В Центральном доме художника начал работу 9 Московский международный открытый книжный фестиваль. Это событие было омрачено скандалом: по требованию заместителя министра культуры Владимира Аристархова по цензурным соображениям из фестивальной программы исключили организованный порталом Colta.ru показ двух спектаклей. В знак протеста целый ряд организаций и деятелей культуры отказались от участия в книжном фестивале.
Colta.ru в своем фестивальном шатре предполагала представить один взрослый и один детский спектакль театра кукол "Жареная птица". Это "Душа подушки" по пьесе Олжаса Жанайдарова и "Травоядные" по пьесе Максима Курочкина. Последнюю высокопоставленный чиновник счел возмутительной из-за присутствия в тексте матерных слов. С первой интрига позанятнее. Владимир Аристархов усмотрел в немудреной назидательной пьесе пропаганду гомосексуализма среди несовершеннолетних. Еще бы, там главный персонаж – не традиционная с пухом
и перьями, а набитая гречкой подушка, поначалу страдающая от того, что она не такая как все, а затем счастливо подружившаяся с мальчиком-аллергиком, которому, собственно, и была предназначена. Подушка эта вроде как тоже мужского пола, у нее имя Гречик. Ну и что, что место действия – детский сад. Главное – проявить бдительность. Правда, следуя этой логике, в педофилии можно заподозрить крокодила Гену. Он взрослый, потому что в шляпе и курит трубку, а дружит с маленьким Чебурашкой.
"Содержание обеих пьес противоречит принятым в российской культуре традиционным нравственным ценностям", – написал замминистра и пригрозил отозвать согласие Минкульта быть официальным патроном ММОКФ "в случае оставления данных мероприятий в программе". Впрочем, в среду, 11 июня, Министерство культуры постаралось откреститься от письма Владимира Аристархова. "Никто не запрещал спектакли. Минкульт направил руководству фестиваля мнение некоторых членов экспертного совета по современной драматургии при министерстве, не более того. Если организаторы фестиваля не согласны с мнением экспертов, изложивших данную точку зрения руководству Минкульта, они имеют полное право официально ответить на письмо, изложив свою точку зрения. Однако организаторы предпочли спектакли просто снять", – заявили "Интерфаксу" в пресс-службе Министерства культуры.
Тем не менее, такое откровенное давление со стороны чиновника от культуры многих не оставило равнодушным. Издательства, общественные организации и отдельные писатели публично заявили, что разобьют свои фестивальные шатры где-нибудь в ином месте, а на Крымский вал сами не пойдут и другим не советуют. В первую очередь, речь идет, конечно же, о Colta.ru. Редактор отдела литературы этого интернет-ресурса Глеб Морев признается:
– Мы оказались в таком положении, что вынуждены были отменить свою программу в знак протеста против реакции хозяев площадки Открытого книжного фестиваля, то есть администрации ЦДХ, которая позволила Министерству культуры шантажировать себя и не ответила достойно на их письмо. В письме Министерства культуры не было представлено никаких доказательств того, что эти пьесы
достойны снятия. Были смешные и маловразумительные формулировки, что по некоторым сведениям в детской пьесе может быть усмотрена гей-пропаганда. Вместо того чтобы ответить Министерству культуры, что в этой ситуации из программы снять ничего невозможно, поскольку никаких доказательств не представлено, ЦДХ отказал нам в праве показать эти спектакли.
Мы не ожидали, конечно, такой солидарной поддержки, и нам очень приятно, что не только мы, не только "Мемориал", но и многие институции и художники, писатели, поэты сочли невозможным сотрудничать с администрацией ЦДХ, которая таким образом поддерживает цензуру. Бойкот Книжного фестиваля, что само по себе очень печально, безусловно, бойкот Книжного фестиваля – это даже звучит нехорошо, тем не менее, это вынужденный бойкот, и это протест против попытки цензурного давления – эта акция за счет своей массовости стала заметной. Я слышал по нескольким радиостанциям новости об этом, об этом же писали крупнейшие новостные агентства. То есть это явно стало общественным фактом. Mы видим, что фестиваль фактически провалился. Никого нет, пустые стенды, пустые помещения. Печальная картина там, где каждое лето била жизнь ключом. Это было одно из редких мест в Москве, где можно было с пользой и умом провести время летом. Сейчас эта структура фактически разрушена.
– Будет ли такая акция действенной и на кого она произведет впечатление?
– Вы хотите спросить, вразумит ли она тех чиновников из Министерства культуры и их подголосков из газеты "Культура", которая, собственно, и инициировала это преследование драматургов, авторов текстов, по каким-то "нравственным" соображениям, опубликовав список опасных для русской культуры текстов? Я, честно говоря, не думаю.
– До какой степени команда книжного фестиваля зависит от Минкультуры? Иными словами, может быть, руководство ЦДХ получило такое предложение, от которого не смогло отказаться?
