Недавно исполнилось 195 лет со дня рождения Германа Мелвилла – выдающегося американского писателя, автора романа "Моби Дик, или Белый кит". В литературе он остался в основном благодаря этому произведению, хотя написал много интересного и помимо романа о Белом ките. Литературная судьба его была неблагополучной, можно сказать, что при жизни Мелвилл был литературным неудачником. Хотя начал как раз с успеха – полудокументальной книги "Тайпи" о жизни среди первобытных племен на Маркизских островах, куда занесла его неспокойная жизнь моряка. Там он оказался среди дикарей-людоедов. Материал в высшей степени необычный, экзотический, потому и успех книга имела, но вообще-то такие книги остаются в литературе как чтение для подростков. А "Моби Дик", опубликованный в 1851 году, публика не признала. Но в двадцатом веке эта книга стала классикой, признанным шедевром американской литературы.
Понятно, почему при жизни автора у нее не было успеха. "Моби Дик" – книга трудная, романтически-символистская. Сам сюжет у нее фантастический, хотя подан в сопровождении очень точно выписанных подробностей жизни китобойного судна. В некотором отношении это даже что-то вроде производственного романа. Эрнст Хемингуэй, кстати, хвалил в романе Мелвилла именно эти страницы, а символический, можно сказать мистический, план романа не вызвал у него интереса. Да, в романе идет охота на китов, вполне реальное занятие, трудное, опасное, и описание деталей китобойного промысла способно вызвать немалый интерес. Но капитан китобойца "Пекод", человек со странным, не по-английски звучащим именем Ахав, ставит "Пекоду" необычную, фантастически окрашенную задачу – найти и убить огромного белого кита, вот этого Моби Дика. Это уже не китобойный промысел, а некое метафизическое путешествие, героический "квест", как стали это называть в литературоведении. Квест, поиск – это элемент сказочного повествования, сказочного героического эпоса, вроде поисков Грааля рыцарями Круглого стола. Многие китобои видели этого необычного белого кита, и пробовали загарпунить его, но ничего ни у кого не вышло. Белый кит, совмещающий с огромными размерами и необыкновенной окраской едва ли не сознательные хитрость и коварство, из всех схваток выходил победителем. Жертвой страшного кита был и сам Ахав, потерявший ногу в одной из охот на Моби Дика. И вот капитан Ахав задачей своей жизни счел победу над этим фантастическим и в то же время вполне реальным существом.
Теперь для Ахава Моби Дик не просто кит, а воплощение мирового зла. Найти и поразить это зло в самом его источнике, в самом его зримом и ощутимом его облике – вот задача для Ахава, вот смысл и сущность его "квеста". Конечно, это фантастическое задание, и роман Мелвилла – не реалистическая книга, несмотря, повторяем, на всю достоверность описаний китобойного промысла и самих китов.
У романа "Моби Дик" есть ключ – это Библия. Действительно, известен библейский рассказ о пророке Ионе, оказавшемся в пасти кита, и как бы фантастически ни звучала эта история (ведь известно, что киты в сущности безвредные животные, которые питаются планктоном), но кит в книге Ионы – это все-таки настоящий кит. Но есть в Библии другой кит, и уже не кит, а громадное существо, носящее имя Левиафан. Именно так называют Моби Дика Ахав и сам автор. Этот Левиафан появляется в другой знаменитой книге Библии – Книге Иова, и это уже не столько реальное существо, сколько метафора Божественного величия.
Вспомним Книгу Иова, о чем в ней идет речь. Сатана заспорил с Богом, вызвавшись отвести, оторвать от Бога самого ревностного Его почитателя, самого праведного человека. Выбор Бога пал на безгрешного Иова, на которого для испытания веры Бог посылает самые невыносимые несчастья. Иов ропщет, но не отрекается от Бога.
Один из сюжетов Книги Иова – это сетования его друзей, призывающих Иова покаяться в совершенных грехах, ибо не может Бог покарать невинного. Необыкновенная глубина этого библейского текста – как раз в выходе за пределы морального, а лучше здесь сказать, морализирующего сознания. Иов не знает за собой грехов, но не может и не хочет жаловаться Богу на Бога.
И вот начинает говорить сам Бог. Вот Его слова, в которых появляется образ кита-левиафана:
Можешь ли ты удою вытащить левиафана и веревкою схватить за язык его?
Вденешь ли кольцо в ноздри его? Проколешь ли иглою челюсть его?
Будет ли он много умолять тебя и будет ли говорить с тобою кротко?
Сделает ли он договор с тобою и возьмешь ли ты его навсегда себе в рабы?
И так далее. Важно, что здесь, в этих словах – имплицитный сюжет романа о Моби Дике. Совпадают даже детали: китобоям известно, что у Белого кита в одной из схваток с людьми была смещена челюсть. Но дело даже и не в таких выразительных деталях: гораздо важнее, что в проекции на библейский текст обнаруживается правильная мера деяний Ахава. Он предстает как взбунтовавшийся Иов, бросающий вызов если не самому Богу, то установленному Им миропорядку. А этот миропорядок отнюдь не на добродетели и не на конечном торжестве добра построен: он иррационален и внеморален. Сам Бог внеморален, сверхморален, Его не уловить в сети добродетели. Всем строем своего романа Мелвилл говорит то, что позднее философ Жорж Батай: всякая встреча с Богом есть трансгрессия, выход за пределы человеческих моральных и всяких иных представлений.
Тут можно не одного Батая вспомнить, но и другого француза – Альбера Камю, во главу угла своей философии поставившего понятие абсурда. Абсурден не миропорядок и не человек, абсурд возникает только в момент их встречи – ибо человеку не вместить того, что мир за пределами его, человеческого разума не имеет смысла.
Вот этот мир и представлен у Мелвилла в образе Моби Дика, Белого кита, которого не загарпунить герою Ахаву, не вытащить удою и не проколоть иглою челюсть его. Экипаж "Пекода" гибнет вместе со своим безумным капитаном. Но – безумству храбрых поем мы песню. Собственно, великая литература всех времен и народов и есть такая песня. Человек стремится создать оазис добра и разума на границе абсурда, на берегу океана, в котором плавает беспощадный Белый кит.
Одна из таких величественных песен – роман Германа Мелвилла.
