Крупнейший на Северо-Западе России полигон для размещения и утилизации токсичных отходов "Красный бор", давно выработавший свой ресурс, получил новую лицензию на прием и переработку отходов. Губернатор Ленинградской области Александр Дрозденко заявил, что будет судиться с Федеральной службой по надзору в сфере природопользования (Росприроднадзором), чтобы не позволить разразиться экологической катастрофе.

73 гектара лесной зоны. На них вырыты карты – так здесь называют котлованы, в которые сливают отходы высокого класса опасности, продукт жизнедеятельности химических, медицинских и прочих предприятий. Их производства связаны с вечной проблемой: куда девать ядовитые отходы, она всегда была головной болью для всех начальников, причастных к процессу. Эти котлованы давно переполнены, и люди, живущие неподалеку, утверждают, что по ночам и в выходные из них перекидываются шланги в некий канал, а канал ведет во внешний мир, в ближайшую речку, и никаких очистных сооружений там нет.

Полигон "Красный бор" заработал в 1970 году, закрыться должен был в 1990-м, но продолжает действовать до сих пор, более чем в два раза превысив все возможные сроки. До административной границы Петербурга от "Красного бора" всего 5 километров, а ближайший поселок и вовсе находится в километре от смрадных ям, которые местные жители и экологи давно уже прозвали "химическим Чернобылем".

Ужасаются не только местные жители, чьи дети даже по результатам официальных проверок во много раз чаще своих сверстников страдают аллергическими ринитами и другими заболеваниями, связанными с близостью к отраве, буквально льющейся через край. Комиссия по защите морской среды Балтийского моря (ХЕЛКОМ) тоже признала полигон экологической горячей точкой, То есть полигон является черной меткой для всего Балтийского региона, представляя особую опасность во время осенних и весенних паводков, когда ядовитые отходы из переполненных котлованов могут попасть в Неву через реку Ижору. Несколько месяцев назад на полигоне побывал руководитель экологической организации "Зеленый фронт" Сергей Виноградов.

– Год назад к нам обратились местные жители, мы туда поехали и обошли по периметру небольшой канал, вырытый вокруг полигона, очевидно, для очистки воды, которая попадает в котлованы и потом оттуда выливается. Мы прошли вдоль канала километра два и увидели: да, туда из котлованов стекает жидкость, привезенная в какой-то пластмассовой таре, а дальше она беспрепятственно уходит в некую канаву. Там есть плотина с запорными вентилями, но она была полностью открыта, на дне канавы виднелись мазутные наплывы, тяжелые фракции углеводородов. И мы увидели, что все это дальше стекает за территорию "Красного бора". Я обратился в Росприроднадзор и получил ответ: да, там идут какие-то ремонтные работы, поэтому все было открыто. Так что мы своими глазами убедились, что каналы, сделанные для очистки, не работают, что отходы вместе с водой утекают за пределы полигона без всякой очистки.

Сейчас полигону опять дали лицензию, губернатор Дрозденко хочет ее оспорить. Но для этого надо посчитать причиненный ущерб и выставить его юридическому лицу, которое спонсировало полигон. Есть методики подсчета ущерба для земли, для лесного фонда, тут, конечно, миллиардный ущерб, но его должен установить все тот же Росприроднадзор, который сам выдавал лицензию, так что он этим заниматься не будет. Этим можно заниматься только при наличии политической воли, но ее нет. Мы будем помогать местным жителям, которые борются против полигона, будем приезжать, мониторить, следить за тем, что тут происходит. А вообще-то полигон в санитарной зоне поселка находится, да еще в лесном фонде, ни одна норма не выдержана, полный беспредел. С другой стороны, положение безвыходное: на Северо-Западе нет больше ни одного полигона, который мог бы принимать отходы первого класса. Ближайшее место – Калуга, но кто туда повезет? Сейчас предприятия по полгода накапливают у себя отходы, но у них тоже есть на это лимит, и тогда они тоже могут судиться с Росприроднадзором – куда им отходы-то девать?

