родины футбола - это просто невероятно. И тем не менее, украинец судит англичан. Всю свою профессиональную жизнь он работал с русскоязычными. Российское посольство ему помогало. Все было хорошо до известного предела. До Крыма. После Крыма Салий, по его словам, чувствует себя преданным и обгаженным. Получилось, что враг использовал его для того, чтобы распространять свои щупальца. В последний год эти щупальца зашевелились: организации, называвшие себя "русскоязычными", внезапно переименовались в "русские" и "российские". И теперь Салий, всю жизнь работавший ради спорта среди русскоязычных, вдруг оказался коллаборантом – человеком, сотрудничавшим с врагом, который захватил часть его родины! Каждый год, а то и два раза в год, Салий организует чемпионат по мини-футболу по своим правилам. В этом году все доходы от чемпионата он направит Украине. И вот я подумал, Анатолий Иванович, сколько же этих русскоязычных украинцев и симпатиков Украины по всему миру! И как же им сегодня! Вы верно сказали - отщепляются они от России. Происходит настоящий раскол громадного русского мира - раскол по душам, иногда - по семьям. Разрыв по живому», - пишет Григорий. По-моему, уже можно определить природу этого раскола, этого разрыва и в России, и в Украине, и во всем русскоязычном мире. Это разрыв между людьми вчерашнего дня и людьми современными. Немало, конечно, просто бездумных жертв зомбоящика. Но особого внимания заслуживает разрыв на почве культуры. Расходятся, и все дальше, две культуры в одном народе. Или две породы людей. Одна порода – это люди, которые не могут жить по-современному. Или живут, но как бы вынужденно, без удовольствия. Им было бы приятнее с царями, со Сталиным, на худой конец – с Путиным, но чтобы он правил вечно и все более твердо, как они выражаются. Им не хочется жить своим умом, своим почином, им надо, чтобы над ними кто-то стоял, давал наряд и пайку, иногда – и по башке. Таким людям, короче, нужен фашизм. В России они его и получили. Другая культура, другая порода – это люди, которым нужно очень мало и в то же время очень много – как посмотреть. Им нужно, чтобы в стране были здравые, человечные законы и чтобы никто ни у кого не стоял над душой. Это люди по своей природе самостоятельные, разбитные, гордые, ответственные. Пока что побеждает первая культура – культура замшелости, вялости, самодовольства, «национальной гордости великороссов», как выражался вождь.

«Ещё недавно вы бы, Анатолий Иванович, - следующее письмо, -наверное, возмутились, если бы я стал поносить людей вроде Чубайса. Как же, светочи демократии! А на деле... И Горбачёв никакой не борец за демократию, и Ельцин, и Собчак. Это все продукты разложения империи, как те, что даже в Израиле и на Брайтоне умудряются ими оставаться. Война показала, что нет в стране никакой оппозиции и не было», - так видится положение автору письма. Он не забыл, что Чубайс приветствовал Вторую чеченскую войну и как приветствовал: заявил, что там создается новая русская армия, а всякий, кто против, - предатель. Что касается Роснано, то было совершенно ясно с самого начала, что эта страшно дорогая затея завершится провалом, и не потому что там Чубайс, а потому что она государственная. Он, думаю, понимал это лучше меня. Почему, тем не менее, впрягся? Почему делает вид, будто что-то получается? Почему позволяет себе натяжки для самооправдания? Не знаю. Он в очень трудном положении уже много лет. Не дай Бог никому вообще-то. Допустим, он в полную силу выступит против путинизма. Кто его поддержит? Интересно, почему, вместо того, чтобы возглавить проедание огромных казенных сумм, он не ушел в частное предпринимательство. Тоже было бы тяжело, но не так стыдно, и мог бы показать, что способен на что-то серьезное и положительное.

