Мне повезло: впервые я побывал за границей в 19 лет, что в советские времена было огромным везением вообще, а в столь юном возрасте – особенно. После третьего курса химфака студентов отправляли на "производственно-ознакомительную практику" в Венгрию – естественно, не всех, а только "лучших из лучших". Я в эту группу попал: учился хорошо, и "пятен" в моей родословной не было (если не считать того, что вся моя родня, кроме дяди, офицера-артиллериста, "проживала на временно оккупированной противником территории во время Великой Отечественной войны", что нужно было указывать в анкетах на четвертом десятилетии после окончания этой самой войны). Что меня, пожалуй, больше всего поразило, так это отношение венгров друг к другу – уважительное, спокойное, дружелюбное: на улицах, в заводских цехах, лабораториях, университетах, и особенно между водителями на дорогах… Поразило удобство тамошней жизни для человека, которое проявлялось в организации общественного транспорта, в архитектуре городов, вообще в камерности, "уютности", "человечности" стиля повседневного обитания, работы, жизни.
Позже, в пору перестройки, начались поездки на профессиональные конференции – Польша, Чехословакия, снова Венгрия… В Будапеште на главном мировом конгрессе химиков – съезде Международного союза чистой и прикладной химии – выступил с приветствием президент Венгрии Арпад Гёнц. После окончания торжественной части, бродя во время фуршета с чаркой токайского и закуской в руках, осматривая освещенный сквозь витражную крышу красивый зал, я наткнулся на президента страны! Он стоял у стены в сторонке и давал интервью телекорреспонденту, его телохранитель (один!) маячил за спиной у оператора, в отдалении... Я обалдел! Верховные руководители СССР был почти что небожителями, вот так запросто лицезреть их простому человеку вроде меня было делом совершенно невозможным! Я (признаюсь, отчасти из исследовательского интереса) прошел между рослым молодцем и объектом его охраны – безнаказанно! – и остановился рядом, чтобы послушать интервью и, так сказать, насладиться моментом… А президент РАБОТАЛ: задумывался, давал ответ, покорно ждал следующего вопроса…
В белой рубашке и черном костюме, как-то немного неуклюже сидящих на нем, бывший диссидент, зек, участник антинацистского и антисоветского Сопротивления – президент был похож скорее на рачительного сельского хозяина. По нему, по его манерам, его охране "без фанатизма" было очевидно: он "не Бог и не царь" (хотя таки герой!), а просто один из национально, государственно ответственных и образованных, грамотных граждан своей страны. Ничего "священного", сакрального в нем, его фигуре и должности нет. Он просто работник. Старательный, добросовестный, квалифицированный работник. Один из многих возможных на этой должности.
Следующий этап – поездки в европейские "капиталистические" страны, символическим венцом чего для меня стала Италия, в том числе небольшой город Феррара. И университет, и моя гостиница располагались внутри квадрата земляных валов (место традиционного променада горожан), в отлично сохранившемся и вполне обитаемом средневековом городе – с герцогским замком и рвами с водой под его стенами, с булыжными мостовыми, с узкими боковыми улочками. На центральном, оставшемся со средневековья "проспекте" были стойки с книжками, которые продавались до самого заката, пока местные жители гуляли после работы, катались на велосипедах, беседовали на лавочках, окрашенные теплым светом заходящего солнца… В городе было невероятно уютно, удобно; я ощущал его как удачный новый костюм – новый, но столь точно сшитый по мерке, что его с первого прикосновения чувствуешь своим.
