Произошла ли окончательная "чеченизация" голосования в Росии?
Две трети граждан не участвует в "выборах". Почему?
О чем говорят 70-90% голосов "за" назначенных Кремлем губернаторов?
Можно ли считать КПРФ, ЛДПР и "Справедливую Россию" членами "Единого Запутинского фронта"?
Партия "Яблоко" не провела ни одного депутата в Мосгордуму, но получила 12,5% голосов. Это успех антивоенной позиции?
Итоги "выборов" 14 сентября в регионах обсуждают политологи Александр Кынев, Михаил Виноградов (фонд "Петербургская политика") и экономист Сергей Жаворонков (партия "Демократический выбор").
Ведет передачу Михаил Соколов.
Михаил Соколов: Сегодня мы продолжаем тот разговор, который уже начала моя коллега Елена Рыковцева в понедельник, разговор о выборах в регионах России, которые прошли 14 сентября. У нас в центре внимания будет именно то, что происходило вне Москвы, хотя и Москва тоже.
В нашей студии политологи Александр Кынев и Михаил Виноградов, экономист и политик Сергей Жаворонков. Теперь, собственно, о том, что случилось. Давайте начнем с чего-нибудь очень важного, все-таки с Москвы. Комментарии продолжают поступать. Избрана единороссийская Московская городская дума, а когда-то с год назад казалось, что на волне успеха Навального легальная и неформальная оппозиция сможет успешно выступить на этих выборах. Что случилось?
Михаил Виноградов: На самом деле множество сценариев было избирательной кампании в Москве. Сначала весной, как говорилось, 5 мандатов пообещали «Гражданской платформе», даже конкретные фамилии появились. Потом произошли трансформации «Гражданской платформы» и появилась идея шестипартийной городской думы с «Яблоком», с другими партиями, о чем много говорили в кулуарах. В итоге после усушки и утруски новый состав городской думы получился мало отличающимся от предыдущего, то есть более комфортный для городской администрации, которая в принципе не очень себе представляет, для чего в городе нужен парламент. Да, существуют с одной стороны циклические колебания протестной активности, 2014 год — период спада. С другой стороны, поскольку выборы в Москве не привели к выхлопу пара, не привели к тестированию потенциальной протестной повестки дня, в том числе тестированию власти, смотру того, как общество будет на нее реагировать, отчасти создали некоторые риски, связанные с тем, что этот социальный пар будет выходить в межвыборный период или в ходе следующих избирательных кампаний.
Михаил Соколов: Александр, что вы дополните?
Александр Кынев: Я думаю, что власти города не только не очень понимают, зачем им нужна дума, по-моему, они вообще не понимают, зачем им нужны москвичи. Главная причина того, что произошло — это фактически контрреформа, которая прошла минувшей зимой, избирательного законодательства. Потому что не секрет, что правилась она под Москву, именно для того, чтобы не пустить ту самую команду Навального.
Михаил Соколов: Переход на мажоритарку.
Александр Кынев: Там была двухходовка. Вначале был изменен закон федеральный, который позволял ввести мажоритарку, после этого велась борьба, все-таки были сторонники, что даже хотя не разрешили, но можно сохранить под списки. Но власти города Москвы уперлись и протащили на свой страх и риск мажоритарную систему.
Второе: после этого изменили порядок регистрации кандидатов. Смысл этого был в том, что отняли льготу у большинства партий, таким образом исчез с выборов ПАРНАС и исчезла «Гражданская платформа» практически, потому что в новых условиях партийному кандидату баллотироваться на выборах, если партия не имеет льгот, просто невыгодно, то есть он сдает больше документов, чем самовыдвиженец и увеличиваются риски в отказе в регистрации, потому что подписи сдаешь все равно, документы на имущество, расходы сдаешь все равно, если ты партийный, ты сдаешь документы на партию, если у тебя нет льгот, протоколы, выписки и так далее. Каждая бумажка — это какие-то риски. Поэтому даже откровенно партийные кандидаты шли как самовыдвиженцы, облегчая себе жизнь. Кстати, это было не только в Москве. А для остальных, кроме тех, у кого нет льгот, еще ввели 3% подписей, но это чисто запретительный барьер, из-за него львиная доля тех, кто имел серьезные шансы, и погорело.
Дальнейшую всю кампанию власти города метались, постоянно меняя концепцию, то им этого депутата не хочется, то того не хочется и так далее. По очереди кидали всех подряд. В итоге получилась полная профанация, я думаю, они сами не понимают, зачем это они все устроили. Было бы в городской думе, скажем, три-четыре реально оппозиционных кандидата, была бы больше легитимность, вреда никакого, но зато была бы совершенно другая политическая ситуация в городе, было бы другое доверие к городской власти. Это ситуация, в которую часто попадают наши бюрократы. Там, где можно честно признаться в своей ошибке, допустить какой-то выхлоп таким образом улучшить свой имидж, начинают врать, начинают ходить кругами, одна маленькая ложь ведет большую ложь, один маленький запрет ведет большой запрет, кончается тем, что власть оказывается в тупике неразрешимых противоречий и в конечном счете дело ведет к тому, что там, где можно было довольствоваться малой кровью, приходится довольствоваться большой. Это произошло в Москве, городская дума с точки зрения общественной легитимности никого не представляет — это чисто номенклатурное образование, депутаты которой большинству москвичей неизвестны, которые не пользуются никаким реальным общественным доверием.
