Видеоверсия программы доступна на нашем канале в Youtube по ссылке
"Мяч затаился в стриженой траве.
Секунда паузы на поле и в эфире...
Они играют по системе "дубль-вe" ,-
А нам плевать, у нас - "четыре-два-четыре".
Леонид Велехов: Здравствуйте, в эфире Свобода - радио, которое не только слышно, но и видно. В студии Леонид Велехов, вы слушаете и смотрите программу "Игры на Свободе".
Одна единственная игра сейчас на Свободе - это футбол. В преддверии чемпионата мира, а затем уже по ходу этого грандиозного события, раз в неделю, субботним вечером, встречаемся в нашей студии с теми, кто сделал отечественному футболу имя, обыгрывая мировых грандов, побеждая на Олимпийских играх, в Кубке Европы, завоевывая медали на мировом первенстве. Свежо предание, как говорится, но ведь было и такое.
Сегодня гость нашей программы легендарный вратарь сборной СССР Анзор Кавазашвили. Не такая долгая по времени карьера, но такая яркая, что он был кумиром болельщиков не только разных поколений, но и разных команд. Его обожал мой отец, спартаковский болельщик, и я, торпедовский. Хотя я и очень огорчался, когда он ушел из "Торпедо" в "Спартак".
По традиции наш спортивный обозреватель Алексей Кузнецов представляет краткую справочку-объективочку на гостя.
Алексей Кузнецов: Анзо́р Кавазашвили – один из лучших советских вратарей. Двукратный чемпион СССР, двукратный обладатель Кубка СССР. Дважды признавался лучшим вратарем страны. Заслуженный мастер спорта СССР. Воспитанник тбилисского "Динамо", однако прославился, играя c начала 1960-х и вплоть до начала 70-х сперва за московское "Торпедо", а затем за "Спартак".
В чемпионатах СССР провёл 274 матча, в еврокубках — 15. В сборной СССР сыграл 29 матчей и пропустил 19 голов. 15 матчей отстоял "на ноль". Был дублёром Льва Яшина на чемпионате мира 1966 года, где сборная СССР заняла четвёртое место. Участвовал и в чемпионате мира 1970 года.
Анзо́р Кавазашвили вошел в символический Клуб Льва Яшина (как вратарь, сохранивший свои ворота неприкосновенными в 100 и более играх). На его счету 163 "сухих" матча.
Был главным тренером юношеской сборной РСФСР, тренировал сборные Чада и Гвинеи. Возглавлял Всероссийскую ассоциацию футбола. Был главой экспертного комитета при президенте РФС по выявлению договорных матчей.
Леонид Велехов: Анзор, очень важный для меня вопрос: вы себя считаете торпедовцем или "спартаковцем"?
Анзор Кавазашвили: Я с детства болел за "Спартак". Но, попав в "Торпедо", я понял, что это судьба моя. Торпедовский коллектив открыл мне большую дорогу в большой футбол. И потом абсолютно случайно я попал в "Спартак". Но все-таки моя детская мечта - быть "спартаковцем". Так и случилось.
Леонид Велехов: Но все-таки в памяти очень многих вы остались торпедовцем. Все-таки главная часть биографии –торпедовская. И звания завоеваны большие в торпедовскую пору, и чемпионат мира 1966 года пришелся на «Торпедо». Но начиналось-то все вообще с Грузии.
Анзор Кавазашвили: Да.
Леонид Велехов: И хорошо начиналось. Вы там себя здорово зарекомендовали. Почему уехали из Грузии? Как, вообще, это удалось?
Анзор Кавазашвили: Опять же случай. Я с 1957 года играл в тбилисском "Динамо". И когда я сумел в таком возрасте, в 17 лет, оказаться в основном составе тбилисского "Динамо", это было неожиданностью для многих специалистов футбола. Но молодой организм все-таки не перенес ту нагрузку, которую давали в командах высшего дивизиона. Нагрузки были очень сильные в физическом плане. У меня случилось то, что я вынужден был лечь в больницу, чтобы лечить поясницу. А потом, через 2 месяца, естественно, ворота не могут быть свободными...
Леонид Велехов: Да, свято место пусто не бывает.
Анзор Кавазашвили: Великолепный наш вратарь Сергей Котрикадзе, красавец вратарь, тут же занял эту позицию. После него я уже не смог пробиться в основной состав. Я уже стал думать о том, как мне дальше поступить. И в этот момент, после окончания чемпионата, (Смеется) получилось то, что тбилисское "Динамо" уехало играть за рубеж, по-моему, в Бельгию. А меня не взяли. И вот эта детская обида, что меня бросили, даже третьим не взяли за границу... А вы сами знаете, что такое в то время попасть за границу, а тем более с такой командой как тбилисское "Динамо". Я тут же, долго не думая, придумал все, что хочешь. Это можно рассказывать и смеяться, но я очутился в "Зените".
Леонид Велехов: Там же был сезон такой...
Анзор Кавазашвили: Да. В "Зените" меня увидели из "Торпедо" Москва Виктор Александрович Маслов, старший тренер, наш легендарный дед. Он ко мне прислал Славку Метревели.
Леонид Велехов: А я как раз хотел спросить, что без Метревели здесь не обошлось! (Смех в студии)
Анзор Кавазашвили: Вот и все. С этого все и началось. Я тут же написал заявление. Тут же попросил прощение у "зенитовского" руководства и переехал в Москву. Вот и все.
Леонид Велехов: А в 1964 был знаменитый "золотой" матч фактически он был за звание чемпиона СССР, за золото между "Торпедо" и тбилисским "Динамо". И вы не стояли.
Анзор Кавазашвили: Я не играл.
Леонид Велехов: Почему? И проиграло "Торпедо" крупно.
Анзор Кавазашвили: Да, 4:1. Во втором круге мы приехали в Тбилиси играть с "Динамо". Когда я приезжал в Грузию играть, то всегда появляется огромное количество друзей, родственников. И мне приходилось менять номера, чтобы меня не могли найти. Потому что они не дают ни отдыхать, ничего. Все выражают свое восхищение, дружбу, родственные отношения и т. д. И мы проиграли эту игру в Тбилиси. Наш старший тренер и Валентин Иванов, кстати, мой друг сказал такую фразу после игры: "Ты почему пропустил второй мяч от Шота Имамидзе?" И мне так стало немножко обидно, что после игры, когда мы вернулись в Москву, я подошел к руководству и говорю: "Друзья мои, пожалуйста! Может быть мне отдохнуть надо?" Я чувствую, что не я виноват, но раз Валька сказал, то, может быть, это так и есть.
Эдик начал последние 2-3 игры играть, Шаповаленко, второй вратарь. И когда подошел момент с равными очками на переигровку, то приехали в Ташкент. И меня предупредили, что я буду играть против "Динамо" Тбилиси. Я готовился. Вы представьте себе, что такое спортивная база, окруженная охраной, забором и ежеминутно тебя охранники вызывают к воротам – приехал твой брат, твоя сестра и т. д. и т. п. Один раз, десятый раз выходишь и начинает уже на нервы это действовать, когда посторонние люди тебя вызывают и предлагают деньги, машины, дома, квартиры, чтобы пропустил. "Это единственный случай, Анзорчик! (Смех в студии) Тбилиси займет 1-е место, золотые медали! Ты должен вернуться в Тбилиси! Ты же грузин!" В конце концов, я пошел опять к руководству и говорю, а был у нас секретарь парторганизации Вольский Аркадий Иванович.
Леонид Велехов: Знаменитый человек!
Анзор Кавазашвили: Знаменитый человек, который…
Леонид Велехов: Ставший членом Политбюро и правой рукой Горбачева.
Анзор Кавазашвили: Да. Он был мой крестный отец. Я ему: "Ну, что делать мне, Аркадий Иванович?! Переведите меня куда-нибудь, чтобы меня не нашли!". Он говорит: "Ладно, иди. Мы подумаем, что нам делать". На установке объявляют фамилию – Шаповаленко. Игра пошла для нас очень неплохо. Валька Иванов забивает гол – 1:0 ведем, первый тайм. Вначале второго тайма Валька потянул заднюю поверхность бедра. И здесь началось. Угловые, влетает в ворота. 4 получили! Я, честно говоря, когда вернулся в Москву, думал, что кто-то будет мне тыкать пальцем и говорить, что я специально не стал играть. Но надо понять меня тоже. Я мог бы выйти на эту игру. Я не отказывался. Но я сразу предупредил, если мне забьют гол, кого обвинять будем? Анзора? Я говорю: "Аркадий Иванович, подумайте, что мне лучше сделать?" Я не сказал, что отказываюсь, я просто сказал – подумайте, что лучше мне сделать.
