Пишет Валерий Владимирович Яровой из Москвы: «Уважаемый Анатолий Иванович! Пишет вам внучок матроса с броненосца «Потёмкин», а по другой линии - внучок начальника снабжения города Берлина, сын капитана 3-го ранга, отвоевавшего какие-то острова у японцев, желающих их вернуть. Помню, как приводили меня в замешательство ваши передачи, когда я начал их слушать. Сарказм. Сарказм, с которым вы читали письма людей, которые вас поносили. Они были уверены, что их письма не попадут в эфир, и отводили душу, а вы, как ни в чём не бывало, оглашали их, да ещё и спрашивали: если я такой плохой, зачем же вы мне жалуетесь на жизнь и свою власть? Помнится мне и та передача, в которой вы рассказывали о происхождении и значении слова «мочить» в историческом путинском выражении «мочить в сортире». Меня тоже «мочили» чиновники, хотя я не террорист, а несчастный инвалид. Об этом я снял любительский фильм – записал свои показания на видео и вбросил их в Интернет. Показания человека, который уверен в том, что придёт конец всему этому кошмару, пусть не при моей жизни. Я хочу, чтобы все знали, как это было, и больше не допускали такого… Кто-то сказал, что не тот богат, у кого много денег, а кому хватает. Вот этому принципу я и стараюсь следовать, чтобы выжить в современной жизни. Денег я не зарабатываю – я их правильно расходую. Вам, конечно, трудно понять, что продукты питания бывают четвёртого сорта – и вполне съедобные. Я очищаю от несъедобного фрукты, и они оказываются в четыре-пять раз дешевле. Я за плитой с двенадцати лет. Тогда же взял в руки паяльник. У меня 18 специальностей, по большей части освоенных самостоятельно. Из главных – радист, звукооператор, бухгалтер, грузчик. В настоящее время являюсь придатком к целому выводку компьютеров, которые собраны и настроены моими руками и которые способны работать, посмеиваясь над фирменными. Я не пользуюсь скоростными интернет-линиями, так как то, что сотворил, позволяет мне делать то же самое, но в два раза дешевле. Могу записывать до пяти программ одновременно. На одном диске у меня может храниться до 15 часов видео вполне приличного качества. Вот так я и посмеиваюсь над фирмачами. Яровой Валерий Владимирович». Спасибо за добрые слова, Валерий Владимирович, хотя я не радуюсь, когда меня хвалят за сарказм. Сарказм – это всё-таки скорее недостаток (и я знаю его за собой), чем достоинство. Что касается чиновников, то вряд ли они когда-нибудь перестанут издеваться над людьми. Даже в свободных странах. Чиновник, он и там чиновник. Правда, там легче найти на него управу, хотя тоже можно потерпеть поражение. Заранее прошу прощения, если это вас обидит, но мне кажется, что ваш опыт умельца для человечества важнее, чем опыт страдальца. То, чем вы заняты в своём одиноком состязании с «фирмачами» – это творчество, то есть, самое достойное из занятий. Хочется думать, что всякое творчество, пусть даже никому не ведомое, для одного себя, каким-то образом попадает в копилку достижений человечества и становится достоянием всех. Это важнее самого полного собрания сведений о проделках всех мерзавцев. Письмо из Киева: «Здравствуйте, Анатолий Иванович! Я родилась и до восьми лет жила в самом центре Москвы. Потом моего отца-инженера послали на Украину. В Киеве в течение целого года я плакала, и врачи даже советовали родителям вернуться в Москву. Меня в отчаяние приводили вывески на украинском языке. При виде слов: їдальня, пральня, лазня та хліб я заливалась горючими слезами. Чужим, непонятным и даже враждебным казался мне этот новый для меня мир. Повзрослев, я поняла, что знание любого другого языка только обогащает. В каждом языке есть свои уникальные слова, более объемные, более точные, чем в твоём родном. Я обожаю украинское слово мряка. Чтобы это явление объяснить, нужно несколько русских слов. Мовою я зараз володію непогано. Я теперь защитник украинского языка обязательно как государственного. Всё правильно: имею украинский паспорт – значит украинка. Но, Анатолий Иванович, кто мне объяснит, почему так проникновенно звучит для меня : "Вот мчится тройка почтовая..."