Таким образом это действительно, я согласен с Михаилом, это мина замедленного действия, потому что впереди обострение ситуации. Никто сегодня не сомневается, что ситуация будет ухудшаться, нет никаких оснований полагать, что она будет лучше через год, и политическая, и экономическая. Таким образом просто-напросто власти города кинули дровишки под тот самый котел будущих политических событий в Москве и в стране.
Михаил Соколов: Сергей, я хотел вас спросить, так как вы кроме того, что экономист, член оппозиционной партии «Демвыбор», она на выборы в Москве не попала, каково ваше ощущение, могла ли условная некоторая оппозиция нормально выступить в этом столичном городе?
Сергей Жаворонков: На самом деле один наш кандидат до выборов добрался — Михаил Песков во втором округе на Северо-Западе, он набрал 16% голосов, третье место после официального кандидата директора школы и коммунистки, которая набрала чуть-чуть побольше. Кстати, в сумме они с коммунисткой догоняли и перегоняли директрису школы.
Мое ощущение таково, что оппозиция, безусловно, не доиграла немножко на этих выборах, она сдалась раньше, чем того требовала ситуация. Понятно было, что существовало дикое расстройство и раздражение из-за того, что большинство известных оппозиционных кандидатов, Ольга Романова, Илья Яшин, Владимир Милов, Ляскин и так далее, их можно долго перечислять, к выборам допущены не были. Но тем не менее, на мой взгляд, нужно было сконцентрироваться вокруг кампании нескольких кандидатов, имевших хорошие шансы на победу, прежде всего укажу на Елену Русакову в 37 округе, которой буквально 1% не хватило, чтобы стать действующим депутатом и победить Губенко. Неплохие шансы, на мой взгляд, имел Бабушкин на Северо-Востоке. Я думаю, что можно было бы всерьез поднажать и Игорю Николаеву в 8 округе. Если бы в эти округа были брошены дополнительные деньги, дополнительные ресурсы агитаторов, все то, чего не было, оппозиция могла бы выступить лучше.
В качестве примера: тяжелейшая ситуация была у Клычкова, коммуниста, который баллотировался против префекта Юго-Восточного округа Зотова, тем не менее, он провел очень яркую кампанию в духе Навального. Вот его газета с такими разоблачительными текстами: «ЮВАО, который мы потеряли». «За 23 года своего правления префект Зотов превратил довоенную Рублевку в гетто». Вся газета в таком же духе.
Михаил Соколов: Вы знаете, про коммуниста трудно говорить как о такой оппозиции, потому что есть ситуация, где просто им власть расчищала дорогу. Такое впечатление, что у них была квота в нескольких округах, скажем, где внук Зюганова против Николаева, еще где-то.
Александр Кынев: Здесь нужно различать роль партии и судьбу конкретных кандидатов — это не одно и то же. Потому что были согласованные кандидаты. Клычков городскую власть точно не устраивал, насколько я понимаю, он лично раздражает нескольких крупных городских чиновников своей активностью и борзостью. Соответственно, он провел реально хорошую кампанию. Я думаю, что Клычкова они проморгали и недооценили. То есть они были уверены, что админресурс, который господин Зотов выстраивал 20 лет, который жестко контролировал округ, как раз, кстати, Жулебино, Выхино — это очень тяжелые электоральные территории, я как человек, который работал там на выборах, знаю, что это такое. Там было, мягко говоря, было очень непросто, дело не только в кампании, а дело даже обеспечить контроль. Там, где 20 лет люди назначены и каждый знает друг друга, среди чиновников, директоров школ это очень тяжело.
Михаил Виноградов: Получается, что выборы в Мосгордуму оказались временем упущенных возможностей и для оппозиции, и для власти.
Про оппозицию коллеги говорили. Что касается власти, была возможность создать или хотя бы имитировать городскую повестку дня, городскую политическую жизнь, создать ожидания у самых разных групп населения, это бы подстраховало и федеральную власть, потому что мы видим, что протестная повестка дня в Москве, как правило, привязана к федеральной тематике. Так или иначе, создавая ожидания у критиков, трудоустраивая или предлагая участие в активности какой-нибудь условной Чириковой, то есть людям, которые так или иначе готовы вложить свою активность необязательно в федеральные политические проекты, был шанс городскую повестку дня создать и немножко застраховать федеральные риски. Этот шанс использован, безусловно, не был.
Полный текст будет опубликован 17 сентября.
