Ссылки для упрощенного доступа

"Конфликта интересов нет"


Президент Музея кино Наум Клейман
Президент Музея кино Наум Клейман

Музей кино приобрел президента и директора

Наум Клейман вступил в должность президента московского Музея кино и займется разработкой его концепции развития. Новоназначенный директор Лариса Солоницына возьмет на себя ответственность за финансы и кадровые решения... Трудовой коллектив просил закрепить в уставе Музея кино компетенции президента и поддержать создание независимого попечительского совета. По заключенному договору должность президента не закреплена в уставе, работодателем президента является директор, за которым сохраняется принцип единоначалия, то есть полноты административной власти, сконцентрированной в руках одного руководителя.

9 июня Министерство культуры России телеграммой сообщило директору Музея кино Науму Клейману о том, что в конце месяца расторгнет с ним договор. Общественность восприняла это послание как увольнение человека, который возглавлял это научно-исследовательское учреждение почти четверть века. В защиту 76-летнего ученого выступили кинематографисты. Ведомство поспешило заверить всех: это обычная процедура с "контрактниками". 1 июля приказом министра культуры директором Музея кино была назначена главный редактор газеты "СК-новости" – официального органа Союза кинематографистов России – Лариса Солоницына, а Наум Клейман переведен на должность президента музея, который в уставе научного учреждения не прописан. Летом 2013 года уже сообщалось об увольнении Клеймана, но тогда Минкультуры продлило контракт с ним еще на год. Наум Клейман ответил на вопросы Радио Свобода:

– 21 июля с вами заключен трудовой договор о должности президента Музея кино. Обсуждение этой темы было очень долгим. Вы довольны условиями контракта?

– О довольстве говорить рано, посмотрим, как пойдет сотрудничество. Надеюсь, оно будет успешным. Это не первый случай, когда бывший директор становится президентом, есть прецеденты в Музее имени Пушкина, с Ириной Александровной Антоновой, и в Историческом музее это произошло, и в Политехническом. В каком-то смысле это обеспечивает преемственность двух этапов. Мне очень хочется надеяться, что Лариса Солоницына, киновед по образованию, пришла в музей не для того, чтобы расправиться с предыдущим периодом и привести своих людей, а продолжить то, что мы делали 25 лет.

– Сотрудники музея написали обращение, они просят закрепить в уставе Музея кино компетенции президента и создать независимый общественный попечительский совет. Конфликтная ситуация не исчерпана или это логический ход для налаживания конструктивной работы?

Думаю, это логический ход. Хотя должен сказать, письмо появилось до того, как был заключен договор, и вообще это было первой реакцией нашего коллектива, в которой я не принимал участия, видит бог, но ребята, конечно, хотели, чтобы каким-то образом их работа не только была оценена, но и продолжена. И это предшествовало договору. Я должен отдать должное Ларисе Оттовне Солоницыной и тем людям в Министерстве культуры, которые ее консультировали, что они в текст трудового соглашения нашего внесли довольно много, больше половины требований, которые предложил коллектив закрепить за президентом. Там не вошли некоторые кадровые проблемы, то, что связано с сотрудниками, с тем, что президент рекомендует, утверждает и так далее. Я, должен сказать, сам в свое время возражал, когда пытались нарушить принцип моего единоначалия, мне пытались предложить, еще во времена Киноцентра, людей, которые каким-то образом были связаны с дирекцией Киноцентра, но не имели отношения к истории кино. И я понимаю, что этого не было внесено. Кадровый вопрос остается за директором. Но посмотрим, как будет развиваться сотрудничество всего коллектива и уже нашего тандема, и внутри тандема тоже. Что касается попечительского совета, то он подтвержден как принцип, у нас будет попечительский совет наряду с тем общественным советом, который был сформирован в Министерстве культуры, во главе с Константином Эрнстом. Мы надеемся, что мы создадим тот попечительский совет, который будет нам помогать делом, а не только советами, и там будет много людей из кинематографического мира и общественности. И наконец, почему это не было внесено в устав? Как мне объяснила Лариса Оттовна со слов чиновников в Министерстве культуры, это далеко не всегда вносится в устав, например, в Государственном центре современного искусства это есть в уставе, что называется – художественный руководитель или президент, а в Историческом музее этого нет в уставе. И дело не в уставе, а в той форме, каким образом оформляются отношения. Если бы со мной договаривалось Министерство культуры, тогда это был бы срочный договор, скорее всего, на год, принимая во внимание немолодой мой возраст, а если это происходит на уровне директора, который оформляет трудовое соглашение с президентом, то это бессрочный договор, как, я надеюсь, у всех других сотрудников. И тем самым через год не возникнет та же самая коллизия.

– Трудно вам далось решение принять на себя должность президента?

– Я бы предпочел, конечно, заниматься своим делом, мне уже достаточно много лет, я не знаю, сколько там осталось, но у меня очень много работ, начатых и не завершенных. И я буду стараться помочь ребятам перейти этот Рубикон и идти дальше вперед, в наступление. Когда я увижу, что это налажено и нет никаких конфликтных ситуаций, я с удовольствием уйду с президентства. Меня никогда не привлекало кресло.

– Однако вы основатель музея и неравнодушны к тому, что будет происходить дальше.

– Поэтому я и согласился. Я бы сейчас с удовольствием ушел просто на пенсию. Но дело в том, что я не основатель музея, мне поручили. Я считаю основателями музея наших классиков, и тех, кто не дожил до этого решения – Эйзенштейна, Кулешова, Пудовкина, которые подписали письмо еще в 30-е годы, и тех, кто пробил это в новом Союзе в 5060-х годах, это были Леонид Трауберг, Сергей Юткевич, главный инженер "Мосфильма" Борис Коноплев, и не в последнюю очередь Лев Кулиджанов, который поддержал идею мгновенно. Так что в этом смысле я был, скорее, тем, я бы сказал, неоглядным студиозусом, уже выросшим, который взялся за это поручение, дав слово полтора года заниматься концепцией и уступить место организатору. Но так получилось в силу исторических изменений вокруг – пришлось просидеть 25 лет. На самом деле я кабинетный ученый, такая ученая крыса, противная...

– Будет ли переаттестация тех сотрудников, которые сейчас работают в Музее кино? Или они остаются на своих местах с бессрочным договором?

– Что касается переаттестации, она может быть раз в пять лет, как это положено, и у нас в прошлом году была аттестация, и если директор сочтет нужным повторить эту аттестацию, я не волнуюсь за ребят: они вполне компетентны. Что касается других форм, будет ли какая-то иная схема, безусловно, музей очень нуждается в дополнительных единицах. У нас ограниченное финансирование из расчета на 26 единиц при среднем уровне зарплаты, который определен министерством, а нам нужно по меньшей мере 40. У нас маленький музей, но пока нет своего помещения, нет еще всех служб, но уже для той коллекции, которую мы собрали, у нас очень мало сотрудников. У нас нет низшего звена, у нас старшие научные сотрудники выполняют функцию лаборантов, они все в то же время и комплектаторы, и хранители. То есть все выполняют множество функций. Я очень надеюсь, что Лариса Оттовна сможет добиться у министерства расширения финансирования и расширения штата.

– Каковы ваши полномочия и где они заканчиваются?

– Президент возглавляет ученый совет, закупочная комиссия работает под наблюдением президента: все, что касается кинорепертуара или репертуара наших научных изысканий. То есть вся сфера художественно-научная, связанная с деятельностью музея кино, находится как бы под эгидой президента. Президент не распоряжается финансовыми потоками и не занимается, во всяком случае, он участвует, как и все другие, но не определяет кадровые вопросы – прием на работу... Увольнение, безусловно, будет частью заботы всего трудового коллектива, у нас есть совет трудового коллектива, такой род профсоюза, у нас очень активная молодежь, и я очень им благодарен. Они, во-первых, юридически образованные, во-вторых, они хорошо знают законы и следуют этим законам.

– Вам удалось подробнее с Ларисой Солоницыной обговорить ваше участие в работе музея? Или это разговор будущего?

У нас было два разговора, я понял, что все предложения, которые исходили от коллектива или от меня, приняты. Пока, во всяком случае, у нас не было ни одного недоразумения или конфликтного момента. У нас идет разговор о возможности уточнить и модернизировать старую концепцию, которую мы разработали много лет назад, и я сам понимаю, что теперь есть новые технологии. То есть у нас каждый раз, при каждом разговоре более-менее подробном, не поверхностном, намечается еще одно направление сотрудничества. И я должен сказать, что их очень много, этих направлений. Это связано ведь не только с поисками здания, проектированием, строительством будущим, это связано и с тем, каким образом мы должны сейчас комплектоваться, каким образом мы соотносимся с другими кинематографическими организациями. То есть у нас еще очень много вопросов не совсем затронуто или только затронуто, но еще не оговорено подробно. Но, так или иначе, каждый день мы делаем шаг вперед.

– Кого вы видите союзником в будущей работе? Будете ли вы сотрудничать с Союзом кинематографистов, который возглавляет ваш давний оппонент Никита Михалков?

Когда нас изгоняли из Киноцентра, для нас же и построенного, Никита Сергеевич произнес такие слова: "Музей кино теперь государственный, Союз не имеет к нему никакого отношения, пусть государство о нем и заботится". И я должен сказать, что с тех пор он придерживается этой философии, а мы не напрашиваемся. Что касается молодого Киносоюза, мне звонили некоторые его руководители, которые выражали не только симпатию, но и готовность поддержать музей, если есть такая необходимость. Будет необходимость – мы обратимся к Киносоюзу.

– Нынешний министр культуры, господин Мединский, он ваш союзник или оппонент?

Я должен сказать, что в первых наших контактах мы не нашли общего языка, несколько раз он меня, прямо скажем, ввел в заблуждение. Будем надеяться, что в этот раз он не будет мне мешать.

Музей кино остался без помещения в 2004 году в результате борьбы Союза кинематографистов РФ с Конфедерацией союзов кинематографистов. С тех пор у музея нет постоянного помещения.

На вопросы РС отвечает Лариса Солоницына:

– У Наума Ихильевича сдержанный оптимизм в отношении будущего сотрудничества с вами. Какое у вас настроение?

Наверное, похожее настроение. Я настроена тоже очень оптимистично. Но сдержанность может объясняться только тем, что реальное положение вещей мы сможем понять тогда, когда начнем работать. Сейчас все-таки время, во-первых, моего вхождения в должность директора Музея кино, во-вторых, и у Наума Ихильевича тоже период вхождения в новую должность. Сдержанность может объясняться только этим обстоятельством. А когда мы начнем работать, я думаю, что мы будем более оптимистичны.

– Где начинаются ваши полномочия и где они заканчиваются? Или это некорректный вопрос?

Мои полномочия определены уставом Музея кино. Я вряд ли смогу вам кратко его пересказать. По уставу музея директор наделен всеми теми полномочиями, которыми обычно наделен директор. И мы ничего не придумывали, ничего специально не вносили, ничего не меняли из тех должностных обязанностей, которые прописаны в уставе Музея кино.

– А если тезисно?

Там очень много тезисов. Это связано и с решением организационных вопросов, административных, финансовых, мне сложно вам все перечислить, достаточно большой объем полномочий и тех действий, которые обязан совершать директор музея.

Должность президента не прописана в уставе. Возможен ли конфликт интересов?

– Конфликта интересов нет. Более того, на самом деле в 2011 году Министерством культуры был издан квалификационный справочник по должностным инструкциям работников учреждений культуры. Там есть отдельное положение и пункт о президенте в организации, учреждении культуры, прописаны все полномочия, и мы тоже здесь не изобретали велосипед. Они прописаны, и Наум Ихильевич с ними ознакомился и согласился. Потому что, в принципе, они повторяли то, что он и сам говорил, чем бы он хотел заниматься, как бы он видел свои должностные полномочия. Они, в общем, совпали практически полностью. Так что вот мы взяли их и внесли в его договор.

– Вы уже встречались с коллективом. Каковы ваши первые шаги в должности директора Музея кино?