– В какой-то момент руководство ЦДХ пошло на сотрудничество с Министерством культуры, на институциональное сотрудничество. То есть они, действительно, зависимы друг от друга на нынешнем этапе. В прошлые годы, насколько я знаю, Министерство культуры ни копейки на Московский книжный фестиваль не давало, то есть финансово фестиваль от Минкульта не зависел. И в этом году, насколько я знаю, зависимость чисто патронатная, они дали свой логотип, структурные
возможности... Но, видимо, руководство ЦДХ недальновидно поставило себя в какую-то зависимость от Минкульта. И это ставит другую проблему – насколько сейчас площадка, которая хочет проводить независимую художественную политику, может сотрудничать с государством, насколько она оказывается уязвимой в этой ситуации. Вся эта история – хорошая прививка для всех других культурных институций, чтобы стараться держаться от государства подальше на нынешнем этапе его существования, когда его культурная политика отличается слабой степенью вменяемости.
– Я читала обе, наделавшие столько шума, пьесы. У Максима Курочкина действительно щедро употребляется матерная брань, а вскоре вступает в силу закон, который это дело запрещает в произведениях искусства, исполняющихся в публичном пространстве. Так может быть, здесь был какой-то резон для такого запрета. Или нет?
– Ненормативная лексика в произведениях искусства в русской традиции используется уже не первое столетие, и как-то русская культура с этим до сих пор справлялась. И многие произведения с ненормативной лексикой относятся к золотому фонду русской классики. От стихов Пушкина, в которых до сих пор отточиями обозначаются выражения, которые легко восстанавливаются с помощью рифмы, до тех же драматических произведений совсем недавних лет. Тут сразу вспоминается замечательная пьеса Венедикта Ерофеева "Вальпургиева ночь", которая во многом строится на употреблении ненормативной лексики. О
русской прозе и говорить нечего. Есть авторы, полностью сосредоточенные на экспериментах с подобного рода лексическими пластами. Все эти вещи от того, какой закон принят или не принят нынешней Госдумой, своего статуса в русской культуре не меняют. Поэтому делать предметом разбирательства то, что в пьесе очень известного автора Максима Курочкина употребляется ненормативная лексика, это просто анекдот. Если автор уровня Курочкина считает нужным употреблять в своей пьесе ненормативную лексику, значит, он делает это с художественной целью, значит, это несет какой-то художественный смысл и достигает художественных целей, которые необходимы автору. Не дело господина Мединского, или каких-то его заместителей, или господ из газеты "Культура" указывать автору, что ему писать, а режиссеру – какие пьесы ему ставить. Я думаю, что все эти законы – проявление анекдотического неоконсерватизма, который пытается сейчас определенная часть общества сделать общественным трендом.
Хочу подчеркнуть, спектакль "Травоядные" не мог оказать никакого отрицательного воздействия на неокрепшие умы, будучи представленным со сцены в ограниченном пространстве, куда запрещен вход детям до 18 лет. Кроме того, закон еще не начал действовать, так что в этом смысле не могло быть никаких нарушений, даже с учетом идиотских ограничений нынешнего времени, в этом смысле не к чему придраться, – говорит Глеб Морев.
Среди тех, кто вынужден был переместиться на другие площадки, оказалось Международное историко-просветительское и правозащитное общество "Мемориал". Дискуссионную программу спешно перенесли в кафе "Март", что на территории Музея современного искусства. Главный редактор Colta.ru Мария Степанова и политолог Глеб Павловский в интервью Радио Свобода заявили, что волюнтаризм министерства культуры не поддается никакой критике:
Colta.ru в своем фестивальном шатре предполагала представить один взрослый и один детский спектакль театра кукол "Жареная птица". Это "Душа подушки" по пьесе Олжаса Жанайдарова и "Травоядные" по пьесе Максима Курочкина. Последнюю высокопоставленный чиновник счел возмутительной из-за присутствия в тексте матерных слов. С первой интрига позанятнее. Владимир Аристархов усмотрел в немудреной назидательной пьесе пропаганду гомосексуализма среди несовершеннолетних. Еще бы, там главный персонаж – не традиционная с пухом
Следуя этой логике, в педофилии можно заподозрить крокодила Гену. Он взрослый, потому что в шляпе и курит трубку, а дружит с маленьким Чебурашкой
"Содержание обеих пьес противоречит принятым в российской культуре традиционным нравственным ценностям", – написал замминистра и пригрозил отозвать согласие Минкульта быть официальным патроном ММОКФ "в случае оставления данных мероприятий в программе". Впрочем, в среду, 11 июня, Министерство культуры постаралось откреститься от письма Владимира Аристархова. "Никто не запрещал спектакли. Минкульт направил руководству фестиваля мнение некоторых членов экспертного совета по современной драматургии при министерстве, не более того. Если организаторы фестиваля не согласны с мнением экспертов, изложивших данную точку зрения руководству Минкульта, они имеют полное право официально ответить на письмо, изложив свою точку зрения. Однако организаторы предпочли спектакли просто снять", – заявили "Интерфаксу" в пресс-службе Министерства культуры.