Леонид Велехов: Да, ситуация у вас была такая пиковая, что называется.
Анзор Кавазашвили: Ситуация была ужасная. Ну, ладно. Проиграли. Вся Грузия встречала команду-победителя. Но 1965 год, простите меня, мы уже не пропускали ни одну игру. Громили и тбилисское "Динамо", и киевское "Динамо" и т. д. Мы чисто заняли 1-е место в чемпионате.
Леонид Велехов: Это, конечно, была, что называется команда мечты, "Торпедо".
Анзор Кавазашвили: Да.
Леонид Велехов: Никогда прежде, ни после в своей истории этого уровня команда не достигла.
Анзор Кавазашвили: В 1960 году команда "Торпеда" – это была звездная команда, чемпион и обладатель кубка. И там были такие вратари - Глухотко, Поликанов, защитники - Медакин, Шустиков, Островский, полузащитники - Воронин, Маношин! Вы представляете, Валька Иванов впереди, Щербаков! Гусаров! Команда была очень сильная. Фалин Юрка. Специально ее развалили в 1962-м – забрали лучших людей служить в армию. После этого, да, в 1964-1965 года команда стала возрождаться. Они начали играть так, как ни одна команда в СССР!
Леонид Велехов: Скажите мне еще такую вещь, Анзор, а вы всегда мечтали стать вратарем? Вы ведь по вратарским меркам не очень высокий.
Анзор Кавазашвили: Никогда не мечтал. (Смех в студии). В детстве я играл центральным нападающим. Потому что по своим габаритам я был крупнее, чем наши пацаны моего возраста. Я играл в дворовых командах, везде возглавлял, был капитаном, центральным нападающим. А когда в 1953 году объявили набор в Детскую спортивную школу города Батуми, я пошел туда. И смотрю – стадион Пионерского парка забит полностью детьми. И стоят 11 футболистов-детей спортивной школы "Динамо" Батуми, а на другой стороне стоят 10 полевых игроков, а вороты пустые. А по радио объявляют: "Мальчики, кто хочет встать в ворота, еще есть одно место!" (Смех в студии). Все молчат. И когда уже несколько раз повторили, я думаю: "Какая разница! Лишь бы играть!" Я поднял руку. А тогда в наборе участвовал, помните в "Спартаке" был Фролов Игорь, вратарь? Так вот его отец. Он в Тбилиси играл центральным защитником. А потом в Батуми работал тренером в Детской спортивной школе. И он на меня посмотрел, улыбнулся и говорит: "Мальчик, ты совсем маленький!" А я говорю: "А какая разница!" Я встал, началась игра. Естественно, это наигранная команда Детской спортивной школы "Динамо". Они в одинаковой форме – белой с эмблемами. Все красиво. А мы – кто во что! А я прыгаю в ноги - беру, прыгаю в ноги - беру. И мы проиграли только 0:1 сильной команде. Игра заканчивается, подходит ко мне Фролов и говорит – берем за смелость. (Смех в студии). Не за мастерство, а за смелость.
Леонид Велехов: Анзор, у вас прозвище было какое-то трибунное, в команде было?
Анзор Кавазашвили: Я с детства – Пантера. У меня как было, так и по сей день. Я сдаю уже в набор вторую книгу своих воспоминаний. Я там рассказываю, откуда появилось прозвище у нашего легендарного Хомича "Тигр" после Англии. Как Яшин стал "Лев" и откуда у меня "Пантера".
Леонид Велехов: Какой замечательный хоровод был вратарей в ту эпоху! Вы ушли из "Торпедо", и в воротах "Торпедо" появился Виктор Банников, великолепнейший вратарь. А вы в свою очередь…
Анзор Кавазашвили: Мне везло или не везло, я не знаю, потому что в наше время, когда лидером был Яшин, были Юрка Пшеничников, Виктор Банников, Женька Рудаков, Шмуц, Астаповский, Пильгуй после появился, появился Дасаев и т. д. Созвездие было вратарей. И для того чтобы мне пробиться в сборную команду СССР...
Леонид Велехов: Да, но между прочим после вас появился в "Торпедо" Банников, а вы пришли и убрали прекрасного вратаря Маслаченко.
Анзор Кавазашвили: Я никогда не убирал Маслака! Когда меня абсолютно случайно пригласили в "Спартак", я уже был одной ногой в Тбилиси. Мне подписали заявление в "Торпедо", и я пошел домой. Звоню в Тбилиси и говорю Гиви Чохели: "Гиви, я написал заявление". А у меня ноет сердце, потому что после 8 лет уйти из коллектива, который тебя воспитал, очень больно. Я знаю, что я предал команду. Я нехорошо поступил, но уговорили меня из Грузии, надавали обещания, с родителями, что они у меня будут купаться в золоте и т. д. и т. п. Я задаю ему один-единственный вопрос: "Гиви, а я буду играть в основном составе тбилисского "Динамо"?" А он по своей простоте души сказал: "Анзор, у нас Урушадзе стоит в основном. Кто будет лучше играть, тот и будет стоять". Я единственное, что мог сделать в бешенстве – бросить трубку, чтобы не обозвать достойного, уважаемого футболиста и человека Гиви. И все! И тут же через 2-3 минуты раздается звонок. Я думал, что это он звонит, я поднимаю трубку и хочу… И вдруг слышу гундосый голос, который я перепутать не могу никогда, Анатолия Коршунова, моего спартаковского друга, а начинал он в "Динамо". Мы с ним в юношеской сборной вместе играли. Он мне говорит: "Анзор, хватит переговоры вести с Тбилиси". (Смех в студии). Как будто меня подслушивали. "Николай Петрович Старостин тебя приглашает". Я говорю: "Когда приехать?" "Подожди, он сказал, ты подумай, что тебе надо и напиши". Я говорю: "Толя, у меня все есть. Мне ничего не надо. Я хочу играть!".
Леонид Велехов: Замечательно.
Анзор Кавазашвили: И я примчался на метро "Красносельская", тогда они там были. И когда захожу к Николаю Петровичу, со мной заходит Толя Коршунов. И вдруг, здороваясь со мной, Николай Петрович обращается к Коршунову: "Анатолий, ну что, заявление Маслаченко ты принял?" Он говорит: "Да, уже у меня". Все. Какие могут быть разговоры? Вратаря нет у них, Масл ак ушел.
Леонид Велехов: Анзор, у нас есть рубрика "Коварный вопрос" от Алексея Кузнецова.
Алексей Кузнецов: Болельщики со стажем хорошо помнят драматичный четвертьфинал чемпионата мира 1970 года СССР–Уругвай. Его исход решил единственный, весьма спорный мяч, забитый уругвайцами в ворота Кавазашвили за две минуты до окончания дополнительного времени. Советские футболисты, в том числе Кавазашвили, были уверены, что до этого мяч ушел за лицевую линию, и прекратили игру, ожидая судейского свистка. Свистка не последовало, а уругвайский нападающий поразил фактически пустые ворота. Анзор Амберкович, вините ли вы только судью в этом голе или себя тоже?
Анзор Кавазашвили: Первым долгом я вижу себя виноватым в этом. Я сам себя линчую с тех пор. Потому что я должен был быть признан л учшим вратарем на том чемпионате. Уже приезжали ко мне представители центральной прессы, мировой, даже были у меня представители "Адидаса" и "Пумы". Вы сами знаете, что с ними обычно было встречаться очень опасно, потому что они всегда футболистам предлагали не только бутсы одевать, но и деньги в у. е.
Леонид Велехов: А тогда у. е. дорого стоили. (Смех в студии)
Анзор Кавазашвили: Да, дорого. И они приезжали и говорили: "Анзор, давай! Ты у нас первым идешь по опросу всех мировых журналистов". С тех я всегда говорю молодым футболистам: "Друзья, играйте до последней секунды! Пока мяч не уйдет черт знает куда!" (Смех в студии).
Как получился этот гол? Валька Афонин бегал за этим Кубилой по всему полю. Он его вымотал так, что Валька через плечо высунул язык и с трудом догонял его. Но с ним он справился. Он ему не дал играть.
Леонид Велехов: Он его закрыл, да.
