Год назад Тбилисский городской суд вынес приговор по нашумевшему делу о пытках заключенных в тюрьме номер восемь. Незадолго до парламентских выборов 2012 года кадры пыток и издевательств в Глданской тюрьме были продемонстрированы по всем телеканалам Грузии, и это вызвало волну возмущения в обществе. По всеобщему мнению, в значительной мере именно эти кадры повлекли за собой поражение партии Михаила Саакашвили "Единое национальное движение" на выборах. Однако чиновники Министерства по исполнению наказаний, которых после смены власти обвинили в организации "системы пыток" в грузинских тюрьмах, отделались сравнительно легкими наказаниями. Главный обвиняемый, бывший сотрудник тюрьмы Ладо Бедукадзе и вовсе был освобожден от ответственности по решению Генерального прокурора Грузии.

Один из бывших лидеров правящей коалиции "Грузинская мечта", руководитель Партии народа Коба Давиташвили считает, что тогдашней оппозиции удалось победить партию Саакашвили и прийти к власти "только благодаря обнародованию незадолго до парламентских выборов тюремных кадров". Давиташвили особенно отмечал роль, которую сыграл в скандале бывший надзиратель Ладо Бедукадзе. Он передал видеозапись журналистам, а затем уехал в Бельгию, где попросил политического убежища. Убежища Бедукадзе так и не получил, поскольку на многих кадрах пыток и издевательств над заключенными он фигурирует не только как свидетель преступления, но и активный участник происходящего – в наиболее ужасающих эпизодах отчетливо слышен его голос.

По делу о пытках проходили 17 сотрудников Министерства по исполнению наказаний. Шестеро из них приговорены к тюремным срокам от года до шести с половиной лет. При этом грузинское законодательство, в соответствии с международным правом, считает пытки тягчайшим преступлением. Уголовный кодекс предусматривает суровую санкцию – до 23 лет лишения свободы. Видеосъемка помогла изобличить организаторов и исполнителей пыток, но никто из 17 подсудимых не был осужден по статье о пытках, предусматривающей суровое наказание. Чиновники пенитенциарной администрации получили сроки по статьям за превышение служебных полномочий, за халатность, за избиение осужденных во время так называемого роспуска карантина, то есть перевода в тюремные камеры из камер предварительного заключения, но не за пытки с применением веника, дубинки или зажженной сигареты.

Единственный фигурант дела, чье участие в омерзительных эпизодах, например эпизоде с веником, не ставилось под сомнение и никем не оспаривалось, – сам Владимир Бедукадзе. Тогдашний Генеральный прокурор Грузии Арчил Кбилашвили решил полностью освободить Бедукадзе от уголовной ответственности в награду за то, что бывший надзиратель вынес видеосъемку из тюрьмы и передал журналистам. Тем самым, по словам генпрокурора, "Владимир Бедукадзе принес огромную пользу обществу, заслужив снисхождение".

Сразу после победы на парламентских выборах "Грузинская мечта" приняла Закон об амнистии. Почти треть из 22 тысяч заключенных грузинских тюрем вышли на свободу, причем двести человек – со статусом "политических узников режима Саакашвили". Власти обещали в корне изменить ситуацию в тюрьмах. Но преуспели ли они в этом за прошедшие полтора года? Своим мнением об этом с РС поделилась основатель НКО "Бывшие политзаключенные за права человека", диссидент советской эпохи Нана Какабадзе:

– Тема защиты прав заключенных уже не столь актуальна в обществе. Причем это произошло не потому, что в тюрьмах заметно улучшилось положение. Просто нынешняя власть абсолютно недееспособна – в отличие от прежней власти. Другое дело, как власть Михаила Саакашвили использовала свои возможности – в основном использовали для злых дел. При новом правительстве в стране наступила стагнация. Общество охватила апатия, никто не интересуется в том числе тяжелым положением в тюрьмах. Во время правления Саакашвили наша организация могла привлечь всеобщее внимание к ситуации в тюрьмах. Сейчас складывается впечатление, что все об этой проблеме забыли.

