Владимир Ионов, 75-летний пенсионер, живет в спальном районе подмосковного города Железнодорожный в небольшой квартире, полной плакатов и поделок, скопившихся за годы его оппозиционной деятельности. Последним по времени эпизодом этой деятельности стал штраф Ионову за одиночный пикет с плакатом "Я – Шарли" и первое в истории России уголовное дело по статье, карающей за многократные нарушения проведения публичных акций.
Ионов, постоянный участник акций протеста, находится под подпиской о невыезде – ему грозит до пяти лет лишения свободы по недавно принятой статье 212.1 УК РФ ("Неоднократное нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования"). Ионов был задержан 10 января за участие в пикете с плакатом "Я – Шарли" и оштрафован на 20 тысяч рублей. Затем его задержали 15 января на митинге в поддержку политзаключенных и оштрафовали на 150 тысяч рублей. Вскоре после этого пенсионер узнал, что стал одним из первых оппозиционеров (наряду с Марком Гальпериным), привлеченных по новой уголовной статье.
Другой активист, против которого возбудили дело по статье 212.1, Марк Гальперин, был приговорен к 38 суткам ареста после задержания на Манежной площади 15 января, где планировалось проведение народного схода в поддержку братьев Навальных.
Гитлер тоже, может быть, животных любил
В интервью Радио Свобода Ионов говорит, что его не устраивает власть и что борьба с ней стоит риска сесть в тюрьму:
– У нас в России оливье из добра и зла. Вот это самый большой грех. Это самая большая беда. Потому что если добро и зло смешать вместе, то тогда все можно – он и хороший, и плохой. Гитлер тоже, может быть, животных любил, может быть, еще кого-то любил и т. д. Все можно оправдать. Так вот, мы все это оправдываем.
Путин назначает мэров, губернаторов и себя, естественно, назначает. Самовластие. Есть такое стихотворение:
Наша Родина прекрасна
И цветет, как маков цвет.
Окромя явлений счастья
Никаких явлений нет!
Украину, как я понял, мы принуждаем к счастью. Мы, россияне, счастливые люди. Но нам нужно принудить к счастью весь мир. Вот мы сейчас принуждаем Украину, но втихаря, потому что мы все делаем втихаря.
Украину, как я понял, мы принуждаем к счастью
Я простой, незамысловатый обыватель, который всю жизнь ходил боком. Я всегда боялся. Я и сейчас боюсь. Честно, я человек очень боязливый. Преступник всегда прячется. Преступник всегда боится. Иногда ко мне подходят и спрашивают – а ты боишься с плакатом? Я говорю – я боюсь, но преступник Путин боится больше, потому что психология преступника такая.
Я считаю, что в любой стране есть граждане, есть верноподданные и есть пофигисты. И это нормально. Граждан и верноподданных в нашей стране вместе, наверное, 10%. Человек должен дом построить, дерево посадить, ребенка вырастить. И поэтому такие, как я, мы только строим и сажаем, строим и сажаем, и думать нам некогда. У меня было несколько знакомых, которые возвращались из сталинских лагерей (я живу давно), и они пытались со мной поговорить на эту тему. И какие там разговоры?! Какой там интерес?! Мой интерес был, грубо говоря, – пожрать, поспать и поржать. А здесь 130 человек в "Норд-Осте", 330 – в Беслане. Пленных не берет. Я всегда говорю – а почему Путин? Потому что я себя люблю и хочу жить, а его учили мочить. Попаду я в ситуацию типа "Норд-Ост" и Беслан, он будет мочить всех подряд, потому что он умеет это делать. Вот и все.
Когда я выхожу в пикет, особенно раньше, люди показывают большой палец, говорят – спасибо, жмут руку. А раз я нужен людям, значит, я не зря. Все-таки я живу не просто так. Меня такая власть не устраивает. И сколько мне дадут и что дадут... Это стоит того, чтобы отсидеть. Потому что всех они не пересажают. Если я буду по этой статье первый, ну, значит, первый. Я за эту справедливость, которая существует, буду бороться, хоть мне и страшно. А что делать? Другого выхода нет.
