Иван Толстой: Кто против царскосельских лебедей? Радио Свобода уже не раз поднимало острую тему угрозы великим паркам Царского Села (города Пушкина) и Павловска.
Сегодня нам кажется, что парки были всегда и пребудут вечно. Какой же смысл их губить? Это миллионы туристов, а значит многомиллионные доходы. Это лицо отечественной культуры, это объект культурного наследия ЮНЕСКО. В конце концов, это источник вдохновения русской поэзии.
Мои источники венчает
Эдемской равна красота,
Где сад богиня насаждает,
Прохладны возлюбив места;
Поля где небу подражают,
Себя цветами испещряют.
Не токмо нежная весна,
Но осень тамо юность года;
Всегда роскошствует природа,
Искусством рук побуждена, -
писал Ломоносов, первым сравнивший здешние места с райским садом. Потом ему следовали многие поэты – и Богданович, и Державин, и Пушкин, и поэты ХХ века. «Город Муз» - назвал свою известную книжку Эрих Голлербах.
Парки Павловска и Царского села не просто не представимы без воды, они и ботанически не проживут без влаги и дня. Пруды, речки, ручьи, водные лабиринты, каналы с беседками, мостиками, павильонами и руинами… Не будет воды – не в чем будет отражаться ротондам, нимфам и кентаврам, китайским беседкам и средневековым башням. Погибнет искусство, выросшие на идее воды.
Урну с водой уронив, об утес ее дева разбила.
Дева печально сидит, праздный держа черепок.
Чудо! Не сякнет вода, изливаясь из урны разбитой;
Дева, над вечной струей, вечно печальна сидит.
Но не только этот пушкинский шедевр, но и пародия на него потеряет смысл. В середине XIX века Алексей Константинович Толстой козьма-прутковски прокомментировал:
Чуда не вижу я в том:
Генерал-лейтенант Захаржевский
В урне той дырку пробив,
Воду провел чрез нее.
И вот скоро зубоскалить будет не над чем. Если общественность допустит строительство города-спутника Южного между Пушкиным и Гатчиной. Не сам новый город вредоносен, а решение разместить его на Кондакопшинском болоте. На наших глазах может случиться непоправимое. И только потому что мы равнодушны.
К счастью, и в Петербурге, и вообще в России жива интеллигенция. Напомню, что под интеллигенцией традиционно принято называть не образованных людей, не очкариков, не способных работать отверткой, а людей неравнодушных, общественников, совестливых граждан. Для защиты парков они объединились в группу «Гражданин Пушкин».
Сегодняшняя программа – о совести против коррупции. Все интервью записаны нашим петербургским корреспондентом Татьяной Вольтской. Ее первый собеседник - Руководитель Центра экспертиз ЭКОМ Александр Карпов.
Александр Карпов: Проблема с городом-спутником Южным в том, что это проект, который возник из спекуляций с землей. такие спекулятивные дивелоперские проекты имеют право на существование. Для того, чтобы они были полезны для города, они должны быть очень хорошо обдуманы и очень хорошо обсуждены с городом, а как раз этого не произошло. В Генеральном плане и в плане развития города Санкт-Петербурга никаких городов-спутников не предполагалось, никакого ядра плотной застройки на сельхозполях между Пушкиным и Гатчиной, никакой мысли, никакого проекта о новом городе на 200 с лишним тысяч человек на этой территории между Пушкиным и Гатчиной н предполагалось. Сельхозугодья, территория будущего развития, и так далее. Пришел человек, фирма, которая скупила эти самые сельхозугодья. Скупили они их по цене, видимо, не сильно превышающей кадастровую стоимость, которая на тот момент составляла 6 рублей 49 копеек за метр квадратный петербургской земли. И дальше, что они стали делать, - они стали предлагать изменения в Генеральный план Санкт-Петербурга. Причем, эти изменения опережали и опережают концепцию экономического и социального развития Санкт-Петербурга, которая не предполагала такого развития. Скоропостижным образом были придуманы и внесены изменения в Генеральный план. И то, что там было нарисовано, - это по сути дела еще один крупнейший спальный район без какой-либо внятной концепции городской организации, но не обладающей чертами города, хотя претендующей на такую заявку.