В ресторане, на традиционном ужине после лекции в университете, в ответ на обязательный в таких случаях вопрос коллег "Ну как вам наш город?", я с трудом пытался выразить словами это тонкое, но такое важное, сердцевинное ощущение Европы, ее обжитой, очеловеченной среды обитания… Итальянцы слушали меня с симпатией, улыбаясь так, как улыбаются взрослые, слушая подростка. Старший из них прервал: "Мы понимаем. У нас в итальянском есть для этого специальное выражение – misura d’uomo. Дословно – "мера человека", "человеческое измерение", "масштаб (или мерка) человека"… Ну, а если не дословно – приблизительно то, о чем вы говорите". Вот в этом термине и ощущении – misura d’uomo – для меня заключаются квинтэссенция, ядро, зерно, суть Европы, идеал человечности ее среды, удобства, здоровья, радости общего "фона" ее жизни…
Я вспомнил о misura d’uomo неожиданно, когда смотрел телетрансляцию инаугурации пятого президента Украины. Немедленно после начала ее трансляции Интернет в моем районе Киева "сел": скорость упала в разы. Не думал, что таких, как я – "сознательно-бестелевизорных", лишь изредка заглядывающих через Интернет в "ящик" на важнейшее, – так много… И что для столь многих из них, живущих в моем обычнейшем киевском районе, так важно будет увидеть инаугурацию ЭТОГО президента Украины. На моем мониторе трансляция то и дело "зависала", поэтому я слушал ее параллельно по радио. И, возможно именно благодаря этой необычности, я обостренно ощутил стиль важнейшей государственной церемонии. Стиль торжественный, но НЕ мертвяще-имперский. Солидный, но НЕ помпезный. Церемониальный – но НЕ такой, когда дыхание реальной жизни, ее проблемы умирают за километры от здания, где эта церемония проводится. Стиль серьезный и деловой (а именно такой, деловой и конкретной, была программная речь новоизбранного гаранта прав и свобод), но в то же время, как это часто бывает в по-настоящему серьезном деле, стиль, допускающий и даже предполагающий шутку. "Нам нужно без промедления подписать экономическую часть соглашения с Европейским союзом, – сказал Порошенко (здесь – ссылка на украинский оригинал; в русском переводе это место утрачено) и добавил, под одобрительный смех зала: – Вот, ручка уже у меня в руке!" Под стать этому духу был и сам зал заседаний парламента Украины – сравнительно небольшой, уютный, европейский по архитектуре – в отличие от многотысячных тоталитарных "дворцов" и площадей, превращающих человека в неразличимую точку-пиксель…
После всех этих обычных "формальностей" – которые, кстати, вдруг в условиях современной Украины превратились в живые, пульсирующие сущности, от слов президентской присяги на верность Украине "…сохранять суверенитет и независимость… гарантировать права и свободы граждан… соблюдать Конституцию и законы страны" и до традиционного участия в церемонии военнослужащих – президент без всякого эскорта вышел из здания Верховной Рады, сел в единственный ожидавший его автомобиль… И этот же единственный черный автомобиль въехал на Софийскую площадь, где президента ждали представители вооруженных сил и простые украинцы. Потом, без помпы и свиты, сам-один, новый президент пошел в Софийский собор – помолиться перед своим нелегким и, даст Бог, продуктивным пятилетним поприщем… Кстати, знаете, почему на второй части торжеств по инаугурации – скромных, но все же праздничных – на площади у Софийского собора, где веками происходили важнейшие события украинского народа – было в этот раз так мало горожан? Люди – простые люди, граждане Киева и Украины – зная о присутствии глав нескольких десятков государств, просто не предполагали, что они смогут туда попасть! Вот так просто взять и прийти, без всяких разнарядок и пригласительных – просто миновав вполне разумный секьюрити-контроль перед Софийской площадью…
"Народные массы" оказались не готовы к такой степени открытости нового президента. Чертовски приятно, когда народу хоть иногда не надо подгонять пинками под зад руководство страны – вперед, за требованиями времени, жизни! А ведь именно так это и было почти со всеми "лидерами" на этой земле, начиная с Горбачева (провозгласившего, но так и не понявшего лозунг "Социализм с человеческим лицом")… Теперь, похоже, по крайней мере хоть иногда надо будет дорастать до той планки, которую устанавливает власть – во всяком случае, верховная. Которая сейчас, к слову сказать, за все годы независимости Украины самая образованная и грамотная – по числу высших образований, научных (настоящих, не липовых) степеней, языков, на которых ее представители свободно разговаривают.