Анзор Кавазашвили: Да, но в этот момент, когда он ушел с правого фланга на левый и начал обводить, у него мяч ушел за линию. И Валька поднял руку. За Валькой Капличный поднял. Тут же поднял руку и Шестернев. И я сделал что? Моя позиция всегда в таком случае у ближней штанги. Я сделал всего лишь два шага – от штанги два шага в сторону мяча, т. е. вдоль линии. Но этого было достаточно, чтобы Кубила затащил мяч в поле. Мимо остановившегося Вальки Афонина, он разворачивается и навесом дает мяч во вратарскую площадку. Я в этот момент смотрю, что он работает, а Валька стоит, и стоят остальные защитники. Я на всякий случай, разворачиваюсь в обратную сторону, бегу и в прыжке – за мячом, но я его не достаю. Он такой дал парашютик, что Эспарага, вышедший на замену, в пустые ворота закатил гол. Это было страшно! Я тут же разворачиваюсь и бегу к судье. Судья, увидев меня, что я за ним бегу (Смех в студии), как рванул! И в миг он очутился у других ворот через все поле. Три минуты всего оставалось до конца добавочного времени.
Кстати, я чувствовал себя великолепно. Я готовился к Бразилии, потом что мы знали, что в 1/2 мы будем играть с бразильцами. Я уже готовился к тому, что если будут пенальти, я буду все пенальти брать. Вы представляете, насколько я был уверен!
Леонид Велехов: Как досадно!
Анзор Кавазашвили: Я в себе был уверен. Есть такое ощущение, когда ты чувствуешь, что летаешь. Ты знаешь, что ты не погибнешь, не утонешь, не разобьешься, что ты все сделаешь так, как надо. И ты уже это делаешь, не задумываясь. У тебя организм, тело само выполняет знает, как надо делать.
Леонид Велехов: А в 1966 году на самом удачном для Советского Союза чемпионате мира было у вас ощущение, что вы летали?
Анзор Кавазашвили: Нет.
Леонид Велехов: Почему? Вы ведь очень удачно отстояли групповой турнир.
Анзор Кавазашвили: Мы были в тени Левы Яшина. Яшин был первый. И мы чувствовали, что если мы допустим ошибку, то Лева будет стоять. И мы знали, что когда мы волнуемся, когда мы сомневаемся в себе, то обязательно допустим ошибку. А в Мексике я был один. Лев Иванович приехал запасным, его вызвали. Я был уверен настолько в себе, что я летал просто.
Товарищ Кузнецов сказал про мои регалии. Он забыл сказать, что я бронзовый призер чемпиона мира в Англии.
Леонид Велехов: Конечно! Возвращаясь к Англии. Вы там очень хорошо отстояли групповой турнир. А почему вас не поставили на игру за третье место? Ведь Яшин до этого неудачно провел четвертьфинал.
Анзор Кавазашвили: Морозов после окончания игры, когда мы вернулись в гостиницу, меня вызвал. А был еще Юрий Васильевич Золотов, его второй тренер. И они мне говорят: "Анзорчик, готовься - с Португалией будешь играть". И мы вылетели в Лондон, устроились в гостинице. Кто там куда побежал, а я готовился. Я никуда не побежал. Я в Гайд-парк выходил, тренировался и т. д. И в день игры – установка. Передо мной сидел Хурцилава Муртаз, а я за ним. Я сижу и слушаю – сейчас будут объявлять состав. И вдруг слышу основной состав – Яшин. Я с облегчением вздохнул, не с огорчением, потому что сами представляете, даже если мы бы проиграли (а мы так и так проиграли), но если бы мы проиграли, то страшного ничего. Мы все равно третьи, бронзовые медали. Но мне кажется, если бы я стоял, может быть, я бы не пропустил бы.
Леонид Велехов: Отбрасывая всякие цирлихи-манирлихи, все-таки Яшин немного, что называется, заел ваш век?
Анзор Кавазашвили: Естественно, конечно! Представьте себе, у каждой страны должен быть свой герой. Правильно, да?
Леонид Велехов: Ну, да.
Анзор Кавазашвили: У нас был Федотов, Бобров. Чем Яшин завоевал огромную любовь? Во-первых, реклама есть реклама. Во-вторых, долговечность. Обратите внимание, сколько лет он работал в воротах! Он пропускал, полсезона не играл, через полсезона опять начинает тренироваться. Ведь у него в "Динамо" был великий вратарь – Володя Беляев, классный вратарь!
Леонид Велехов: Он так и просидел на скамейке.
Анзор Кавазашвили: Да, он просидел в запасных на скамейке. И Левушка, играя, проявлял иногда такую яркость в игре, а иногда он так же пропускал, как и мы. Все мы смертные. Но чего стоит один тот матч, когда была сборная мира в Москве, когда его выпустили во втором тайме, и он удар головы Гривса в девятину в блестящем прыжке намертво!.. Представляете, такая длинная фигура вытягивается в струну, хватает этот мяч, прижимая в груди, падает!
Леонид Велехов: И это не подготовишь, не отрепетируешь.
Анзор Кавазашвили: Абсолютно!
Леонид Велехов: Это все на чистом сливочном масле.
Анзор Кавазашвили: Абсолютно! И вот – пожалуйста, получился белый хлеб, сливочное масло и черная икра. (Смех в студии). Он не просто был признан. Когда мы приезжали в Южную Америку на игры – контрольные, товарищеские, то: Яшин, Яшин, Яшин. Все знали Яшина. Нас с брал с собой наш импресарио Ланц - Яшина, меня, Шестернева, Воронина, Вальку Иванова почему-то не брал - встречаться с болельщиками. Садимся, столы стоят – раз, два, три, пять столов. Болельщики идут. Мне 10 долларов за автограф кому-то 5 долларов, Яшин – 50-100 долларов!
Леонид Велехов: Ух ты!
Анзор Кавазашвили: Да.
Леонид Велехов: Какой разрыв!
Анзор Кавазашвили: Да, разрыв был огромный. (Смех в студии). Но сдавал ли он деньги в кассу государственную, я не знаю. Мы не сдавали. (Смех в студии). Свои 50-10 долларов мы не сдавали.
Леонид Велехов: Анзор, коррупция была в советском футболе?
Анзор Кавазашвили: Мы играли в футбол. Мы никогда не знали, что такое коррупция в футболе. Мы никогда не знали, что такое подкуп команд. Мы знали другое, что, да, при Сталине и Берии было, когда переигравки делали… Потому что приказал Сталин. Или приказал Берия.
Леонид Велехов: Знаменитая была переигровка киевского "Динамо" со "Спартаком" в 1958-м по приказу Берии, чтобы вытянуть московское "Динамо" на "золото"...
Анзор Кавазашвили: Да, да! Или Василий Сталин. Мы это знали, но чтобы так подойти и сказать, что эта команда выиграла, потому что купили?! Да вы что, смеетесь что ли?! В морду просто дадут тебе за это и все. Единственный раз заговорили об этом в 1969 году, когда мы, "Спартак", приехали победоносно в Киев играть против "Динамо" (Киев). И когда, если вы помните, два раза перебивал Серебренников штрафной удар, и два раза я в девятке брал. Тогда Хярмс судья был.
Леонид Велехов: Это ваш первый сезон был в "Спартаке"?
Анзор Кавазашвили: Первый сезон, да.
Леонид Велехов: А у Серебренникова был очень коварный штрафной!
Анзор Кавазашвили: Отработанный – одни девятки! Но у него не получилось.
Леонид Велехов: С вами его знаменитый фокус, его коронный удар не прошел.
Анзор, а лучший из всех, с кем вы играли, против кого играли, кого вы видели на поле?
Анзор Кавазашвили: Я сразу скажу, для меня выше, чем защитник Шестернев, не было никогда! Я очень был счастлив, когда играл с Гилей Хусаиновым. Почему? Потому что это был мотор, двигатель команды, который мог завести любого игрока. Он из команды делал одно целое.
Часто спрашивают – почему именно у "Спартака" был особый, тои самый спартаковский дух? А почему у других команд не было никакого духа? У "Торпедо", например, была изумительная красота торпедовской школы. Изумительно красивые ребята играли в "Торпедо".
Леонид Велехов: Один Воронин чего стоил!
Анзор Кавазашвили: Да. А спартаковский дух был совсем другой. Когда Николай Петрович Старостин подбирал со своими приближенными название клуба, он, наверное, что-то особое в него заложил.
Леонид Велехов: Какая интересная интерпретация названия.
А кого из нападающих кого вы больше всего опасались?
Анзор Кавазашвили: Честно говоря, вы даже смеяться надо мной будете. Был такой Хажалия в кутаисском "Торпедо". Они играли в паре – Херхадзе и Джумбер Хажалия. Невозможно было – не поймешь, что он будет делать в следующий момент. Один раз смешная история была, но его не было уже в команде. "Торпедо" приехало в Кутаиси играть матч чемпионата СССР. И ко мне как всегда мои родственники – мать, отец, братья, сестры - понаехали, понавезли хачапури, сациви, жаренных поросят и т. д. (Смех в студии). И они приехали в день игры утром. Ну, хоть бы за день до этого приехали! Мой старший брат дружил с вратарем кутаисского "Торпедо" Роини Квашквадзе. И он мне говорит: "Анзор, позвони Роини, пускай придет". Я говорю: "Ты что, Заур?! Он на сборах, сегодня играем вечером". "Ну, позвони и скажи, что я приехал. Пускай на 10 минут придет и уедет опять". Я позвонил. Тот примчался. И мы в ресторан занесли всю эту привезенную жратву и красное вино домашнее. И представляете, 12 часов дня, а в 6 часов игра, сели в ресторане. Конечно, мы не пьем, но...