Дальше у этой истории есть несколько последствий. Если говорить о последствиях экономических, то городу это невыгодно. Особенно в условиях падающей экономики растянутый город - это то, что полностью противоречит идее устойчивого городского развития. Сейчас модный тренд, правильный тренд - это компактный город, в котором нет пустых бессмысленных территорий и растянутых коммуникаций. Здесь получается, что какие-то массовые территории застройки отстоят от центра на 20 километров, и вроде этот участок находится на границе Санкт-Петербурга, но полноценную городскую жизнь обеспечить будущим обитателям этого района город не сможет, так же, как не сможет обеспечить жителям Славянки, жителям уже давно, издревле существующему Колпино. То есть, это получаются такие выселки.
Тем не менее, на решение минимально возникающих при этом проблем, обеспечение дорожно-транспортной инфраструктурой, социальной инфраструктурой, здравоохранением, культурой, территориями благоустройства, нужно направить десятки, а возможно, и сотни миллиардов рублей из бюджета города, обещают привлечь федеральные деньги. Скорее всего, в нынешней ситуации они пойдут на совсем другие проекты, на совсем другие территории. Получается, что город берет на себя бюджетные обязательства при том, что многие уже существующие заселенные территории, новостройки, не обеспечены ни социалками, ни дорогами. возникает вопрос о честности по отношению к людям, которые поверили обещаниям, поверили Генплану, и купили жилье, инвестировали свои деньги в территорию Санкт-Петербурга, хотя могли купить жилье где-нибудь в другом городе или в другой стране. Санкт-Петербург, получается, обманывает жителей уже существующих новостроек, обещая жителям города-спутника Южный, но совравши раз, кто тебе поверит. Даются обещания, что весь банкет исключительно за счет инвестора, за счет собственника территории.
Татьяна Вольтская: Но так же не бывает, он тоже должен выгоду иметь.
Александр Карпов: Тогда получается, что это не будет дешевое доступное жилье. И тогда возникает вопрос, состоится ли весь этот проект вообще. Потому что нужно построить новый город в чистом поле при отсутствии какого-то якорного объекта, ради которого этот проект может существовать.
Как возникают города нормальным образом, естественным? Города возникают вокруг какого-то узла, который обеспечивает рабочие места. В какой-то момент это были реки, потом это стали железнодорожные станции, потом стал промышленный узел, потом стали постиндустриальные центры, университетские городки, например. Наконец, самая последняя американская концепция, которая недолго, правда, просуществовала, города, которые возникают вокруг центров потребления, вокруг молов, то место, где ты ежедневно что-то потребляешь, развлекаешься. Но здесь нет ничего. В федеральной программе, на которую ссылаются постоянно, данный проект числится, как проект содействия развитию жилищного строительства, то есть просто квадратный метр жилья.
Татьяна Вольтская: Возникает вопрос: кому это выгодно? Потому что просто, живя в городе, пройдя по его не то, что окраинам, а по какому-нибудь Петровскому острову, где полно убитых территорий, заводов, каких-то гаражей, станций техобслуживания, то есть тут столько можно всего построить, коммуникации будут близко, дороги не надо тянуть. Возникает вопрос: кому же это выгодно выносить все так далеко?
Александр Карпов: Абсолютно верный вопрос. Это выгодно исключительно человеку, который купил за 6,50 за метр и продаст девелоперам, допустим, по 5-6 тысяч за метр.
Татьяна Вольтская: А имя счастливчика известно?