В Великобритании, в одном из старейших в мире и во многом – образцовом парламенте, глава Палаты лордов сидит на мешке овечьей шерсти. Такова, еще со средних веков, традиция: чтобы "вершители судеб" не забывали, чему страна обязана могуществом, чтобы не отрывались от корней, от реальной жизни народа. В парламент и в администрацию президента Украины нужно внести и постоянно там держать пару-тройку шин – со стертыми протекторами, пыльных… Таких, которые украинцы десятками, сотнями, рискуя быть избитыми, арестованными, похищенными, везли и везли в самые опасные моменты на Майдан, чтобы усилить баррикады, создать защитный огневой вал – в борьбе за свои права и свободы ("привилегии", как назывались они одним словом в старинном украинском, казацком языке)… Чтобы избранная власть наглядно видела корни свои и своей нации, чувствовала, слышала дыхание народа и реальной жизни. Такова misura d’uomo украинского XXI века.
Сергей Мирный – киевский писатель, эколог, киносценарист
Позже, в пору перестройки, начались поездки на профессиональные конференции – Польша, Чехословакия, снова Венгрия… В Будапеште на главном мировом конгрессе химиков – съезде Международного союза чистой и прикладной химии – выступил с приветствием президент Венгрии Арпад Гёнц. После окончания торжественной части, бродя во время фуршета с чаркой токайского и закуской в руках, осматривая освещенный сквозь витражную крышу красивый зал, я наткнулся на президента страны! Он стоял у стены в сторонке и давал интервью телекорреспонденту, его телохранитель (один!) маячил за спиной у оператора, в отдалении... Я обалдел! Верховные руководители СССР был почти что небожителями, вот так запросто лицезреть их простому человеку вроде меня было делом совершенно невозможным! Я (признаюсь, отчасти из исследовательского интереса) прошел между рослым молодцем и объектом его охраны – безнаказанно! – и остановился рядом, чтобы послушать интервью и, так сказать, насладиться моментом… А президент РАБОТАЛ: задумывался, давал ответ, покорно ждал следующего вопроса…
В белой рубашке и черном костюме, как-то немного неуклюже сидящих на нем, бывший диссидент, зек, участник антинацистского и антисоветского Сопротивления – президент был похож скорее на рачительного сельского хозяина. По нему, по его манерам, его охране "без фанатизма" было очевидно: он "не Бог и не царь" (хотя таки герой!), а просто один из национально, государственно ответственных и образованных, грамотных граждан своей страны. Ничего "священного", сакрального в нем, его фигуре и должности нет. Он просто работник. Старательный, добросовестный, квалифицированный работник. Один из многих возможных на этой должности.
Следующий этап – поездки в европейские "капиталистические" страны, символическим венцом чего для меня стала Италия, в том числе небольшой город Феррара. И университет, и моя гостиница располагались внутри квадрата земляных валов (место традиционного променада горожан), в отлично сохранившемся и вполне обитаемом средневековом городе – с герцогским замком и рвами с водой под его стенами, с булыжными мостовыми, с узкими боковыми улочками. На центральном, оставшемся со средневековья "проспекте" были стойки с книжками, которые продавались до самого заката, пока местные жители гуляли после работы, катались на велосипедах, беседовали на лавочках, окрашенные теплым светом заходящего солнца… В городе было невероятно уютно, удобно; я ощущал его как удачный новый костюм – новый, но столь точно сшитый по мерке, что его с первого прикосновения чувствуешь своим.
