Лобовое столкновение сериалов о Любови Орловой на Первом канале и "Родины" на "России". Какому из них зритель отдает большее предпочтение? Удалась ли Павлу Лунгину адаптация израильской "Родины"? Сумел ли сериал о подростках "Закон каменных джунглей", который в это же время пошел по ТНТ, на равных вмешаться в битву сериальных премьер? Обсуждают телекритики Арина Бородина ("Эхо Москвы"), Андрей Архангельский ("Огонек") и Екатерина Барабаш ("Интерфакс"). Ведущая Елена Рыковцева.
Полная видеоверсия программы
Елена Рыковцева: Мы всю неделю пытались смотреть сериалы, которые пошли одновременно по трем каналам, три премьеры по Первому, по Второму и по каналу ТНТ, о чем некоторые забывают к обиде руководства этого канала. Андрей Архангельский в нашей студии, журнал "Огонек", телевизионный критик, культуролог, человек, который смотрит сериалы профессионально. С нами на связи Екатерина Барабаш, телекритик и кинокритик агентства "Интерфакс". Телекритик Арина Бородина настолько сурова, что ее день рождения совпадает с нашим эфиром про телесериалы, она сейчас празднует, но выйдет на связь и доложит обстановку по рейтингам, которые получили все эти три продукта. Первый канал "Орлова и Александров", Второй канал "Родина" Павла Лунгина и третий сериал "Закон каменных джунглей", который идет по ТНТ. Вот они схлестнулись зачем-то в одну неделю. Какой же это смысл, так издеваться над публикой? Кто-то хочет сначала "Орлову", потом "Родину", потом "Каменные джунгли", а тут все вместе.
Андрей Архангельский: Это противостояние довольно симптоматично. Например, сериал, снятый по мотивам формально израильского материала, на самом деле американского, который называется "Родина" в русском переводе, естественно, ему противопоставляется другая родина, но тоже родина, наша советская родина – наши золотые 1930-е. Фактически, и там спецслужбы, и здесь спецслужбы. Прямого идеологического противостояния нет никакого. Оба сериала о том, что надо любить родину несмотря ни на что.
Елена Рыковцева: То есть зритель, предпочтя один сериал, ничего не потеряет, не посмотрев другой?
Андрей Архангельский: В "Родине" посложнее, в "Орлове и Александрове" все попроще. А тема в общем-то одна, все сериалы о том, что надо любить родину несмотря ни на что. Дело не в тебе, а в родине.
Елена Рыковцева: Мы сериал "Закон каменных джунглей" будем обсуждать отдельно от этих двух. Он тоже про родину, просто другого типа эта родина, фильм другого типа про родину, чем эти два. "Родина" стала самой желанной премьерой, с огромным интересом ждали, как Павел Лунгин адаптирует адаптацию. Есть оригинал – израильский сериал "Родина". Массовый интернет-зритель скорее посмотрел американский сериал "Родина". Ждали, как это они, интересно, будут взрывать Кремль, как они будут взрывать ФСБ, как окажется глава администрации условный Сергей Иванов негодяем и подлецом, которого нужно смести с лица земли. Теперь, надеюсь, вы расскажете, как эти ожидания были воплощены Павлом Лунгиным в жизнь. Екатерина, тот интерес, с которым вы ждали этот сериал, оказался оправданным?
Екатерина Барабаш: Во-первых, я надеюсь, что я не обижу ни вас, никого, если я скажу, что я ждала этот сериал с таким уж интересом. Может быть, это мое предубеждение, вы уж меня простите. Я видела кусочек американского сериала, израильский я не видела, я не настолько продвинутый телезритель. Поэтому, когда знаешь заранее, что какой-то американский продукт очень качественный переносится на нашу почву, в наши реалии, с нашими актерами, с нашими режиссерами, уже особо ничего хорошего не ждешь. Я скажу кратко: нет, он не оправдал моих ожиданий. Я думаю, что, если его не посмотрят наши зрители, они ничего не потеряют. Пусть они совершенно непатриотично лучше смотрят американский первоисточник. Это понятно, почему во всем мире снимают такие кальки – это деньги. Если во всем мире такой сериал принес деньги, почему не может принести у нас. Но меня интересует, почему такое количество вот этого, почему такое количество ремейков, почему такое количество калек, почему такое количество паразитирования – это я уже к "Орловой и Александрову", на страницах советской истории. Я не уверена, что на самых интересных страницах. У меня возникает ощущение, что просто нас преследует какой-то колоссальный кризис идей, и как раз это очень хорошо видно на сериале "Родина".
Елена Рыковцева: Андрей, расскажите, пожалуйста, для зрителей, которые не смотрели и никогда не посмотрят, потому что вдруг не захотят после нашего эфира смотреть, по сюжету, казалось бы, абсолютная калька, это удивительный случай, когда переносится на русскую почву, сохраняются дословно, до париков, до цвета волос ходы, но при этом какое у вас возникает ощущение?
Андрей Архангельский: Во-первых, это всегда скользкий вопрос, как поступать с адаптациями. Тут вечная вилка такая: если режиссер очень сильно обрусит этот фильм – немножко в лаптях получается, перебор, люди чувствуют и смеются над этим. Человек сделает почти что-то похожее на американскую версию, на английскую, с легкой поправкой, с переименованием, тоже у нас возникает претензия. Полностью не получается, потому что разные слишком страны, менталитеты и так далее, но зато человек ориентируется, ничего не изменил, оставил все, как было. Так что тут бы я не стал очень сильно возмущаться. Потому что плохо выходит и так, и так. Катя очень верно сказала, что у нее претензия к тому, что эксплуатируется фактически ретруха сплошная, нет собственных идей. Она совершенно в корень смотрит, она совершенно права.
Елена Рыковцева: Мне кажется, русская версия испорчена этим. Потому что американский сериал абсолютно современный, вы смотрите его даже с точки зрения некоего знания.
Андрей Архангельский: Тут проблема фундаментальная, не получается делать ремейков даже, не получается делать пересъемок собственных фильмов. Даниил Борисович Дондурей, мой старший товарищ и коллега, выдвинул идею, что у нас не удаются ни ремейки, ни пресъемки, потому что у нас нет собственной жизни. Когда есть собственная жизнь, когда есть собственная энергия живущей страны, она неизбежно дает тебе почву, она высекает собственную энергию из ремейков или повторов. Это происходит неизбежно. Есть страна, развивается страна, она подсказывает тебе какие-то ходы, потому что она сама пульсирует. В том случае, если существование страны напоминает сериал или программирование, когда, условно говоря, нет виртуальных образов обыденной жизни, у нас все сериалы про спецслужбы, все сериалы про ЧК, НКВД, МГБ, КГБ. То есть у нас нет стойких виртуальных образов привязки обыденной жизни. У нас не снимают про обычного человека, у нас снимают про звезд, у нас снимают про спецслужбы. Как говорил один персонаж, ничего у вас нет. То есть не на что опереться. И когда какой-нибудь режиссер пытается перенести нечто западное на нашу почву, какое бы время он ни взял, он не может найти опору. Американский тот же сериал "Родина", он не о спецслужбах, как и вся продукция современных американских сериалов, он том, что в голове у человека, он про загадочный мир внутри головы, про психологию. Здесь неважно, что спецслужбы, здесь важно, что происходит с человеком. Но этот человек должен быть погружен в какие-то естественные условия. Человек, погруженный в американские естественные условия, он там живет. А наш человек, искусственно перенесенный в придуманные условно 1990-е, которые никак не опознаются в этом сериале, ему там нечем дышать.
Елена Рыковцева: Почему Павлу Лунгину понадобилось обозначить 1990-ми эту историю, которая в оригинале абсолютно современная?
Андрей Архангельский: Единственная польза от 1990-х в концепции современной идеологии в том, что все ужасы, которые могли происходить, переносятся туда. Все ужасы могут происходить в период с конца 1980-х и в течение всех 1990-х. В этом пространстве можно резвиться, есть небольшой коридор возможностей, где можно показать, допустим, предательство или вербовку. Представьте положение режиссера даже такого, как Павел Лунгин, он оказывается в пространстве абсолютно тотальных ограничений. Тема спецслужб, нужно двести раз перестраховаться, прежде чем что-нибудь сказать. Ты делаешь это на государственном канале, где тоже масса ограничений. В результате ничего нельзя – в результате жизни нет. Это последствия всеобщей самоцензуры. Как можно рассказать сложную историю, если ты ничего не можешь сказать прямо?
Елена Рыковцева: Все, что мы сейчас делаем, когда это смотрим, мы узнаем американский сюжет, но мы не узнаем никакую Россию.
Андрей Архангельский: Это проблема кинематографа широкоэкранного и сериалов. Потому что как только ты пытаешься сделать серьезное высказывание, у тебя масса ограничений, в результате получается кефир.
Елена Рыковцева: Вас русский сериал "Родина" цепляет, вы серию за серией пытались смотреть? Я не смогла после первой, мне совершенно неинтересно.
Андрей Архангельский: Арина Бородина говорит, что она специально практикует, у нее есть какие-то хитрые практики нейропрограммирования, видимо, она может забыть сюжет американский и смотреть просто как русское кино. Я тоже пытался смотреть как русское кино, но не получается, потому что трудно, потому что не на что опереться. Условно говоря, где детали? Этот антитеррористический центр, который критик Александр Зельвенский очень удачно назвал, ему напомнил пространство института "Стрелка". Голые стены, ничего нет. В американском сериале понятно, что это центр, потому что он наводнен кофейными аппаратами, уборщицами, толпы людей передвигаются туда-сюда, аппараты стоят, провода какие-то, стикеры, бумажки. А тут такое ощущение, что они сняли этот павильон ненадолго.
Елена Рыковцева: Я думаю, что если вы хотите хоть какой-то интерес испытать к этому сериалу, нельзя смотреть американскую "Родину".
Андрей Архангельский: Ты должен опираться на какую-то жизнь, ты должен опознавать эту жизнь, иначе это безвоздушное пространство.
Елена Рыковцева: Виталий из Лобни, вы смотрите что-то из трех сериалов, про которые мы говорим?
Слушатель: Вы знаете, я смотрю телефильм об Орловой и Александрове. Тема фильма и сюжет меня интересует. Фильм об Орловой мне не нравится во многом. Во-первых, подбор актеров от Любови Петровны до Иосифа Виссарионовича плохой и по внешним данным, и по характерам, по игре, по истории. Может быть, некое исключение Утесов. Манера игры ужас. Будучи студентом, мне посчастливилось видеть Любовь Петровну на сцене Моссовета в 1956-м – это игра. "Встреча на Эльбе", драматическая роль, ведь она была драматическая актриса в комедийных фильмах. А в фильме, который сейчас идет, кто-то другой, но не Любовь Петровна. Телефильм – провал. Режиссер, актеры не знают историю кинематографа.
Елена Рыковцева: Катя, про это вы точно писали рецензию, насколько я знаю.
Екатерина Барабаш: Во многом этот сериал не так ужасен по своим компонентам. Там вполне пристойный сценарий, как мне кажется – это сценарий для такого нормального телевизионного продукта для офисных работников, уставших на работе, пришедших домой и желающих потребить этот телевизионный продукт. Там вполне нормальные компоненты. Они даже внешне похожи, Анатолий Белый похож немножко на Александрова, в какой-то момент начинает даже казаться, что Олеся Судзиловская немножко похожа на Орлову. Есть некоторые удачные актерские моменты. Вот это ничего, вот это, а все вместе получается какая-то картонная фальшь. В очередной раз это загадка, как так, почему из нормальных компонентов получается какой-то неудобоваримый продукт. Наверное, все дело здесь в поваре и в той мере вкуса, с какой он потребляет усилители вкуса. Кто-то употребляет усилитель вкуса, идентичный натуральному, а кто-то употребляет усилитель вкуса совсем не идентичный натуральному. В сериале "Орлова и Александров", к сожалению, эти усилители вкуса все замешаны на каких-то клише, на штампах, у каждого персонажа свой усилитель вкуса, он один, и он тебя бьет по мордам, что называется. Андрей Смоляков, играющий Горького, вот он окает и окает. Николай Добрынин, который, в общем-то, может быть, неплохо играет Утесова, но он все время кричит с еврейским акцентом, больше я ничего не помню. Самое главное, мне кажется, не в этом, бывают хуже, бывают лучше сериалы, а дело в том, что количество кинобиографий зашкаливает. Интересно подумать почему. Мы уже видели и Фурцеву, и маршала Жукова, дочь Брежнева. Почему вдруг интерес к советским реалиям?
Елена Рыковцева: Все-таки к звездам. К звездам был интерес всегда.
Екатерина Барабаш: Дочь Брежнева Галина Брежнева?
Елена Рыковцева: Конечно, звезда светско-советской хроники.
Екатерина Барабаш: Когда говорили о сериале "Родина", почему действие сериала проходит в 1990-е годы, потому что как бы чего не вышло, если это все оставить в нашем времени. Потому что сейчас этого нельзя, то нельзя. Опасно.
Андрей Архангельский: Марина Разбежкина говорила, что 95% заявок на кинофильмы от молодых в том числе режиссеров все про прошлое. Потому что про сегодня просто опасно снимать. А вот Катя совершенно верно заметила, задала ряд важных вопросов, я хочу вопросом на вопрос. Давайте зададимся вопросом: а какая идея сериала "Орлова и Александров"?
Елена Рыковцева: Это идея эксплуатации зрительского интереса, ничего больше.
Андрей Архангельский: У меня есть собственная версия, она публицистического характера. Я думаю, что все эти сериалы об одном человеке – это все сериалы о Сталине.
Елена Рыковцева: Но вы же не думаете, что когда он затевает этот сериал, он хочет снять сериал о Сталине?
Андрей Архангельский: Безусловно, нет. Это происходит автоматически. Мы знаем, что Сталин в нынешней идеологии занимает полутень – полусвет, вроде бы о нем можно говорить всю правду, но тем не менее, процесс его легализации в сознании, процесс его прихорашивания и возвращения в историю, процесс его легитимации как руководителя с формулировкой "были допущены серьезные недостатки", но тем не менее, его возвращение в жизнь является важным моментом. Ведь мы видим, что центром любого сериала об исторической фигуре 1930-50-х годов является Сталин. Какое-то важное конечное решение в жизни героя принимает Сталин, пиковая точка эмоционального напряжения – Сталин. Сталин жесток, Сталин сатрап, он издевается над людьми, но тем не менее, все равно все решает Сталин. Поэтому, я считаю, это такая зависимость. Я думаю, что все эти сериалы делаются с пониманием о том, как нужно это время представить, о том, что это было ужасное, тяжелое, противоречивое, но счастливое время, потому что, как вы видите, можно было жить. То, что касается эксплуатации темы кинематографа, кино про кино, я думаю, что здесь еще есть сверхидея, она связана с именем Эрнста, конечно, который очень любит кино. Идея Эрнста заключается в том, что можно быть свободным в несвободном обществе, если ты играешь по правилам, искусству много позволено. Власть всегда закроет глаза на какие-то проступки людей от искусства, потому что во власти тоже есть люди, способные оценить искусство. Пространство кино – некое свободное пространство даже при тоталитаризме. Иными словами, это предложение перезаключить договор с интеллигенцией 1960-х годов, когда власть говорила: мы вам позволяем немножко читать Солженицына, а вы соблюдаете наши правила в целом. Мы не придираемся по мелочам, мы никого не сажаем, но давайте соблюдать правила игры. Условно говоря, его проекты "Кино про кино", они об этом, что можно быть свободным в этом пространстве.
Елена Рыковцева: Вы правы, может быть, к отдельным сериалам это можно применить, но это совершенно не касается этого конкретного картонного продукта.
Андрей Архангельский: В этом сериале нет идеи, потому что, о чем это? О том, что Любовь Орлова встречалась с очень многими известными людьми. Нам пытаются показать, что вот она жизнь-веселуха, но веселухи тоже не выходит, не получается веселиться или грустить вместе с Любовью Орловой. Потому что все-таки это картон, декоративно выходит, ты не веришь в естественность происходящего. Это переводные картинки на самом деле. Коллектив людей, которые делали этот сериал, условно говоря, они спорят сами с собой. Они показывают жестокую, но счастливую жизнь советских людей при Сталине, в то же время они не обходят стороной и тему репрессий. Жизнь не без сложностей.
Елена Рыковцева: Если вы помните советские учебники истории, что такое культ Сталина в советских учебниках – это три предложения. Да, были победы, но был и культ личности и была мания преследования. Вот все эти галочки они должны расставить. Очень неинтересно, к сожалению, неталантливо расставлены эти галочки. Александр из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Добрый вечер. Я лично ничего из этого не посмотрел и смотреть не собираюсь. Это мусорный уровень, который абсолютно меня не интересует. Я смотрю все, что снято до 1991 года, все, что снято после, там единицы просто. "Бандитский Петербург", первая часть – это, наверное, венец всей перестроечной российской съемки, которая отразила действительность в какой-то мере. Там сочеталась удачная режиссура, постановка и работа актера. Я согласен с гостем, власть очень боится правды, она не дает снимать правдивых сериалов, отражающих реальную жизнь нашей страны, 70% населения, которые живут у черты бедности или за этой чертой. Потому что если снимать и показывать, никакая оппозиция не нужна. Поэтому кормят страну и население этими помоями уже 25 лет в виде этих непонятных сериалов.
Елена Рыковцева: Я предложила коллегам посмотреть начало сериала, который пошел в эти же дни по ТНТ, он называется "Закон каменных джунглей". Я на самом деле совершенно случайно о нем узнала, потому что директор канала ТНТ Игорь Мишин вдруг стал обижаться на телекритиков: почему вы говорите о битве титанов, этих двух сериалов, в то время, как у нас на ТНТ запускается знаковая эпохальная премьера. Тут-то и произошел удивительный миг, сразу скажу про себя, что вы досматриваете первую серию, ставите кнопку на вторую, досматриваете вторую, была глубокая ночь, я начала третью смотреть. Это то, что лично я буду смотреть до конца.
Андрей Архангельский: Когда смотришь "Закон каменных джунглей", ты понимаешь и про "Орлову и Александрова", и про "Родину". И в том, и в другом у тебя нет особенной мотивации включать вторую серию. А вот здесь есть, здесь ты не можешь ничего с собой поделать. Я хочу сказать вообще про телеканал ТНТ, прошу не счесть это за рекламу, я хочу сказать несколько хороших слов вообще про этот канал. Вы знаете, в то время, как Первый канал и телеканал "Россия" всячески избегают любой остроты, какого бы качества ни был этот продукт, это в любом случае уход от острых тем. Уход от тем, в обсуждении которых общество сейчас нуждается. Странным образом, видимо, есть система компенсации на телевидении, все-таки у нас не три канала, есть абсолютно развлекательный канал ТНТ, который, что называется, ни на что не претендует. В момент, когда центральные каналы молчат или ничего не могут сказать, именно этот абсолютно развлекательный канал берет серьезные темы, темы, заслуживающие всенародного обсуждения. Например, я должен сказать про сериал "Дружба" – это сериал о межнациональных отношениях. Извините, у нас за 20 лет по крупным телеканалам не вышло ни одного сериала про межнациональные отношения. Это сериал шутливый, однако это первая попытка вообще показать, затронуть тему межнациональных отношений. На этом канале выходят продвинутые истории про любовь, про взаимоотношения в большом городе. Они не боятся говорить о том, от чего сошли бы с ума или поседели продюсеры на Первом канале и на "России".
Елена Рыковцева: Единственное, что им осталось, это разрешить политику своему "Камеди клаб". Только что прочитала анекдот в газете "Комсомольская правда", что "Камеди клаб" – это грустная история перерождения Гарика Мартиросяна в Евгения Петросяна. Очень точно сказано. Шутить можно по поводу Обамы, можно шутить ласково и любя про Владимира Путина, можно пародировать его, очень сильно любя, пародировать. Если бы еще это разрешить, позволить там политическую сатиру, было бы совсем неплохо.
Андрей Архангельский: Этот сериал "Закон каменных джунглей" настолько поражает тебя смелостью и критичностью по отношению к нашей современной жизни. Только на телеканале ТНТ выходит сериал про трудную жизнь подростков сейчас. Вы не найдете сериал про наше время ни на одном крупном канале. Вы вдумайтесь, какой перекос, мы не видим нашего времени на экране вообще. Речь не идет, правдиво, не правдиво, мы не видим нашего времени вообще. А большинство сериалов ТНТ про наше время.
Елена Рыковцева: Это драматический сериал, очень современно снят. Там совершенно замечательный ход, когда содержание предыдущих серий пересказывается в стиле рэп.
Андрей Архангельский: Это актерская школа, это школа "Театра.док", школа Кирилла Серебренникова. Извините, эти ребята, далеко не все известные актеры, играют в сто тысяч убедительнее, чем все наши звезды.
Елена Рыковцева: И очень жестко показана полиция.
Андрей Архангельский: Мы живем в ситуации, когда по центральному каналу нельзя, но в каких-то нишах допустимо. Это, условно говоря, вариант Таганки. Есть разрешенные театры свободы, где можно больше, где можно ругать, и есть нишевые каналы, где тоже можно ругать. Грех издеваться и говорить, что вы это все сделали, потому что вам разрешили. Они могли ведь не захотеть что-то сделать такое, к чему им проблемы, но им разрешили, и они этим воспользовались.
Елена Рыковцева: Катя, вы посмотрели первую серию хотя бы "Джунглей"? Что вы скажете?
Екатерина Барабаш: Вы знаете, я не знаю, что там будет дальше в этом сериале, я не могу сказать, что я была совершенно очарована этими героями. Но я хочу сказать, что после "Орловой и Александрова", после "Родины", после этого огромного количества всего, что нам предоставляет телевидение, я впервые за долгое время увидела живых людей, живые проблемы. Я увидела молодых ребят, которые играют.
Елена Рыковцева: И веришь им.
Екатерина Барабаш: Я не знаю, веришь, не веришь, я, к сожалению, не Станиславский, но я вижу, что там есть жизнь.
Елена Рыковцева: Раз видите жизнь – значит, верите.
Екатерина Барабаш: Это тот глоток свежего воздуха, который в последние годы принесла в кино Валерия Гай-Германика, как к ней ни относись.
Елена Рыковцева: Я отношусь плохо, мне неинтересно, что она делает, но это мне нравится. Я понимаю, что всегда не хватает последнего дня, но я бы прошлась по тексту этого сериала рукой подростка. Тат только одна проблема, что временами чувствуется взрослый текст, вложенный в уста этих ребят. Вот эти четверо отвязанных парней говорят: "У нас демократия". "Нет, у нас тимократия", потому что главного героя зовут Тима. Нет, неправда, не говорят между собой подростки "у нас демократия", они этого слова не употребляют.
Андрей Архангельский: Я боюсь, что это обязательный необходимый элемент любого продукта. Нужно немножко поругать или американцев, или демократию, потому что иначе вообще не пройдет.
Елена Рыковцева: Это чисто сценарные вещи. Видно, что сценарист побывал среди молодежи, лексику подхватил, переписал в блокнотик, но какие-то взрослости все-таки остались. Станислав из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Я в начале 1990-х смотрел сериал "Горячев и другие", действительно неплохой сериал. Сейчас же сериалов практически нет, исключения бывают документальные сериалы на "Пятнице", "Орел и решка" и другие. Этот канал, интересно, цензурируется или нет?
Елена Рыковцева: Во-первых, "Орел и решка" – это не сериал, это такой формат, это программа развлекательная. Двое молодых людей в каждой передаче бросают жребий и едут в какую-то страну, которую определяют авторы сценария. Девушке, которая вытянула решку, достается сто долларов на всю поездку, а парню, которому выпал орел, золотая карта, и он может неограниченно пользоваться средствами. То есть вся идея состоит в том, что один из них может много тратить в этой стране, а другой мало, и так мы узнаем страну через их расходы. Это не сериал – это игра, это просто "Клуб кинопутешествий". Арина, расскажите, пожалуйста, нашим слушателям, кого смотрят лучше "Орлову" или "Родину"? И обязательно скажите нам, как отнеслась публика к сериалу, который нам очень понравился, "Закон каменных джунглей".
Арина Бородина: Во-первых, конечно, эффект ожидания был у сериала "Родина". Я думаю, что впервые, так редко бывает, здесь сошлись ожидания аудитории интернета и классической телевизионной аудитории. То есть люди, которые редко смотрят телевизор, но смотрят американские сериалы, соответственно, смотрели американскую версию сериала "Родина", все хотели посмотреть, как получилось у наших. Поэтому доля 27% в Москве и столько же по стране в целом у первой серии сериала "Родина" говорит сама за себя. "Орлова и Александров" получили очень средние цифры, а потом начались такие качели, кто кого. Сначала "Родина" с большим отрывом, потом подтянулся "Орлова и Александров". Сегодня были такие интересные наблюдения, на мой взгляд, вчера была не очень удачная серия у "Родины", крен пошел совсем не туда, и на мой взгляд, это нашло отражение в цифрах. Поэтому следующая неделя будет у них решающей, кто кого. Пока впереди "Родина", она популярнее. После первой серии много зрителей отсеялось, потому что много разочарований у тех, кто является членами фан-клуба американской версии "Родина", это тоже предсказуемо, но цифры все равно хорошие. Потому что если абстрагироваться, заставить себя забыть о том, что есть израильская версия, американская версия, а есть только наша, то сериал сделан неплохо, добротно, во всяком случае, лучше многих остальных. Что касается сериала ТНТ, мне тоже он очень понравился. Я, правда, смотрела только две серии. "Родина" отняла у него цифры на старте, как это ни странно. Потому что молодые зрители тоже смотрели "Родину", и они пришли на канал "Россия" – это уникальный случай, обычно этот канал смотрят люди более старшего возраста. На старте у "Каменных джунглей" были невысокие цифры в целевой аудитории канала от 14 до 44 лет зрителей, а потом они пошли вверх, и это тоже отрадно. Можем схему вывести такую: те, кто ушел после первой серии "Родины" с канала "Россия-1", вернулся в том числе на ТНТ к "Закону каменных джунглей". Мне кажется, ТНТ в любом случае можно поздравить с победой, потому что они не снимали подобного рода сериалов, они каждый раз ищут новые жанры, часто успешно их находят. Я за них очень рада.
Елена Рыковцева: Арина, про вас Андрей Архангельский рассказал совершенно удивительную вещь, что вы способны сделать над собой психологическое усилие и смотреть сериал, как будто это не адаптация, а с чистого листа. Скажите, когда вы его смотрите, вы Россию чувствуете какую-то вокруг этих людей?
Арина Бородина: Нет, это главная проблема этого сериала. Настолько абстрагироваться, смотря этот сериал, я не могу. Но я могу видеть сюжет, я заставляю себя изо всех сил, когда накатывают на меня воспоминания об американском сериале, мне становится плохо. Но России я не вижу, российских реалий я не вижу, я не вижу ни Чечни, ни Дагестана, ни Ингушетии, я вижу абстрактный Северный Кавказ. Я не вижу ни чеченцев, ни ингушей, ни дагестанцев, я вижу только злодеев из других государств, которые тоже никак не обозначены. Я даже не понимаю, какая силовая структура, где работает героиня Виктории Исаковой. Более того, вчера герой наконец-то представился, что он сотрудник антитеррористического центра. Какого центра, какой год? Я не вижу. Но я смотрю за сюжетной линией, у меня главный вопрос, который я жду: как российским зрителям сегодняшним в наших политических и идеологических реалиях объяснят, что майор, а теперь уже полковник ГРУ мог изменить родине в плену и как это воспримут в исполнении любимца публики Владимира Машкова. Вот это для меня загадка, и в том числе ради этого я смотрю сериал и буду его смотреть, ну и потому, что мне просто это интересно. Вчерашняя серия, честно скажу, меня удручила и мои какие-то прогнозы пока невеселые. Потому что той сюжетной линии так, как она была снята, в американской "Родине", понятное дело, нет, а в наших сериалах таких сцен достаточно. Я не понимаю зачем режиссеру уровня Павла Лунгина была эта сцена в финале 6-й серии.
Елена Рыковцева: Вы ждете, насколько я понимаю, мотивацию. В американской очень жесткая мотивация, там человек воспитывает мальчика во вражеском стане, школу, куда ходит этот мальчик, ракета разнесла, погибли дети, американская ракета уничтожает эту школу. Поэтому у этого человека есть к своей стране огромный список претензий.
Арина Бородина: Это было не сразу в американском сериале, к этому нас подвели. В российском сериале я жду этого объяснения мотивации, может быть, они предложат другую. У меня сегодня был черный юмор, мы с коллегами обменялись в социальных сетях, я уже не удивлюсь, если мне скажут, что он был заслан в плен майор ГРУ, чтобы разоблачить там гнездо террористов. Когда героиня выдает ему в порыве страсти главную ключевую улику в сюжет, я в полном недоумении, не понимаю, зачем она это делает. Этого не было в американской версии. Здесь пока загадка, я не жду такой мотивации, как было в американском сериале. Я вообще не понимаю, как можно объяснить российским зрителям то, что офицер ГРУ может принять ислам.
Елена Рыковцева: Для этого Россия должна очень напакостить той стране, в которой он находился. А как это сделать в современных условиях современной цензуры, что Россия так пакостит в то время, как она всюду строит мир во всем мире?
Андрей Архангельский: Арина прекрасно все сформулировала. Я должен добавить, что вообще в американских сериалах не боятся плохо говорить об Америке.
Арина Бородина: Не боятся говорить о президентах, что они могут быть даже убийцами.
Андрей Архангельский: Еще, если обобщить, Америка не устает повторять в своих сериалах, что любовь к родине и отношения с родиной весьма сложно устроены у человека. Любовь к родине не является простым чувством. Наш зритель просто не приучен к этой мысли.
Елена Рыковцева: Арина, правильно ли я понимаю, что никакой президент там не действует Российской Федерации, никаких высших чинов нет?
Арина Бородина: Там в лучшем случае останется депутат, которого играет Андрей Мерзликин, абстрактный депутат. Я, кстати говоря, не помню этого в американской "Родине", может быть, это есть в израильской версии, а здесь есть некий заговор внутренний политический, что эти трое людей, генерал-полковник, депутат Госдумы и еще какой-то чиновник, они готовят антиправительственный переворот внутренний и хотят главного героя привлечь на свою сторону как лицо их предвыборной кампании. Этой линии я не помню в американской "Родине", там такого не было. Это такая отдельная политическая интрига. И тоже непонятно, против кого они хотят устроить политический переворот.
Елена Рыковцева: Может быть, та параллель в американской "Родине" имеется в виду, что он становится помощником сенатора, его вовлекают в политику.
Арина Бородина: Пока она очень невнятная. Возможна эта линия, но она слишком невнятная.