Александр Карпов: Компания принадлежит господину Смушкину, который является одним из совладельцев компании “Илим Палп”, фирма, которая занималась лесным бизнесом. Сейчас совладельцы этой фирмы, и Захар Яковлевич, и братья Зингаревичи довольно активны в девелоперском бизнесе в Санкт-Петербурге. Это во многом объясняется не только тем, что они накопили определенный капитал, который они хотят разместить выгодным образом, но и наличием серьезного административного ресурса, ведь нынешний глава правительства некогда работал в этой фирме. Есть ли там непосредственно чиновники, на этот вопрос я не готов ответить. То, как обрабатываются эти ситуации, откуда поступают сигналы и команды о том, что этот проект необходим городу, достаточно однозначны. Исходно мы были настроены нейтрально к этому проекту, бывают такие проекты, предлагали обратить внимание на реальность, которая есть на местности. В течение года, почти двух эти попытки остались неуслышанными, в результате чего мы пришли к выводу, что заказчик не заинтересован в реальном развитии города. Он не преследовал интересы города, он преследовал исключительно свои интересы, на все остальное не обращает внимания.
Иван Толстой: Следующий собеседник Татьяны Вольтской - руководитель общественной организации «Гражданин Пушкин» Александр Беляев.
Александр Беляев: В 2009 году племенной завод “Лесное” - это сельхозпредприятие, был скуплен целиком структурой “Старт Девелопмент”, владельцем которой является Захар Смушкин, практически долларовый миллиардер, бывший, можно сказать, работодатель, соучредитель даже Дмитрия Анатольевича Медведева, второго лица в государстве. Это очень важный здесь момент, потому что дальнейшее превращение “Лесного” в город-спутник “Южный” явно не прошло здесь без какой-то административной помощи. Поначалу эти люди заявили, что будут развивать сельхознаправление на этих землях, и, возможно, реализовывать коттеджный поселок. Уже буквально через год получается замечательная сделка с американцами, причем на 12 миллионов рублей, 440 тысяч долларов, на разработку концепции Генерального плана развития территории, этих земель собственно, еще проходит год, наконец-то в 2011 году начинают появляться первые заявления о городе-спутнике Южном. Это так проскальзывало, никакой, естественно, полномасштабной кампании по освещению этого проекта не было. В 2012 году уже подписывает Полтавченко соглашение с городом-спутником Южным. И как мы выясняем, это соглашение имеет абсолютно рамочный характер. Это из ответа Оганесяна, строителя, вице-губернатору, депутату Ковалеву, там якобы описаны обязательства между сторонами. Много остается неясного и непонятно, собственно, что будет и кому будет за невыполнение этих обязательств. Плюс Оганесян сказал, что будет дополнительное соглашение. Мы понимаем, что это абсолютно никаких гарантий не дает жителям. Павел Солопов, житель Кондакопшино непосредственно, уже тогда об этом узнал. Они начали узнавать информацию, общаться с инвестором вовсю и понимать, к чему все дело идет. Первый раз я об этом узнал в конце 2012 года. Мы ездили с депутатом Госдумы Оксаной Дмитриевой, градозащитниками, журналистами в ту степь, потому что мы защищали парк. Я тогда впервые съездил, побывал в лесу, там же была представитель пресс-службы “Старт Девелопмента” Стрельцова, она все видела - вот лес, вот болота под ним. Был с нами Резников, кандидат географических наук, который собственно потом заключение делал по болоту, исследовал его аж три раза. Он показывал с клюкой металлической глубину, все прекрасно она видела. Это к слову о том, был ли диалог между инвестором и населением, властью и так далее.