Леонид Велехов: Кушаем.
Анзор Кавазашвили: Маленький кусочек того, кусочек сего... На игру вышли. Бьют в наши ворота, пропускаю между ног. Бьют в их ворота – Роин пропускает. Если бы тогда вопрос стоял о договорном характере матча, то можно было обвинить и меня, и его. 3:3 мы сыграли. Мы с полными желудками нагнуться не могли! После этого я в жизни никогда в день игры, кроме кофе, вообще ничего!
Леонид Велехов: А вообще, Анзор, вы с режимом дружили, я имею в виду не с политическим, а со спортивным режимом?
Анзор Кавазашвили: Я и то, и то! (Смех в студии). Кстати, я был очень передовой коммунист. Я был секретарем партийной организации в Управлении футбола и хоккея Госкомспорта РСФСР. Так что, я в этом плане был идейный коммунист. Но после того, что они натворили при Горбачеве, я написал заявление и сказал, что я с такой бандой служить не хочу.
Леонид Велехов: А со спортивным режимом тоже все было в порядке?
Анзор Кавазашвили: Я всегда хорошо относился к этому делу. Знаете, почему? Я всегда ценил труд тренера. Тренер отвечает за все. Не зря же даже Никита Павлович Симонян говорил о том, что с Анзором было работать легко, потому что он понимал труд тренера и уважал коллектив. Действительно так всегда и было. Но бывает в жизни всякое. Ты перед игрой чувствуешь себя – во! А выходишь на игру – начинают трястись ноги. И не поймешь в чем дело. Начинаешь разминку перед игрой, и чувствуешь, что мандраж проходит. А иногда выходишь, ничего не дрожит, все нормально. Игра начинается – и мандраж идет. Откуда это идет? Я не могу понять. Хотя со мной это не так часто бывало. Николай Петрович Морозов всегда говорил так: "Не могу понять Анзора. Он и грузин, и грек. Он по своему складу характера должен быть взрывным, эмоциональным, а он - как удав. Если сядет на сучке, он на сучке и уснет. Откуда у него такая нервная система спокойная – понять не могу?!" Меня очень тяжело вывести из себя. Но бывало всякое. Помню, в 1968-м или в 1969 году играли со "Спартаком" (Трнава)...
Леонид Велехов: Кажется, это был 1967 год, Кубок кубков...
Анзор Кавазашвили: Мы их обыграли здесь 3:0, в Ташкенте, а там они грозились, что они нас 5:0 обыграют. И как игра пошла, и они как начали лупить. А тогда Стрельцов только-только недавно как вышел из тюрьмы и начал играть. Они бедного Валерку мутозили так в первом тайме!
Леонид Велехов: Воронина?
Анзор Кавазашвили: Да, Воронина. А представьте себе, Эдика трогать нельзя было никогда. Если ты его ударишь – все! – он бешенный становится. Он уже, как танк, прет, и его не остановишь. Они-то не знали об этом. Они его раз ударили, второй раз. И они на нем как повисли, он с двумя трнавскими футболистами в ворота внес мячик. И мы ведем 2:0. Они уже озверели и начали. А я спокойно смотрю на все это дело и знаю, что мы сильнее. Но когда уже начали навешивать на вратарскую площадку, я выхожу, меня сбивают с мячом. Второй раз, то же самое. Но в третий раз я уже сделал следующее. Подали мячик, я выскакиваю, кулаком отбиваю и снова меня сносят. Был такой футболист Хагара. Вскакиваю и в челюсть ему как дал! И Хагара летит на землю. Подбегает второй, я ему в нос – и второго уложил. И судья тут же – свисток – и бегом на дальний угол поля. Туда встал и наблюдает, как коммунисты дерутся между собой. (Смех в студии).
В этот момент налетели на меня чехословацкие футболисты. Прибежал Сараев Володя, защитник, и влез в эту кучу-малу. И вдруг слышу вопль Сараева: "Паскуды! Ухо откусили!" (Смех в студии).
Леонид Велехов: Ничего себе!
Анзор Кавазашвили: Они меня загнали в ворота. А был снег. Ворота когда чистили, в сетку забросали. Минут пять размахивались так. Первый раз в жизни я видел такое. Судья возвратился на свое место, продолжили играть. Ни одного предупреждения, ни одного замечания, ничего! (Смеется). Но когда игра закончилась, мы выиграли 3:1, мы выходим со стадиона, две команды в проходе под трибунами, и стоит старший тренер "Спартак" Трнава Молотинский. И я только поравнялся с ним, и он мне: "Ты, Анзор, фашист!" Я ему как левой дал, и сбил бедного Молотинского с ног. Но! Это говорит о чем? Я был уже на нервном срыве. Я терпел долго, но в футболе нельзя хамить. Если ты сильнее, ты это докажи игрой. Если ты не сильнее, а ты хочешь меня отлупить, тогда зачем выходишь играть?
Леонид Велехов: Я вспоминаю, кажется, Аркадьев говорил Банишевскому: "Зачем ты грубишь, ты что, бездарный?!"
Анзор Кавазашвили: Банишевскому грубить не надо было. Он был великолепный футболист. Ему Бог дал и фигуру, и умение бить левой и правой, и головой играть великолепно.
Леонид Велехов: Но грубил будь здоров! Играл очень грубо!
Анзор Кавазашвили: Он не должен был этого делать! Его должны были бить, потому что он был очень сильный, центральный нападающий.
Леонид Велехов: Главный матч в вашей жизни есть какой-то, который бы вы выделили в своей биографии?
Анзор Кавазашвили: Самый главный был с Уругваем. Потому что Уругвай выбил меня из колеи.
А второй – результат подлости, которую совершили против меня наши грузинские партийные лидеры. Это первый секретарь горкома партии города Кутаиси, который из "Спартака" меня забрал. Я из-за них закончил играть в 31 год. Они меня уговорили стать главным тренером в "Торпедо" (Кутаиси), чтобы команду из первой лиги вывести в высшую. Я пошел к Старостину Николаю Петровичу и сказал: "Такая просьба партийных руководителей города. Можно мне попробовать, и еще с собой взять несколько футболистов, которые не играют в основном составе – Джемала Силагадзе и Володю Петрова?" Николай Петрович говорит: "Анзор, не рано ли ты списываешь себя как вратарь? Тебе же только 31 год!" Я говорю: "Николай Петрович, дайте попробовать. А если у меня не получится, я могу рассчитывать, что я вернусь в клуб?" Он говорит: "Вопросов нет, Анзор. Возвращаешься, мы тебя примем".
И что же? Я приезжаю в Кутаиси, начиная вкалывать. Беру из "Торпедо" еще Линева и Миронова, и сделал звездную команду за три месяца! Мы 8 туров обыгрывали все команды на выезде и дома. И вот в Кутаиси принимаем Пермь. Перед началом открывается дверь и входит мною уважаемый Всеволод Константинович Блинков из московского "Динамо". Я увидел его, обрадовался, подошел, расцеловал его: "Какими судьбами?" Он говорит: "А меня пригласил первый секретарь горкома партии". Я говорю: "Как хорошо. Сейчас, Всеволод Константинович, минуточку!" Он говорит: "Подождите. Скажите ребятам, что я главный тренер команды". Я так встряхнулся: "Подождите, как главный тренер?! Главный тренер – я!" "Нет, по решению горкома партии главный тренер – я. Меня пригласили". У меня случился какой-то шок!
Леонид Велехов: Представляю!
Анзор Кавазашвили: Я взял себя в руки и говорю ребятам: "Ребята, разгромите команду, а там будем решать вопрос". 3:0 выиграли. Блестяще играли ребята. Я после игры иду, бегу наверх в ложу, где сидели власти. Все спрятались, удрали. Я – в аэропорт. Меня догнали из клуба, начали меня уговаривать, вернули назад. Я побыл там месяца полтора и увидел, что команда пошла по рукам – пьют, вся моя дисциплина насмарку... Я подхожу к Блинкову и говорю: "Что вы делаете?! Дайте мне хоть команду держать в руках!" "Нет, вы должны играть", - говорит он мне. В конце концов, я уехал.
