Яков Кротов: Поведение христианина в самой нехристианской ситуации, которую только можно себе представить, когда вокруг смерть, убийство, угроза уничтожения, осквернение святынь и т. д. Сегодня есть одна ближняя точка к очень многим местам, где эта опасность абсолютна - это город Донецк.
У нас сегодня главный гость Сергей Николаевич Косяк из Донецка, священнослужитель церкви "Ассамблея Божья". У нас в гостях православный отец Евгений Пискарев и пастор Павел Бегичев.
Что сейчас в Донецке? Кого Вы боитесь больше? Я знаю, Вы участвуете в молитвенном марафоне. Кто там участвует? Ему уже 128 дней. Когда Вы молитесь на площади посреди Донецка, то о ком, за что, против чего?
Сергей Косяк: Сейчас в Донецке ситуация мрачная. В реальности очень много вооруженных людей в городе. Если заходишь в магазин, в транспорт, еще куда-то, везде видишь людей в форме, с оружием. Все общежития, свободные площади, где могут жить люди, профилактории, разного рода санатории сейчас превратились в военные казармы. Также несколько наших христианских заведений также сейчас забрали вооруженные люди и сделали из них военные казармы. Что такое сейчас из себя представляет город Донецк? Это город, как пороховая бочка. Донецк стал заложником всех жителей военной ситуации.
Мы продолжаем молиться в центре города Донецка. У нас проходит межконфессиональный молитвенный марафон. Как он появился? Он появился на основании решения "круглого стола", в котором участвовали представители, по крайней мере, 90% всех христианских конфессий нашего города Донецка. И было принято решение - создать рабочую группу. И уже рабочая группа разработала более практические шаги - каким образом церковь может повлиять на атмосферу или ситуацию, сложившуюся у нас в регионе.
Более 4 месяцев назад было принято решение молиться в центре города за мир, любовь, за единство в Украине. Так начался молитвенный марафон. Вначале это было более пафосно, представительно. Были первые лица разных церквей в соответствующих одеяниях. Потом он набрал популярность. И на молитву ежедневно приходило от 70 до 250 человек, а потом это превратилось в тяжелую работу. Сейчас мы продолжаем молиться. мы пытаемся держаться не политической направленности, а больше выступать как некие примирители между людьми и акцентировать внимание людей на основной проблеме, которая породила весь этот военный конфликт. Мы считаем, что эту проблему породила, прежде всего, бездуховность людей.
Яков Кротов: На Ваших богослужениях, в разговорах с прихожанами затрагивается тема Украины, события в Донецке и т. д.?
Павел Бегичев: Ее сейчас невозможно не затронуть. У нас всегда были тесные связи с нашими украинскими братьями. Наверное, процентов 70 миссионеров, которые открыли новые церкви в 90-х годах, были с Украины.
Яков Кротов: В Москве?
Павел Бегичев: По всей России. В Донецком христианском университете я неоднократно преподавал. Я знаком со многими моими братьями на Украине. Поэтому, конечно же, наши взаимоотношения обязывают нас как-то реагировать на это. К сожалению, с кем-то они испортились очень сильно. Кто-то не смог преодолеть искушение поссориться.
Яков Кротов: С кем-то здесь?
Павел Бегичев: Да, здесь, в России. С двух сторон неслись самые дикие порой обвинения. Но мне хочется верить, что большинство христиан разумные. Они знают, что горе способно разъединить людей. Но все-таки, мне хочется верить, что мы сможем преодолеть какие-то непонимания и не разрушить эти отношения. Мы молимся об Украине и очень сочувствуем той беде, которая сейчас там разразилась.
Яков Кротов: Сергей Николаевич, в Донецке в последнее время идет информация, что исчезают священнослужители, похищают священнослужителей христианских. Насколько это точная информация? Кто похищает?
Сергей Косяк: Эта информация, к сожалению, такая и есть. За последние недели две, наверное, не было бы такого дня, чтобы не похитили какого-либо священнослужителя или не забрали церковное здание в каком-нибудь городе Донецкой области. Донецкий христианский университет является базой этих вооруженных людей, которые называют себя ополченцами. Там сейчас уже не преподают теологию и т. д. Сейчас там учат как стрелять и убивать людей.
Последние два ярких случая похищения. 3 числа незаконно похитили священника Украинской греко-католической церкви отца Тихона. И буквально 2 дня назад Юрия Иванова, священника Украинской православной церкви Киевского патриархата. Отцу Тихону выдвинули обвинение в том, что он молился за Украину, за единство в Украине, что благословлял "Правый сектор". Я думаю, что его не за это забрали. "Правый сектор" он не благословлял, а за единство Украины у нас молится, наверное, вся Украина. Скорее всего отца Тихона забрали за его острые и критические высказывания в соцсетях. Юрия Иванова забрали... Они искали отца Сергия Воробьева. Но так как его не нашли, они попросили, чтобы этот человек его вызвонил любыми путями. Он его вызвал каким-то образом к себе. Он отказался. Ну, раз не владыка будет сидеть, будешь сидеть ты.
Причина такой агрессии по отношению к христианским конфессиям, я думаю, имеет некий даже не религиозный, а политический характер. Если протестантские церкви, то это американская секта, как они их называют. Если это Киевский патриарха, то это церковь раскольник. Если это римо-католики или греко-католики - это униаты. Этим людям нужна была какая-то религиозная составляющая, чтобы не быть атеистической армией.
Яков Кротов: Отец Евгений, когда я думаю о Донецке, в основном, меня потрясает кажется бредовым положение, когда вот работает супермаркет, вот мэр, нормальная жизнь идет. Это огромный город! И в то же время здесь казарма. Священник исчезает и неизвестно, что с ним и как. Бездуховность как причина - это справедливая оценка? Что тогда бездуховность, если говорить - суть православного человека? Люди, называющие себя Православной армией, похищают не православного, допустим, священника. Они понимают, в чем суть православия?
