Владимир Кара-Мурза-старший: Уход из жизни короля Саудовской Аравии Абдаллы способен резко изменить ситуацию в регионе.
Король умер: что дальше? Так мы назвали нашу сегодняшнюю беседу с руководителем Центра анализа ближневосточных проблем Института США и Канады Российской академии наук Александром Шумилиным.
Александр Иванович, как может измениться ситуация с уходом из жизни короля Абдаллы?
Полная видеоверсия программы
Александр Шумилин: Здесь большой вопрос: означает ли это изменение ситуации? Событие очень важное для региона, но говорить о том, что оно обрекает регион на какие-то серьезные изменения, по крайней мере, преждевременно. Во всяком случае, если давать общую оценку, можно сказать, что в самой Саудовской Аравии это событие не должно повлечь за собой каких-либо серьезных перемен.
Другое дело, что этим событием могут воспользоваться внешние игроки из числа, прежде всего, противников Королевства Саудовская Аравия – обычно имеются в виду Иран, шиитские группировки, – с тем, чтобы нарастить свое влияние и, может быть, даже поколебать ту стабильность, в которой эта страна пребывает уже на протяжении десятилетий.
Дело в том, что Королевство Саудовская Аравия весьма стабильно в силу ряда уникальных факторов. Это преобладающий здесь религиозный фактор: король – Хранитель двух основных мечетей. И это является центральным в проведении политики внутри страны, прежде всего. Авторитет короля тем самым поддерживается на очень высоком уровне.
Второе обстоятельство – отработанная система наследования в королевстве. Преемник, наследный принц – как в данном случае Салман – проходит, как правило, серьезный период адаптации и вводится в дела, в управление королевством буквально во всех аспектах. А зачастую, как это произошло с самим Абдаллой, наследный принц руководит королевством в случае немощи короля, который до последнего времени, по крайней мере, остается таковым даже в случае своей немощи. В данном случае я говорю о том, что на протяжении 10 лет, когда король Фахд был недееспособным, Абдалла фактически руководил королевством.
В результате он пришел к выводу, что преемственность должна быть все-таки более гибкой. Он создал так называемый Совет верности с полномочиями рассмотрения и решения вопроса о назначении преемника. Ибо традиционно сам король выдвигал три кандидатуры семье – в широком смысле. Абдалла, придя к власти в 2005 году, провел первую реформу – реформу механизма преемственности. Он настоял на том, что король выдвигает три кандидатуры. Члены Совета – это в основном члены семьи, разных племен, но одной большой "саудовской семьи", и даже представители разных поколений. Введены туда дети и внуки короля, что есть новшество, пожалуй. И Совет выбирает из трех предложенных кандидатур, выдвигая наследного принца, полномочия которого весьма широки. Но он полностью подчиняется королю.
Но это может быть фигура, которая не всегда достаточно приемлема и приятна для самого короля. А одной из традиций преемственности и передачи власти в этом королевстве является традиция баланса между племенами. То есть даже когда король не хотел назначать кого-то из какого-то племени, тем не менее, он был вынужден это делать, дабы сохранять баланс. Это очень сложная система.
Но говоря о стабильности такого рода механизма, я бы упомянул один факт, который входит в противоречие с этим тезисом. Этот факт касается теперь уже приведенного к присяге и пришедшего на трон нового короля Салмана. Ибо он оказался не в числе первой плеяды преемников, наследных принцев, и был назначен сравнительно недавно – в 2012 году. То есть в "аварийном" порядке. А принципиально Абдалла предполагал, судя по всему, передать власть другому лицу по имени Наиф, тоже из числа братьев. Ибо передача идет по вертикали, а не по горизонтали, но уже стоит вопрос о горизонтальной модели передачи власти. Но брат Наиф скончался в 2012 году. Он был главным наследным принцем. И вместо него появилась фигура Салмана, что является некоторой интригой и загадкой. Все-таки за два года он не так ярко себя проявил. И тот факт, что он не был в числе "троицы", которую выдвигает пришедший на трон король, здесь есть некоторая интрига. Поговаривают, что в последний момент король, назначив заместителем наследного принца своего самого младшего брата Мугрина, рассчитывал, чтобы, может быть, Мугрин стал после него реальным правителем, несмотря на официальный статус Салмана. Но король не успел.
Владимир Кара-Мурза-старший: Александр Иванович, как вы считаете, это как-то может повлиять на цены на энергоносители?