Однако на эти вопросы Сергей Виноградов вряд ли получит ответы. Сейчас, по разным оценкам, в "Красном бору" накопилось от 1,5 до 2 миллионов тонн токсичных отходов, но котлованы переполнились еще в 1993 году. Тогда, чтобы разгрузить полигон, было принято решение построить рядом завод по переработке отходов. На этот проект выделили около 3 миллиардов рублей, но завод так и не построили. То есть он остался на стадии "недостроя", причем проект за прошедшие годы безнадежно устарел. Председатель межмуниципальной инициативной группы экологической безопасности, жительница поселка Красный Бор Виктория Маркова считает, что проблема не решается, а лицензии на работу переполненного полигона выдаются снова и снова из-за того, что слишком много чиновников и коммерческих структур участвовало в расходовании средств на так и не построенный завод:

– Полигон очень плохо влияет и на поселок Красный Бор, и на поселок имени Тельмана, и на Колпинский район Петербурга. Проверка 2010 года показала, что все документы утеряны, так что теперь никто не знает, какие отходы в этих картах. Это беспрецедентный случай в мире, нигде нет такой практики, чтобы сливать все без разбора в одну яму. Ведь от того, какие вещества имеются, зависит технология их переработки, и проблема с заводом – это не только проблема долгостроя, но и проблема того, что никто не знает, что и как предстоит перерабатывать. Ведь переработка в странах ЕС рассчитана на селективный сбор, а его у нас до сих пор нет.

Председатель "Экологического союза" Семен Гордышевский, который также является председателем комитета по экологической, промышленной и технологической безопасности Союза промышленников и предпринимателей Петербурга, объясняет, почему так получилось:

– С самого начала этот полигон считался временным, никто не рассчитывал, что он проработает 45 лет, поэтому не позаботились, чтобы закрыть от осадков котлованы. А в результате оказалось, что самих отходов там не так уж много – процентов 5, а остальное осадки. Там все время чехарда и неразбериха, начальство постоянно меняется, да еще информационная блокада, никто ничего знает. А между тем там отходы первого класса опасности. Мы направили свои предложения, как решить проблему: прежде всего, надо перекрыть котлованы от попадания осадков, это не так сложно сделать, затем надо уменьшить обводненность отходов, тогда бы опасность полигона сразу резко упала. То, что там сейчас происходит, можно определить двумя словами – безалаберность и бесконтрольность, – говорит эколог.

С проблемой "Красного бора" напрямую связана проблема мусороперерабатывающих заводов – не только в самом Красном Бору, но и завода на севере Петербурга, в Левашово, который сейчас собираются построить. При этом общественные слушания назначены на вечер 30 декабря, когда люди явно будут думать больше о праздновании Нового года, чем об экологии.

– Это опять все те же грабли: сначала они все время говорили о переработке мусора, и вот, наконец, прозвучало – "термическая переработка". А что это значит? В электронном виде проекта не найти, но в виде двух томов он лежит в Выборгской администрации. И там черным по белому написано: 350 тысяч тонн отходов должно перерабатываться, из них 220 тысяч тонн поступает на сжигание (причем 50 – это зола с остатками), а 170 тысяч тонн сжигается в чистом виде, то есть превращается в газообразные соединения. Не надо быть большим химиком, чтобы подсчитать: из одной тонны сгорающей органики получается 4-5 тонн газообразных продуктов. Если все подсчитать и перевести на объем – это более миллиарда кубометров вредных выбросов в год. Там же будет вместе с органикой гореть резина, пластики, а хлор с органикой – это диоксины, вреднейшие вещества, допустимые для человека только в ничтожно малой концентрации. Их надо любой ценой избегать, а тут получается, что и цена дорогая (такие заводы недешево стоят), и производит они огромное количество самых опасных для здоровья газообразных отходов. Нас пытаются убедить в том, что диоксинов там не будет, но экологи на 100 процентов убеждены, что диоксины там будут обязательно, – рассказывает Семен Гордышевский.