Начался 2013 год, появились изменения в Генплане касаемо города-спутника Южный. И тогда мы уже реально узнали, где это, что это и чем реально нам это угрожает. Потому что город-спутник Южный - это проект, который планируется разместить в двух районах - Пушкинский район Петербурга и Гатчинский район Ленобласти. Но Гатчинский район Ленобласти у них пока заморожен, то есть пока не получили разрешений, пока непонятно, что там. Это две тысячи гектаров в Пушкинском районе и 900 гектар в Гатчинском районе. Так вот, две тысячи в Пушкинском - это земля, южнее пересечения Красносельского шоссе и Киевского, то есть Кондакопшино, поселок Лесное - это буквально 5 километров от Пушкино. И рядом военный аэродром - еще одна болевая точка. Там есть ремонтный завод, где порядка 600 человек работает, они переживают, что они будут вынуждены уйти с этой территории просто потому, что дома, которые там собираются строить многоквартирные, они практически прилегают к взлету и посадке самолетов. Получается, что либо домов не будет, либо аэродром прекратит свое существование. Нам было заявлено, что проект на 134 человек - это только в Пушкинском районе, а весь Пушкинский район по последней переписи населения - это 136 тысяч человек, то есть это огромный новый район, соизмеримый с Пушкинским. Это кошмар. Честно говоря, все цифры, которые были объявлены, их очень мало, единственная цифра, которую мы услышали - это 20 тысяч рабочих мест на 134 тысячи населения. Мы заранее понимаем, что все, кто там будет расселен, будут ездить в Петербург, потому что в Пушкине и Павлове такой масштабной работы, особенно никаких предприятий нет. И опять же, где эти 20 тысяч будут размещаться, неизвестно, потому что неизвестно, что там будут за предприятия, потому что все на стадии переговоров. Все, что на стадии переговоров, мне ни о чем не говорит.
Тем не менее, я считаю, что в данной ситуации город должен исходить в первую очередь из мнения жителей, потому что у инвестора суть изменений в Генплане были земли сельхозназначения. Инвестор предложил переводить все эти сельхозземли под жилую застройку, деловую застройку, производственную. И город, такая добрая душа, сразу же согласился. Мы понимаем, что перевод сельхозназначения под жилую застройку - это уже автоматически колоссальная разница финансовая, цена этих земель возрастает в сотню, две сотни раз, то есть ты можешь из рубля сделать тысячу. При этом город выделяет и федеральный бюджет в совокупности, обозначили цифру в 33 миллиарда рублей, которые они готовы дать на этот проект, на социальную инфраструктуру и на транспортную инфраструктуру, и на инженерную.
Оксана Дмитриева на этот счет сказала, что по самым приблизительным подсчетам того, что они описали количество садов, школ и так далее, получается цифра явно в два-три раза больше. Она предполагает, что это такая же будет афера, как “Зенит-арена”. Мне тоже кажется, что цифра была дана так, просто, чтобы отвязались, нате, получите цифру. Я уверен, что все делается исключительно не на стратегическом уровне, а просто кто-то свыше сказал - а давайте. Все идет абсолютно босяцким образом, то есть нет никакого серьезного подхода. На данном этапе мы не имеем никакого проекта. Красивый буклет у них на сайте и проект изменений в Генплане, который был принят. На общественных слушаниях мы поднимали все вопросы, которые нас не устраивали в проекте изменений в Генплане. Помимо социальной инфраструктуры, транспортной, то, что в принципе те изменения, которые заложены в Генплане, они вообще не решают транспортную проблему. Сейчас в Пушкине и Павловске начинаются постоянные транспортные коллапсы. Южный никак не решает транспортную проблему, наоборот ее только добавит. Потому что то население, которое там озвучено, даже эти цифры, а они могут быть реально больше, потому что они сделали из расчета 35 квадратных метра на человека, что в городе неосуществимо пока что. Как правильно говорят люди, которые связаны с девелопментом, со строительством, они сами говорят: это реализуемо, если только половину населения убьют.
Иван Толстой: Александр Беляев. Гидролог Владимир Батуев.
Татьяна Вольтская: Специалисты видят болото Кондакопшинское, а чиновники нет.