? Не так все же, как гениальное "Дивлюсь я на небо..." Это необъяснимое ощущение. Получается такой вариант: русский язык, русская душа, которая искренне болеет за Украину. Путина презираю c его «евразийством», болезненной мстительностью и интриганством. Язык у него русский, а душа какая? Черт знает какая! А вот мои сыновья и внуки точно соответствуют модели: русский язык – украинская душа. Младший продвинулся еще дальше. Он уже шесть лет живет в Мадриде. Говорит на русском, английском, испанском, учит хинди, а душа у него ничья. Он не хочет приезжать в Украину даже в гости. Никакой ностальгии. Говорит: для меня Мадрид абсолютно родной город. А родился в Киеве и прожил в нем 30 лет. Поэтому вопли с обеих сторон по поводу языка в Украине мне представляются просто глупыми. Надоели все. Валентина Викторовна Иванова». Спасибо за письмо, Валентина Викторовна! Приедет сын в Киев, обязательно приедет. Шесть лет на чужбине – это в его возрасте как шесть дней. Много значит то, что он знает: приехать в любой момент не составит никакого труда. Даже виза не потребуется в том случае, если получит испанский паспорт. В Украине, скажу для наших слушателей, после оранжевой революции сделано несколько вещей, на которые её жители, в общем, не обратили особого внимания, но это вещи исторической важности. До одного года сократили военную службу. Сильнейший удар по дедовщине. Отменили визы для граждан стран Запада. Перестали «шмонать» в аэропортах. Практически нет казённой пропаганды. Не молятся на президента (впрочем, не молились и раньше, так что это не новшество, а традиция). Следующее письмо: «Я ничего не имею против Гайдара как человека, но когда говорят: спасибо Гайдару, так как он очень помог России в нужный момент, то вот сейчас все мы воочию можем убедиться, какой именно России помог Гайдар. Или он что, такой глупый, что не знал, какое ГБэшное дерьмо всплывет наверх, если его помощь окажется действенной? Да пусть бы оно все рушилось, а Гайдар с товарищами этому процессу не мешал. Раньше советские чиновники побаивались Запада, так как верили, что на Западе есть подлинная демократия, соблюдающая законы и права человека. А сейчас постсоветские чиновники совсем оборзели, так как уже ничего не боятся, ибо увидели в Западе свою духовную родню. Увидели, что правды, ее нигде нет и поэтому на Запад опасливо озираться – глупо. Твори что душе угодно, да Запад еще и поможет. Сообщать по секрету всему свету что-либо о себе не хочу. Я человек обычный, не какой-нибудь там публичный». Не удивлюсь, если автору этого письма лет шестнадцать-семнадцать и никак не больше двадцати. Кто постарше, тот не написал бы, что советские чиновники верили, что «на Западе есть подлинная демократия, соблюдающая законы и права человека». Как раз в это они не верили ни на йоту. Не верят и сейчас. Побаивались Запада, это верно, но – самую малость. Вешали ему «лапшу на уши» – да, но не из страха, а чтобы завоевать его расположение, войти к нему в доверие – и взять потом тёпленького. Да пусть бы, говорит этот политизированный юноша, ненавистник КГБ, всё рушилось! Если бы Гайдару с Ельциным не удалось поставить страну на рельсы демократизации, вот тогда бы «ГБэшное дерьмо» не просто всплыло наверх, но и показало бы родной стране такую «кузькину мать», что этот юноша мог бы и на свет не появиться. Не скажу, что многие слушатели «Свообды» отмечают своими письмами 15-летие августовского путча, но такие есть, и большинство, как сговорившись, выражают сожаление, что победил тогда Ельцин. Не хочется приводить эти письма, потому что в них почти дословно повторяется то, что мы слышим изо дня в день почти полтора десятилетия. Я говорю: почти, потому что в течение первого года после путча (и частично – даже второго) сторонники путчистов, как мы помним, привычно помалкивали, опасаясь неприятностей от новой власти. Активнейшим из них об этом напоминает один безымянный слушатель, старик по почерку: «Российским Че-Геварам! Господа-товарищи Российской федерации! Вы рулили восемьдесят лет. До чего дорулились, известно всей планете. Где вы были в 1991 году? Попрятались, как мыши