Тем не менее, Нана Какабадзе признает, что пытки в грузинских тюрьмах уже не используются:

– Прежние власти удерживали ситуацию под контролем только методами подавления, в том числе систематическими пытками заключенных. Любая диктатура нуждается в машине подавления. Сегодня такие факты в тюрьмах встречаются, но они больше не носят системного характера. Новые власти просто пустили ситуацию в тюрьмах на самотек. Избиения и пытки в тюрьмах – уже не метод работы администрации, не система сохранения власти, а внесистемные эксцессы, приводящие, тем не менее, к тяжким последствиям для конкретных заключенных.

По мнению Какабадзе, грузинское законодательство позволяет кардинально улучшить ситуацию в системе исправительных учреждений, однако властям не хватает политической воли. Власти пошли по легкому пути – использования криминальных авторитетов для контроля над ситуацией в тюрьмах:

– Не хватает ни кадров, ни политической воли. Легче опираться на криминальных авторитетов и неформальные отношения, чем на закон. Если бы в тюрьмах работали наблюдательные советы, в которые входили бы независимые эксперты, ситуация могли бы быть иной. Такие советы Михаил Саакашвили создал, когда был министром юстиции, но сам же упразднил, придя к власти в стране. Любая власть ищет окольные пути и изберет методы отхода от закона, если ей позволит общество.

Какабадзе не считает адекватным приговор по "тюремному делу":

– "Национальное движение" Михаила Саакашвили и "Грузинская мечта" Бидзины Иванишвили, очевидно, сговорились. Частью этого сговора и стал неадекватный приговор чиновникам, пытавшим заключенных. А ведь партию Саакашвили надо было просто запретить, пытки наказываются даже в военное время. Президент США однажды назвал Грузию "маяком демократии", а в это время люди из грузинских тюрем выходили инвалидами. Новые власти страны не расследуют эти преступления, опасаясь, что возникнет вопрос: кто поддерживал извне режим Саакашвили.

Многие оппоненты бывшего президента утверждают, что международные организации, в том числе ОБСЕ, якобы закрывали глаза на ситуацию в грузинских тюрьмах во время правления Саакашвили, чтобы не бросать тень на "маяк демократии". Насколько эти утверждения соответствует действительности – отдельная тема. В истории с "тюремными пытками", согласны эксперты, много политической конъюнктуры. Однако нельзя не признать: ситуация в пенитенциарных учреждениях значительно улучшилась. Так считает и тбилисский адвокат Гела Николашвили:

– За прошедшие полтора года положение заключенных в грузинских тюрьмах заметно улучшилось. Имею в виду бытовые условия – передачи, встречи с членами семьи.

– Пытки заключенных, о чем много говорилось раньше, уже не практикуются?

– Пытки как система в пенитенциарных учреждениях отсутствуют. Этим и отличается нынешняя ситуация от прежней. Отдельные инциденты случаются, но они расследуются, виновные снимаются с должностей либо против них возбуждают уголовные дела. Это не значит, что ситуация идеальная, но по сравнению с прошлым улучшение все же заметно.

– Оппозиция утверждает, что в тюрьмы вернулась власть криминальных авторитетов: якобы именно они контролируют ситуацию и только поэтому администрация не прибегает к ежедневному насилию. Согласны ли вы с этим мнением?

– Только частично. Прежние власти говорили, что никаких "авторитетов" и воров в законе в тюрьмах нет, но на самом деле они там были и часто работали на администрацию тюрем. Сейчас "авторитеты" действуют по подсказке администрации. Их влияние усилилось, но все же нельзя сказать, что тюрьмами управляют криминальные авторитеты. Криминальные авторитеты получают влияние часто по той причине, что борются за права заключенных.

Несмотря на все попытки улучшить ситуацию в грузинских тюрьмах, за последние полтора года несколько заключенных скончались от побоев или покончили жизнь самоубийством.