В Вене уже давно проходили переговоры по иранской ядерной программе в формате "5+1" – пять постоянных членов Совета Безопасности ООН плюс Германия. Соглашение, в соответствии с которым Иран сократит масштабы своих ядерных проектов, а Запад – отменит введенные против него экономические санкции, должно было быть заключено не позднее 20 июля, эту дату несколько раз называли как "крайний срок". Однако стороны в последний момент договорились о продлении переговоров еще на 4 месяца. При этом США заявили о готовности разморозить заблокированные иранские финансовые активы за рубежом на сумму в 2 миллиарда 800 миллионов долларов.
Главные участники диалога, госсекретарь США Джон Керри и министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф, не раз ранее прозрачно намекали на то, что дата заключения договоренности будет отодвинута. Реуль Герехт, в прошлом старший аналитик Ближневосточного отдела Оперативного управления ЦРУ США, а ныне сотрудник мозгового треста "Фонд защиты демократий", напоминает, что к настоящему моменту экспертное сообщество едино во мнении, что иранская программа изначально задумывалась как военная и последовательно осуществлялась как военная.
Про его мнению, расхождения заметны лишь в прогнозах – захочет ли Иран растянуть сроки создания ядерного оружия, чтобы добиться отмены введенных против него экономических санкций Запада? Есть аналитики, которые идут дальше и допускают, что Иран готов не просто замедлить свои оружейные ядерные разработки, но даже бессрочно заморозить их в контексте договоренности с Западом, так как стремление к обладанию ядерным оружием не является неотъемлемым элементом внутренней или внешней политики иранского режима. Но Реуль Герехт придерживается противоположной точки зрения:
– Моя убежденность подкреплена многими десятками миллиардов долларов, которые Тегеран неуклонно тратит на ядерные цели последние тридцать лет, не пасуя ни перед предупреждениями Израиля, ни перед экономическими репрессиями Запада. Иран посчитал, что, раз быстро нарастить большую современную армию обычного типа он не сможет из-за общей технической отсталости, то ядерное оружие становится единственной возможностью для него сохраниться в качестве влиятельного игрока в регионе, настроенном к нему крайне враждебно. О том, что иранскую ядерную программу толкает вперед стратегический, а не сиюминутный расчет, свидетельствует и то, что после падения Саддама Хусейна темпы ее реализации резко ускорились, а не затормозились, как можно было бы ожидать, если бы ее побудительным мотивом было предупреждение текущих угроз. За минувшие восемь лет Иран продвинулся в атомной области дальше, чем за предшествовавшие двадцать с лишним, – говорит Реуль Герехт.
Традиционно ядерной державой считалась страна, которая обладает протестированными, испытанными ядерными боезарядами. Создается впечатление, что на переговорах с Ираном Запад пытается склонить его к принятию иного определения, а именно, что ядерной державой может называться и такая страна, которая на данный момент не обладает надежным ядерным боеприпасом, но располагает потенциалом создать его в случае необходимости в предельно сжатые сроки. Согласится ли Иран быть членом ядерного клуба с подобным статусом? На Западе есть политики и эксперты, которым такой сценарий очень по душе, но вряд ли кто-то из влиятельных лиц в Иране разделяет их подход, убежден Реуль Герехт:
– Иран стремится быть ядерной державой в традиционном смысле слова. Иначе зачем он разрабатывает межконтинентальные баллистические ракеты? История не знает ни единого примера создания ракет большой дальности, предназначенных нести обычный, а не ядерный боезапас. С этой же целью Тегеран работает над созданием миниатюрного боевого ядерного устройства. Ядерная программа Ирана – намного более изощренная, чем у Северной Кореи, его близкого военно-технического партнера. Нет, никаких сомнений в том, что делает Иран, не осталось! Вопрос лишь в том, решится ли Запад на крайние меры, чтобы положить этому конец? Судя по заявлениям, которые звучат в Вашингтоне, Брюсселе, Совбезе ООН, особенно после обнаружения тайных ядерных объектов в Иране в 2002 году, просматривается тенденция Запада не к ужесточению своих первоначальных требований, что было бы логично, а раз за разом к принятию как данности оружейно-ориентированных достижений Тегерана в атомной области.
Несмотря на то что многочисленные резолюции Совбеза ООН содержат требование к иранскому режиму полностью приостановить работы по обогащению урана, на практике Запад это требование отбросил, иллюстрирует свою мысль эксперт Фонда защиты демократий:
– Сейчас центральный вопрос переговоров – сколько тысяч центрифуг и какой мощности Ирану будет разрешено иметь по итогам соглашения? Иран дал понять, что сохранение количества этих машин на нынешнем уровне будет представлять собой колоссальную уступку с его стороны. Госсекретарь США Джон Керри с этим не согласен, по крайней мере на настоящий момент, и настаивает на том, что количество центрифуг должно быть сокращено. Официально это, повторю, есть главный предмет торга. Неофициально же, на мой взгляд, предмет торга иной: позволит ли Иран Западу проиграть эту дипломатическую партию достойно, сохранив лицо? Не знаю – на сегодня это вопрос открытый.
– Вы упомянули Северную Корею. Известно, что многие эксперты проводят параллели между атомным соглашением Запада с Пхеньяном от 2005 года и возможным соглашением с Тегераном.