в норья, а теперь осмелели, потому что чувствуете поддержку президента-гэбиста Путина. Один у вас честный выход: покаяться перед народом и замолчать на всё оставшееся у вас время, а ещё лучше пойти работать свинопасами или с повинной – прямо в тюрьму». В другом письме хвалят адвоката Генри Резника, который был защитником Анатолия Лукьянова, одного из тех, о ком говорится в предыдущем письме. И вот моя трудность: слушателям уже надо рассказывать, кто такой Лукьянов и кто такой Генри Резник, и почему этот известный демократ взялся защищать ГКЧПиста Лукьянова. А ведь впереди - зима, когда будет отмечаться пятнадцатилетие принятого в Беловежской пуще решения о роспуске Советского Союза – вот когда достанется и Ельцину, и Кравчуку с Шушкевичем, а заодно и радио «Свобода», и мне, грешному, который, тем не менее, и сегодня не преминёт напомнить, что первыми Союз стали разваливать не ельцинисты, а русские писатели-националисты, и номером один среди них был Валентин Распутин, лауреат Ленинской премии – именно он выговорил вслух роковые слова. Он сильно обиделся на прибалтов. Очень уж упорно и ловко они вели своё национальное дело к выходу из Союза. «Не мне давать в таких случаях советы, – сказал Распутин, обращаясь к ним на первом съезде народных депутатов. – Вы, разумеется, согласно закону и совести распорядитесь сами своей судьбой. Но по русской привычке бросаться на помощь, я размышляю: а может быть, России выйти из состава Союза (тут его прервали аплодисменты), если во всех своих бедах вы обвиняете ее и если ее слаборазвитость и неуклюжесть отягощают ваши прогрессивные устремления? Может, так лучше? Это, кстати, помогло бы и нам решить многие проблемы, как настоящие, так и будущие». Так сказал Распутин 6 июня 1989 года – за два с половиной года до Беловежского решения. Он так кипел в глубине своей отзывчивой души, что стал зеркально подражать прибалтам, и не заметил этого. Те, по его словам, все свои беды видели в России, а он, в свою очередь, все беды России увидел в них и в остальных советских народах-«прилипалах». В то время трамвайным чтением был статистический самиздат, из которого следовало, что Россия, себе в ущерб, содержит всех нерусских. В Украине были свои выкладки: что Украина содержит всех «москалей» (до остальных украинскому трамваю дела не было). Да, как раз те ребята, которые уже пятнадцать лет оплакивают «историческую Россию», как теперь называется СССР, и хотят её восстановить – как раз они первыми озвучили грандиозную идею: увести Россию из Советского Союза. Написанного пером не вырубишь топором. Нельзя даже сказать, что Распутин думал, что «прилипал» напугает его угроза и они останутся – нет, он выразился ясно: вышедшая из СССР Россия легче справится со своими проблемами. Тут он, кстати, был совершенно прав. Так думали и Гайдары, только они хотели, чтобы Россия не мудрила, а стала обыкновенной частью западного мира, Распутины же грезили о чём-то особенном, в духе «древлего благочестия», слащавой сказки о прошлом или «ретроспективной утопии», по слову Чаадаева. Затмение нашло, сокрушаются некоторые из них, а один так преувеличивает их роль в истории, что пишет чёрным по белому: «Эта писательская близорукость в конечном счёте обернулась для всей страны огромнейшей бедой». Нет, старики, не жалейте – вашими тогдашними устами вещала историческая необходимость. Вспоминаю такого человека, как публицист и экономист Василий Селюнин. Мы с ним общались, провожал его в последний путь. Он был демократ, но и националист, потому его здесь и вспоминаю. Не жаловал, например, Петра Первого. Какое ещё нужно доказательство, что русак был ещё того закала. Году в 89-м, по-моему, ещё до Распутина, он говорил с потрясающей уверенностью: «Уведём Россию из Союза. Сделаем Горбачёву ручкой» – «Вася, милый, как вы это сделаете?» – «А перестанем давать налоги в союзный бюджет – и точка». Я смеялся над ним, как над ребёнком: «Вася, да вас же всех посодют – и как будто вас и не было!» Разговор был не с глазу на глаз, имеются свидетели. Горбачёвские годы – это были годы русского национального подъёма. По нынешним