Леонид Велехов: Две игры и две драмы. Но вместе с тем, биография замечательная, биография яркая. И еще в одном ваше отличие от многих, что ваша биография оказалась успешной и после того, как вы ушли с футбольного поля.
Анзор Кавазашвили: Я сумел перестроиться.
Леонид Велехов: Редкий случай.
Анзор Кавазашвили: Многие футболисты, когда из большого футбола уходят, кто спивается, кто-то скатывается.
Леонид Велехов: Сколько из тех, кого мы сегодня упоминали, кончили свои дни печально
Анзор Кавазашвили: Я сумел и бизнесом позаниматься.
Леонид Велехов: Но все-таки главный смысл жизни – это футбол или нет?
Анзор Кавазашвили: Без футбола я не могу.
Леонид Велехов: Спасибо!
"Мяч затаился в стриженой траве.
Секунда паузы на поле и в эфире...
Они играют по системе "дубль-вe" ,-
А нам плевать, у нас - "четыре-два-четыре".
Леонид Велехов: Здравствуйте, в эфире Свобода - радио, которое не только слышно, но и видно. В студии Леонид Велехов, вы слушаете и смотрите программу "Игры на Свободе".
Одна единственная игра сейчас на Свободе - это футбол. В преддверии чемпионата мира, а затем уже по ходу этого грандиозного события, раз в неделю, субботним вечером, встречаемся в нашей студии с теми, кто сделал отечественному футболу имя, обыгрывая мировых грандов, побеждая на Олимпийских играх, в Кубке Европы, завоевывая медали на мировом первенстве. Свежо предание, как говорится, но ведь было и такое.
Сегодня гость нашей программы легендарный вратарь сборной СССР Анзор Кавазашвили. Не такая долгая по времени карьера, но такая яркая, что он был кумиром болельщиков не только разных поколений, но и разных команд. Его обожал мой отец, спартаковский болельщик, и я, торпедовский. Хотя я и очень огорчался, когда он ушел из "Торпедо" в "Спартак".
По традиции наш спортивный обозреватель Алексей Кузнецов представляет краткую справочку-объективочку на гостя.
Алексей Кузнецов: Анзо́р Кавазашвили – один из лучших советских вратарей. Двукратный чемпион СССР, двукратный обладатель Кубка СССР. Дважды признавался лучшим вратарем страны. Заслуженный мастер спорта СССР. Воспитанник тбилисского "Динамо", однако прославился, играя c начала 1960-х и вплоть до начала 70-х сперва за московское "Торпедо", а затем за "Спартак".
В чемпионатах СССР провёл 274 матча, в еврокубках — 15. В сборной СССР сыграл 29 матчей и пропустил 19 голов. 15 матчей отстоял "на ноль". Был дублёром Льва Яшина на чемпионате мира 1966 года, где сборная СССР заняла четвёртое место. Участвовал и в чемпионате мира 1970 года.
Анзо́р Кавазашвили вошел в символический Клуб Льва Яшина (как вратарь, сохранивший свои ворота неприкосновенными в 100 и более играх). На его счету 163 "сухих" матча.
Был главным тренером юношеской сборной РСФСР, тренировал сборные Чада и Гвинеи. Возглавлял Всероссийскую ассоциацию футбола. Был главой экспертного комитета при президенте РФС по выявлению договорных матчей.
Леонид Велехов: Анзор, очень важный для меня вопрос: вы себя считаете торпедовцем или "спартаковцем"?
Анзор Кавазашвили: Я с детства болел за "Спартак". Но, попав в "Торпедо", я понял, что это судьба моя. Торпедовский коллектив открыл мне большую дорогу в большой футбол. И потом абсолютно случайно я попал в "Спартак". Но все-таки моя детская мечта - быть "спартаковцем". Так и случилось.
Леонид Велехов: Но все-таки в памяти очень многих вы остались торпедовцем. Все-таки главная часть биографии –торпедовская. И звания завоеваны большие в торпедовскую пору, и чемпионат мира 1966 года пришелся на «Торпедо». Но начиналось-то все вообще с Грузии.
Анзор Кавазашвили: Да.
Леонид Велехов: И хорошо начиналось. Вы там себя здорово зарекомендовали. Почему уехали из Грузии? Как, вообще, это удалось?
Анзор Кавазашвили: Опять же случай. Я с 1957 года играл в тбилисском "Динамо". И когда я сумел в таком возрасте, в 17 лет, оказаться в основном составе тбилисского "Динамо", это было неожиданностью для многих специалистов футбола. Но молодой организм все-таки не перенес ту нагрузку, которую давали в командах высшего дивизиона. Нагрузки были очень сильные в физическом плане. У меня случилось то, что я вынужден был лечь в больницу, чтобы лечить поясницу. А потом, через 2 месяца, естественно, ворота не могут быть свободными...
Леонид Велехов: Да, свято место пусто не бывает.
Анзор Кавазашвили: Великолепный наш вратарь Сергей Котрикадзе, красавец вратарь, тут же занял эту позицию. После него я уже не смог пробиться в основной состав. Я уже стал думать о том, как мне дальше поступить. И в этот момент, после окончания чемпионата, (Смеется) получилось то, что тбилисское "Динамо" уехало играть за рубеж, по-моему, в Бельгию. А меня не взяли. И вот эта детская обида, что меня бросили, даже третьим не взяли за границу... А вы сами знаете, что такое в то время попасть за границу, а тем более с такой командой как тбилисское "Динамо". Я тут же, долго не думая, придумал все, что хочешь. Это можно рассказывать и смеяться, но я очутился в "Зените".
Леонид Велехов: Там же был сезон такой...
Анзор Кавазашвили: Да. В "Зените" меня увидели из "Торпедо" Москва Виктор Александрович Маслов, старший тренер, наш легендарный дед. Он ко мне прислал Славку Метревели.
Леонид Велехов: А я как раз хотел спросить, что без Метревели здесь не обошлось! (Смех в студии)
Анзор Кавазашвили: Вот и все. С этого все и началось. Я тут же написал заявление. Тут же попросил прощение у "зенитовского" руководства и переехал в Москву. Вот и все.
Леонид Велехов: А в 1964 был знаменитый "золотой" матч фактически он был за звание чемпиона СССР, за золото между "Торпедо" и тбилисским "Динамо". И вы не стояли.
Анзор Кавазашвили: Я не играл.
Леонид Велехов: Почему? И проиграло "Торпедо" крупно.
Анзор Кавазашвили: Да, 4:1. Во втором круге мы приехали в Тбилиси играть с "Динамо". Когда я приезжал в Грузию играть, то всегда появляется огромное количество друзей, родственников. И мне приходилось менять номера, чтобы меня не могли найти. Потому что они не дают ни отдыхать, ничего. Все выражают свое восхищение, дружбу, родственные отношения и т. д. И мы проиграли эту игру в Тбилиси. Наш старший тренер и Валентин Иванов, кстати, мой друг сказал такую фразу после игры: "Ты почему пропустил второй мяч от Шота Имамидзе?" И мне так стало немножко обидно, что после игры, когда мы вернулись в Москву, я подошел к руководству и говорю: "Друзья мои, пожалуйста! Может быть мне отдохнуть надо?" Я чувствую, что не я виноват, но раз Валька сказал, то, может быть, это так и есть.
Эдик начал последние 2-3 игры играть, Шаповаленко, второй вратарь. И когда подошел момент с равными очками на переигровку, то приехали в Ташкент. И меня предупредили, что я буду играть против "Динамо" Тбилиси. Я готовился. Вы представьте себе, что такое спортивная база, окруженная охраной, забором и ежеминутно тебя охранники вызывают к воротам – приехал твой брат, твоя сестра и т. д. и т. п. Один раз, десятый раз выходишь и начинает уже на нервы это действовать, когда посторонние люди тебя вызывают и предлагают деньги, машины, дома, квартиры, чтобы пропустил. "Это единственный случай, Анзорчик! (Смех в студии) Тбилиси займет 1-е место, золотые медали! Ты должен вернуться в Тбилиси! Ты же грузин!" В конце концов, я пошел опять к руководству и говорю, а был у нас секретарь парторганизации Вольский Аркадий Иванович.
Леонид Велехов: Знаменитый человек!
Анзор Кавазашвили: Знаменитый человек, который…
Леонид Велехов: Ставший членом Политбюро и правой рукой Горбачева.
