Гостями кинофестиваля в Роттердаме стала российская панк-группа Pussy Riot. Надежда Толоконникова, Мария Алехина и Петр Верзилов представили документальный фильм Pussy vs Putin, рассказывающий об истории группы, записи их клипов, организации панк-молебна "Богородица, Путина прогони" в храме Христа Спасителя, аресте музыкантов и суде над ними. Были показаны также два фрагмента из незавершенного сиквела Pussy vs Putin 2 о том, что произошло после освобождения Надежды Толоконниковой и Марии Алехиной из лагерей. Первый фрагмент посвящен нападению молодых людей с георгиевскими ленточками на участниц Pussy Riot в Нижнем Новгороде, второй – записи клипа "Путин научит вас родину любить" в Сочи, когда девушек избили казаки. Первая часть фильма Pussy vs Putin, созданная российским коллективом Gogol’s Wives Productions (Таисия Круговых и Василий Богатов), получила в 2013 году награду на фестивале документального кино в Амстердаме. В конце января прошли показы фильма в Риме и других городах Италии. В российских кинотеатрах фильм не демонстрировался ни разу, а из программы петербургского фестиваля "Послание к человеку" его исключили по просьбе министра культуры Мединского.
"Все, связанное с Pussy Riot, – это настоящий экстрим: тебя бьют, унижают, оскорбляют", – рассказывает Таисия Круговых.
– В Роттердаме зал ахнул, когда увидел, как казак хлещет девочек нагайками. В вашем фильме есть еще одна похожая сцена: в Нижнем Новгороде Pussy Riot обливают зеленкой. Вы наверняка попадали и в другие подобные переделки?
– Девочки со своей организаций "Зона права" ездили в большее количество тюрем, чем известно в СМИ. Этот случай с зеленкой был не один раз, был еще случай, когда мы выходили из поезда и три парня плеснули в нас из бутылки: там были смешаны какие-то яйца, такой состав отвратительный. Эти нападения происходили гораздо чаще, чем знает общественность, просто уже не хватало сил и желания писать заявления. Если ты не воспринимаешь никак ни судебную, ни тюремную систему, зачем к ним обращаться?
– А когда ваш фильм будет завершен?
Даже на эмигрантов, которые хорошо выглядят, ходят в шубах, считают, что Россия свободная, идеи Pussy Riot действуют смертоносно
– У нас гигантский объем материалов. Мы планируем, конечно же, закончить это кино, поставить точку. Это очень печально, но я думаю, что в том варианте, в котором существуют сейчас Маша и Надя, их песенка уже спета. Политическим акционизмом больше невозможно заниматься, им надо переходить в какую-то область, где они могли бы быть так же прекрасны, как и в своих акциях. Мы решили их закопать. Кино начинается с похорон и закончится похоронами. Только в последний момент из-под земли, как в идиотских фильмах ужасов, вырвется рука со среднем пальцем, давая надежду на то, что акционизм не закончится, классная идея группы Pussy Riot не останется под землей.
– Сколько лет вы уже путешествуете в качестве, можно сказать, биографов Pussy Riot?
Мы обычно кино показываем под одеялом в нашей комнате, а тут такой дворец, статуи, ковры
– Съемки мы начали еще до создания Pussy Riot. Для меня это ужасный опыт. Потому что, кто бы ни был хроникером Pussy Riot, кто бы их ни снимал, кто бы за ними не ездил, Pussy Riot всегда больше, чем кто бы то ни был. Мы с Васей даже своих имен нигде не пишем, только "Gogol’s wives". Это абсолютно сознательный наш выбор. Первую часть фильма Pussy vs Putin мы сделали исключительно потому, что хотели помочь девочкам, когда они сидели в тюрьме. Это кино могло что-то объяснять или просто вдохновлять людей, которые могли бы помочь. Этот фильм собирал и расширял сообщество единомышленников.
– В тот день, когда ваш фильм показывали в Роттердаме, вы были в Италии, и тоже картина произвела фурор. Это правда, что его показывали в одном из дворцов на Капитолийском холме в Риме?
– Мы попробовали смеха ради послать фильм на фестиваль "Послание к человеку", который проходит в Петербурге. Там фильм был запрещен. Итальянцы узнали и говорят: "О, баста, мы с этим разберемся". Через два месяца они сказали: "Все, мы договорились с Капитолием, вам осталось только приехать". Я думаю: с каким Капитолием? Потом я понимаю, что Капитолий – это то место, откуда начал строиться Рим. Как такое может быть? Получился такой контраст: мы обычно кино показываем под одеялом в нашей комнате, а тут такой дворец, статуи, ковры, вежливые седовласые итальянцы, огромное количество студентов. Как открыли окно в другой мир.
– И даже прошел флеш-моб в поддержку и фильма, и группы Pussy Riot…
Ответ очень простой: если вы не хотите второго Гитлера, то можно и потерпеть
– Одна девочка начала шить балаклаву, она мучилась, не знала, как вырезать правильно глаза, рот. А на следующее утро этих балаклав было около пятидесяти. На показ фильма пришли несколько факультетов местного университета, они устроили такой флеш-моб, соединяя его и с Charlie Hebdo, и со своими местными проблемами. Потому что мы очень хотели, чтобы, если они что-то делают, это был бы их собственный люк жизни, а не только наш.
