Пишет русскоязычный украинец после четырех месяцев пребывания в России, где нашёл работу. Белгородская область, Грайворон. «Здесь очень доброжелательные жители. За четыре месяца я только пару раз слышал в свой адрес не очень приятные слова. Но и это понять можно, так как после приезда беженцев криминогенная ситуация стала хуже. Наш народ за недолгое время успел проявить себя не с лучшей стороны. Грайворонцы трудолюбивы, открыты и в большинстве своем доброжелательны и готовы помочь. Сужу, конечно же, по себе. Приходилось обращаться не раз. Люди, как и везде, разные но нет надрывности, как в наших людях. Никто не суетится, не бежит менять деньги в банки, просто и спокойно работают. Денег, конечно, как всегда, мало, и все ищут способы подработать. Но с голодухи никто не умирает. Если желание работать есть, то работа найдется всегда. Не работает только ленивый. Очень нравится общение: никаких криков и попыток обвинить нас, украинцев, в той ситуации, что возникла в нашей стране. Люди, - продолжает автор, -трезво рассуждают, что в Украине сейчас власть все решает за простых людей, а страдают обычные жители. Да и кроме того, в Украине люди получают сейчас информацию крайне однобоко. По всем русским телеканалам никаких расовых высказываний в сторону Украины и украинцев! Не так, как у нас: "Во всем виновата Россия. Это русские во всем виноваты. Не согласен - чемодан, вокзал, Россия!" Так было сказано и мне. К украинцам очень лояльное отношение, я бы сказал даже в чем-то бережное. Мне на работе даже материальную помощь предлагали, но я отказался. Крайне культурны и высказывания властей, даже в сторону властей Украины. Нет обвинений, есть желание договариваться, но наши вожди, судя по всему, этого и не хотят. Лично мне причина понятна, но вам навязывать свое мнение не буду. В следующий раз напишу, что мне не очень понравилось».

Это письмо я получил в те дни, когда Украина смеялась над сообщением Первого российского телеканала, что на заседание Верховной Рады «правосеки» пришли с пулемётом.

В те же дни было написано и следующее: «К шестидесяти рублям за евро и почти семидесяти долларам за баррель мама моя уже согласна, что никакой Крым нам нафиг не сдался и даже удивляется, что его другие так хотят и радуются. "Что им с этого Крыма?!" Буквально месяц назад я именно этот же вопрос ей задавала, а она упорно твердила, что ей очень Крым нада и все тут, вот нада, пусть будет. А сегодня вечером призналась, что все, уже не нада. Но сказала, что подруги ее пока не сдаются по вопросу Крыма (историческая справедливость типа). Хотя большая часть из них уже сильно волнуется за то, что Донбасс посадят к нам на шею. Так что Донбассточноненаш. Кыш-кыш-кыш, Донбасс». «Донбассточноненаш» написано в одно слово.

Петр Балог приводит безымянную прокламацию из Рунета. Читаю из неё: "Я недавно проходил мимо школы - какой кошмар! Всюду дети с пепсиколой, гамбургерами, хотдогами, фантой и прочим западным мусором! Где наши, отечественные квасы и морсы?! Где кулебяки и расстегаи? Почему даже наши дети преклоняются перед западным сникерсом и не едят полезную, богатую витаминами и микроэлементами, питательную и родную варёную брюкву? Куда смотрят родители? Почему бездействует школа? В школах сейчас преподают "Основы Православия" - куда смотрят священники? Что, действительно никто не понимает что сегодня - сникерс, завтра - айфон, послезавтра - наркотики и панель? Что нам сейчас нужно сделать, чтобы помочь России и Путину? Покупайте Российские видеокарты, телефоны, компьютеры и прочую технику – во-первых, поможете Родине, во вторых, поддержите национального производителя! Ну, и цены на российские видеокарты, телефоны, компьютеры и прочую технику не привязаны к проклятому, ничем не обеспеченному доллару!"