Анзор Кавазашвили: Да. Он был мой крестный отец. Я ему: "Ну, что делать мне, Аркадий Иванович?! Переведите меня куда-нибудь, чтобы меня не нашли!". Он говорит: "Ладно, иди. Мы подумаем, что нам делать". На установке объявляют фамилию – Шаповаленко. Игра пошла для нас очень неплохо. Валька Иванов забивает гол – 1:0 ведем, первый тайм. Вначале второго тайма Валька потянул заднюю поверхность бедра. И здесь началось. Угловые, влетает в ворота. 4 получили! Я, честно говоря, когда вернулся в Москву, думал, что кто-то будет мне тыкать пальцем и говорить, что я специально не стал играть. Но надо понять меня тоже. Я мог бы выйти на эту игру. Я не отказывался. Но я сразу предупредил, если мне забьют гол, кого обвинять будем? Анзора? Я говорю: "Аркадий Иванович, подумайте, что мне лучше сделать?" Я не сказал, что отказываюсь, я просто сказал – подумайте, что лучше мне сделать.
Леонид Велехов: Да, ситуация у вас была такая пиковая, что называется.
Анзор Кавазашвили: Ситуация была ужасная. Ну, ладно. Проиграли. Вся Грузия встречала команду-победителя. Но 1965 год, простите меня, мы уже не пропускали ни одну игру. Громили и тбилисское "Динамо", и киевское "Динамо" и т. д. Мы чисто заняли 1-е место в чемпионате.
Леонид Велехов: Это, конечно, была, что называется команда мечты, "Торпедо".
Анзор Кавазашвили: Да.
Леонид Велехов: Никогда прежде, ни после в своей истории этого уровня команда не достигла.
Анзор Кавазашвили: В 1960 году команда "Торпеда" – это была звездная команда, чемпион и обладатель кубка. И там были такие вратари - Глухотко, Поликанов, защитники - Медакин, Шустиков, Островский, полузащитники - Воронин, Маношин! Вы представляете, Валька Иванов впереди, Щербаков! Гусаров! Команда была очень сильная. Фалин Юрка. Специально ее развалили в 1962-м – забрали лучших людей служить в армию. После этого, да, в 1964-1965 года команда стала возрождаться. Они начали играть так, как ни одна команда в СССР!
Леонид Велехов: Скажите мне еще такую вещь, Анзор, а вы всегда мечтали стать вратарем? Вы ведь по вратарским меркам не очень высокий.
Анзор Кавазашвили: Никогда не мечтал. (Смех в студии). В детстве я играл центральным нападающим. Потому что по своим габаритам я был крупнее, чем наши пацаны моего возраста. Я играл в дворовых командах, везде возглавлял, был капитаном, центральным нападающим. А когда в 1953 году объявили набор в Детскую спортивную школу города Батуми, я пошел туда. И смотрю – стадион Пионерского парка забит полностью детьми. И стоят 11 футболистов-детей спортивной школы "Динамо" Батуми, а на другой стороне стоят 10 полевых игроков, а вороты пустые. А по радио объявляют: "Мальчики, кто хочет встать в ворота, еще есть одно место!" (Смех в студии). Все молчат. И когда уже несколько раз повторили, я думаю: "Какая разница! Лишь бы играть!" Я поднял руку. А тогда в наборе участвовал, помните в "Спартаке" был Фролов Игорь, вратарь? Так вот его отец. Он в Тбилиси играл центральным защитником. А потом в Батуми работал тренером в Детской спортивной школе. И он на меня посмотрел, улыбнулся и говорит: "Мальчик, ты совсем маленький!" А я говорю: "А какая разница!" Я встал, началась игра. Естественно, это наигранная команда Детской спортивной школы "Динамо". Они в одинаковой форме – белой с эмблемами. Все красиво. А мы – кто во что! А я прыгаю в ноги - беру, прыгаю в ноги - беру. И мы проиграли только 0:1 сильной команде. Игра заканчивается, подходит ко мне Фролов и говорит – берем за смелость. (Смех в студии). Не за мастерство, а за смелость.
Леонид Велехов: Анзор, у вас прозвище было какое-то трибунное, в команде было?
Анзор Кавазашвили: Я с детства – Пантера. У меня как было, так и по сей день. Я сдаю уже в набор вторую книгу своих воспоминаний. Я там рассказываю, откуда появилось прозвище у нашего легендарного Хомича "Тигр" после Англии. Как Яшин стал "Лев" и откуда у меня "Пантера".
Леонид Велехов: Какой замечательный хоровод был вратарей в ту эпоху! Вы ушли из "Торпедо", и в воротах "Торпедо" появился Виктор Банников, великолепнейший вратарь. А вы в свою очередь…
Анзор Кавазашвили: Мне везло или не везло, я не знаю, потому что в наше время, когда лидером был Яшин, были Юрка Пшеничников, Виктор Банников, Женька Рудаков, Шмуц, Астаповский, Пильгуй после появился, появился Дасаев и т. д. Созвездие было вратарей. И для того чтобы мне пробиться в сборную команду СССР...
Леонид Велехов: Да, но между прочим после вас появился в "Торпедо" Банников, а вы пришли и убрали прекрасного вратаря Маслаченко.
Анзор Кавазашвили: Я никогда не убирал Маслака! Когда меня абсолютно случайно пригласили в "Спартак", я уже был одной ногой в Тбилиси. Мне подписали заявление в "Торпедо", и я пошел домой. Звоню в Тбилиси и говорю Гиви Чохели: "Гиви, я написал заявление". А у меня ноет сердце, потому что после 8 лет уйти из коллектива, который тебя воспитал, очень больно. Я знаю, что я предал команду. Я нехорошо поступил, но уговорили меня из Грузии, надавали обещания, с родителями, что они у меня будут купаться в золоте и т. д. и т. п. Я задаю ему один-единственный вопрос: "Гиви, а я буду играть в основном составе тбилисского "Динамо"?" А он по своей простоте души сказал: "Анзор, у нас Урушадзе стоит в основном. Кто будет лучше играть, тот и будет стоять". Я единственное, что мог сделать в бешенстве – бросить трубку, чтобы не обозвать достойного, уважаемого футболиста и человека Гиви. И все! И тут же через 2-3 минуты раздается звонок. Я думал, что это он звонит, я поднимаю трубку и хочу… И вдруг слышу гундосый голос, который я перепутать не могу никогда, Анатолия Коршунова, моего спартаковского друга, а начинал он в "Динамо". Мы с ним в юношеской сборной вместе играли. Он мне говорит: "Анзор, хватит переговоры вести с Тбилиси". (Смех в студии). Как будто меня подслушивали. "Николай Петрович Старостин тебя приглашает". Я говорю: "Когда приехать?" "Подожди, он сказал, ты подумай, что тебе надо и напиши". Я говорю: "Толя, у меня все есть. Мне ничего не надо. Я хочу играть!".
Леонид Велехов: Замечательно.
Анзор Кавазашвили: И я примчался на метро "Красносельская", тогда они там были. И когда захожу к Николаю Петровичу, со мной заходит Толя Коршунов. И вдруг, здороваясь со мной, Николай Петрович обращается к Коршунову: "Анатолий, ну что, заявление Маслаченко ты принял?" Он говорит: "Да, уже у меня". Все. Какие могут быть разговоры? Вратаря нет у них, Масл ак ушел.
Леонид Велехов: Анзор, у нас есть рубрика "Коварный вопрос" от Алексея Кузнецова.
Алексей Кузнецов: Болельщики со стажем хорошо помнят драматичный четвертьфинал чемпионата мира 1970 года СССР–Уругвай. Его исход решил единственный, весьма спорный мяч, забитый уругвайцами в ворота Кавазашвили за две минуты до окончания дополнительного времени. Советские футболисты, в том числе Кавазашвили, были уверены, что до этого мяч ушел за лицевую линию, и прекратили игру, ожидая судейского свистка. Свистка не последовало, а уругвайский нападающий поразил фактически пустые ворота. Анзор Амберкович, вините ли вы только судью в этом голе или себя тоже?
Анзор Кавазашвили: Первым долгом я вижу себя виноватым в этом. Я сам себя линчую с тех пор. Потому что я должен был быть признан л учшим вратарем на том чемпионате. Уже приезжали ко мне представители центральной прессы, мировой, даже были у меня представители "Адидаса" и "Пумы". Вы сами знаете, что с ними обычно было встречаться очень опасно, потому что они всегда футболистам предлагали не только бутсы одевать, но и деньги в у. е.
Леонид Велехов: А тогда у. е. дорого стоили. (Смех в студии)
Анзор Кавазашвили: Да, дорого. И они приезжали и говорили: "Анзор, давай! Ты у нас первым идешь по опросу всех мировых журналистов". С тех я всегда говорю молодым футболистам: "Друзья, играйте до последней секунды! Пока мяч не уйдет черт знает куда!" (Смех в студии).