– Вы сказали, что даже не называете свои имена, но вы выступали в Италии и были дискуссии со зрителями. Наверняка вас спрашивали не столько о кинематографе, сколько о политической ситуации в России. Что вызывает у итальянской публики интерес, возникают ли споры, разногласия?
– У нас было несколько показов в Италии. Один из показов был в церкви. Не там, куда входит паства, а чуть рядом был маленький кинотеатр, фильмы в котором крутят две лесбиянки. Я себе представила, что, если бы такое было в Москве, они бы уже давно висели на дверях своего кинотеатра. На показ пришло огромное количество людей, очень много было взрослых, 70-летних женщин и мужчин, они все расселись на ступенечках и открыли рты. Я думаю: какой кошмар, они сейчас будут слушать двух режиссеров, приехавших из Москвы. Конечно, большинство вопросов про политику, никто не спрашивает, как мы снимали в ОВД или как смонтирован этот кусочек с этим. Был вопрос о том, что Европа тоже очень сильно страдает от санкций, многие лишились своего бизнеса. То есть многие этим недовольны. Ответ очень простой: если вы не хотите второго Гитлера, то можно и потерпеть. Был потрясающий показ в Милане, когда пришли три русские женщины. После показа, как только включился свет, эти женщины встали, они обращались не к нам, а к итальянской публике и сказали, что Россия – свободная страна, если нам что-то не нравится, то мы можем уезжать. При этом они около получаса говорили. В какой-то момент Вася сказал в микрофон: "Наконец-то мы чувствуем себя как дома". То есть даже на эмигрантов, которые хорошо выглядят, ходят в шубах, считают, что Россия свободная, идеи Pussy Riot действуют смертоносно, их это волнует, их это задевает, все это работает. Хороший был итог этой беседы с этими русскими женщинами.
– Из могилы в финале фильма появляется палец, демонстрирующий, что акционизм жив. В Роттердаме после показа вашего фильма я был на концерте российских групп, которые, как сказал Петр Верзилов, принадлежат к большому кругу Pussy Riot. Раньше было такое ощущение, что российские музыканты сторонились Pussy Riot (в основном, из зависти, скажем честно), но сейчас кажется, что вокруг группы создается новое движение молодежи.
– Конечно, пусть это все растет и расширяется в любые стороны. Пусть это вылезает из розеток, из-под крана льется, то есть как можно больше будет любых действий, связанных с искусством. Потому что самые главные, самые полезные и самые нужные люди на свете – это художники.
– Но это опасное занятие. Ведь и перечным спреем обливают, и нагайками хлещут, и в глаза из шприца спирт льют. Страшно быть рядом с Pussy Riot?
Мединский, увидев упоминание нашего фильма, попросил не показывать
– Катя Самуцевич говорила, что они с Надей начали делать акции только потому, что им было страшно. На каждой акции они просто проверяли, насколько они смелые. Я думаю, у них все удалось. Акция в этом заведении около метро "Кропоткинская" (храм Христа Спасителя. – РС) показывает, что они герои, единственные женщины-герои, никого больше нет, кто бы мог такое же сделать. Это вообще, мне кажется, особенность русских – делать что-то хорошее, когда ты сопротивляешься. Как только на тебя давят, ты сразу начинаешь сопротивляться, иначе ты пассивен, сидишь перед компьютером.
– Вы сказали, что на фестивале "Послание к человеку" фильм был запрещен. Показывали ли его где-то в России, будут показывать, или только "под одеялом" можно его посмотреть?
– Ситуация с фильмом на фестивале "Послание к человеку" была такая: фильм изначально взяли, напечатали в каталоге, на соседней странице с Фредериком Вайсманом – большая честь нам. Я туда приехала в день показа, а организаторы фестиваля мне написали письмо, в котором сообщили, что утром Мединский, прочитав прессу и увидев в одной из статей упоминание нашего фильма, попросил их не показывать. Они были так любезны, что не могли отказать этому человеку. Фильм с показа сняли.
– Без всяких объяснений, оправданий, несмотря на то что был отпечатан каталог, просто отменили сеанс?
– Там есть, конечно, какие-то закулисные дела, потому что наверняка это обсуждалось, было какое-то голосование, но приняли решение не показывать. Я могу понять людей: если у тебя больная мама, надо зарабатывать деньги на лекарства, то лучше спасти маму, чем свободу слова.
– А есть другие возможности посмотреть фильм?
– Мы очень хотим выложить его в сеть, просто нужно завершить вторую часть и выложить две части вместе. Это надо было сделать сразу же, выложить все в открытый доступ в первый же день. Просто у нас была тяжелая ситуация с этим фильмом, никто не интересовался…
– …Пока его не показали на фестивале в Амстердаме и он не получил награду. После этого были какие-то показы в России в кинотеатрах или это исключено и вы даже не пытаетесь что-то организовать?