– Да, сравнение этих двух эпизодов не лишено смысла. В 2005 году Северной Корее была обещана большая экономическая помощь и содействие развитию ее гражданской атомной индустрии в обмен на свертывание оружейных ядерных проектов. Соглашение оказалось мертворожденным. И мне известно, что некоторые из его авторов с американской стороны заранее знали, что оно окажется таковым. Но США тогда не хотели прибегать даже к символическим бомбардировкам северокорейских ядерных объектов, опасаясь, что Пхеньян ответит залповым огнем пяти тысяч артиллерийских орудий, нацеленных на Сеул. Сейчас Ирану обещают отмену экономических санкций, требуя от него взамен гораздо меньшего – сокращения количества центрифуг. Отважится ли действующий президент на силовые меры, если Иран отвергнет сделку? Как рассказали мне помощники Обамы, администрация готова многим поступиться, чтобы не поставить президента перед неприятнейшей дилеммой: капитуляция или превентивные бомбардировки.
По словам Реуля Герехта, самый простой способ избежать этой дилеммы – отсрочить на несколько месяцев дату заключения окончательного соглашения, исходно приходящуюся на 20 июля. На что Вашингтон и его партнеры по переговорам и согласились. Дата 20 июля должна была быть окончательной, и перенос ее неприятен с точки зрения общественного мнения. Однако сохранение статус-кво по Ирану может быть для администрации Обамы если и не оптимальным, то практически самым выгодным исходом переговоров в австрийской столице. По крайней мере, до завершения в ноябре выборов в Конгресс.
– Повлияли ли санкции, введенные против Ирана западными странами, на ход переговорного процесса?
Иран – крупный экспортер энергоресурсов, и поэтому деньги на эту приоритетную программу, освященную духовным лидером аятоллой Али Хаменеи, всегда удавалось изыскать
– Санкции больно ударили по иранской экономике, власти теперь это открыто признают, чего не делали раньше. Санкции также повлияли на исход последних президентских выборов. Но на темпах реализации ядерной программы они не сказались – а это главное. Иран – крупный экспортер энергоресурсов, и поэтому деньги на эту приоритетную программу, освященную духовным лидером аятоллой Али Хаменеи, всегда удавалось изыскать. Более того, ядерные разработки иранские клирики одобрили лет тридцать назад, а санкции против них начали по-настоящему "кусаться" всего год-полтора назад. На тот момент, по подсчетам американской разведки, иранцы уже потратили процентов девяносто суммы, в которую им должна обойтись их ядерная программа. Аятоллам просто повезло: если бы санкции были введены значительно раньше, эффект от них мог быть совсем иным. Но даже в этом случае я сомневаюсь, что Запад был способен, не прибегая к военной силе, остановить проект, который, по убеждению глубоко теократического режима, несет на себе печать благословения Всевышнего.
– Если не западные санкции и не внешние или внутренние политические перипетии диктовали темп иранских ядерных разработок, то что?
– Культура Ирана – не технократическая: исходная информация о дефектных узлах центрифуг, производившихся внутри страны, или о том, насколько невежественны были инженеры, руководившие сборкой этих машин, вызывали улыбки аналитиков американских разведслужб. Но, будучи людьми неглупыми и располагая немалым временем и невероятным упорством, иранцы постепенно обрели необходимую квалификацию, и их последние центрифуги уже наголову качественнее первых образцов. В 2002 году, когда вскрылись тайные оружейные проекты, иранская интеллигенция была потрясена тем, что такой темный и отсталый режим был способен на столь высокую техническую изощренность. Так что темпы ядерных разработок Ирана были обусловлены просто-напросто скоростью его технического прогресса.
Реуль Герехт в последнее время много пишет о составных приемлемой ядерной сделки Запада с Ираном – в долгосрочном, стратегическом плане. Однако сам он признает, что шансы на достижение стратегической договоренности очень малы:
Администрация Обамы будет удовлетворена, если ей удастся не то что остановить вступление Ирана в ядерный клуб, а хотя бы замедлить его
– Администрация Обамы будет удовлетворена, если ей удастся не то что остановить вступление Ирана в ядерный клуб, а хотя бы замедлить его. По меньшей мере, до ноябрьских выборов, о чем мы уже говорили, а в идеале – до окончания второго и последнего срока правления действующего президента США. Препятствовать администрации Белого дома в этом Конгресс не будет до начала следующего года. Совсем другой вопрос – согласится ли Тегеран на сохранение статус-кво на фоне отсутствия значительного смягчения остающихся санкций. Ответ будет зависеть от того, насколько сильное экономическое облегчение Иран почувствовал в результате промежуточного соглашения с Западом.
Но вы спрашивали о составных гипотетической сделки. Оставим в стороне создание ракет дальнего радиуса действия. В чисто атомной сфере это: полная остановка работ по обогащению урана; режим внезапных инспекций любых объектов и, прежде всего, расположений частей Революционной гвардии; доступ к научно-техническому персоналу атомных лабораторий; всеобъемлющий отчет о тайных оружейных проектах, прошлых и настоящих; информация о всех заводах, производящих центрифуги. И, наконец, обязательная трансформация тяжеловодного реактора в Араке в легководный. По всем этим составляющим Запад движется в сторону принятия иранской позиции, признавая необратимыми все технические наработки Ирана. О чем президент Роухани говорит с нескрываемой гордостью. Если посмотреть на заявления духовного лидера Ирана Али Хаменеи, то в них совершенно открыто звучат издевки над официальными предупреждениями Обамы, что США сохраняют за собой все право на все варианты, включая силовую операцию. Он этому просто не верит, – подчеркивает Реуль Герехт, бывший старший аналитик Ближневосточного отдела Оперативного управления ЦРУ США, а ныне сотрудник мозгового треста "Фонд защиты демократий".