Василь Кошевой поместил на своей странице в Фейсбуке снимок безногого молодого человека в камуфляже, сопроводив его следующим текстом. Читаю: «Это фото сделано на пересечении улицы Профсоюзной и проспекта Нахимова в Москве. Между машин ползает тело, решившее повоевать за Новороссию. Как результат - просит милостыню на улицах столицы. Машины, в основном, проезжают мимо... Подошел к моей машине, рассказал о нелегкой своей доле борца с бандерами. Я дал ему сто рублей и напоследок сказал: слава Героям! Он онемел, на глазах выступили слезы. Развернулся и, ни слова не говоря, ушел с дороги... Хочу сказать всем ополченцам и прочей мрази: Желаю вам всем вернуться в свою столицу и ползать там, выпрашивая милостыню. Постепенно вы заполоните весь город. И путиноиды вывезут вас на сто первый километр и расстреляют. Уберут как мусор. Ждите», - пишет господин Кошевой. За сто первый километр от Москвы советская власть выдворяла лиц, которых ей не хотелось видеть в столице, -алкоголиков, бомжей, кое-кого из диссидентов, обычно - перед большими праздниками, особенно тогда, когда ожидались иностранцы. Так поступали и с инвалидами Второй мировой войны – безногими, безрукими попрошайками. Их также собирали в особые лагеря, чтобы не смущали своим видом обычных советских людей, не напоминали им о потерях и несчастьях, которые причинила война. Есть серьезные данные, что многие из этих инвалидов были уничтожены. Сообщение господина Кошевого не дышит ни христианской добротой, ни гуманизмом. Это письмо войны, именно как таковое я и взял его в передачу. Письмо войны. Жалко безногого, но шел он в Украину не на прогулку в степи Донецкой, а убивать живих людей. Парень позволил вбить себе в голову несколько вещей, которые и сделали его калекой. Да, буквально две-три: что «у власти в Киеве фашисты», - как говорится в одном письме, и что «они хотят уничтожить всех несогласных», в первую очередь - русских. Не знаю пока ни одного случая, чтобы кто-то, разобравшись, сказал: да, это полная чепуха, а я верил. Знаю другие случаи. В Украине многие поносят власть. Поносили предыдущих правителей, поносят и нынешних. Предыдущих поносили с оглядкой – было страшновато, нынешних – без всякой оглядки, поскольку страха нет. Как не бывало. Люди ведь как? Одни удивительно быстро избавляются от страха, как только исчезает причина, а другие продолжают бояться до конца дней. Вот таких в Украине оказалось мало, это одно из моих открытий. Тут есть и плюсы, и минусы. Иные избавились от страха перед украинской властью, кажется, только затем, чтобы смело повторять ложь, которую им внушает российская власть. Причем, знают, что это ложь, но повторяют ее, чтобы досадить начальству, раз оно разрешает. Среди них у меня есть приятели. Сидим, бывает, выпиваем, и вот он после второй-третьей рюмки начинает: фашисты, бандеры, Порох (это президент Порошенко) Америке продался, Москва нас не спасает, а должна…Знаю человека сто лет, знаю, что не верит он ни одному своему слову, и он знает, что я про него это знаю, и все равно: хлопнул очередную рюмку и: фашисты, бандеры, Порох Америке продался…

Следующее письмо: «Вот ещё одно сногсшибательное предложение: судить за саботаж. Как при Сталине… Один зюгановский коммунист так обиделся за державу, в которой постоянно что-то падает, взрывается, летит не туда, куда надо. Он хочет запугать инженеров и производственников. Картина более чем знакомая: технологическое отставание. Оно было ощутимо всегда. Следует различать культурно-организационное и технологическое отставание. Они связаны между собой, но Пётр Первый резко сократил именно культурное и организационное отставание. Технологии остались примерно теми же. Продолжали лить те же пушки, стреляли из мушкетов. Его реформы заключались в массовом завозе немцев и создании им благоприятных условий. Они строили заводы, фабрики. Перевооружили армию. Такую же задачу решали большевики. Советская промышленность плохо справлялась с производством товаров для населения. Но терпели дефициты, а на оборонку бросили лучшие кадры. Теперь мы вновь сильно отстаем. Что-то говорят о Сколкове, нанотехнологиях, о модернизации, но для нее просто нет кадров, мы не способны выпускать современную электронику. Кремль опять находится в положении царей семнадцатого века. Перед ним, да и в нем - безалаберность, воровство, тупость, архаика. Надо что-то делать, а что? Давайте опять хватать инженеров, директоров, конструкторов и – в кутузку, в кутузку. Но их сколько ни запугивай, ничего не выжмешь. В отличие от Китая, нам не дано модернизироваться. И это радостная новость», - так неожиданно заканчивает автор свое письмо. Больно человеку, вот и пишет такую странность. Что была бы за беда, если бы Россия осовременилась? Не вижу минусов ни для нее, ни для окружающих. Не подумал человек или чего-то не додумал, или не так выразился, как хотел. Бывает. Или он думает, что обновленная Россия стала бы еще опаснее для мира? Тогда – понятно, но все равно не совсем убедительно.