Александр Шумилин: Мы уже видим, как это повлияло на них. Можно сказать, в пределах психологической погрешности. То есть на них влияет любое движение в политических кругах таких мощных нефтяных государств, как Саудовская Аравия, это ведущее государство региона и одно из трех ведущих в мире в плане энергоносителей. Но нельзя ожидать изменения существующих тенденций, ибо цены на нефть определяются рынком. Это принципиально важно. Многие подходят к анализу и рассмотрению этой проблемы через призму "теории заговоров", полагая, что именно Саудовская Аравия намеренно понижает цены на нефтяном рынке. Одни разворачивают этот заговор против Соединенных Штатов, другие – против России, третьи – против обеих стран. А на самом деле, существует и фактор России, и фактор Соединенных Штатов. Но в основе нефтяной политики королевства лежит ее базовый интерес, ибо это ее основной источник доходов, – правда, уже не единственный.
Возвращаясь к королю, скажем, что одной из важных реформ Абдаллы была экономическая реформа, направленная на диверсификацию производства и экономики страны, создание производственных комплексов, перерабатывающих предприятий, модернизацию сельского хозяйства. В результате нефть остается важнейшим, но уже не единственным источником внешних поступлений доходов. Если говорить более подробно, то понадобится какое-то время для рассмотрения механизма работы нефтяного рынка и роли в нем Саудовской Аравии. Вывод же будет один: Королевство Саудовская Аравия не контролирует рынок, но оно играет свою роль, преследуя свой интерес сохранения своего присутствия в том объеме, в котором оно сейчас зафиксировано, даже за счет снижения цены на нефть, как следствие нежелания саудовцев сокращать объемы, размеры своего присутствия на нефтяном рынке. То есть это в основном, конечно, рыночная стратегия, а никакая не заговорщицкая. Но есть здесь и аспект, направленный против Соединенных Штатов в сланцевой нефти, попытка прозондировать пределы понижения цены с тем, чтобы сделать добычу сланцевой нефти Соединенных Штатов менее эффективной, может быть, притормозить ее. Но это все в пределах работы рыночных механизмов, а не навязывание каких-либо своих стратегий и своего интереса.
Нужно сказать, что произошло в 73-м году – это год нефтяного эмбарго, когда королевство в первую очередь и все страны ОПЕК попытались использовать нефть в качестве оружия против стран Запада с целью наказать их за поддержку Израиля. Но последствия этого оказались чрезвычайно плачевными. И вывод из этого сделан весьма ясный: нефть – это рыночный продукт, и его нельзя слишком уж смешивать с политикой.
Владимир Кара-Мурза-старший: Не могу не задать вопрос о ситуации в Йемене. Оттуда приходит каждый день все более тревожная информация. Это последний аккорд пресловутой "арабской весны"?
Александр Шумилин: Вряд ли последний. Но это продолжение процессов, которые начались в Йемене в контексте "арабской весны". И здесь важно все-таки отделять саму "арабскую весну" от того, что сейчас там происходит. Ибо "арабская весна" – это восстание достаточно широких масс населения в отдельных странах против заскорузлых, как правило, засидевшихся в президентских креслах правителей. Это широкое, многоплановое восстание людей, в основном мирное, по крайней мере – поначалу, как это было в Египте, в Тунисе. А уже в дальнейшем начался процесс кристаллизации из этих масс определенных направлений, как религиозного плана, так и социально-политического.
Так вот, то, что происходит в Йемене, – это не совсем то же самое. Это не восстание, а военная мобилизация, атака шиитской группировки. Они сейчас завладели столицей, по сути... Разная информация поступает: то президент отказался от власти, то не отказался. Но они пытаются захватить власть в столице Йемена Сане. Президентский дворец якобы уже ими захвачен. Это шиитская широкая группировка хуситов, которая выступила против центральной власти. А центральная власть, в свою очередь, опиралась на суннитское большинство, менее эффективно организованное и не оказывающее, судя по всему, сопротивления хуситам. И нынешняя власть, полагая, что она еще сохранилась в лице президента, парламента, – это как раз результат "арабской весны", то есть восстания достаточно широких слоев населения. Ее сейчас подминают под себя хуситы, то есть шииты. Якобы можно полагать, верить в это, конечно, с подачи Ирана, который пытается мутить воду в политических кругах и в странах Аравийского полуострова, рассматривая их в качестве своего противника достаточно давно, основательно и неизменно.