– Первым моим шагом и первым моим официальным приказом как раз было введение должности президента. Я ввела в штатное расписание должность президента Музея кино, и мы заключили договор с Наумом Ихильевичем. Сейчас много времени у меня уходит на то, чтобы познакомиться с делами, много документации, которую надо освоить, много информации, в которой мне тоже надо как-то разобраться, принять ее. Для того чтобы действовать дальше, я просто должна знать намного больше, чем знаю сейчас.

Будут ли ротации, увольнения или пополнение коллектива?

– Дело в том, что никакими точечными увольнениями или назначениями я не планирую менять ситуацию и работу Музея кино. Это будут комплексные меры. Конечно, будут перемены, потому что, если бы они были не нужны, то меня бы просто не было на этом месте и на этой должности. Перемены нужны, они будут, но это не будет конкретно чье-то увольнение или чье-то назначение, это будет комплекс мер, которые я собираюсь обсуждать в первую очередь с Наумом Ихильевичем, и как-то мы совместно будем двигаться к этим переменам.

Трудовой коллектив призвал создать независимый общественный попечительский совет, чтобы регулировать взаимоотношения трудового коллектива и высшего руководства. Вы поддержите создание такого органа, куда войдут известные кинематографисты, ученые, киноведы?

– Да, конечно. Более того, мы с Наумом Ихильевичем уже обсуждали какие-то кандидатуры людей, которые могли бы войти в этот попечительский совет. И я хочу вам сказать, что даже за то время, которое я работаю в Музее кино, за недолгое время, которое я в этой должности, ситуация уже меняется к лучшему. Надо сказать, что мое первое впечатление от коллектива все равно, несмотря ни на что, было позитивным и остается позитивным. Надо понимать, что ситуация нестандартная, речь идет не о том, что там был один директор, потом назначили второго, потом третьего, потом четвертого. У Музея кино за всю историю существования был только один руководитель – Наум Ихильевич Клейман, и разумеется, назначение нового человека, конечно, было встречено коллективом настороженно, и возможно, какие-то превентивные меры они принимали, чтобы как-то иметь возможность защититься или контролировать нового директора. Сейчас уже ситуация меняется. Мне кажется, что мы находим общий язык, точки соприкосновения, вместе будем создавать этот попечительский совет, и я не думаю, что здесь какое-то будет противостояние.

Будет ли Союз кинематографистов во главе с Никитой Михалковым, давним оппонентом Наума Клеймана, вашим союзником?

– Я не могу отвечать за Союз кинематографистов, не знаю, какую функцию он будет исполнять по отношению к Музею кино. Формально он никак не относится к этой организации.

Некоторые наблюдатели считают, что вы являетесь креатурой Никиты Михалкова в данной истории. Или это неправда?

– Я не знаю, правда это или неправда, не могу ответить на этот вопрос. Предложение о назначении я услышала от министра культуры, от Владимира Ростиславовича Мединского. Поэтому не знаю, была ли это креатура...

Наум Ихильевич, когда речь зашла о Мединском, очень сдержанно высказался о тех переговорах, которые у него были с министром культуры. Мединский для вас союзник, советчик в общем деле или он пока никак не обнародовал свою позицию?

– На сегодняшний день я вижу в действующем министре культуры союзника, он говорит о том, что хочет помочь Музею кино. Он хочет помочь обрести ему свое место, хочет помочь музею стать полноценно работающим учреждением культуры. Поэтому сейчас у меня нет никаких оснований сомневаться в том, что это не так.

Каковы перспективы получить здание или помещение для "бездомного" Музея кино?

– Мне сложно ответить, я только в самом начале переговоров по этому вопросу. Я совершенно точно понимаю, что со стороны Министерства культуры в этом вопросе поддержка будет. Они сами очень заинтересованы в том, чтобы Музей кино обрел свое место и мог полноценно работать. Поэтому с их стороны поддержка будет. Будет ли поддержка еще от каких-то организаций, которые должны будут включиться в этот процесс, я не знаю, потому что я только начинаю встречаться и разговаривать с людьми по поводу возможного помещения для музея.

Партнеры: the True Story

XS
SM
MD
LG