«Уважаемый Анатолий Иванович! – следующее письмо. - В одной из недавних передач вы привели стихотворение Александра Тинякова, датированное двадцать шестым годом. Оно действительно поражает воображение: как он все понимал, этот поэт, всю жизнь валявший дурака, а в этот год просивший подаяние на углу Литейного и Невского! Но как прикажете отнестись к первой строке его стихотворения? «И Сталин печален, осталась от партии груда развалин». Что-то ни у кого я не читал про сталинскую печаль - ни у закоренелых сталинистов, ни у антисталинистов. Много сказано о его грубости, мрачности, но печальным его никто никогда не видел, если верить источникам. Поэт Тиняков его вблизи не мог видеть, не общался с ним, а пишет: Сталин печален. Как нам это понимать? Сталина даже смерть Ленина, после которой прошло меньше двух лет, не особенно опечалила», - пишет господин Квасный. Мне это как-то и не хочется понимать, Алексей Митрофанович. Как не хочется понимать, например, письмо Бориса Пастернака Александру Фадееву, начальнику советских писателей, написанное сразу после смерти Сталина. Фадеев напечатал в газете «Правда» статью под названием «Гуманизм Сталина». В порядке отклика Пастернак послал ему личное письмо, в котором соглашался с ним, что да, Сталин был большой гуманист, то есть, человеколюбец, но не по-мелкому, а по-крупному: мол, проявлял свое человеколюбие в заботе не о каждом конкретном человеке, а обо всем человечестве, о советском народе, по крайней мере. Обо всем народе, в целом, можете себе представить. Не хочется мне вникать в эти тонкости, да и не место, а вот о слове Тинякова можно, пожалуй, что-то сказать. Шалопай-то он шалопай, но слово чувствовал не хуже, чем окружающую действительность. О Сталине двадцать шестого года, - что тот печален, сказано, по-моему, точно. Мог тот испытывать печаль, мог, допускаю. Во всяком случае, это слово правильно передает состояние некоторых высших государственных мужей в Советском Союзе. Большие надежды возлагали на нэп, на частника, ему дали некоторый простор, но командные высоты, как выражались тогда, и не подумали уступить, преобладала государственная собственность. Это значит, что в стране хозяйничала бюрократия. Это было советское партийное чиновничество. Малограмотное, естественно, а чем меньше грамотешки, тем больше охоты приказывать. Дела шли не так, как ожидали, когда делали революцию. Урожаи по приказу не растут. И большевизм впал в грусть-тоску. Сталин, уже стоявший выше всех, должен был быть самым невеселым человеком в стране. Все идет через пень-колоду. Соратники собачатся между собой. Отказаться от социализма нельзя, потому что нельзя. Остается делать его окончательно казарменным, чтобы все держалось на страхе. Вот в этом промежутке между ослаблением хватки и новым завинчиванием гаек и могла владеть Сталиным та печаль, которую уловил поэт. Сегодня нам это все понятнее, чем вчера, мы ведь можем наблюдать Путина в положении Сталина где-то между двадцать седьмым и тридцать седьмым. Государственная машина перестает фурычить, потому что склепана по ложным чертежам.