– Нет, это исключено абсолютно. В России не было никогда показов где бы то ни было.
– Возможно, это связано с тем, что в названии есть фамилия Путин, которая пугает даже самого смелого прокатчика?
– Дело в том, что фильм не дает твердой позиции, плохой так называемый президент или хороший. Фильм как бы вообще не об этом, он практически никакого отношения к политике не имеет. Но сила нейминга именно так работает. Поэтому такое вкусное название Pussy vs Putin. Тут бояться нечего. Кино надо показывать только потому, чтобы не дать ему возможности стать еще шире. Как только запретили на фестивале в Петербурге, тут же показали на Капитолии в Риме, вот и весь ответ.
– Надежда Толоконникова говорила, что в лагере охранники ее снимали беспрерывно. И она надеется, что когда-нибудь, когда режим сменится, эти кадры тоже можно будет включить в очередную серию "Pussy против Путина".
– Съемка таких фильмов является невероятно сложным делом. Надо очень сильно исхитряться, успевать придумывать художественный образ тому, что ты не можешь снять. Мы никогда не смогли бы попасть внутрь колонии и снимать там. Но мы ехали на машине рядом с колонией и видели похороны заключенного. И эта палка-крест, гроб на фоне мордовской дороги начинает работать сильнее, чем съемка заключенных с табличками на груди. Надо искать такие вещи, надо понимать, что только больное место будет работать. Как только ты начинаешь встраиваться в систему государства, делать обычные клипы с текстами и играть в шахматы на той же площадке, что и власть, ты проиграешь.
– Клип про митинг в поддержку Навального на Манежной площади тоже вы снимали, где Pussy Riot в виде ведьм носятся с метлами?
– Это был обычный призыв выйти на площадь. Его надо было сделать очень быстро, за несколько часов. Если учитывать, что съемка требует столько-то времени, монтаж требует столько-то времени, идея, для того, чтобы она была ясна, требует столько-то времени, то такой быстрый ролик за три часа – неплохой результат.
– Не было проблем во время съемок? Ведь площадь патрулируется круглосуточно.
– Когда ты снимаешь такие вещи, ты уже по секундам знаешь, что и как работает. Ты знаешь, сколько ФСО и где они стоят, знаешь, через сколько секунд они к тебе подойдут, знаешь, что отвечать. Зная все это, можно эти вещи обходить каким-то образом.
– Следят за вами и за Pussy Riot?
– Телефоны слушаются, конечно. То есть в любой момент можно обратиться напрямую к Центру по борьбе с экстремизмом. Когда мне звонят мои друзья, режиссеры, философы или писатели, я обожаю с ними как можно дольше говорить по телефону, потому что это имеет образовательную функцию, этот разговор могут услышать еще какие-то люди.Все известно, вплоть до того, в какой детский сад ходит дочь Нади
– А наружное наблюдение?
– Я не уверена, что это нужно. Я думаю, и так все известно, вплоть до того, в какой детский сад ходит дочь Нади, в какие часы она идет, в какие кружки она ходит и какие рисунки рисует. Поэтому смысла в том, чтобы еще и ходить, нет.
– Скажем, вы договариваетесь о съемках фильма на Манежной площади, они наверняка это слышат, и что же, не идут за вами, не следят?
– Конечно, следят. Очень хороший пример с клипом в Сочи, где за нами по улице ходило около 50 человек. На перекрестке за нами, на перекрестке впереди и на двух соседних улицах шло постоянное наблюдение. Если мы садимся в кафе, то все кафе было занято такими типа сочинцами, которые пили воду за соседними столиками. Их единственная ошибка – они не художники. Если бы они были художниками, они бы смогли победить нас. Но они простые охранники.
– Они пытаются сделать что-то художественное, наряжаются петухами… Это тоже акционизм, только наизнанку.
Если бы они были художниками, они бы смогли победить нас. Но они простые охранники
– Весь тот акционизм, который воспроизводят провластные ребята, окружающие Pussy Riot, называется простым словом паразитирование. У нас был такой интересный случай в сочинском кафе: мы были окружены всеми этими ребятами в черных одеждах, к нам подсел с соседнего столика парень и тут же предложил нас угостить водкой. После того, как он сел к нам за столик, подошел еще один такой же близнец этого парня, и они начали конфликт между собой, задевая сидящих за нашим столом, пытаясь толкнуть одну из девушек для того, чтобы кто-то из мужчин, сидящих за нашим столом, попытался ее защищать и полез бы драку, провоцировали такую ситуацию. Но перед этим, когда они сели к нам за столик, не знакомясь с нами, уже знали, как нас зовут, обращались к нам по имени. Вообще это дико смешная и классная ситуация, я мечтаю снять такой фильм, где за активистами ходят патрули, эти патрули не успевают идти быстро, на каком-то из перекрестков они просят активистов идти чуть помедленнее, те соглашаются, как бы жалея следящих кагэбэшников, которые идут следом. Чем хороша Россия – тем, что здесь не надо ничего снимать, потому что реальность уже давно переплюнула все идеи, которые у тебя могут возникнуть в голове.