В ресторане, на традиционном ужине после лекции в университете, в ответ на обязательный в таких случаях вопрос коллег "Ну как вам наш город?", я с трудом пытался выразить словами это тонкое, но такое важное, сердцевинное ощущение Европы, ее обжитой, очеловеченной среды обитания… Итальянцы слушали меня с симпатией, улыбаясь так, как улыбаются взрослые, слушая подростка. Старший из них прервал: "Мы понимаем. У нас в итальянском есть для этого специальное выражение – misura d’uomo. Дословно – "мера человека", "человеческое измерение", "масштаб (или мерка) человека"… Ну, а если не дословно – приблизительно то, о чем вы говорите". Вот в этом термине и ощущении – misura d’uomo – для меня заключаются квинтэссенция, ядро, зерно, суть Европы, идеал человечности ее среды, удобства, здоровья, радости общего "фона" ее жизни…
Я вспомнил о misura d’uomo неожиданно, когда смотрел телетрансляцию инаугурации пятого президента Украины. Немедленно после начала ее трансляции Интернет в моем районе Киева "сел": скорость упала в разы. Не думал, что таких, как я – "сознательно-бестелевизорных", лишь изредка заглядывающих через Интернет в "ящик" на важнейшее, – так много… И что для столь многих из них, живущих в моем обычнейшем киевском районе, так важно будет увидеть инаугурацию ЭТОГО президента Украины. На моем мониторе трансляция то и дело "зависала", поэтому я слушал ее параллельно по радио. И, возможно именно благодаря этой необычности, я обостренно ощутил стиль важнейшей государственной церемонии. Стиль торжественный, но НЕ мертвяще-имперский. Солидный, но НЕ помпезный. Церемониальный – но НЕ такой, когда дыхание реальной жизни, ее проблемы умирают за километры от здания, где эта церемония проводится. Стиль серьезный и деловой (а именно такой, деловой и конкретной, была программная речь новоизбранного гаранта прав и свобод), но в то же время, как это часто бывает в по-настоящему серьезном деле, стиль, допускающий и даже предполагающий шутку. "Нам нужно без промедления подписать экономическую часть соглашения с Европейским союзом, – сказал Порошенко (здесь – ссылка на украинский оригинал; в русском переводе это место утрачено) и добавил, под одобрительный смех зала: – Вот, ручка уже у меня в руке!" Под стать этому духу был и сам зал заседаний парламента Украины – сравнительно небольшой, уютный, европейский по архитектуре – в отличие от многотысячных тоталитарных "дворцов" и площадей, превращающих человека в неразличимую точку-пиксель…
После всех этих обычных "формальностей" – которые, кстати, вдруг в условиях современной Украины превратились в живые, пульсирующие сущности, от слов президентской присяги на верность Украине "…сохранять суверенитет и независимость… гарантировать права и свободы граждан… соблюдать Конституцию и законы страны" и до традиционного участия в церемонии военнослужащих – президент без всякого эскорта вышел из здания Верховной Рады, сел в единственный ожидавший его автомобиль… И этот же единственный черный автомобиль въехал на Софийскую площадь, где президента ждали представители вооруженных сил и простые украинцы. Потом, без помпы и свиты, сам-один, новый президент пошел в Софийский собор – помолиться перед своим нелегким и, даст Бог, продуктивным пятилетним поприщем… Кстати, знаете, почему на второй части торжеств по инаугурации – скромных, но все же праздничных – на площади у Софийского собора, где веками происходили важнейшие события украинского народа – было в этот раз так мало горожан? Люди – простые люди, граждане Киева и Украины – зная о присутствии глав нескольких десятков государств, просто не предполагали, что они смогут туда попасть! Вот так просто взять и прийти, без всяких разнарядок и пригласительных – просто миновав вполне разумный секьюрити-контроль перед Софийской площадью…
"Народные массы" оказались не готовы к такой степени открытости нового президента
В Великобритании, в одном из старейших в мире и во многом – образцовом парламенте, глава Палаты лордов сидит на мешке овечьей шерсти. Такова, еще со средних веков, традиция: чтобы "вершители судеб" не забывали, чему страна обязана могуществом, чтобы не отрывались от корней, от реальной жизни народа. В парламент и в администрацию президента Украины нужно внести и постоянно там держать пару-тройку шин – со стертыми протекторами, пыльных… Таких, которые украинцы десятками, сотнями, рискуя быть избитыми, арестованными, похищенными, везли и везли в самые опасные моменты на Майдан, чтобы усилить баррикады, создать защитный огневой вал – в борьбе за свои права и свободы ("привилегии", как назывались они одним словом в старинном украинском, казацком языке)… Чтобы избранная власть наглядно видела корни свои и своей нации, чувствовала, слышала дыхание народа и реальной жизни. Такова misura d’uomo украинского XXI века.
Сергей Мирный – киевский писатель, эколог, киносценарист
