Несколько дней назад съездил с друзьями в Чернобыльскую "зону отчуждения". Это режимная зона, ее создали после взрыва четвертого энергоблока АЭС. Катастрофа произошла 26 апреля 1986 года, и с тех пор зона считается местом повышенной радиационной опасности.

Украинская часть имеет площадь 2600 квадратных километров, белорусская – 2150. Ехали из Киева в северном направлении, часа два на небольшом автобусе. В Белоруссию не заезжали – там природный заповедник, а на украинской стороне сама электростанция, вся ее инфраструктура, саркофаг, которым в конце 1986 года накрыли аварийный энергоблок, излучающий радиацию. Теперь рядом монтируется арка, ею хотят накрыть саркофаг, срок годности которого закончится через пару лет.

Мой настрой на поездку был легкомысленным: я ждал сильных впечатлений, уверенный, что они придут сами. Но сами они не пришли. Слишком много раз я видел это в кинохронике, слышал или читал. Вернувшись вечером в Киев, догадался: ехать в зону надо было с вопросами, а не праздным зевакой. Но вопросов не было, потому, наверное, открытий я не сделал.

На следующий день пошел в музей "Чернобыль" в Киеве. Он оказался одним из лучших современных музеев, которые я видел. Сотни фотографий, личные письма, правительственные справки и донесения, документы, инсталляции, видео, инфографика... И табло с уровнем радиации в данную минуту в переулке Хоревой, у станции метро "Контрактовая площадь".

И тут-то возник вопрос... Когда мы въезжали в зону, нам показывали дозиметры и уверяли, что уровень радиации очень мал и не представляет опасности. Нам говорили: на выезде из зоны показания дозиметра лишь незначительно изменятся относительно начальных. И вот мы выезжаем, а на одном из дозиметров – показания значительно выше ожидавшихся. "Общее собрание" постановило, что, наверное, в начале экскурсии не были сброшены предыдущие показатели прибора. В следующий раз поеду в зону с этим вопросом, тем более что места там дивные. И люди работают знающие.

Владимир Ведрашко – журналист Радио Свобода