Священник Тимофей, вслед за известным протоиереем Вигилянским, рассуждает, ссылаясь на него, почему сто лет назад в России победили большевики, хотя они были в ничтожном меньшинстве. Или, говоря иначе, почему потерпел поражение царский строй, самодержавие. Среди причин в письме вскользь упоминаются национальные окраины, говорится об их «предательстве», но главную причину автор видит в той стороне, о которой никто из наших слушателей нам еще не писал. В той стороне, где высится русская православная церковь, - вот где нашел отец Тимофей с помощью отца Вигилянского корень зла. Оба скорбят, что почти все русские священнослужители поддержали Февральскую революцию семнадцатого года, предали (опять это слово) своего царя и приняли распад Российской империи как неизбежность. Тем самым русское православие начала прошлого века, мол, безответственно узаконило буржуазную революцию, одобрило республиканскую форму правления, сходу смирилось с «разрушением какого-либо единства нации». Разрушителями объявлены, естественно, тогдашние русские демократы.

Читаешь это и думаешь: ну, да, если тогда большинство священников приняли распад империи и тем самым погубили прежнюю Россию, то что сегодня? Получается, что сегодня новое большинство в рясах исправляет эту ошибку. Оно приветствует попытку восстановить империю и самодержавие – чуть ли не под этими же названиями. И чего тем самым достигает? А того же: губит Россию. Те губили Россию, и эти губят, те – царскую, эти - послесоветскую. А она все никак не погубится… Можно говорить о своеобразной гражданской войне русских попов. Две армии в рясах. Одна – попы девятьсот семнадцатого года, другая – попы две тысячи пятнадцатого. Те были против царя, против империи, за демократию, за европейские порядки. Эти – в точности наоборот: за царя, за империю, против демократии, против европейских порядков. Весьма, согласитесь, своеобразная гражданская война, и своеобразие ее, кроме прочего, в том, что о ней не подозревает народное большинство. Сто лет назад русский народ не слушал своих попов, не слушает их и сегодня, поэтому я не стал бы возлагать вину за погубление России как на тех, так и на этих. Ну, не виноватые они! Но как же нужно любить империю, чтобы назвать предательскими национальные движения ее окраин! Знаете, как я назову эту любовь? Она, по нынешним временам, пижонская, эта любовь, Господи, прости. Пижоны в рясах. Нарочно дразнят финнов, поляков, украинцев.

«Пенсии, пенсии и еще раз пенсии, - следующее письмо. - Господи, с каким удовольствием 18 марта прошлого года ватники Крыма кричали: мы в России, Путин нас спасет от жидобандеровского коллапса. Им обещали: повысим пенсии в два раза, цены на лекарства и продукты будут регулироваться крымским правительством. А произошло что? Пенсии повысили, но начали дорожать медикаменты и продукты. А после Нового года пенсии некоторым вообще понизили, а другим повысили. Пенсионеры в шоке, почему, как так? А тут еще повышение тарифов на коммунальные услуги. Субсидий, как на Украине, нет, дотации дают не всем. Думали, что путинская Россия - это СССР в уменьшенном виде, но это не так. Кормят в больнице один раз в день. Если лекарства, назначенного врачом нету в больнице, ты его должен сам купить. Народ в недоумении».

Если бы над крымчанами сегодня насмехались только украинцы, была бы одна история. Но насмехаются и сами крымчане над собой. Это – другая история. А вот что можно сказать без насмешки? Или без особой насмешки? Это будет третья история, и, может быть, надолго. До аннексии Крыма многие жители полуострова мечтательно сравнивали свою жизнь с советской. Теперь начинают сравнивать ее с послесоветской украинской. То приукрашивали, как водится, советскую жизнь, теперь начинают приукрашивать послесоветскую украинскую. Обычное дело. Людей интересует все, кроме правды.