«Я родился в Донецке, - следующее письмо, - закончил авиационный институт, работал в аэропорту. Жизнь была удивительная, я бы даже сказал, упоительная! Дышал синим чистым украинским небом (отходов стали меньше выбрасывать), сношал незамутнённых молоденьких стюардесс, ещё не побывавших за границей, и летал в жаркие страны. Все было замечательно! Но однажды пришли дэнээровцы с градами и гаубицами, с танками и пулемётами, поставили русский штандарт и началось светопреставление. Чтобы вам было понятно: «народная» - это фикция, как и «республика». «Народная» - значит стрелять в народ. Вот если бы, по примеру декабристов, стали они далеки от народа (хоть на тридцать километров) – это б уже было что-то. Когда они пришли, я, не долго думая, сел в такси и уехал домой (автомата-то у меня нету, а хоть и был бы – против пушки не попрёшь). Есть у меня друг, в Харькове живёт, точнее жил, пока не уехал в Россию. Я у него был свидетелем на свадьбе. После этого он наштамповал трёх дочек, которым дал русские императорские женские имена, а в связи с последними событиями (война в Украине, аннексия Крыма), сменил фамилию и стал считать, что украинцев нет и не было. И это в сорок три года! А еще два ВУЗа закончил, один из них исторический. Звоню ему. Он мне: «Если бы не три дочки, я бы воевать за «Русскую весну» пошел».Ага, говорю, ты специально сотворил три дочки, чтобы на войну не идти. Ну, короче, поругались. Я либерал, но повоевать люблю, особенно, если есть за что. Но сейчас не могу, болен. Меня зовут Андрей. Донецк».

Спасибо за письмо, Андрей! Уж не ваш ли бывший друг составил прокламацию, которую я только что читал – насчет брюквы, которую должны потреблять дети настоящих русских патриотов вместо сникерсов? Мне почему-то кажется, что его дочки, за чьими спинами он прячется от фронта, все равно лакомятся не брюквой, а сникерсами.

В предыдущей передаче прозвучало письмо из Москвы от женщины-профессора МГУ. «В Киеве хватают всех молодых и старых, заставляют воевать. Мой постоялец с другом перебирались в Россию огородами, огородами, чтоб не попасться на глаза». Я огласил это письмо, чтобы показать, как далеко может заходить в иных случаях человеческое легковерие или патриотическое воображение. Мне казалось, что одного того, что я прочитал ее письмо перед микрофоном радио «Свобода», должно было ей хватить, чтобы осознать, чтО она, собственно, написала, какую нелепицу. Как бы не так, друзья! Она мне ответила. Слушайте, что она мне ответила. «Ну да, я спровоцировала тебя на резкую антироссийскую риторику». Не буду читать все. Осталась при своем. Так, наверное, и доживет – с уверенностью, что в Киеве и в самом деле «хватают всех молодых и старых, заставляют воевать». Да, есть в этом письме и про «гитлеровские знаки на украинских шлемах», и про гитлеровские же – дословно – «приветствия рукой вверх». И под конец – что у нее с мужем много родственников в Украине, а также три ее выпускника, с которыми она годами переписывается. «Так что уж правду я знаю», - пишет. И самый конец: «Ну что. Зарабатывай себе дальше». Если бы она была одна такая, эта женщина, был бы один разговор. Но их, таких, миллионы, многие миллионы, и это – другой разговор. Сегодня он будет у нас короткий. По-моему, дело как раз в том, что их, таких, многие миллионы. Бред миллионов – это такая волна, против которой устоять очень трудно. Сказано же, что ни один факт не может опровергнуть веру. Да, ни один. Факты сами по себе, вера – сама по себе. В Украине создали министерство информационной политики, забыл, как оно точно называется, оно будет, по замыслу президента, противостоять напору российской пропаганды. Далеко не всем украинским демократам понравилась эта затея, но сейчас прочту пару строк от одного жителя России, он обращается к украинцам, которые пишут и пишут, пытаясь дописаться до российского большинства. Читаю: «Не делайте пустой работы. Не пытайтесь доказать очевидное, наши люди и без того знают, что их кормят ложью. Им эта пища приятна, они от нее отказаться не хотят. Пишите для нас. Мы, пятнадцать процентов, вас поддержим. Пока нам не закрутили гайки окончательно».