Евгений Пискарев: Мне трудно говорить о сути православия. Я не очень согласен с термином "бездуховность". Есть просто разные духи. От имени Бога на земле было совершено множество преступлений. От имени церкви на земле было совершено множество преступлений.
Что касается феномена, когда полнота жизни, а рядом с этим творится беззаконие. Но не то же ли самое творится в любом мегаполисе? Мы сейчас с вами говорим, а где-то совершается преступление в том же городе Москве, где-то кто-то умирает, зовет кого-то, а кто-то смотрит телевизор, слушает Радио Свобода - не до тебя, хочется послушать, посмотреть футбол. Есть понятие бесчеловечность, где происходит утрата человеческих отношений, декларируемая причастностью к чему-то святому. Та святость, которая содержит элементы бесчеловечности, но принимает на себя образ святого служения является фальшивой.
Как бы мы себя вели, если бы над нами летали и бомбили? Куда бы делись наши благость и миролюбие. Для меня чудо, что представители разных конфессий собрались и преодолели эти конфессиональные разногласия, встали на единую молитву. Но что получилось? Хотели за Украину, а им украинскую символику оттеснили. Получилось, что осталось духовное. А духовное кто запретит? Над всеми людьми Бог. Чудо случилось - люди объединились, невзирая на конфессии.
Яков Кротов: Сергей Николаевич, Вы ощущаете разницу между тем, как вы жили в Донецке год назад, и то, что сейчас? Как бы Вы оценили нынешнюю ситуацию и ситуацию мирного времени?
Сергей Косяк: Если говорить о том, что мы объединились прямо сейчас на фоне этих всех неприятностей, это не совсем так. Мы очень долго трудились для налаживания межконфессионального диалога в течение длительного времени.
Что было год назад и изменилось сейчас. Этот военный конфликт проявил ту судность, которая была год назад. Все то, что годами скрывалось и пряталось от глаз человеческих, повылазило наружу. Это касается и системы общественной, социальной, милиции и людей. Военный конфликт стал индикатором, кто есть кто.
Яков Кротов: Вы бы посоветовали жителям Донецка в этой ситуации уезжать?
Евгений Пискарев: Не могу сказать. Я не могу дать точный прогноз - кому ехать, куда ехать и какой смысл.
Яков Кротов: Психологический какой должен быть рисунок у человека?
Евгений Пискарев: Не знаю. Важно действовать в связи с призванием. Покуда я не ощущаю в сердце божьего призвания, тогда будет гораздо легче действовать. А так получается какая-то суета - уезжать, не уезжать. В этом мало духовного, но возможно, я поступил бы именно так - перебирая варианты.
Яков Кротов: Что происходит в голове у человека, который запрещает эвакуацию детей в такой ситуации?
Евгений Пискарев: Он заботится о народонаселении, наверное, страны. Не могу сказать.
Яков Кротов: Это люди, которые создают живой щит из детей.
Евгений Пискарев: Бог судья. Я бы не хотел столкнуться с таким человеком.
Яков Кротов: Мне кажется, что главный ужас донецкой ситуации, когда в такой ситуации, тебе кажется, что ты предельно одинок.
Евгений Пискарев: Неправда! Они соединились. Они молятся вместе. Чудо произошло.
Яков Кротов: Сергей Николаевич, то, что сейчас у Вас происходит, Вы способны воспринимать как что-то позитивное, как очищающую трагедию? Что лучше - бежать, остаться, пытаться извлечь для себя какой-то урок? Важно ли вам слово сочувствия извне?
Сергей Косяк: То, что произошло - это скорее всего не наказание за грехи. Это не огонь уничтожающий, а огонь очищающий. Все церкви города Донецка и Украины взывали к Богу, чтобы Бог очистил Украину, сделал ее лучше. Он начал ее чистить. Таким образом, пришли изменения, да болезненные, неприятные, но они пришли. То, что происходит - это такая встряска для общества, пертурбация, переоценка ценностей. Надолго ее хватит? К сожалению, законы общества показывают, что потрясения надолго не хватает. Мы надеемся, что произойдут какие-то положительные изменения в нашей стране после этого всего.
Я считаю, что сам конфликт, который у нас в стране, порожден искусственно. Это не есть продукт ненависти, которая была в человеческом сердце, а потом она вдруг вылезла наружу, хотя в этом есть определенная правда. Просто в человеческом сердце лежало недовольство.
Яков Кротов: Отец Павел, Вам страшно, что в Москве может повториться то, что произошло в Донецке?
Павел Бегичев: Я озабочен тем, что среди молодежи сейчас есть мода на атеизм, которая появилась в среднепутинское правление. Сейчас среди молодежи модно быть неверующим.
Яков Кротов: Церковь может обратиться к людям и предупредить, что враг в Вас дремлет, чтобы он не прорывался в таких формах? Что надо делать?
Евгений Пискарев: Наша война не к плоти и крови, но к духам и злобам поднебесным. Поскольку люди не нашли себя в мире.
Яков Кротов: Что значит - не нашел себя? Не нашел себя и поехал стрелять.
Евгений Пискарев: Он решил так, что справедливо поехать и защищать ту или иную идею, тех или иных людей. У меня ощущение, что СМИ однобоки. Я смотрю и чувствую, что как-то так кадры повторяются одни и те же. Происходит некоторое зомбирование. Я не политизирован. Я стараюсь отдалиться от этой информации.
Яков Кротов: Итак, рецепт № 1 - отойти от зла. Рецепт № 2 - сотворить благо. И это благо прозвучало.