«Уважаемый Анатолий Иванович! – следующее письмо. - Я к разрушению Ленинов или Лениных тоже приложил руку. Это было в девяностом году, сразу после армии, в Харькове. Уже тогда я был сознательный, как сейчас сказали бы в России, фашисто-бандеровец. Днем лекции слушал, ночью крушил лениниану. У меня был преданный друг, и я его привлек к разделке памятников. У нас была стремянка, два увесистых молотка. Легче всего отбивать нос, или пальцы на руках (но в них бывает арматура). Долбишь, долбишь, долбишь, долбишь железом по камню, неудобно, руки отваливаются, темно, на трех метрах от земли сидишь, но получаешь истинное удовлетворение, а когда еще ленинский нос оказывается в кармане твоих штанов – чувство бесподобное. Чудно, что нас милиция не отловила. У меня уже один привод был, за то, что я сине-желтый флаг держал, по уху менты съездили и штраф пятьдесят целковых выписали (почти вся моя стипендия). Хорошо, что в Украине в последнее время происходит снос памятников Ульянову-Ленину, просто замечательно. Я бы тоже участвовал, если бы не болезнь. В Донецке тоже есть памятник дедушке Ленину на площади Ленина, но его ДНР-овцы охраняют, больше ничего другого исторического у нас нет. Андрей Квитко. Донецк».

Спасибо за письмо, Андрей, держитесь там. Я знал, что они охраняют его. Имею подозрение, что дело не в Ленине и не в памятнике ему, а в том, что этим людям просто хочется что-то охранять, что-то культурно-идеологическое, вот и взялись охранять этот памятник за неимением других соответствующих достопримечательностей.

Читаю следующее письмо: «Вы огласили жалобу работающих за рубежом русских инженеров на свое, русское, правительство. В связи с падением рубля они потеряли половину, если не больше, своей заработной платы, теперь им ее хватает только на хлеб, и местные кадры ни в грош их не ставят как нищих. Вот это мы, русские, и есть во всей красе, Анатолий Иванович. Одни уверены, что вы исполняете свою часть американского плана по уничтожению России, а другие жалуются вам на родное правительство, надеясь с вашей помощью поправить свое материальное положение – чтобы вы то ли изменили порядок оплаты заграничных инженерных кадров нашего отечества или больше того – спасли наш рубль от окончательного превращения в пыль. Из той жалобы вытекало, что вы, по мнению ее авторов, очень хотите, чтобы они были настоящими русскими патриотами, а они – они тоже не против быть патриотами, но при условии справедливого, по их мнению, денежного вознаграждения в твердой валюте. Я, Анатолий Иванович, вижу в этом добрый знак. Здесь не только демагогия и лицемерие, впитанные с молоком, но и здравый смысл. Когда-то мы пели: «Жила бы страна родная - и нету других забот» и другие подобные на прекрасную музыку, которую советские композиторы часто воровали у Запада. Теперь эта забота: чтобы жила страна родная, осталась на первом месте, но наш человек имеет и вторую заботу. Он требует материального подкрепления первой заботы. Значит он не окончательно свихнулся. У него нормальные интересы и потребности, как у всех людей». Согласен с этим ехидным слушателем «Свободы». Есть все основания считать, что и у северных корейцев точно так же с потребностями. На первом месте, конечно, жила бы страна родная, но на втором, и никак не на третьем, - чтобы за это желание все-таки что-то давали, хоть плошку риса. Большинство в России не располагает сбережениями. Жизнь с пустым загашником. Две трети или даже больше, показатель колеблется. Человек, у которого есть какой-то запас, и человек, у которого нет никакого запаса - это как люди из разных миров. Они по-разному смотрят на вещи и по-разному себя ведут. Люди, у которых ничего нет на завтра, не умеют распорядиться тем, что у них есть на сегодня. Вы замечали это? Вот не умеют – и все. Получил какую-то копейку – и тут же ее потратил. Как? Половину – черт знает на что. Например, на пополнение мобильника, а половина ушла на возврат долга. В долг дают и соседи друг другу, и сельские магазины, иначе не будет торговли. Это называется торговля на список. Загадочная вообще-то вещь. Почему не рассчитать свои траты так, чтобы не впадать в долги? Пришла в магазин, увидела что-то и не смогла себе отказать. Поведение взрослых детей. А мелкие кредиты в банках под бешеные проценты? И ведь было бы понятнее, если бы брались эти кредиты на что-то действительно нужное - нет, на новую мобилу дочке, чтобы ей не было стыдно в школе перед подружками… Вот такого человека – человека, живущего одним днем, и обрабатывает, обслуживает зомбоящик. Такому все равно, что будет завтра. Для него завтра не существует. Как-нибудь, авось.