Владимир Батуев: Разве специалисты видели там болото? Кондакопшинское болото никто не исследовал. На мой взгляд, болото, конечно, есть. Оно частично осушено – в 1918 году, и до 1925 года там добывали торф, после того, как большие массивы стали осваивать, как раз топили Петроград. Когда болотный массив осушают, он превращается в торфяник. Часть болотного массива может снова начинать заболачиваться. То есть кусочек остался болото, остальное, по-видимому, торфяник. Если это водный объект, каким образом он появляется? Они говорят, что если водного объекта нет в реестре, значит, его нет вообще, но это не так. Когда топографы, геодезисты делают съемку участка для его продажи, они обязаны указать там все водные объекты. Водный объект на участке по 246 закону можно засыпать, можно убрать, можно, что угодно сделать. В данном случае водного объекта на участке нет по документам. Так что защитники этих мест должны подавать в суд не на собственника, а на тех, кто продал эту землю с нарушениями, кто оформлял кадастр, не указав болото. Я изыскатель, если мне дают кусок земли какой-то, если я подозреваю, что где-то болото, я указываю — заболоченная земля или болото. Когда документы готовятся на продажу или на освоение участок готовится, то тот, кто продает, страхуется и на всякий случай заказывает коротенькую записку или отчет, действительно это болото, тогда это водный объект или нет. Я всегда страхуюсь таким образом. А здесь не было отмечено ни болота, ни одного объекта, ничего.
Татьяна Вольтская: Я так понимаю, что это угрожает именно паркам Пушкино?
Александр Карпов: Угроза Павловскому парку тоже существует, но она менее значима. Речка Поповка, которая вытекает из этого болота, она впадает в речку Славянку, которая в свою очередь формирует пейзаж Павловского парка. Посетители Павловского парка, те, кто были там в детстве, сейчас отмечают очень большую разницу в том состоянии речки Славянки.
Татьяна Вольтская: То есть она просто обмелела?
Александр Карпов: Она обмелела со страшной силой, в том числе потому что вырубили леса, понасажали на той же самой Поповке садоводства, жители садоводства все обзавелись электрическими насосами и речку Поповку просто выкачивают, как и другие притоки Славянки. Неожиданный такой эффект. Люди, будучи хорошо технически и инженерно вооруженными, способны речку обнулить. Интересный момент про болото, люди не понимают — это верховое болото. Что это значит? На самом деле это холм мха, купол мха, который в самой высокой точке примерно на два метра выше окружающей территории. Благодаря этому он как губка напитывает в себя зимнюю и весеннюю воду, а потом отдает ее сразу в две речки. То есть болото — это не низина, а это возвышенность над окружающей территорией, интересный географический эффект. Он работает действительно как накопитель, как губка, как естественный фильтр. Потому что с юга с сельхозполей в него течет грязная жидкость, обильно унавоженная и снабженная всякими химикатами, а вытекает чистая вода.
Татьяна Вольтская: Очистное сооружение.
Александр Карпов: Естественное очистное сооружение. Болота вообще ценный природный ресурс, потому что они делают за бесплатно ту работу, за которую мы должны довольно много платить. Объем воды в этом болоте — это среднее суздальское озеро. Мы считали — очень много. Во-первых, местные жители в Пушкино и в Кондакопше, которые осознали эту проблему как свою беду, очень честно вступились за свою территорию. Со стороны жителей Пушкино там несколько групп работают в этом направлении, с одной стороны те, кто защищают парки, инициативная группа, движение «Гражданин Пушкин». Кстати, они добились уже больших успехов в защите Павловского парка и не намерены останавливаться, честь им и хвала.
Второй момент — это пушкинский бизнес, который видит большие проблемы от этого нового города-спутника, потому что их интересы игнорируют полностью. Местный бизнес видит, что на него совершенно не обращают внимания, этот город не создаст никаких дополнительных преимуществ, хотя вроде люди должны создавать преимущества для бизнеса, и поэтому они выступают против. Депутаты Законодательного собрания из фракции «Справедливая Россия», еще некоторые депутаты, они видят в этом проекте вред для городского развития. Потому что будут оттянуты ресурсы, которые должны были бы пойти в первую очередь на сшивку территорий города, на реконструкцию промышленного пояса, приведение в порядок вот этой всей заброшки в центре освоенных территорий. У моих людей это вызывает справедливое возмущение этой историей, выливающееся в действия.