Пишет Лариса из Харькова, пишет не на радио «Свобода», а знакомому, это целиком частное письмо, нам его переслали, не знаю даже, кто. Читаю: «Знакомая из Макеевки пару лет назад похоронила своего сына, умершего то ли от алкоголя, то ли от наркотиков. Пришел домой, присел в прихожей и умер. Говорю с ней недавно по телефону. У них бомбят, она переехала к брату в более спокойный район. Говорю, приезжайте к нам, в Харьков! У нас-то спокойно. Нет. Ни за что! ДНР!, - Донецкая народная республика. - Они такие молодцы, говорит, порядок, наконец, наводят. У родственников в подъезде наркоманы купили квартиру и досаждают соседям. Первый раз вызвали ДНР - наркомана забрали на окопы. Предупредили. А он снова бузит. Во второй раз ДНРы приехали и пристрелили. Так в добрый час! У нас наркоманов в городе меньше стало! Очень хорошее лекарство, когда забирают окопы рыть, а еще лучше - трупы носить. И пить, и курить, и колоться сразу забывают. Это говорят те, - подчеркивает Лариса, автор письма, - которые маршировали с речёвками "Фашизм не пройдет". Прошёл-таки, черт возьми! Если женщина, потерявшая трудного сына, читающая молитвы по утрам и вечерам, считает за благо убийство без суда и следствия, то... Если это не фашизм, то что это? Настройки все сбились, не могу ни о чём думать. Лариса». Знаете, друзья, бывают случаи, когда я рад, что могу выбирать, о каком письме что-то говорить и что именно, а о каком – промолчать. Тут хочется промолчать, но чувствую, что это будет что-то вроде трусости. Чувствую, что я должен вслух сказать то, что все знают. А знают все вот что: таких, как женщина, написавшая это письмо, их меньшинство и в России, и в Украине. Большинство – такие, как та, что молится по утрам и вечерам и при этом радуется, что можно пожаловаться на соседа – и явятся люди, которые его прикончат. Думаешь, в первую очередь, не о них, а о ней, которая ни на что не променяет «республику», где такие порядки. Почему о ней? Рассказ об убийстве может быть и байкой. Таких баек там гуляет много. А вот эта женщина с её доисторическим сознанием, она – не байка.

А в продолжение этого разговора читаю вот что: «Я изобрёл новый строй под названием «Неработизм». Неработизм – это строй, при котором любой человек может не работать и получать хорошее пособие. А все работы будут делать роботы и компьютеры. Этот строй настанет через пятьдесят лет. Согласны ли вы с этим?». С чем, дорогой, я должен согласиться или не согласиться? С тем, что этот строй настанет через пятьдесят лет? Или с тем, что он будет таким, каким вы его видите? Вообще, о таком строе говорится давно, и не только «чайниками», как мы знаем. На экзаменах в Московском государственном университете имени Михаила Васильевича Ломоносова я шпарил наизусть, за что и получал «пятерки», классическое положение Маркса о высшей фазе коммунизма, когда богатства польются полным потоком и общество сможет написать на своём знамени: каждый - по способностям, каждому - по потребностям! Лекторы, брошюры и учебники говорили: от каждого по способностям, а я, однажды заглянув в какой-то перевод Маркса, злобно их поправлял: не от каждого по способностям, неучи, а каждый - по способностям! «От каждого» значит, что общество будет чего-то требовать от человека, пусть и по его споосбностям, и он, стало быть, не будет по-настоящему свободен, а вот «каждый - по способностям» означает: хочу - работаю, хочу - не работаю, получать буду все равно по своим потребностям, то есть, буду подлинно свободным. Во каким я был начетчиком! До сих пор не решил, то ли гордиться этим, то ли все-таки стыдиться этого.

