Директор калиниградской школы № 36 Исмаил Нигматуллин в подвел итоги года, проанализировав результаты экзаменов в средней и старшей школе, обычных учеников и обучающихся по специальным программам.

По привычке внимание общественности и СМИ приковано к ЕГЭ, однако по-настоящему драматические события разворачивались (по крайней мере в отдельных регионах, поставивших во главу угла честность процедур) в связи с изменениями в порядке проведения ГИА на уровне основного общего образования.

Впервые в этом году девятиклассники лишились возможности сдавать экзамены школьной комиссии. Если в предыдущие годы альтернативой экзаменам с участием территориальных экзаменационных комиссий служила пересдача в традиционной форме, а все обучающиеся по адаптированным программам VII вида (коррекционно-развивающего обучения) сразу сдавали изложение и работу по математике своим учителям, в собственной школе, то в 2014 году такой вариант канул в Лету.

Эти преобразования оказались куда более революционными, чем ожидала педагогическая общественность, и чуть было не обернулись серьезными социальными потрясениями. В нашем регионе итоги ОГЭ по

математике оказались настолько плачевными, что региональное Министерство образования уже после (!) публикации результатов, осознав масштабы бедствия, было вынуждено снизить планку для получения удовлетворительной отметки с 7 баллов из 42 возможных (Рособрнадзор рекомендует регионам данный порог устанавливать на уровне 8 баллов) до 5. Это произошло сразу после объявления результатов следующего обязательного экзамена – по русскому языку, согласно которым слишком многие выпускники лишались шансов даже на пересдачу (если по действовавшему ранее порядку можно было пересдавать две «двойки», то теперь только одну). Еще хуже дело обстояло у тех ребят, которые проходили аттестацию в форме ГВЭ. В основном это обучающиеся по адаптированным программам VII вида, но также в эту категорию попадают обучающиеся с ограниченными возможностями здоровья, дети-инвалиды и некоторые другие.

Более пятой части (!) всех выпускников региона, сдававших ГВЭ по математике, не смогли с ним справиться. В итоге спустя неделю после объявления результатов региональному Минобру накал страстей удалось унять, приняв спасительное решение о снижении порога с трех (изначально думали о пяти или четырех баллах) до одного балла. Следует заметить, что и эта мера помогла обрести аттестат не всем выпускникам. Так, в нашей школе из трех ребят, проходивших аттестацию в форме ГВЭ, только для двоих снижение порога означало успешную сдачу экзамена (пересдача для них была отменена), получение аттестата еще одним девятиклассником остается под вопросом (с волнением ждем результатов повторного экзамена).

Такого поворота событий мало кто ожидал, ведь привычно (не без помощи собственных учителей, что уж скрывать) абсолютно все дети из особой категории проходили ГИА успешно. Однако региональное министерство, в полной мере разделяя идею честных процедур и честного экзамена, решило идти ва-банк и устроило сдачу ГВЭ вне стен родных для учеников школ, всего в нескольких пунктах по области. Процедуры в части обеспечения беспристрастности мало чем отличались от ЕГЭ.

Итак, какие выводы можно сделать из этой ситуации?

Первое, как и в нашумевшем случае снижения порога ЕГЭ по русскому языку, ОГЭ (если подобно Калининградской области и ряду других регионов процедуры нацелены на честные результаты) вскрыл принципиально важную проблему: довольно высокий процент учеников не осваивают школьную программу. Здесь мы не одиноки, поскольку такая категория выпускников, и довольно обширная, существует во всех странах. Только вот что делаем мы – ожидаем, что они все-таки освоят программу путем повторного обучения и еще раз повторного обучения, или выбрасываем их на улицу, и это при обязательном среднем общем или среднем профессиональном образовании?

Какие же выводы из всего этого можно сделать?

Во-первых, если мы хотим честные экзамены, просто необходимо снижать ставки. От результатов экзамена не должно зависеть получение аттестата. Да, конечно, если выпускник не освоил на необходимом уровне программу по тому или иному предмету, то возможность получить дальнейшее образование будет ограничена теми специальностями, которые не требуют его изучения. Но такой выпускник школы сможет получить профессию, социализироваться и чувствовать себя полноправным и востребованным гражданином страны.

Во-вторых, ГВЭ нацелен на слишком разные категории выпускников, чтобы опираться на единые задания и шкалы оценивания. Никогда раньше не возникало проблем со сдачей экзамена в традиционной форме, но это было не благодаря более высокому уровню подготовки выпускников, а в связи с процедурой, предполагающей участие учителей, заинтересованных в результате и одновременно искренне сопереживающих своим ученикам. Рособрнадзор просто обязан пересмотреть подходы – или же в следующем году, уверен, не избежать отката назад. Только не нужно говорить о том, что мы и так постоянно снижаем планку. В чем тогда смысл обучения по адаптированным программам, если задания на экзамене едва ли не сложнее, чем на ОГЭ, а процедуры абсолютно сопоставимы? И, конечно, необходима дифференциация.

Рособрнадзору в стремлении обеспечить честность Единого государственного экзамена тоже не удалось избежать балансирования на грани фола. Это видеокамеры, которые не охватывают всю аудиторию (технически это невозможно с данным оборудованием), качество металлоискателей, с которыми отказывается работать полиция, – было сказано многое.

Критика справедливая, однако есть два события, подтверждающие успешность принятых Рособрнадзором мер. Своеобразным

свидетельством стало снижение порогов сначала по русскому языку (было мнение, что таким образом унифицируются минимальные баллы по двум обязательным экзаменам), а затем и по математике (хотя, казалось бы, куда уж ниже?). Игорь Реморенко прокомментировал это явление так: «ЕГЭ прошел настолько хорошо, что пришлось снижать планку». Газета «Коммерсант» пишет: «Чиновники признали, что в некоторых регионах ЕГЭ впервые прошел объективно. Однако честный ЕГЭ привел к другой проблеме – слишком много выпускников завалили экзамены и рискуют остаться без аттестата».

Единственным возможным ответом ведомства на столь нелицеприятные результаты честного ЕГЭ стало резкое уменьшение минимальных баллов, необходимых для получения государственного документа об образовании. И здесь просто напрашивается параллель с ситуацией честного ОГЭ и ГВЭ в Калининграде – в обоих случаях первая реакция властей была схожей. Какой будет вторая реакция – нас заставят/попросят лучше учить (вложат дополнительные финансовые ресурсы, оснастят оборудованием, повысят квалификацию учителей), или же мы придем к пониманию того, что объективно не все ученики в состоянии осваивать программу в рамках существующих требований? Это потребует либо дифференцировать уровни освоения программ и экзаменов, либо проявить более гибкий подход к выдаче аттестатов. Время покажет.