«С мыслью сами знаете о какой стране, - говорится в следующем письме, - пишу вам про Таиланд как я его понял за время пребывания в нем. Это некое сочетание жесткости и мягкости. С одной стороны, безумная моральная свобода, лично жалею, что не приехал сюда лет пятнадцать назад. Понял, откуда списал кое-какие вещи мой любимый Джордж Мартин. Официантка говорит на достаточно неплохом английском: "Если ваши боги запрещают любить и радоваться жизни, они никакие не боги, а демоны!" Это прямая цитата, хотя понятно, что тайская официантка вряд ли читала Мартина. С другой стороны - страшная жестокость власти и полиции. Ни в коем случае нельзя задевать власть, бузить, качать права. В тюрьмах условия чудовищные. С серьезными преступниками разбираются эскадроны смерти. Никаких прав человека не существует. Коррупция есть на крупном уровне, но не на мелком. От мента на улице не откупишься. Наоборот, просто сама попытка такое сделать чревата очень крупными неприятностями. В общем и целом цивилизованно. Новые машины. Дороги, как зеркало. Чисто, За выброшенный фантик могут очень серьезно наказать... Смотря на это, лишний раз понимаешь нелепость разговоров про вестернизацию, универсальные ценности. Мир, извиняюсь, многочленистый или многочленный – слово выбирайте по своему вкусу. Здесь очень много русских. Я их понимаю, сам русский. Здесь, в Таиланде, мы видим свободу. Я захожу в бар, и там танцует тридцать голых девок. У кого есть желание – доплати и делай с ними что хочешь. А вот в «свободном» Осло, Стокгольме или Париже общение с проституткой – уголовное дело. В США (кроме Невады) - тоже. Так чем вы лучше халифа, проклятые феминистки?! Тем, что у вас можно выйти на улицу с плакатом «Президент дурак». Засуньте его себе!.. Настоящая свобода – это то, что говорила мне тайская официантка, это не политика, настоящая свобода – это свобода жить, радоваться, трахаться, развлекаться, бухать. Те, кто против этого, служат демонам. И Халиф, и Хиллари с Глюксманом и госпожой Меркель – служат именно им, проклятым демонам! Бродяга Николай», - так подписано это письмо. Можете назвать меня придирой и спорщиком, дорогой бродяга, но права человека существуют даже в Северной Корее, не говоря о Таиланде и России. Другое дело, что на их существование не обращают внимания власти, а с ними – нечего греха таить – и общественность, а это чревато… В конце концов права человека о себе напомнят и, может быть, так, что мало кое-кому не покажется.

«Когда-то у меня был один знакомый, - следующее письмо, - с которым я завел разговор о "вражеских голосах". Он сказал, что слушал и перестал. Почему? Послушаешь и мерзко жить. Потому что правда. Когда живешь в этом ужасе и привыкаешь, как к норме, то легче. А жить и постоянно мыслить, что живешь в кошмаре, тяжело. Сейчас есть три отличия от сталинского времени. Первое. Свободный выезд за границу. Второе. Кроме зомбоящика с тупой и гнусной брехней, есть пока Интернет, в котором масса самой разной информации. 0т "Голоса Америки", "Би-би-си" и Радио «Свобода» можно было затыкать уши. 0т сегодняшней правды нельзя. Третье. Нет политических доносов и массового страха. Но это всё не заслуга режима, а просто его слабость. Репрессировать и писать доносы не на кого. Всех внутренних врагов давно извели. Люди больше боятся самого тупого или связанного с коррупцией криминала и неполитического произвола. Сынок замгубернатора задавил машиной прохожего и рядового мента. И орал при этом, что он мажор и ничего ему не грозит. Страшна правда об этом обществе. Страшно то, что не будет никаких майданов в столице. Страшно то, что и оппозиция за Крымнаш. Да нет ее вообще. Есть рабское равнодушие и рабская рептильность. Мы и без диктатуры живем, как при диктатуре. Сегодня и цари, и само их царство с его населением не менее омерзительно, чем когда-то, но слабее. Утешение только в этом», - так смотрит на вещи этот слушатель.