Владимир Кара-Мурза-старший: Давайте вернемся к Саудовской Аравии. Можно ли сказать, что эта страна так же, как Россия, "сидит на нефтяной игле"? Или про нее этого не скажешь, судя по тому, что это благополучная, процветающая держава, чего не скажешь о русской глубинке?
Александр Шумилин: По одним дворцам, которые мы наблюдаем, судить сложно и, может быть, не вполне оправдано. Но количество дворцов, интерьеры дворцовые впечатляют. Собственно, это стало притчей во языцех: жить как саудовские шейхи.
Ушедший король Абдалла провел серьезные реформы с тем, чтобы сократить коррупцию, отучить своих собратьев и соплеменников от тяги к внешней роскоши, направлять личные и государственные деньги на продуктивные, производительные цели.
Владимир Кара-Мурза-старший: На образование.
Александр Шумилин: Да. Если мы будем говорить обо всех реформах, которые он провел, то образование будет упомянуто в первую очередь. Это изменение умонастроения людей, допуск западного образования в Саудовскую Аравию, направление студентов в большом количестве в зарубежные вузы, и прежде всего – американские университеты. Это очень важно.
Достаточно продолжительный период времени до прихода Абдаллы вопрос о диверсификации экономики не стоял. Принцы, шейхи наслаждались потоком нефтедолларов, который они имели. И перспективы для страны, по мнению серьезных аналитиков, вырисовывались в середине 80-х годов весьма безрадостные. Тогда произошло падение цены на нефть – как одно из следствий, в том числе, нефтяного эмбарго 73-го года, после искусственного вздутия этих цен. И вот до того времени многие считали, что нефть – это вечное благо. Но именно тогда, ближе к концу 80-х, начал появляться знаменитый термин "нефтяное проклятье". Это когда большой поток нефтедолларов настолько свертывает мозги, развращает общество, что отваживает его от серьезного восприятия действительности, экономических перспектив развития, и неизбежно обрекает эту страну на падение, на экономические проблемы в соответствии с колебаниями нефтяных цен.
Саудовцы это поняли. И Абдалла перешел к политике диверсификации, проводил ее настойчиво, достаточно эффективно, но не радикально, символичных "Гайдаров" там не было. И стремления к радикальным преобразованиям тоже не просматривалось. Но создавались "подушки безопасности". И постепенно проводился курс на диверсификацию. Так что говорить, что сейчас Саудовская Аравия полностью зависит от нефти, будет некоторым преувеличением. Я могу привести любопытную цифру: показатель за 2013 год, когда доход среднего гражданина королевства в ежегодном исчислении был зафиксирован в пределах 31 тысячи долларов, по-моему, подушный доход королевства от нефти составлял всего 8 тысяч 900 долларов. То есть где-то четверть. А три четверти доплачивало государство либо в виде каких-то льгот, либо из каких-то фондов, либо как доходы из других источников внешнеэкономической деятельности.
Поэтому говорить о тотальной зависимости не приходится. Но это пока еще благо для страны. И запасы нефтедолларов весьма значительные, что определяет сейчас многое. Кстати, это позволяет проводить дальнейшие реформы. Но Саудовская Аравия – это страна, расположенная в весьма конфликтном регионе. Поэтому неизбежны отвлечения немалых средств на оборону, на закупку вооружений и обеспечение безопасности, в том числе союзников Саудовской Аравии. Это одна из функций королевства в рамках союза монархических арабских государств Аравийского полуострова.
Владимир Кара-Мурза-старший: Давайте вспомним примеры, когда цена на нефть использовалась в качестве рычага давления на политическую ситуацию. Вот вы сказали о 73-м годе – это наиболее яркий пример?
Александр Шумилин: Действительно, это принципиально важное событие, важный этап как для политической истории современности, так и для экономической. В октябре 73-го года арабские страны, прежде всего, граничащие с Израилем, потерпели основательное поражение от израильской армии, совершив нападение на Израиль. Эта война, как и предыдущие войны, была инициирована арабскими странами с тем, чтобы ликвидировать Израиль, сбросить его в море. Но в результате армии Египта, Сирии, частично Ирака, Иордании потерпели сокрушительное поражение. Все эти армии поддерживались Саудовской Аравией и другими монархиями, их нефтедолларами.