оценкам, вакханалия русского изоляционизма – ну, их к лешему, всех этих нацменов, да и прибалтов с ними, вот бы только «хохлов», да белорусов как-нибудь оставить, а не останутся, то и хрен с ними. Вот какое было общее настроение. И Курилы японцам отдать – на кой они нам, только вони вокруг них, земли у нас, что ли, мало? И сегодня как раз те самые люди, что так вот были настроены, проклинают Ельцина, а заодно и Горбачёва за развал «великой страны», одобряют Кремль за то, что мстит «ближнему зарубежью» – и сквозь зубы иногда раскаиваются в давних «ошибках». Повторю ещё раз: не надо, друзья, не раскаивайтесь, потому что тогда вы были умнее. Умнее и, стало быть, лучше – так хочется сказать. «Я тогда моложе, я лучше, кажется, была». Одну из них, кстати, Татьяной и звали, большая была демократка и русачка, потом ударилась в нацизм, и уже больше десяти лет только то и делает, что предрекает «кирдык» Америке. Как всегда, есть, конечно, письма и от людей, у которых всё в порядке с памятью. Господин Дроздов, например, пишет о партиях-наследницах КПСС, в частности, об украинской: «Она явно не оправдывает надежд как её членов, так и доверяющих ей граждан. В её активе должен быть заложен столетний опыт партийной работы как внутри страны, так и за рубежом, а она сегодня действует так, будто этого опыта не было вовсе или из него нечего позаимствовать для работы в современных условиях. И кто бы ни был повинен в развале компартии Союза СССР – империализм, фракционная борьба внутри партии или вожди-предатели, на современных коммунистах лежит печать пораженчества. Это естественно. Тем, кто потерпел поражение в борьбе, уготован удел мучеников. Над ними издеваются враги, их предают товарищи, над ними потешается народная масса либо шутки ради, либо в отместку за былые страхи. Они утешаются лишь тем, что действительность в СССР якобы была более привлекательна основной массе народа, чем нынешняя. Романтически настроенные рядовые коммунисты серьёзно полагают, что в случае победы их партии на парламентских и президентских выборах новое руководство страны тут же объявит о возврате социализма: национализирует частную собственность и будет проводить милую их сердцу идеологическую работу с массами, без которой те не знают, что хотят». Автор этого письма даёт свой ответ на вопрос, который выражает так: «Почему от коммунизма к капитализму путь оказался мирным, в отличие от кровавого пути от капитализма к коммунизму?» Его ответ выглядит так: «Потому что партия коммунистов была не партией народа, а партией масс. Безликая масса действительно не знает дороги куда бы то ни было и возлагает ответственность за выбор на своих вождей. Вожди захотели, чтобы развалилась самая мощная партия в мире, чтобы с исторической сцены исчез СССР, – пусть будет так. Им, вождям, виднее», – пишет господин Дроздов. И последнее из его соображений кажется мне самым важным: «Развал КПСС и СССР не только не облегчил участь народа Украины, но значительно его ухудшил. Но то ли от бедности, то ли из-за отсутствия систематической идеологической обработки пошёл процесс превращения безликой массы в народ. Люди захотели знать каждый свои и общие исторические корни, стали оживать традиции». Автор следующего письма на радио «Свобода» высказывается, и не первый раз, на тему: «искусственные ценности» (его слова). «Это вещи, – объясняет он, – не стоящие того. Например, живопись. Большая часть населения не имеет у себя полотен, и ничего, живёт, а другая часть населения это превращает в деньги и убеждает, что тряпка с краской бесценна. Да, пока есть люди, зарабатывающие на таких тряпках, они будут в цене, подлинная же цена их может проявиться только при приготовлении обеда, то есть, хватит ли от той или иной тряпки огня, чтобы жаркое прожарилось». Есть у нас слушатели, которые в таком же духе высказываются о спорте, особенно почему-то – о фигурном катании и теннисе, меньше – о футболе и боксе, но достаётся и футболу, и боксу, и шахматам, заодно – властям, которые тратят народные средства на строительство стадионов. Так можно высказаться о подавляющем большинстве