Со стороны депутатов была подготовлена альтернативная версия Генплана. Ее даже не обсуждали, провалили, закрыли тему. Состоялся поход граждан в суд, судебное решение, вынесенное городским судом, было абсолютно тупым, оно дословно, как обычно бывает в таких ситуациях, повторяет аргументы правительства без какого-либо анализа данной ситуации. Я еще забыл сказать, есть группа в Кондакопше — это любители жизни на природе, которые честно посмотрели Генплан, условия, выяснили, что здесь ничего не будет развиваться, будет развиваться коттеджная застройка, продали квартиры в городе, купили земельные участки, строят там себе дома, сами строят себе дороги. Ответственные граждане. Город их не обеспечивает практически ничем, милиции нет, мусорку ставят сами. И на них падает этот инвестиционный проект, и они в какой-то момент обнаруживают, что вместо полей с одной стороны и леса с другой стороны у них со всех сторон будет городская многоэтажная застройка, от которой они убежали. Некоторые граждане в таких ситуациях садятся на бульдозер и берут в руки ружье. Наши пока идут через судебные инстанции в надежде, что судебные инстанции их защитят, а так разные могут быть сюжеты. Народ сильно раздражен. Тем более, что есть негативный опыт Славянки уже построенной, дома построены, дороги не построили и там образовалось такое гетто.
Кроме экологических соображений там у людей более прагматические. Потому что в той же Славянке огромный уровень преступности бытовой, связанный с временным населением, со строителями. Никто их не считал, никто не регистрировал, живут они в условиях, далеких от идеальных, такая благоприятная среда для криминала и бизнеса. Полиция говорит, что они дни и ночи проводят на регистрации преступлений в новостройках. В Пушкино это все известно, иллюзий ни у кого нет. В самом Кондакопшино люди жалуются: вот у нас стрельба чуть ли не из автомата, а полиция не приезжает. А мы что должны делать? И это еще не началось, никакая стройка не началась, а что будет, когда начнется, когда вокруг нас будут сотни и тысячи строительных рабочих, а у нас сейчас дома открыты.
Иван Толстой: Александр Карпов. 26 июня в Пушкине прошёл согласованный митинг за сохранение парков Пушкина и Павловска, Кондакопшинского леса и Таицкого водовода. На митинг пришло около 400 человек. Выступали представители движения "Гражданин Пушкин", пушкинского отделения КПРФ, Национал-Демократической партии, движений "РОТ Фронт" и "Левый Фронт". Организаторы выставили стенды с фотографиями и документами, доказывающими существование Кондакопшинского болота и его связь с гидросистемами исторических парков. На митинге выступила депутат Госдумы и кандидат в губернаторы Санкт-Петербурга от "Справедливой России" Оксана Дмитриева.
Оксана Дмитриева: Когда за бесценок был куплен племенной совхоз, просто земля досталась собственнику за копейки, а теперь насильственным образом был изменен Генеральный план, который прошел в Законодательном собрании с перевесом в один голос. На город будет обременение строительства инженерной и социальной инфраструктуры. И столько, сколько потребует строительство инженерной и социальной инфраструктуры, чтобы этот кусок земли в чистом поле действительно превратить в часть городской территории, нужно затратить столько средств, что нигде в городе ни детские сады, ни ремонт инженерной инфраструктуры, ни инженерной сети, ни капитального ремонта жилья, ничего не будет. То есть это просто подарить инвестору 30 миллиардов для того, чтобы он потом что-то построил, получив землю фактически за бесценок и все это продавал по коммерческой цене. Все эти совершенно астрономические разговоры по поводу того, что там будет миллион жителей, 300 тысяч, 200 тысяч — это опять же все разговоры для того, чтобы навязать городу огромные финансовые расходы.