Тем не менее, такое откровенное давление со стороны чиновника от культуры многих не оставило равнодушным. Издательства, общественные организации и отдельные писатели публично заявили, что разобьют свои фестивальные шатры где-нибудь в ином месте, а на Крымский вал сами не пойдут и другим не советуют. В первую очередь, речь идет, конечно же, о Colta.ru. Редактор отдела литературы этого интернет-ресурса Глеб Морев признается:
– Мы оказались в таком положении, что вынуждены были отменить свою программу в знак протеста против реакции хозяев площадки Открытого книжного фестиваля, то есть администрации ЦДХ, которая позволила Министерству культуры шантажировать себя и не ответила достойно на их письмо. В письме Министерства культуры не было представлено никаких доказательств того, что эти пьесы
Содержание обеих пьес противоречит принятым в российской культуре традиционным нравственным ценностям
Мы не ожидали, конечно, такой солидарной поддержки, и нам очень приятно, что не только мы, не только "Мемориал", но и многие институции и художники, писатели, поэты сочли невозможным сотрудничать с администрацией ЦДХ, которая таким образом поддерживает цензуру. Бойкот Книжного фестиваля, что само по себе очень печально, безусловно, бойкот Книжного фестиваля – это даже звучит нехорошо, тем не менее, это вынужденный бойкот, и это протест против попытки цензурного давления – эта акция за счет своей массовости стала заметной. Я слышал по нескольким радиостанциям новости об этом, об этом же писали крупнейшие новостные агентства. То есть это явно стало общественным фактом. Mы видим, что фестиваль фактически провалился. Никого нет, пустые стенды, пустые помещения. Печальная картина там, где каждое лето била жизнь ключом. Это было одно из редких мест в Москве, где можно было с пользой и умом провести время летом. Сейчас эта структура фактически разрушена.
– Будет ли такая акция действенной и на кого она произведет впечатление?
– Вы хотите спросить, вразумит ли она тех чиновников из Министерства культуры и их подголосков из газеты "Культура", которая, собственно, и инициировала это преследование драматургов, авторов текстов, по каким-то "нравственным" соображениям, опубликовав список опасных для русской культуры текстов? Я, честно говоря, не думаю.
– До какой степени команда книжного фестиваля зависит от Минкультуры? Иными словами, может быть, руководство ЦДХ получило такое предложение, от которого не смогло отказаться?
– В какой-то момент руководство ЦДХ пошло на сотрудничество с Министерством культуры, на институциональное сотрудничество. То есть они, действительно, зависимы друг от друга на нынешнем этапе. В прошлые годы, насколько я знаю, Министерство культуры ни копейки на Московский книжный фестиваль не давало, то есть финансово фестиваль от Минкульта не зависел. И в этом году, насколько я знаю, зависимость чисто патронатная, они дали свой логотип, структурные
Фестиваль фактически провалился. Никого нет, пустые стенды, пустые помещения. Печальная картина там, где каждое лето била жизнь ключом
– Я читала обе, наделавшие столько шума, пьесы. У Максима Курочкина действительно щедро употребляется матерная брань, а вскоре вступает в силу закон, который это дело запрещает в произведениях искусства, исполняющихся в публичном пространстве. Так может быть, здесь был какой-то резон для такого запрета. Или нет?
– Ненормативная лексика в произведениях искусства в русской традиции используется уже не первое столетие, и как-то русская культура с этим до сих пор справлялась. И многие произведения с ненормативной лексикой относятся к золотому фонду русской классики. От стихов Пушкина, в которых до сих пор отточиями обозначаются выражения, которые легко восстанавливаются с помощью рифмы, до тех же драматических произведений совсем недавних лет. Тут сразу вспоминается замечательная пьеса Венедикта Ерофеева "Вальпургиева ночь", которая во многом строится на употреблении ненормативной лексики. О
Делать предметом разбирательства то, что в пьесе очень известного автора Максима Курочкина употребляется ненормативная лексика, это просто анекдот
Хочу подчеркнуть, спектакль "Травоядные" не мог оказать никакого отрицательного воздействия на неокрепшие умы, будучи представленным со сцены в ограниченном пространстве, куда запрещен вход детям до 18 лет. Кроме того, закон еще не начал действовать, так что в этом смысле не могло быть никаких нарушений, даже с учетом идиотских ограничений нынешнего времени, в этом смысле не к чему придраться, – говорит Глеб Морев.
Среди тех, кто вынужден был переместиться на другие площадки, оказалось Международное историко-просветительское и правозащитное общество "Мемориал". Дискуссионную программу спешно перенесли в кафе "Март", что на территории Музея современного искусства. Главный редактор Colta.ru Мария Степанова и политолог Глеб Павловский в интервью Радио Свобода заявили, что волюнтаризм министерства культуры не поддается никакой критике:
