Это письмо девочка отправила во все районные и областные инстанции с просьбой: "Помогите мне стать родной дочерью моей мамы!" Девочку зовут Света. Вот уже девять лет она живет в приемной семье в селе Мельниково Шегарского района Томской области. То есть девочка формально числится государственным ребенком, а семья, в которой она воспитывается, получает за это пособие – 6650 рублей в месяц.
Однажды Света решила, что больше не хочет быть государственной. Она спросила приемную маму, может ли та ее удочерить, и мама согласилась. Собрала все необходимые документы, посоветовалась с местным прокурором и подала заявление в суд. Шегарский районный суд, рассмотрев дело, выслушав доводы матери и ребенка, удочерение разрешил. Но тут на пути встали органы опеки. Они опротестовали решение районного суда в суде высшей инстанции, и тот с доводами опеки согласился и удочерение отменил. Все осталось как было. Девочка живет в приемной семье, но на государственном обеспечении. Именно оно и стало камнем преткновения в этой истории несостоявшегося удочерения. Опека, действуя в интересах ребенка, посчитала, что права Светы будут нарушены, если она лишится положенной на ее содержание компенсации и льгот, которые предусмотрены законом для всех детей-сирот.
История Светы похожа на сотни других историй таких же, как она, детей из неблагополучных семей. Особенно тех, что живут в российских деревнях и селах. Сначала родителей лишают родительских прав, опека забирает у них детей, помещает их в приют или реабилитационный центр, потом передает в приемные семьи. И почти никогда – на усыновление. Даже если находится в районном центре редкая семья, которая хочет ребенка усыновить, ее чаще всего убеждают этого не делать и предлагают оформить приемную семью, чтобы получать за ребенка деньги. О чувствах ребенка, его желании быть настоящим сыном или дочерью, носить с родителями одну фамилию, быть уверенным в завтрашнем дне – обо всем этом мало кто думает. Государственная компенсация – основной, а порой и единственный аргумент. Об этом, не скрывая, говорят и сами сотрудники органов опеки, и приемные семьи, психологи и общественники. Последние уверяют, что "нельзя выстроить нормальные отношения с ребенком в семье, когда единственный мотив – деньги. Это часто заканчивается насилием и возвратами при первых же трудностях воспитания детей из приемных семей обратно в детские дома". Но эти доводы пока остаются без ответа.
Свету совсем маленькой забрали из кровной семьи, поместили в реабилитационный центр, мать лишили родительских прав. Из этого центра органы опеки передали девочку в приемную семью, где она прожила почти два года. "Два страшных года", – говорит Света. В этой семье ее регулярно били. После очередных побоев медсестра больницы обратилась в надзорные органы, и только тогда девочку из семьи изъяли. Но никакого наказания за жестокое обращение с ребенком никто не понес. "Из разговоров в больнице я слышала, что все говорили: "У нее даже вся промежность синяя", – пишет Света в своем письме. Долгое время девочка была в больнице, в реабилитационный центр ее не возвращали, чтобы лишний раз не травмировать. Поэтому органы опеки срочно искали ей новую семью. "В больницу приходили люди, смотрели меня, но никто не хотел брать, всем говорили, что я плохая, тупая. Когда меня спросили, к кому бы я хотела пойти, кто мне понравился, я выбрала маму и папу, потому что у папы даже на брюках не было ремня!" Так Света оказалась в новой семье, которую сама же выбрала.
"С ней было очень тяжело первое время, – вспоминает приемная мама Мингазира Ставская. – Она дралась, воровала, ничего не хотела делать, с памятью у нее было очень тяжело, училась плохо. Я рыдала часто, думала даже вернуть ее. Но потом отойду и думаю: нет, не отдам". У Мингазиры семь приемных детей. Двое старших сыновей уже выросли и формально ей никем не приходятся. Но она считает их своими, а они называют ее мамой и приезжают из города домой на выходные. Света сейчас самая старшая из всех детей. И она – мамина гордость и опора. "Терпение и любовь сделали свое дело", – улыбается Мингазира. Света перестала воровать, стала учиться, Даша, родная дочь Мингазиры, помогала Свете с учебой. А потом девочка увлеклась спортом. Вот уже несколько лет она занимается бегом на лыжах, ходит в секцию и уже побеждает на всех районных и областных соревнованиях. Мечтает стать тренером. "Вот у меня очки специальные лыжные. Две с половиной тысячи стоят. А вот форма. Восемь тысяч мы за нее заплатили. У меня все есть!" Света показывает свою лыжную экипировку и модный телефон с планшетом. "Я девять лет живу в этой семье, мне хочется быть родной, я хочу, чтобы мама стала родная".
Но органы опеки непреклонны. "Мы были против конкретного удочерения, хотя я вижу, как сложились отношения в семье, но мы считаем, что действовали в интересах ребенка. Согласно Семейному кодексу, усыновление предполагает более жесткий порядок, в данной семье уровень прожиточный не соответствует положенному по закону, то есть при удочерении ухудшается материальное положение ребенка, плюс жилплощадь не позволяет удочерить ребенка. Мама получает пособие 6600, плюс она получает вознаграждение три тысячи, при усыновлении ребенок и мама лишаются этих выплат и всех льгот, которые этому ребенку положены от государства", – объясняет свою позицию начальник отдела опеки Шегарского района Татьяна Григорьева.
Приемная мама Мингазира Ставская соглашается, что да, богато они никогда не жили. А сейчас, после смерти мужа и вовсе трудно стало. Но при этом, говорит она, дети сыты, одеты, обуты, все, что нужно, у них есть, они ни в чем не нуждаются и уж точно не хуже других. "Когда областной суд отказал, я говорю Свете, не расстраивайся, пойдем фамилию тебе поменяем, а она говорит: "Мама, ну дело же не в фамилии…" Мингазира не выдерживает и начинает плакать. Дети сидят рядом молча. И лишь у младшей Лиды одна слезинка так и повисает на ресницах. Света не плачет. Она лишь сжимает пальцы и смотрит на маму, не отрываясь.
После письма Светы ее делом занялась томский областной депутат Галина Немцева. На последнем заседании Думы она зачитала письмо девочки своим коллегам и заявила: "Мы, безусловно, оспорим решение суда. Спасибо прокуратуре, которая тоже выступает на стороне ребенка. Мне непонятно другое. Ребенок, уже не раз столкнувшийся с ненавистью, цинизмом и безразличием взрослых, в 14 лет сталкивается с государством в лице органов опеки и попечительства Шегарского района. Действия опеки ребенок не понимает и не принимает. Почему же впоследствии государство ожидает, а иногда и требует от этого ребенка любви к Родине, уважения к власти и патриотизма?"
Жизнь Светы идет своим чередом. Она ходит в школу, бегает на тренировки, помогает маме дома по хозяйству. Сейчас больше, чем когда-либо, Света хочет стать маминой и двигаться дальше. Обрести наконец уверенность в себе и перестать бояться, что тебя могут забрать из семьи в любой момент по какой-нибудь надуманной причине.