И вот после этого важнейшего события Саудовская Аравия, которая преобладает в рамках ОПЕК своей квотой, своим влиянием, предложила, а другие страны согласились ввести нефтяное эмбарго против стран Европы и Соединенных Штатов за поддержку ими Израиля в этой войне. И они резко, искусственным образом (это был первый и последний случай, возвращаясь к сегодняшнему дню), вне рыночных механизмов повысили цены на нефть на мировых рынках, чем вызвали реакцию этих рынков и задали совершенно новые тенденции в мировой экономике. Экономики ведущих стран мира начали переходить к системе энергосбережения, к разработкам альтернативных источников энергии, к реструктуризации экономических систем, чтобы снизить потребление нефти. Удар был очень серьезный, его называют "шоком" для экономик западных стран. Но они пережили этот удар. И в ожидании возможного его повторения предприняли все необходимые шаги для предупреждения подобного "нефтяного шока".
В результате – изменение энергобаланса, экономической структуры в ведущих странах мира. Цена на нефть, спустя 12-13 лет после 73-го года, пошла вниз.
Владимир Кара-Мурза-старший: Надо сказать, что "брежневский" СССР успел этим воспользоваться.
Александр Шумилин: Да. Но это как раз совпало с приходом в Кремль Горбачева. Вот такой подарок.
Многие говорят, что это связано с заговором: президент Соединенных Штатов Рональд Рейган договорился с саудовским королем обвалить нефтяной рынок. Такого тогда уже не могло быть – с учетом уроков 73-го года. Может быть, желание существовало. Разумеется, саудовское руководство было настроено антикоммунистически, у него не было никаких контактов с Советским Союзом. Но это не означало, что саудовцы готовы были манипулировать рынком таким образом. Ибо в конечном счете это оборачивается ущербом для самих производителей углеводородов.
Урок 73-го года побочно отозвался и крушением Советского Союза. Мы понимаем, что падение цены на нефть стало одним из важных факторов в этом процессе, – не единственным, но важным. И из этой конфронтации саудовцы вынесли для себя урок, похоже, навсегда: экономику, в частности нефть, нельзя в значительной степени смешивать с политикой. Политика всегда присутствует, но как элемент какой-то глобальной стратегии развития страны, и нефтяной фактор – важнейшая подпорка в этом. Но использовать нефть в политических целях – вот этого от саудовцев ожидать нельзя было уже тогда, то есть последние два-три десятилетия. Тем более – сейчас, когда явной цели, условно говоря, наказать Россию за Сирию поставить перед собой они не могли. Ибо это обернется ударом и потерями для них самих. И сейчас оборачивается низкая цена, ибо она для них такая же, как и для России, как и для других стран.
При этом конкуренция между Саудовской Аравией и Россией на нефтяных рынках, разумеется, весьма существенна, ибо это два крупнейших производителя нефти. Саудовцы не готовы сокращать свои квоты, объемы производства и масштабы своего присутствия на мировых рынках, полагая, что вместо саудовской нефти туда быстро сольется нефть российская. Восстанавливать свое присутствие будет гораздо сложнее, лучше уж потерпеть низкую цену, причина которой – вовсе не наличие саудовской нефти в прежних количествах, а изменение самого рынка, изменение спроса и предложения. Это произошло из-за того, что Соединенные Штаты из потребителя стали производителями и экспортерами нефти, из-за того, что экономика Китая, второго масштабного потребителя этого продукта, сейчас проявляет признаки замедления роста, мягко говоря. То есть не саудовцы, а ситуация в Соединенных Штатах и в Китае привела к изменению ситуации на рынке, который, в свою очередь, превратился из рынка производителя в рынок потребителя. То есть потребитель диктует свои цены. И низкие цены сейчас – это результат спроса потребителей, а не какие-то манипуляции со стороны производителя, в частности Саудовской Аравии.
Владимир Кара-Мурза-старший: Сейчас понятен интерес российской политической элиты к происходящему в Саудовской Аравии, поскольку идет вниз цена на российскую нефть. Как вы считаете, насколько хрупок тот баланс интересов, который сейчас установился в этом сегменте рынка?