Как получился этот гол? Валька Афонин бегал за этим Кубилой по всему полю. Он его вымотал так, что Валька через плечо высунул язык и с трудом догонял его. Но с ним он справился. Он ему не дал играть.
Леонид Велехов: Он его закрыл, да.
Анзор Кавазашвили: Да, но в этот момент, когда он ушел с правого фланга на левый и начал обводить, у него мяч ушел за линию. И Валька поднял руку. За Валькой Капличный поднял. Тут же поднял руку и Шестернев. И я сделал что? Моя позиция всегда в таком случае у ближней штанги. Я сделал всего лишь два шага – от штанги два шага в сторону мяча, т. е. вдоль линии. Но этого было достаточно, чтобы Кубила затащил мяч в поле. Мимо остановившегося Вальки Афонина, он разворачивается и навесом дает мяч во вратарскую площадку. Я в этот момент смотрю, что он работает, а Валька стоит, и стоят остальные защитники. Я на всякий случай, разворачиваюсь в обратную сторону, бегу и в прыжке – за мячом, но я его не достаю. Он такой дал парашютик, что Эспарага, вышедший на замену, в пустые ворота закатил гол. Это было страшно! Я тут же разворачиваюсь и бегу к судье. Судья, увидев меня, что я за ним бегу (Смех в студии), как рванул! И в миг он очутился у других ворот через все поле. Три минуты всего оставалось до конца добавочного времени.
Кстати, я чувствовал себя великолепно. Я готовился к Бразилии, потом что мы знали, что в 1/2 мы будем играть с бразильцами. Я уже готовился к тому, что если будут пенальти, я буду все пенальти брать. Вы представляете, насколько я был уверен!
Леонид Велехов: Как досадно!
Анзор Кавазашвили: Я в себе был уверен. Есть такое ощущение, когда ты чувствуешь, что летаешь. Ты знаешь, что ты не погибнешь, не утонешь, не разобьешься, что ты все сделаешь так, как надо. И ты уже это делаешь, не задумываясь. У тебя организм, тело само выполняет знает, как надо делать.
Леонид Велехов: А в 1966 году на самом удачном для Советского Союза чемпионате мира было у вас ощущение, что вы летали?
Анзор Кавазашвили: Нет.
Леонид Велехов: Почему? Вы ведь очень удачно отстояли групповой турнир.
Анзор Кавазашвили: Мы были в тени Левы Яшина. Яшин был первый. И мы чувствовали, что если мы допустим ошибку, то Лева будет стоять. И мы знали, что когда мы волнуемся, когда мы сомневаемся в себе, то обязательно допустим ошибку. А в Мексике я был один. Лев Иванович приехал запасным, его вызвали. Я был уверен настолько в себе, что я летал просто.
Товарищ Кузнецов сказал про мои регалии. Он забыл сказать, что я бронзовый призер чемпиона мира в Англии.
Леонид Велехов: Конечно! Возвращаясь к Англии. Вы там очень хорошо отстояли групповой турнир. А почему вас не поставили на игру за третье место? Ведь Яшин до этого неудачно провел четвертьфинал.
Анзор Кавазашвили: Морозов после окончания игры, когда мы вернулись в гостиницу, меня вызвал. А был еще Юрий Васильевич Золотов, его второй тренер. И они мне говорят: "Анзорчик, готовься - с Португалией будешь играть". И мы вылетели в Лондон, устроились в гостинице. Кто там куда побежал, а я готовился. Я никуда не побежал. Я в Гайд-парк выходил, тренировался и т. д. И в день игры – установка. Передо мной сидел Хурцилава Муртаз, а я за ним. Я сижу и слушаю – сейчас будут объявлять состав. И вдруг слышу основной состав – Яшин. Я с облегчением вздохнул, не с огорчением, потому что сами представляете, даже если мы бы проиграли (а мы так и так проиграли), но если бы мы проиграли, то страшного ничего. Мы все равно третьи, бронзовые медали. Но мне кажется, если бы я стоял, может быть, я бы не пропустил бы.
Леонид Велехов: Отбрасывая всякие цирлихи-манирлихи, все-таки Яшин немного, что называется, заел ваш век?
Анзор Кавазашвили: Естественно, конечно! Представьте себе, у каждой страны должен быть свой герой. Правильно, да?
Леонид Велехов: Ну, да.
Анзор Кавазашвили: У нас был Федотов, Бобров. Чем Яшин завоевал огромную любовь? Во-первых, реклама есть реклама. Во-вторых, долговечность. Обратите внимание, сколько лет он работал в воротах! Он пропускал, полсезона не играл, через полсезона опять начинает тренироваться. Ведь у него в "Динамо" был великий вратарь – Володя Беляев, классный вратарь!
Леонид Велехов: Он так и просидел на скамейке.
Анзор Кавазашвили: Да, он просидел в запасных на скамейке. И Левушка, играя, проявлял иногда такую яркость в игре, а иногда он так же пропускал, как и мы. Все мы смертные. Но чего стоит один тот матч, когда была сборная мира в Москве, когда его выпустили во втором тайме, и он удар головы Гривса в девятину в блестящем прыжке намертво!.. Представляете, такая длинная фигура вытягивается в струну, хватает этот мяч, прижимая в груди, падает!
Леонид Велехов: И это не подготовишь, не отрепетируешь.
Анзор Кавазашвили: Абсолютно!
Леонид Велехов: Это все на чистом сливочном масле.
Анзор Кавазашвили: Абсолютно! И вот – пожалуйста, получился белый хлеб, сливочное масло и черная икра. (Смех в студии). Он не просто был признан. Когда мы приезжали в Южную Америку на игры – контрольные, товарищеские, то: Яшин, Яшин, Яшин. Все знали Яшина. Нас с брал с собой наш импресарио Ланц - Яшина, меня, Шестернева, Воронина, Вальку Иванова почему-то не брал - встречаться с болельщиками. Садимся, столы стоят – раз, два, три, пять столов. Болельщики идут. Мне 10 долларов за автограф кому-то 5 долларов, Яшин – 50-100 долларов!
Леонид Велехов: Ух ты!
Анзор Кавазашвили: Да.
Леонид Велехов: Какой разрыв!
Анзор Кавазашвили: Да, разрыв был огромный. (Смех в студии). Но сдавал ли он деньги в кассу государственную, я не знаю. Мы не сдавали. (Смех в студии). Свои 50-10 долларов мы не сдавали.
Леонид Велехов: Анзор, коррупция была в советском футболе?
Анзор Кавазашвили: Мы играли в футбол. Мы никогда не знали, что такое коррупция в футболе. Мы никогда не знали, что такое подкуп команд. Мы знали другое, что, да, при Сталине и Берии было, когда переигравки делали… Потому что приказал Сталин. Или приказал Берия.
Леонид Велехов: Знаменитая была переигровка киевского "Динамо" со "Спартаком" в 1958-м по приказу Берии, чтобы вытянуть московское "Динамо" на "золото"...
Анзор Кавазашвили: Да, да! Или Василий Сталин. Мы это знали, но чтобы так подойти и сказать, что эта команда выиграла, потому что купили?! Да вы что, смеетесь что ли?! В морду просто дадут тебе за это и все. Единственный раз заговорили об этом в 1969 году, когда мы, "Спартак", приехали победоносно в Киев играть против "Динамо" (Киев). И когда, если вы помните, два раза перебивал Серебренников штрафной удар, и два раза я в девятке брал. Тогда Хярмс судья был.
Леонид Велехов: Это ваш первый сезон был в "Спартаке"?
Анзор Кавазашвили: Первый сезон, да.
Леонид Велехов: А у Серебренникова был очень коварный штрафной!
Анзор Кавазашвили: Отработанный – одни девятки! Но у него не получилось.
Леонид Велехов: С вами его знаменитый фокус, его коронный удар не прошел.
Анзор, а лучший из всех, с кем вы играли, против кого играли, кого вы видели на поле?
Анзор Кавазашвили: Я сразу скажу, для меня выше, чем защитник Шестернев, не было никогда! Я очень был счастлив, когда играл с Гилей Хусаиновым. Почему? Потому что это был мотор, двигатель команды, который мог завести любого игрока. Он из команды делал одно целое.
Часто спрашивают – почему именно у "Спартака" был особый, тои самый спартаковский дух? А почему у других команд не было никакого духа? У "Торпедо", например, была изумительная красота торпедовской школы. Изумительно красивые ребята играли в "Торпедо".
Леонид Велехов: Один Воронин чего стоил!
Анзор Кавазашвили: Да. А спартаковский дух был совсем другой. Когда Николай Петрович Старостин подбирал со своими приближенными название клуба, он, наверное, что-то особое в него заложил.