Почему так происходит? Что это – фантастическое недомыслие, пещерная отсталость, или чья-то выгода? Экономист Владимир Грязневич так отвечает на эти вопросы:

– Сжигание мусора – это гораздо более простой способ обращения с отходами, чем их переработка. Запихал все в печку и сжег, а то, что там образуются диоксины и прочие вредные вещества, – это уже вторая проблема, которая чиновников не сильно волнует. К тому же известно, что "освоить средства", проще говоря, их украсть, на простых объектах гораздо легче, чем на сложных. Современные заводы по переработке мусора очень сложны, к тому же для них требуется предварительная сортировка мусора, а тут просто привез все на грузовике, свалил и сжег. Чтобы перерабатывать мусор по современным технологиям, нужно наладить раздельный сбор мусор, если не на уровне домов, то хотя бы на уровне больших сортировочных комплексов, а это очень усложняет задачу для чиновников, требует больших организационных усилий и привлечения квалифицированных специалистов. Там нужно много звеньев, нужна грамотная тарифная политика, чтобы это все окупалось. Чиновники во всем мире не любят с этим возиться, а нашим еще желательно, чтобы легче было украсть, потому что на высокотехнологичном объекте украсть сложно. Поэтому проще продлить лицензию "Красному бору", чем заморачиваться глубокой переработкой отходов.

– А почему так долго не могут построить завод в Красном Бору?

– У нас любой долгострой порождает хищение средств в огромном количестве. Конечно, огульно обвинять людей нельзя, в каждом случае надо разбираться. Но опыт показывает, что деньги выбрасываются в трубу. Вообще с переработкой мусора что-то сдвинуть могут только местные жители при поддержке экологов. У нас это движение набирает обороты. И только общественность, частные лица вместе с экологами могут заставить власти изменить свою политику и перестать строить мусоросжигательные заводы. Между прочим, в Вене был скандал, когда экологи заставили владельцев мусоросжигательного завода так усилить очистку, что завод стал нерентабельным. Сейчас в Европе экологические требования к сжиганию мусора так высоки, что сжигать стало невыгодным, переработка стоит дешевле. А у нас требования и нормы занижены, они устанавливаются не по международным стандартам, а по понятиям, да и то на практике не соблюдаются. Поэтому у нас до сих пор сжигать мусор дешевле, чем перерабатывать, в этом и заключается причина желания строить новые мусоросжигательные заводы, в частности, завод в Левашово, – полагает Владимир Грязневич.

Когда этот материал был уже почти готов, на электронную почту активистки Виктории Марковой пришло анонимное письмо работников полигона "Красный бор", адресованное также депутатам Законодательного собрания. Радио Свобода приводит его с некоторыми сокращениями:

"Хотим сообщить, что в последнее время на Полигоне жестко нарушаются все экологические нормы и законы. Производятся незаконные действия со стороны технических служб в отношении содержания карт-котлованов для приема жидких отходов. Как известно, карты приемники давно уже переполнены отходами. … Чтобы освободить карты от отходов, на Полигоне существует единственный способ – это выпаривание на УТО (установках термического обезвреживания) жидкой фракции (1972 года исполнения). Данные установки в течение длительного времени нуждались в реконструкции, так как далее использовать их было нельзя, частично были разрушены, трубы прогорели. В начале лета были реконструированы три печки для того, чтобы иногда зажигать их в период разных проверок и инспекций, создавая впечатление их работы на полную мощность, но печки практически не работают...

В нарушение всех экологических норм, содержимое карт просто сливали за пределы Полигона через шандору, которая находится в нескольких десятков метров по бетонной дороге от поста охраны у центральных ворот. Сначала содержимое карт перекачивали переносными насосами (которые валяются то в одном, то в другом месте на территории по свидетельствам самих работников) в магистральный канал для ливневых стоков, а затем через шандору за пределы Полигона. Производятся сливы либо после рабочего дня, либо в выходные. И делается это с завидным постоянством, об этом знают все работники Полигона, но, по понятным причинам, многие об этом умалчивают.

Ведь и дальше будет применяться именно этот способ "ОБЕЗВРЕЖИВАНИЯ", поскольку других способов просто НЕТ!!! Все другие только на бумаге. До сих пор не запущены очистные сооружения, абсолютное очковтирательство, система не работает, все прокоррозировало, половины датчиков на линии нет, система подачи отходов не работает. Но похоже, что никому ничего не нужно. У Ростехнадзора, который выдает положительные заключения на гидротехнические сооружения нет профессионалов? И после этого выдается лицензия?

Многие работники Полигона живут в близлежащих населенных пунктах и это соседство вызывает тревогу за здоровье людей. Сколько же это будет продолжаться?"