Александр Шумилин: Баланс интересов – это баланс экономических и финансовых интересов. Как он сложился, может быть, с десяток лет назад, таким он сейчас и остается. Дело в том, что в отличие от Саудовской Аравии, российские глобальные стратеги пытаются использовать углеводороды в качестве важнейшего фактора – усиления своего влияния на страны-потребители, прежде всего, с тем, чтобы укрепить свои позиции внутри страны. Иногда мы даже слышали формулировку "в качестве оружия". А если это оружие, значит, против кого-то… То есть этот фактор с повышением цены на нефть в середине "нулевых" годов стал важнейшим инструментом политики российского руководства. И в результате мы видели довольно устойчивое увеличение производства нефти и газа у нас, что не могло не воздействовать на упомянутый вами мировой баланс и не задеть в какой-то степени интересов Саудовской Аравии и других стран-производителей нефти.
То есть напористые усилия по увеличению объемов нефтедобычи и, соответственно, экспорта не могло не задеть интересов других стран. Россия, как независимый производитель и экспортер нефти, не всегда согласовывала свои планы с другими крупнейшими центрами нефтедобычи. Последние десятилетия в основном были связаны с особыми ситуациями в самой России и с амбициями российского руководства. Конечно, баланс в какой-то степени меняется, но не радикально, ибо ведутся споры, превзошла ли уже Россия по объему своего нефтяного экспорта Саудовскую Аравию или не превзошла. Хотя на протяжении последних десятилетий мы экспортировали заметно меньше, чем Саудовская Аравия, – может быть, от половины до двух третей ее объемов экспорта. Сейчас есть статистика, но она разнится, что Россия уже не только сравнялась с Саудовской Аравией за последние год-два, но и в чем-то ее превзошла. А это означает, если этому верить, что Россия делает свой вклад в изменение нефтяной конъюнктуры своими наращиваемыми объемами нефтяного экспорта. Так что на России тоже есть доля вины за происходящее сейчас на нефтяном рынке.
Владимир Кара-Мурза-старший: С нами на прямую связь вышел Георгий Мирский, политолог, арабист.
Георгий Ильич, мы обсуждаем жизненный путь короля Абдаллы. В чем колорит этой фигуры на политической карте Ближнего Востока?
Георгий Мирский: Он был колоритен на фоне своего предшественника, который долгие годы был фактически парализован после инсульта, и только считался королем. А на самом деле Абдалла при Фахде уже фактически был главой государства в течение многих лет. Он был, по сравнению со многими другими, человеком более живым, я бы сказал, более современным.
Но когда мы говорим об этом, нужно всегда иметь в виду то, что монарх Саудовской Аравии – это не диктатор, это не Гитлер, Сталин, Мао Цзэдун или Саддам Хусейн. Это первый среди равных. Его личные качества играют гораздо меньшую роль, чем в деспотическом или в диктаторском государстве. Страной управляет семья, причем в двух смыслах. Во-первых, это общая элита, которая, как считают, насчитывает 8 тысяч принцев. Но, конечно, не она определяет политику. Есть узкий круг, узкая "семья". Ведь все короли – это братья в самом узком смысле, это сыновья основателя государства ибн Сауда Абдель-Азиза. И есть окружающие их родственники, может быть, некоторые наиболее важные советники, а также, естественно, духовные лица, руководители духовных фондов. Вот эти люди в общих чертах и определяют политику.
Ее основные элементы всегда остаются одними и теми же. Я бы сравнил правящую саудовскую монархию с католической церковью, которую всегда возглавляют люди пожилые или даже совсем старые, медлительные, консервативные, которые больше всего боятся нововведений. Они меньше всего хотели бы войти в историю как люди, которые необдуманными, резкими движениями что-то сорвали, возбудили какие-то неприятные события в стране, даже создали условия для каких-то волнений и так далее. Они правят тихо, постепенно, неторопливо, и самое главное – чутко прислушиваясь к обществу.
А общество в Саудовской Аравии... Я не хочу их обижать, не скажу, что это "темная" страна, "темный" народ. Хотя многие вещи, конечно, весьма дикие – там нет ни парламента, ни политических партий. Но не это главное. Саудовская Аравия имеет два колоссальных козыря. Во-первых, это страна двух мечетей, в которой родился ислам, в которой жил и умер пророк, страна пророка Мухаммеда. А во-вторых, это первая страна в мире по нефти. Фантастические козыри! Тем не менее, она так и не стала лидером арабского мира. Почему? Потому что культурное, нравственное, политическое влияние этой страны настолько невелико, что по сравнению с Египтом, Сирией, Ираком, Алжиром, при всех ее плюсах она находится внизу. И она никогда не сможет стать лидером Арабского мира. С одной стороны, у ее населения достаточно высокий жизненный уровень. Денег-то выше крыши! И видимо, у людей нет особенного стимула к чему-то стремиться. То есть это общество не динамичное, не то что полностью застывшее, конечно, но власть считает, что она не пострадает, если реформы будет проводить медленно, если она не будет спешить с какими-то преобразованиями. Так и король, какой бы он ни был.