«У вас, Иванович, в гороскопе доминирует Меркурий, - сообщает мне автор следующего письма. - Поэтому вы любите торговлю и Штаты. Над ними тоже довлеет Меркурий, в древних трактатах его изображали примерно как дядю Сэма на карикатурах: сухопарый, длинноногий мужчина. Очень энергичный. Но он не только бог торговли, это интеллектуал! Интеллектуал-лавочник, интеллектуал-инженер, интеллектуал-изобретатель, интеллектуал-учёный, интеллектуал-промышленник. Но не интеллектуал-художник, не интеллектуал-мистик. Грубо говоря, это такой интеллектуал, которому медведь на ухо наступил, без утончённого вкуса, а его ум не религиозно-философского склада. США не дали всемирных классиков. Твен и Драйзер, они скорее англичане, чем янки. При этом Драйзер заметил: "Миссия Америки - опошлить Вселенную" ещё задолго до Голливуда и шоу-бизнеса. Спасёт ли Меркурий этот мир, принесёт ли ему прогресс и счастье? Не знаю, Анатолий. Думаю, вряд ли. Американцы в большинстве добрые и приветливые люди. Очень любят законы. Они изобрели Интернет, подарили миру телевидение. Но спасёт ли их бог Меркурий?», - спрашивает автор письма, уверенный, что нет, не спасет. Да ведь Меркурий, скажу на это, и не претендует спасать мир, каковое намерение приписывают ему недруги торговли. Думают, что раз они хотят спасти мир от торговли, то она, в свою очередь, желает спасти мир от них, от своих недругов. А это не так, тут-то и весь смех. Недруг торговли не представляет себе, зачем жить, если не хлопотать о спасении мира. Поэтому он очень серьезно спорит с Меркурием, пытается срезать вопросом: а ты спасешь мир, ты знаешь, как его спасти?, на что Меркурий улыбается, говоря: это не по моей части, ребята, идите к попам, с ними выбирайте лучший способ, а моя проповедь простая: на базаре два дурака, один продает, другой покупает, и не надо вмешиваться в их дискуссию. Между потребителем и производителем никто не должен ни стоять, ни путаться у них под ногами… Драйзер уподобился посетителю кузницы, который вопрошает: а что это у вас тут ладаном не пахнет – зачем кузница, если в ней ладаном не пахнет?! Еще раз: забота бога Меркурия – спасение торговли, а не мира или души. Левые всех мастей думают о высоком, благородном, о том, как обуздать торгаша, чтобы он не мешал им поднимать человека к Богу. С высоты этой своей задачи они на все и смотрят, хотя нет ни одного примера, чтобы они сделали что-нибудь полезное. Во всякой их новации есть какая-то гадость, подвох, порча, которая сводит на нет высокий замысел. Они не смущаются: это, мол, происки торгаша или погрязшего в прозе жизни индивидуума. От них только и слышишь: помогать бедным, слабым, печься о красоте, окорачивать алчность. Меркурий же говорит: не надо, не надо людям мешать, не надо к ним лезть ни в душу, ни в карман ни под каким видом – человек и без вас поможет и бедному, и убогому. Вас, левых краснобаев, и в помине не было, а люди подавали и нищим, и погорельцам, и знали, как и кому сколько.

К этому – следующее письмо: «Задумался я в связи с одним разговором о пристрастия к здоровому образу жизни. Вот ведь что интересно: не слышал я об организациях радетелей нездорового образа жизни. Они просто живут. Нет организаций, которые бы боролись за то, чтобы все поголовно пили или нюхали, или курили, или кололись. Зато куча организаций борцов за то, чтобы все поголовно были трезвенниками. Конвенции всякие подписаны. А ведь это действительно ключевой вопрос настоящей свободы. США своей войной с наркотиками дестабилизировали всю Латинскую Америку. Без них большинство стран региона кокаин бы давно легализовали. Не хотите пускать кокаин на свою территорию - ну, не пускайте. Боритесь на собственных границах, но не лезьте в чужую жизнь. Даже во время "сухого закона" США все-таки не додумывались, угрожая войной, требовать от Канады или Мексики запрета на алкоголь, который оттуда вовсю ввозился. Если задуматься: разве кто-то заставляет кого-то нюхать кокаин или пить водку, или есть сало? Любая мафия заинтересована в государственных запретах. Без них героин с кокаином продавались бы в магазинчиках на каждом углу и приносили бы не больший доход, чем шоколад. Всякие самогонщики существуют только благодаря госакцизам. Но главное даже не это. Моя жизнь принадлежит мне. Право демонстрировать против власти - это чепуха. А вот право пить водку, употреблять наркотики, при желании - покончить с собой - это свобода. Итак, главный вопрос: кому принадлежит моя жизнь? Я уверен: мне. Думать иначе значит считать людей рабами - государства, церкви, общечеловеческих ценностей. Ключ именно в этом», - повторяет и повторяет автор письма, но здесь я его обрываю. Так-то оно так, дорогой, только вот тому же Кремлю очень не по душе пустяковое, по вашим меркам, право демонстрировать против произвола власти, а к тому, что каждый гробит свое здоровье, как хочет, отношение в целом благодушное. Что бы это значило?

«Мы с братом, - пишет Наталия Попко, - имеем одних родителей -русских из глубинки. Мы родились и выросли в Киеве, потом брат уехал в Россию, много лет назад. Так вот, в этом году я поняла, что мы с ним разной национальности. Я украинка и по гражданству, и по духу. Он русский и по гражданству, и по духу. Мы не понимаем друг друга - совсем. Мне все время хочется сказать: ,,Отстаньте от Украины! Вам что, дома делать нечего? Вашими благими намерениями и вы, и мы скоро останемся и без людей, и без штанов.
У вас что, в доме все хорошо? Своим отношением и поступками вы скоро совсем станете чужими и проклятыми для нас. В чужой монастырь со своим уставом не ходят. Чужой монастырь. Поймите это». Не поймут, Наталия. Они ведь хотят не просто установить свои порядки в Украине. Это было бы уж совсем грубо. Обычно говорят так: Украину нужно поставить на колени, потому что она терпит у власти плохих людей. Вот что говорил себе тот парень, что шел в Украину, чтобы оставить там ноги, а теперь ползает между машин на московских перекрестках. Таких, как он, некоторые сравнивают с русскими участниками гражданской войны в Испании. Сталин отправлял их туда под видом испанцев, многие ехали и по своей воле, сражаться там за коммунизм против фашизма. Читаю из письма: «Что многие россияне добровольцами едут на Украину - это все в России знают и одобряют. Да, россияне считают таких людей героями. Ну, как когда-то тех советских людей, что ехали добровольцами в Испанию помогать испанцам против испанских фашистов».

Пишет Осман Болиев: «Достойный сын Вайнахского, - это слово с большой буквы, - народа из Кавказа! Хамзат Асабаев с отличием завершил магистерскую программу юридического факультета одного из самых уважаемых и престижных университетов мира – Колумбийского университета города Нью-Йорка. Радует, когда и наши кавказцы достигают успехов в мире, а то надоело, что нас постоянно дискредитируют», - пишет Болиев. Явственно слышится слово «тоже». Мол, чечен тоже может закончить серьезный западный университет. Тоже. А кто в этом сомневается? Для меня, например, само собою разумеется, что любой вменяемый здоровый чеченец почти любого возраста, любая вменяемая здоровая чеченка почти любого возраста может, при должном желании и усердии, одолеть премудрость любого университета – как и американец с американкой, эфиоп с эфиопкой, китаец с китаянкой или нигериец с нигерийкой. Если уж я, украинец, в свое время что-то закончил, пусть и с грехом пополам… Университеты, даже самые знаменитые, они ведь для людей, не для небожителей. Не знаю, нужно ли распространяться, что такое империализм, что такое колониализм, что такое шовинизм, что такое расизм - нужно ли рассказывать, что это все делает с людьми – как с теми, кого унижают, так и с теми, кто унижает. Иные из тех, кого унижают или кто помнит о прошлых унижениях, становятся мнительными, задиристыми, хвастливыми, все – как у подростков. Расизм бесследно не проходит ни для кого.