Сергей Никольский, желая подчеркнуть, что торжество общества под названием «неработизм» - дело не такого уж далекого будущего, напоминает нам статистику. Она сейчас гуляет по интернету, как когда-то по украинским электричкам и поездам гуляли листовки со статистикой украинского вклада в союзное производство. Я над нею смеялся, ибо получалось, что Украина содержит Россию, но свой вклад в развал Советского Союза та цифирь внесла. Со своей стороны, Никольский считает, что приводимые им данные могут кое-что дать для понимания того, что сегодня означают слова «российский стабилизец». Читаю: "Население России сто сорок три миллиона человек. Из них: пенсионеры – шестьдесят семь миллионов; армия со всеми вузами и КБ – чуть больше миллиона; ФСБ, ФСО, спецсвязь, спецслужбы – два миллиона сто шестьдесят тысяч; МЧС, МВД, УФСИН, прокуратура и так далее – два миллиона пятьсот сорок одна тысяча; таможня, налоговая и прочие инспекции – один миллион триста пятьдесят шесть тысяч; чиновники, лицензирующие, контролирующие организации – миллион триста двадцать одна тысяча; прочие служащие – миллион двести пятьдесят две тысячи; клерки пенсионных, социальных, страховых и прочих фондов – миллион семьсот двадцать семь тысяч; депутаты и их аппарат – миллион восемьсот семьдесят две тысячи; священнослужители – пятьсот тридцать тысяч; нотариусы, юридические бюро, адвокаты, заключенные – миллион восемьсот сорок три тысячи; частная охрана, детективы – миллион девяносто восемь тысяч; официально безработные – восемь миллионов четыреста двадцать тысяч. Всего девяносто три миллиона четыреста пятьдесят тысяч человек, которые сидят на бюджете. При этом девяносто два процента российских предприятий принадлежит оффшорам. Остаются дети, школьники, домохозяйки. Но реально работает, производя добавленную стоимость, всего порядка пятнадцати миллионов человек – на огромную страну".

«Мы помним советский "одобрямс", - читаю следующее письмо, - это холуйское выражение любви к последним решениям партии и правительства. 0бычно холуйство выражалось по бумажке, а бумажка была написана в парткоме. "Не читал, но осуждаю", - сказал однажды на митинге рабочий человек о книге, автора которой травила власть. Это было от души сказано простым русским человеком в припадке любви к вождям. Сейчас никто не заставляет носить нелепые "георгиевские ленты", писать на капотах "Спасибо деду за победу". Множество холуйствующих клеймят "киевскую хунту", радуются "крымнашу". Их не заставляют - подзуживают. Почти все эти "одобряльщики" - бездельники и иждивенцы, причём, с запросами. Посмотришь – одобряльщица-конторщица, одобряльщик-охранник. Как можно повышать производительность труда в непроизводительной сфере? Другой-то почти нет. Население чуть не поголовно состоит из охранников, бюрократов, бандитов, ментов, гэбни, армейских чинуш. Почти половина взрослых – пенсионеры. И вот вся эта публика рубит под собой сук - ударилась в безумный патриотизм».

Вы слушали письмо, которое напоминает марксистский классовый подход. Этот подход свойствен вообще-то всем людям. Он очень прост: смотри, что за человек перед тобой, чем он занимается, к какому кругу принадлежит, с кем якшается по жизни. Землекоп смотрит на окружающую действительность по-своему, программист – по-своему, разные у них не только взгляды, но и потребности. Охранник, вертухай, взяточник-мент – это одна порода, фермер – другая. И огромная, огромнейшая разница между людьми, которые получают деньги, и теми, кто их зарабатывает. Большинство в России не зарабатывает, а получает от власти. Людей, живущих от выработки, от собственной выручки, очень мало. Русский патриотизм сегодня – это во многом патриотизм иждивенцев. Но здесь, по-моему, нельзя ставить точку. «Одобрямс» явление более значительное, чем холуйство. Извините меня на слове, но это и своеобразное проявление гражданственности. Людям хочется хотя бы так вовлечься в общий интерес. Извращенная, но гражданственность. На наших глазах обыватель неуклюже, уродливо становится гражданином. Пытается стать… Хотелось бы посмотреть на него, когда и если он придет в себя, когда поймет, что занимался самооболваниванием. В письме замечено, что эти люди уверены не только в безнаказанности своей страны, но и в ее несокрушимости. Да потому и уверены в ее безнаказанности, что считают несокрушимой! Связанные вещи. В сознании людей, понимающих только силу, иначе не бывает. А тут еще более интересный случай. Страна не остается безнаказанной, ее таки наказывают, разнообразно и все строже, и они замечают это, еще как замечают, но им нравится считать, что их наказывают не по делу.