А во внешней политике есть один непреложный фактор – союз с Соединенными Штатами. Конечно, могут происходить какие-то обострения отношений, ухудшения. Из-за Сирии резко ухудшились отношения. И некоторые поспешили заявить, что может наступить конец "роману" Саудовской Аравии с Соединенными Штатами. Но ничего этого не может быть! Вспомним 90-й год, когда Саддам Хусейн, фашистский диктатор Ирака, захватил Кувейт, его танки готовы были, казалось, вот-вот двинуться в Саудовскую Аравию. Куда позвонил в панике король? Конечно, в Вашингтон. Тогда оттуда прислали морскую пехоту, и угроза миновала. Так и сейчас. Это то, что у нас в течение десятилетий называли "классовым союзом". Всегда говорили: союз американского империализма и саудовской феодальной монархии. Но это и остается.
А что касается нефти, я бы никогда в жизни даже не пытался предсказывать, вверх или вниз пойдет нефть. Двенадцать лет назад была американская интервенция в Ираке. И я все наши экономисты, крупные специалисты-нефтяники не высказывали ни малейшего сомнения в том, что цены взлетят до 200 долларов. Другие с таким же упрямством говорили, что цены значительно упадут. И те, и другие ошиблись. Потому что это очень сложная вещь. Некоторые думают, что новый король сейчас решит, что надо уменьшать добычу, надо повышать цены. Все это не так. Я говорил, что верхушка-то весьма консервативная. Но что касается нефтяной политики, – тут есть очень квалифицированные люди. Они окончили Гарвард, они прекрасно разбираются в мировой экономике, они все время советуются с американскими экспертами. Поэтому думать о том, что пришел старый, больной король и что-то изменится, конечно, нельзя. Он будет прислушиваться, во-первых, к семье в узком смысле слова. Его окружают люди старые, осторожные, неторопливые, больше всего опасающиеся нововведений и реформ. И во-вторых, специалисты именно по нефтяным вопросам рассчитывают, что было бы выгоднее, – такие цены или такие цены, и так далее. Это все сложные вопросы, требующие внимания специалистов.
А сейчас Саудовская Аравия находится в очень сложном внешнеполитическом положении. Она боится "Исламского государства", этих головорезов, "отморозков", которое находится рядом. Перейти границу ничего не стоит. И кто знает, может быть, многие в Саудовской Аравии встретят их с распростертыми объятиями. Иран, великая шиитская держава, – это тоже враг. Рядом Йемен – там черт знает что творится. Кто знает, как будут себя вести шииты у себя в стране. А шииты живут именно в тех районах, где добывают нефть. Тут много сложного. И все это, конечно, учитывается, делаются выводы, саудиты советуются с американцами. Поэтому я думаю, что каких-то резких движений ожидать не приходится.
А что касается отношений с Россией, то никогда ничего плохого не было и не предвидится. Конечно, надо иметь в виду, что саудовское руководство ни за что не отойдет от союза с Америкой. Но в народе очень сильны антиамериканские настроения, как и вообще в арабском мире, прежде всего – из-за Израиля, из-за палестинского вопроса.
Владимир Кара-Мурза-старший: Александр Иванович, по каким сценариям может разворачиваться ситуация?
Александр Шумилин: Начнем с нефти. Я думаю, что небольшой скачок в цене, который мы наблюдали, сегодня же сопровождался некоторым откатом. Я полагаю, что и в ближайшие дни такого рода движения цены сохранятся, понижательный тренд сохранится. И этот психологический фактор на нефтяном рынке будет преодолен в ближайшие несколько дней. Станет ясно, что Салман – фигура, в значительной степени причастная к политике в этой области. По сути, в последнее время он и проводил эту политику. И каких-то изменений ожидать от него не приходится. Тем более что эта линия соответствует глубинным интересам Королевства Саудовская Аравия.