вещей и услуг. Человек от животного тем и отличается, что занимается, в основном, бесполезными делами с тех пор, как стал наносить пещерные рисунки. К счастью, люди, которые будут создавать картины и продавать их, равно как и люди, которые будут готовы платить за покрытые краской куски грубого холста, не переведутся, видимо, никогда. Как и футболисты с их болельщиками, и боксёры, и шахматисты, и теннисисты. А значит, будут находиться люди, которые будут рассуждать об «искусственных ценностях». Когда-то, очень уже давно, полтораста лет назад, решительные русские юноши, называемые нигилистами, что значит отрицатели, любили выражаться в том духе, что «сапоги выше Пушкина!» Очень себе нравились, считали, что не зря прожит день, если кто-нибудь вступал с ними в спор. Имеется одна существенная разница между мастером, который пишет и продаёт картину, и человеком, который объявляет его изготовителем «искусственных ценностей». Мастер на него не сердится, не призывает на его голову кары небесные, ни, тем более, земные. Мастер думает: ну, что ж, я выражаю себя посредством кисти, а он – посредством ротового отверстия, исторгающего хулу на мой труд, а заодно и на мою непутёвую голову. Кто как может, так и самоутверждается. Моё же дело – продолжать свой путь, ибо сказано: «Не оставляйте усилий, маэстро, не убирайте ладони со лба!» Следующее письмо: «Уважаемый Анатолий Иванович! Удивлён, что вы говорите «в Украине». Ведь такое употребление предлога «в» рекомендовано нам, носителям русского языка, новыми лидерами Украины, страдающими ущербным самолюбием. По-русски же принято говорить «на Украине» (или «в государстве Украина»). Об этом, в частности, можно прочитать в интервью председателя Орфографической комиссии Российской академии наук В.Лопатина ещё в 2001 году («Российская газета», 12 октября 2001 г.). Иначе же, если следовать иностранным рекомендациям, нам надо писать Таллинн (с двумя «н», как в эстонском языке) или Одеса (с одним «с» – как в украинском). Но мы привыкли говорить «в Узбекистане», «на Украине», «на Кавказе», «в Карпатах», «на Кубе» и так далее. И мне представляется, что, выступая по радио, негоже использовать произношение, не принятое в русском языке. В.Качанов». О, господин Качанов, у меня случаются и другие ошибки. За некоторые из них мне особенно стыдно. Нет-нет, да и ляпнешь «с» вместо «из» или ударение сделаешь чёрт знает где. Благодарен слушателям, которые прощают мне эти выходки, тем более, что знаю по себе, как трудно прощать языковые ошибки. Отношусь к той, видит Бог, не лучшей, породе двуногих, у которых определённые языковые ошибки вызывают бешенство. Когда слышу «качественное пиво» вместо «высококачественное» или «хорошее», так бы и выплеснул кружку в лицо говорящему. Насчёт «в Украине» объяснюсь сегодня в третий или четвёртый раз за пятнадцать лет, хотя последний раз объяснялся несколько недель назад. Говоря «в Украине», я тем самым призываю русских слушателей сделать уступку тем украинцам, для которых эта мелочь имеет большое значение. Для них это символ, знак. Знак государственной независимости. Символы и ритуалы, знаки и знаковые действа, все без исключения, представляют собою уступки современного человека своему допотопному предку: и гимн, и герб, и флаг, и рукопожатие, и свадьба, и президентская клятва – всё. Одной уступкой больше, одной меньше… Нас не убудет, а людям приятно. Поначалу я не собирался им уступать и даже объявил об этом по радио, проявил такую суетность. Потом то ли поумнел, то ли подобрел, что одно и то же, и решил: ну, что я буду дразнить людей по пустякам? А потом и привык. И не я один. Многие незаметно для себя привыкли уже и в Украине, а некоторые – и в России. И последнее на сегодня письмо: «Здравствуйте, радио «Свобода»! На ваших волнах выступают и умные, и дураки. Побольше и почаще приглашайте умных людей, так как дураки оказывают очень негативное влияние на мозги хронически больного народа. Пишу без подписи, потому что на пороге 1937 год, а жизнь одна». Понимаю этого слушателя, но всё-таки у страха глаза велики. В данном случае – слишком уж велики.