В России, Украине, частично и на Западе продолжают обсуждать заявления двух российских оппозиционеров, Ходорковского и Навального, о том, что они будут делать с Крымом, если придут к власти. Ничего, оказывается, такого, что не понравится большинству населения, они делать не будут, а ему, большинству населения, как известно, нравится, что Крым включен в Россию. Как-нибудь это дело рассосется, главное – чтобы Россия стала демократической, считают не только эти противники путинизма, как будто Россия и в самом деле может быть демократической, если сразу же не вернет Крым той стране, у которой его взяла. Пишет Юрий Долин: «Ходорковский и Навальный - жертвы собственного самообразования. Они вычитали в западной прессе, что, чтобы быть успешным, нужно быть прагматиком. Например, нужно стать лидером, поэтому нужно понравиться народу (этический момент опускается). Народ хочет Крым.
Нет возражений. Народ безмолвствует. Он ведь понимает, что его желание не совсем...». Именно так, Юрий! Рассудительные парни Навальный и Ходорковский в духе вычитанного ими прагматизма сказали то, что говорит сам народ, а он на их слова безмолвствует, ибо чувствует, что его желание не совсем чистое. Хотели подстроиться под народ, а не вышло. Многие хотели и хотят, да не у всех получается… Можно, кстати, назвать ученого, которого они вряд ли читали в порядке самообразования, но обязаны были бы прочитать из-под палки, так сказать, если бы учились, пусть и самотужки, но - по программе. Это не кто иной, как Макс Вебер. У него есть большая лекция под названием «Политика как призвание и профессия». Там он как раз выводит – почти сто лет назад – что нужно для такого успеха в политике, которым не стыдно гордиться. Кроме прагматизма, в душе должно быть что-то, через что вы не можете переступить. Это заставит вас иной раз сказать родному народу то, что, на первый взгляд, невыгодно говорить. У Вебера это не пожелание начинающим политикам, не инструкция, а вывод из рассмотрения разных политических судеб.

Следующее письмо: «Вы говорите, что жить будут, как получится, - речь о тех, кто останется, кто не сможет перебраться на Запад вслед за чадами и домочадцами членов партии жуликов и воров. - Нет, Анатолий Иванович, жить будут не как получится, а всё хуже, как в гетто криминала и нищеты. Так уже происходит: бедная провинция и клоаки-столицы. Уж о чём здесь можно заботиться, так не о демократии. Свобода никого не интересует, кроме помешанных. Впечатление такое, что страна мёртвая, хоть и ходят по магазинам, чем-то подъедаются. Когда-то эта страна жила, строила какую-то химеру, сейчас она ничего не создаёт и ничего не планирует. Всем наплевать и на "евразийские союзы", и на навальных с ходорковскими. Чего купить, чего продать, где устроиться, как дожить. Вымирает избиратель 3юганова, но на смену приходят привыкающие к 0хлобыстиным и Биланам, эти страшнее. Россия больше никому не нужна, в ней нет закона, науки, промышленности. Вот что интересно: это уже не тайна. Надо уезжать, если получится. Или трезво относиться, доживая или проживая свой век, как в тупике». Читаю это письмо с ощущением, что написано оно сто лет назад. «И, встретившись лицом с прохожим, / ему бы в рожу наплевал, / когда б желания того же/ в его глазах не прочитал». А потом: «Мы дети страшных лет России», потом – бурное строительство химеры.

Последнее на сегодня письмо перевожу с украинского: «У меня в России живет самый не иллюзорный брат. Он ватник. Он любит Путина и не верит, что Россия напала на Украину. Я его люблю. Я ему сочувствую. Но если он возьмет автомат и пойдет меня «освобождать», я его убью, если придется. Это не парадокс, поймите. Я могу застрелить бешеного пса, но не испытываю к нему никакой ненависти. Он опасный, он прямо угрожает обществу. Понимаю, это очень сложно. Вопрос, когда надо прекратить разговоры и бить морду – едва ли не самый трудный в жизни».