Киевский режиссер Сергей Маслобойщиков представил публике свою новую работу – документальный фильм "Майдан. Украинский аргумент", посвященный событиям конца зимы 2014 года в центре украинской столицы.
Сергей Маслобойщиков, известный своими театральными постановками, работой сценариста и успешными проектами в игровом кино, десять лет назад снял документальную ленту об "оранжевой революции" – "Люди Майдана". Новая лента Маслобойщикова основана на интервью с активистами Майдана-2, снятыми в гуще событий: режиссер сам провел на площади Независимости не один день. Не поздно ли – через полтора года после разрешения кризиса – вышла его работа? Как украинское общество сейчас оценивает события 2004 и 2014 годов в центре Киева?
– Я снимал этот фильм просто потому, что не мог не снимать. Снимал я, естественно, прямо на Майдане, монтировал еще в конце прошлого года. Я не пиарился на этой теме, поэтому спокойно ждал организации просмотров. Для меня "Украинский аргумент" – важная история о том, что революция происходила снизу. В какой-то степени – это ответ на обвинения, что Майдан был кем-то организован сверху, что якобы тут одни марионетки собрались на площади. На самом деле, по этим лицам, по искренности ответов моих героев видно, что Майдан – совершенно народная, низовая инициатива, что Майдан состоялся не как идеологическое движение, а как индивидуальный поступок каждого из тех, кто вышел на площадь.
Трейлер фильма "Украинский аргумент" (2015)
– Вы "прожили" сначала Майдан, поскольку были его участником, потом осмыслили его историю еще раз, когда на площади все уже утихло, когда драматические и трагические украинские события развернулись в другую сторону. Что для вас означают опыт и последствия Майдана? Довольны вы тем, к чему Майдан привел?
Майдан-2014 – продолжение Майдана-2004 на другом качественном уровне, на уровне понимания каждым человеком того, что все-таки от тебя что-то в жизни страны зависит
– Всякое общественное движение состоит из многих русел, оно еще и многовекторное. Мне кажется, что в целом страна движется по верному пути. Негативные процессы, которые неизбежно этому движению сопутствуют, надеюсь, будут как-то исчезать или нивелироваться – вот как раз теми процессами, ради которых люди выходили на Майдан. Нельзя сказать: раз – и мы получили результат! Так или иначе развитие – это процесс. Вектор развития Украины, как мне кажется, правильный, именно тот, которого добивался Майдан. Главный итог мне кажется вот каким, поскольку он связан с одним только общественным месседжем: разрешит ли власть, дозволит ли, сделает ли возможным для граждан проявление собственной инициативы, самодеятельности, без всяких указок. Майдан дал однозначный ответ на этот вопрос.
– Ваш новый фильм называется "Украинский аргумент". Почему вы так его назвали, в чем эта система украинских доказательств?
– У каждого – свой аргумент, смысл которого заключается в индивидуальном месседже каждого человека, они слились в какое-то единое, общее движение. Главное в этой системе доказательств – в желании, в интенции быть самим собой.
– События на Майдане оказались, как сейчас понятно, прологом к российской агрессии на Украину. В вашем фильме есть какое-то ожидание именно такого развития событий, подспудное хотя бы? Или это совершенно не прочитывается?
– Безусловно, есть это ожидание, ожидание некой тревоги. Собственно говоря, большинство интервью я записывал, когда Майдан не был еще завершен, когда он был "в процессе"... Да, есть эта тревога, есть опасения относительно вмешательства определенной силы. Но в то же время есть и оптимизм, есть желание идти до конца.
– Вы знаете что-нибудь о том, как сложилась судьба героев вашего фильма? Где сейчас эти люди?
– Практически не знаю. Знаю, что один из персонажей воюет теперь в армии, в добровольческом батальоне, он уже несколько раз был ранен. Другой человек, он из Донбасса, вернулся к себе домой, и, когда на востоке страны началась война в полную силу, он оставался там. В фильме еще один столичный интеллектуал, который со сцены вещает, он и теперь остается в обойме людей, которые формируют здесь, в Киеве, общественную атмосферу.
– Десять лет назад вы сняли документальную ленту о событиях "первого Майдана", "оранжевой революции" 2004 года. Чисто профессионально для вас эта работа вокруг площади Независимости, очевидно, была хотя бы отчасти повторением пройденного. Чем Майдан 2004 года отличался от Майдана 2014-го?
– Я бы не сказал, что это повторение. Мне кажется, это неправильное слово – повторение. Это не повторение, а продолжение на каком-то совершенно другом качественном уровне, на уровне другого сознания и другого понимания каждым человеком своей роли в этой истории – понимания того, что все-таки от тебя что-то в жизни страны зависит. Такое понимание приходило, безусловно, и в 2004 году. Более того, я думаю, если бы в 2004-м Майдан окончился неудачей, то эта неудача обломала бы целое молодое поколение. Благодаря тому, что это поколение не сломалось, десяток лет все-таки позволил людям набрать какую-то такую веру в себя, и силу набрать, и понимание собственной правоты, и – самое главное – ощущение свободы. Я за минувшее десятилетие время от времени бывал в России, в частности в Москве, – и я чувствовал, как это ощущение постепенно уходит из русского общества. Поначалу это было смешно, я даже в шутку издевался над некоторыми своими друзьями, но теперь, после "второго Майдана", эта потеря свободы приобрела в России совершенно трагический характер. Начались, скажем так, разломные взаимоотношения: масса моих друзей, которых я считал умными, интеллигентными, понимающими людьми, вдруг оказалась от меня совершенно по другую сторону. Так, что даже разговаривать на "опасные" темы с ними невозможно.