В результате будет просто нарушен экологический баланс, потому что наступление на Кондапокшинское болото, на все остальные объекты — это экология, это система, которая необходима для нормальной экологической ситуации в городе. То есть это еще одна афера очень дорогостоящая, которая навязывается городу в ущерб интересам жителей, в ущерб финансовым интересам Санкт-Петербурга. Поэтому, естественно, этому нужно противостоять всеми силами, что мы и делаем на федеральном уровне, а наши депутаты в Законодательном собрании. И очень важно мнение и позиция граждан. Еще хочу подчеркнуть, что если город-спутник Южный не нужен городу Пушкину и Пушкинскому району, то всему остальному городу он точно не нужен.
Иван Толстой: Оксана Дмитриева. Слово – писателю, соредактору журнала «Звезда» Андрею Арьеву.
Андрей Арьев: Полтора века создавались эти дворцы, эти парки. То есть, то, что никогда нигде в пределах северо-запада никем создаться не могло ни при какой власти. Конечно, все это делалось для императоров, делалось подневольным трудом, но не в этом дело — это уже все создано. И разрушить это можно не за полтора века, а за 15 дней. Точнее говоря, за полтора года, потому что одно дело утверждение планов, а другое — их осуществление. Самое поразительное и самое ужасное то, что все это делается в тайне. Ужасно, что какие-то неведомые фирмы, какие-то шведские, не шведские, что само по себе безобразие, отчуждают от нас самое главное культурное наследие под Петербургом, отчуждают совершенно хамским образом, не сами дворцы разрушают или выколупывают из стен что-то, а где-то якобы вдалеке, не имея никакого отношения вроде бы к Царскому селу, к городу Пушкину, всего-навсего какое-то болото во благо нового города осушат, там построят замечательный новый город и все будет прекрасно, что якобы этого болота вообще не существует. Хотя оно, конечно, существует и для этого достаточно туда прогуляться пешком, чтобы увидеть, что это такое. Но тем не менее в каких-то планах, в каких-то кабинетах все это не существует, есть пустая земля, на которой прекрасно можно построить новый город.
Татьяна Вольтская: Правда, никто не сказал — зачем, и кому от этого будет польза.
Андрей Арьев: Видимо, строителям от этого будет польза, тем более это поблизости Пушкина и в хорошем месте, таким образом, можно будет продать и даже построить вполне приятное. Но дело в том, что после этого строительства весь наш замечательный Пушкинский, отчасти Павловский ансамбль просто исчезнет, потому что без воды он не существует, без воды это будет гнилое место, затянутое тиной. И тут как раз это место превратится в болото, которое якобы не существует в этих обширных угодьях, которое питает все эти речки и все эти замечательные пруды, воспетые Пушкиным, Ломоносовым, Тютчевым, Вяземским, вплоть до самых современных поэтов в блестящих стихах. Все это будет уже несуществующим, дохлым мертвым местом. Потом, конечно, после этого спохватятся, начнут говорить: ах, от этого туда можно было провести, что-нибудь начнут делать. Но уже однажды погибнувшее не восстанавливается в том блеске, в каком оно бывает существующим натуральном виде. Реставрация есть реставрация, копия есть копия, а не подлинник.
Иван Толстой: И в завершение – слова руководителя общественной организации «Гражданин Пушкин» Александра Беляева.
Александр Беляев: Такая ситуация с болотами повсеместная. Эта проблема уже была поднята, нами в том числе, прецедент создан. Все болота в государстве по Водному кодексу должны защищаться — это государственная собственность. Мы будем в любом случае продолжать бороться, будем использовать все возможности, чтобы донести это, достучаться до власти и хотя бы начать корректировать. Конечно, наша задача-минимум спасти лес с болотами.
Татьяна Вольтская: А максимум, чтобы вообще города не было?
Александр Беляев: Максимум, да, в том виде, в котором он представлен, а он даже не представлен в каком-то конечном виде, мы не согласны.