Пишет господин Феофанов: «Помню, в девяностые я ходил по блошиным рынкам, там много продавали недавних советских символов, матрешек, и... блях. Ну, орденов всяких и медалей. Какая резервация, думал я! Но ещё не окончательная. Потом Ельцин запретил продавать "награды". Но это только отсрочка. Потомки "победителей" снова будут торговать бляхами, вспоминая о великой России, как те вспоминали и вспоминают о могучем СССР. Проблема в том, что никто не знает, что делать с русским миром. Напустить в него больше демократии? Навыбирают психов и урок. Это население не способно ничего производить, создавать, кроме матрёшек и табуреток да картошки. И режим заявляет: да, мы такие, но зато у нас есть ядерная бомба. Но чего они требуют? Чтобы у них нефть покупали по запредельным ценам, давали кредиты, Чтобы оттуда, с 3апада, приходили всякие мобильники и компьютеры. То есть, ни много, ни мало - чтобы русский мир взяли на содержание. А он будет воровать, устраивать олимпиады, развлекаться в игорных зонах, подьедаться в конторах. Это мир с уголовным типом поведения. Он смеётся над доверчивостью. Советское прогуляно, нефть и газ - не вечная лафа. Напрасно режим обвиняют в том, что он профукал тучные годы, не диверсифицировал экономику. Некем было. Нет главного – кадров, исключения подтверждают правило. Бил Гейтс ведь не отщепенец, его компьютеры и операционные системы - продукт всего американского общества. У нас его бы уничтожили. 0н не бывший выжига-комсорг с киллерами, не откинулся с зоны. Ну, кто бы ему дорожку дал?», - пишет господин Феофанов. Кажется, только вчера готовил к печати статью Селюнина и Ханина «Лукавая цифра». После того, как она вышла, мы с Селюниным ее хорошо обмыли. Ханина с нами не было – он оставался в своем Новосибирске. Статью сразу назвали эпохальной. В ней было показано, что дела в Советском Союзе идут намного хуже, чем они выглядят в зеркале советской статистики. Селюнина давно нет, умирал он тяжело, но спокойно: и пожил, и погулял, и кое-что сделал – так говорил в последнюю нашу встречу. А Ханин здравствует, он все в том же Новосибирске, недавно написал очередную «Лукавую цифру» - о том, как приукрашивает российскую действительность казенная статистика и чего ждать в обозримом будущем. Придется затянуть пояса всем – и бедным, и богатым, на быстрое и заметное улучшение не рассчитывать. Ханин прямо говорит о деградации человеческого материала как о главной причине того, что страна ничего не делала два десятка лет – ничего не делала для того, чтобы стать вровень с веком по всем статьям.

Пишет господин Болотенко. Он прочитал на сайте Радио «Свобода» комментарий одного из наших слушателей о том, как Советский Союз готовил бунтовщиков для разных стран - по заказу коммунистических партий, вестимо. Часть секретнейших документов об этом была опубликована. «В восемьдесят восьмом году, - пишет Владимир Болотенко, бывший моряк, - во время командировки в Финляндию на приемку нового судна я по долгу службы познакомился с переводчиком Хейки Салоненом. Обычный финский парень, в те поры лет тридцати пяти. Хорошо говорил по-русски. Он как-то заикнулся, что по комсомольской линии в свое время был направлен в высшую школу ЦК ВЛКСМ. Пока шло преподавание русского языка и других обычных дисциплин, он не волновался. Но вот было объявлено, что группу переводят на спецкурс: национально-освободительное движение. В группе были латиноамериканцы, арабы и Бог знает еще кто. Европейцев было мало. Хейки смекнул, что его пытаются впутать в историю. Ему не нравились перспективы действовать против родной Суоми. Он категорически отказался проходить этот спецкурс. В дополнение он рванул в самоволку, сел на самолет и улетел в Алма-Ату. Там пробыл несколько дней, развлекаясь на свой манер. По возвращении его, конечно, отчислили как злостного нарушителя дисциплины и отправили назад в Финляндию. КГБ в Финляндии чувствовал себя довольно вольготно. По словам финнов, в Хельсинки была самая большая советская резидентура в Европе». Спасибо за письмо, Владимир. Если послушать некоторых бывших гэбешников, так самая большая резидентура была именно там, где служил твой собеседник. Не всяк соглашается, когда скажешь ему прямо в глаза, что таких бездельников, как они, даже в Советском Союзе было мало. А когда спросишь, почему же у них ничего не вышло с устройством мировой революции, отвечают обычно, что не все от них зависело. Но вот сейчас же, говорю, все от вас зависит! Все, отвечают, да не все.

«Я вырос в Махачкале семидесятых, - пишет Семен Кириакиди, - Это был город в котором говорили на правильном русском и посмеивались над акцентами сельских жителей. Рассказывали анекдоты с матом, но только в компаниях своих. Со старшими это было исключено. С младшими считалось не очень достойным. Еще матом ругались. Чаще - ненаправленно к собеседнику. А если направленно, то после каких-то слов драки было не избежать. Хорошо помню, когда впервые услышал матерное слово от своего отца. Мне было четырнадцать. Отец беседовал с коллегой и либо проигнорировал, либо не заметил моего присутствие в комнате. Материться при женщинах было невозможно. Женщинам материться не полагалось. В восьмидесятые я переехал в Россию. Именно так тогда говорили в российском городе Махачкале - уехал по распределению в Россию. Культурный шок от переезда в Россию, в Липецк, был вполне сравним с шоком последующей эмиграции. Матом не только ругались, матом разговаривали. Родители матерились при детях, дети - при родителях, начальники - при подчиненных, подчиненные - при начальниках, мужчины - при женщинах, женщины - при мужчинах. И все-таки с матом ассоциировалось бескультурье. Интеллигентные люди не должны были материться. В девяностые мат стал проникать в массовую культуру, в литературу. Проще всего было бы объяснить это общей культурной деградацией страны с подачи кремлевского приблатненного подполковника, но всё может быть сложнее. Язык развивается по своим законам. Мат уже не оскорбляет и не смешит, как бывало. Мне это не нравится, но и тут не без исключений: прошлой весной украинские футбольные фанаты тривиализировали, интернационализировали и распространили по всему миру одно матерное слово», - пишет Семен Кириакиди, не считая нужным уточнить, что это за слово. За последнюю четверть века в России вырос перечень того, что разрешается властью, а значит и обществом. В России это тесно связано. Общество приучено разрешать и запрещать то, что разрешает и запрещает власть. Послесоветская власть перестала запрещать мат и другие речевые вольности. Люди обрадовались и стали больше самими собой. Теперь некоторые смотрят на себя в зеркало и не знают, любоваться или ужасаться.

«С высказыванием - «волкодав прав, а людоед нет» - безусловно согласятся все люди черно-белого мышления. Только как выяснить, кто волкодав, а кто людоед? Для зека Спиридона людоеды сидели под красными звездами в Кремле. А вот, скажем, для вьетнамского крестьянина, деревню которого сожгли напалмом самолеты с белыми звездами – где?Человек с широтой взглядов, хотя таких мало, с незапамятных времен знает: кто волкодав, а кто людоед – рассудит Господь Бог на том свете. А на этом все правы, и все виноваты, правда у каждого своя. Из этого следует уважение к противнику, осознание, что он не хуже. Кстати, это – черта настоящих профессиональных военных. Недавно прочел, что сорок лет назад в конце Войны судного дня, пока политики поливали друг друга, сразу после перемирия возле Исмаилии побратались египетские «коммандос» и израильские десантники, и пару месяцев, сидя рядом на позициях, вместе жарили шашлык, пили кофе и играли в футбол».