Фильм "Люди Майдана. Nevseremos!" (2005)
– Вам по-другому работалось над вторым фильмом, не так, как над первым?
– Во-первых, я не документалист. Я снимаю документальное кино время от времени, как правило, в те моменты, когда происходят какие-то общественные катаклизмы. Я – режиссер игрового кино и театральный режиссер. Вы знаете, я не задумывался над возможностью снимать документальные фильмы, я их просто снимал. Снимал без всякого финансирования, без ничего, абсолютно самостоятельно, благо что современный уровень техники позволяет это делать. Съемки последнего Майдана – разношерстные, от камеры HD до мобильного телефона, в самых разных форматах. Это, мне кажется, профессионально даже интереснее, в этом есть какое-то такое месиво иррациональное. Непреднамеренность всего того, что происходило, соединилась с разношерстностью процесса съемки.
– Скажите, а вы не поздно предъявили публике свою работу? По вашему мнению, тема Майдана еще продолжает интересовать украинское общество? Или все-таки главные выводы сделаны, уроки извлечены и сейчас Украину занимают другие темы?
– Эта тема не закроется никогда, потому что, так или иначе, это кусок жизни очень многих людей. К Майдану будут снова и снова возвращаться. Огромное количество людей снимали на Майдане, но в любом случае ничто из этих съемок не является повтором. Так или иначе это какой-то иной ракурс, даже если те же самые персонажи попадают в кадр в разных фильмах разных авторов. Вы правы: общество занято сейчас и другими вопросами, но Майдан все же не уйдет никуда.
– Вы сейчас работаете над новым проектом? Снова политическое кино?
– Моя главная работа теперь такова: я собираюсь написать сценарий полнометражного художественного фильма. Это не политическая тема. Я думаю, впрочем, каким-то образом отголоски политических событий в сценарии останутся, но в любом случае это будет история о человеке, о судьбе, о поисках своего места в жизни.
– Как украинские художники рефлексируют общественно-политические события в стране?
Мне кажется, что за двадцать с лишним лет независимости Украины произошло какое-то общее взросление, пришло понимание того, что никто не решит твои проблемы без тебя
– Пристально я за этим не слежу, но тем не менее скажу, что уровень рефлексии очень разный – от спекуляций до вполне серьезного и честного разговора на важные темы. Главное, что в этом общественно-политическом разговоре художников нет никакого мейнстрима. Я, на самом деле, очень этого боюсь, потому что, когда начинает образовываться мейнстрим в искусстве, связанный с определенным политическим событием, искусство сразу превращается в идеологию. А от идеологии я всю жизнь бегал.
– Вас изменили события последних полутора лет?
У людей есть понимание: свободу однажды и раз и навсегда не получают, ее нужно дальше и дальше отстаивать
– Безусловно. Произошел внутренний поворот, что ли, в отношении к жизни, к людям, к обществу. Прежде всего, в отношении к ближнему. Я все больше и больше ухожу от общих вопросов (хотя в них тоже копаюсь довольно часто) и все ближе и ближе прихожу к размышлениям о феномене человека как такового. С одной стороны, наверное, сказывается возраст. Но с другой стороны, мы, чья молодость пришлась на советскую эпоху, были приучены к какому-то такому... инфантильному взгляду на жизнь, к социальной беспечности и, самое главное, к безответственности. Мне кажется, что за двадцать с лишним лет независимости Украины произошло общее взросление, пришло понимание того, что никто не решит твои проблемы без тебя. Этот процесс идет медленно и мучительно, я считаю, что он мог бы идти гораздо быстрее, но, тем не менее, он идет...
– Вы считаете, что Майдан и последующие события сделали Украине прививку от возвращения к советскому образу жизни и мышления, к веками складывавшимся отношениям с Россией? Возвращение уже невозможно?
– Мне бы хотелось так думать. Но, естественно, нельзя говорить раз и навсегда. Люди, которые стояли по другую сторону баррикад – а там были достаточно жестокие люди, – никуда не делись, они остались, здесь, в Украине. Мне хотелось бы думать, что Украина выросла, прошла период инициации. Я очень надеюсь, что украинцы поняли: этот процесс взросления безостановочный. Основная ошибка, которая произошла после Майдана-2004, как мне кажется, заключалась в том, что общество успокоилось, придя к выводу, что победа автоматически решила все проблемы. А на самом деле оказалось – опять и опять, каждый день свободу нужно отстаивать. Мне кажется, что сейчас у людей есть понимание: этот процесс нельзя бросать, свободу однажды и раз и навсегда не получают, ее нужно дальше и дальше отстаивать, нужно быть постоянно внимательным в отношении своей свободы.
– В этом смысле как метафизическое понятие Майдан, по-вашему, продолжается?
– В каком-то смысле да... Думаю, что да... Процессы в обществе идут достаточно активные, в них участвуют люди сознательные. Произошло своего рода перерождение, даже в деталях, в мелочах. Киев, например, всегда был в основном русскоязычным городом, а сейчас он все более становится украиноязычным. Огромное количество молодых людей говорит по-украински – это хорошие, умные ребята. Честно говоря, у меня душа радуется, когда я наблюдаю за ними. И дай Бог, чтобы они вышли с честью из нынешней непростой для страны ситуации, – сказал в интервью Радио Свобода украинский кинорежиссер Сергей Маслобойщиков.