Леонид Велехов: Какая интересная интерпретация названия.
А кого из нападающих кого вы больше всего опасались?
Анзор Кавазашвили: Честно говоря, вы даже смеяться надо мной будете. Был такой Хажалия в кутаисском "Торпедо". Они играли в паре – Херхадзе и Джумбер Хажалия. Невозможно было – не поймешь, что он будет делать в следующий момент. Один раз смешная история была, но его не было уже в команде. "Торпедо" приехало в Кутаиси играть матч чемпионата СССР. И ко мне как всегда мои родственники – мать, отец, братья, сестры - понаехали, понавезли хачапури, сациви, жаренных поросят и т. д. (Смех в студии). И они приехали в день игры утром. Ну, хоть бы за день до этого приехали! Мой старший брат дружил с вратарем кутаисского "Торпедо" Роини Квашквадзе. И он мне говорит: "Анзор, позвони Роини, пускай придет". Я говорю: "Ты что, Заур?! Он на сборах, сегодня играем вечером". "Ну, позвони и скажи, что я приехал. Пускай на 10 минут придет и уедет опять". Я позвонил. Тот примчался. И мы в ресторан занесли всю эту привезенную жратву и красное вино домашнее. И представляете, 12 часов дня, а в 6 часов игра, сели в ресторане. Конечно, мы не пьем, но...
Леонид Велехов: Кушаем.
Анзор Кавазашвили: Маленький кусочек того, кусочек сего... На игру вышли. Бьют в наши ворота, пропускаю между ног. Бьют в их ворота – Роин пропускает. Если бы тогда вопрос стоял о договорном характере матча, то можно было обвинить и меня, и его. 3:3 мы сыграли. Мы с полными желудками нагнуться не могли! После этого я в жизни никогда в день игры, кроме кофе, вообще ничего!
Леонид Велехов: А вообще, Анзор, вы с режимом дружили, я имею в виду не с политическим, а со спортивным режимом?
Анзор Кавазашвили: Я и то, и то! (Смех в студии). Кстати, я был очень передовой коммунист. Я был секретарем партийной организации в Управлении футбола и хоккея Госкомспорта РСФСР. Так что, я в этом плане был идейный коммунист. Но после того, что они натворили при Горбачеве, я написал заявление и сказал, что я с такой бандой служить не хочу.
Леонид Велехов: А со спортивным режимом тоже все было в порядке?
Анзор Кавазашвили: Я всегда хорошо относился к этому делу. Знаете, почему? Я всегда ценил труд тренера. Тренер отвечает за все. Не зря же даже Никита Павлович Симонян говорил о том, что с Анзором было работать легко, потому что он понимал труд тренера и уважал коллектив. Действительно так всегда и было. Но бывает в жизни всякое. Ты перед игрой чувствуешь себя – во! А выходишь на игру – начинают трястись ноги. И не поймешь в чем дело. Начинаешь разминку перед игрой, и чувствуешь, что мандраж проходит. А иногда выходишь, ничего не дрожит, все нормально. Игра начинается – и мандраж идет. Откуда это идет? Я не могу понять. Хотя со мной это не так часто бывало. Николай Петрович Морозов всегда говорил так: "Не могу понять Анзора. Он и грузин, и грек. Он по своему складу характера должен быть взрывным, эмоциональным, а он - как удав. Если сядет на сучке, он на сучке и уснет. Откуда у него такая нервная система спокойная – понять не могу?!" Меня очень тяжело вывести из себя. Но бывало всякое. Помню, в 1968-м или в 1969 году играли со "Спартаком" (Трнава)...
Леонид Велехов: Кажется, это был 1967 год, Кубок кубков...
Анзор Кавазашвили: Мы их обыграли здесь 3:0, в Ташкенте, а там они грозились, что они нас 5:0 обыграют. И как игра пошла, и они как начали лупить. А тогда Стрельцов только-только недавно как вышел из тюрьмы и начал играть. Они бедного Валерку мутозили так в первом тайме!
Леонид Велехов: Воронина?
Анзор Кавазашвили: Да, Воронина. А представьте себе, Эдика трогать нельзя было никогда. Если ты его ударишь – все! – он бешенный становится. Он уже, как танк, прет, и его не остановишь. Они-то не знали об этом. Они его раз ударили, второй раз. И они на нем как повисли, он с двумя трнавскими футболистами в ворота внес мячик. И мы ведем 2:0. Они уже озверели и начали. А я спокойно смотрю на все это дело и знаю, что мы сильнее. Но когда уже начали навешивать на вратарскую площадку, я выхожу, меня сбивают с мячом. Второй раз, то же самое. Но в третий раз я уже сделал следующее. Подали мячик, я выскакиваю, кулаком отбиваю и снова меня сносят. Был такой футболист Хагара. Вскакиваю и в челюсть ему как дал! И Хагара летит на землю. Подбегает второй, я ему в нос – и второго уложил. И судья тут же – свисток – и бегом на дальний угол поля. Туда встал и наблюдает, как коммунисты дерутся между собой. (Смех в студии).
В этот момент налетели на меня чехословацкие футболисты. Прибежал Сараев Володя, защитник, и влез в эту кучу-малу. И вдруг слышу вопль Сараева: "Паскуды! Ухо откусили!" (Смех в студии).
Леонид Велехов: Ничего себе!
Анзор Кавазашвили: Они меня загнали в ворота. А был снег. Ворота когда чистили, в сетку забросали. Минут пять размахивались так. Первый раз в жизни я видел такое. Судья возвратился на свое место, продолжили играть. Ни одного предупреждения, ни одного замечания, ничего! (Смеется). Но когда игра закончилась, мы выиграли 3:1, мы выходим со стадиона, две команды в проходе под трибунами, и стоит старший тренер "Спартак" Трнава Молотинский. И я только поравнялся с ним, и он мне: "Ты, Анзор, фашист!" Я ему как левой дал, и сбил бедного Молотинского с ног. Но! Это говорит о чем? Я был уже на нервном срыве. Я терпел долго, но в футболе нельзя хамить. Если ты сильнее, ты это докажи игрой. Если ты не сильнее, а ты хочешь меня отлупить, тогда зачем выходишь играть?
Леонид Велехов: Я вспоминаю, кажется, Аркадьев говорил Банишевскому: "Зачем ты грубишь, ты что, бездарный?!"
Анзор Кавазашвили: Банишевскому грубить не надо было. Он был великолепный футболист. Ему Бог дал и фигуру, и умение бить левой и правой, и головой играть великолепно.
Леонид Велехов: Но грубил будь здоров! Играл очень грубо!
Анзор Кавазашвили: Он не должен был этого делать! Его должны были бить, потому что он был очень сильный, центральный нападающий.
Леонид Велехов: Главный матч в вашей жизни есть какой-то, который бы вы выделили в своей биографии?
Анзор Кавазашвили: Самый главный был с Уругваем. Потому что Уругвай выбил меня из колеи.
А второй – результат подлости, которую совершили против меня наши грузинские партийные лидеры. Это первый секретарь горкома партии города Кутаиси, который из "Спартака" меня забрал. Я из-за них закончил играть в 31 год. Они меня уговорили стать главным тренером в "Торпедо" (Кутаиси), чтобы команду из первой лиги вывести в высшую. Я пошел к Старостину Николаю Петровичу и сказал: "Такая просьба партийных руководителей города. Можно мне попробовать, и еще с собой взять несколько футболистов, которые не играют в основном составе – Джемала Силагадзе и Володю Петрова?" Николай Петрович говорит: "Анзор, не рано ли ты списываешь себя как вратарь? Тебе же только 31 год!" Я говорю: "Николай Петрович, дайте попробовать. А если у меня не получится, я могу рассчитывать, что я вернусь в клуб?" Он говорит: "Вопросов нет, Анзор. Возвращаешься, мы тебя примем".
И что же? Я приезжаю в Кутаиси, начиная вкалывать. Беру из "Торпедо" еще Линева и Миронова, и сделал звездную команду за три месяца! Мы 8 туров обыгрывали все команды на выезде и дома. И вот в Кутаиси принимаем Пермь. Перед началом открывается дверь и входит мною уважаемый Всеволод Константинович Блинков из московского "Динамо". Я увидел его, обрадовался, подошел, расцеловал его: "Какими судьбами?" Он говорит: "А меня пригласил первый секретарь горкома партии". Я говорю: "Как хорошо. Сейчас, Всеволод Константинович, минуточку!" Он говорит: "Подождите. Скажите ребятам, что я главный тренер команды". Я так встряхнулся: "Подождите, как главный тренер?! Главный тренер – я!" "Нет, по решению горкома партии главный тренер – я. Меня пригласили". У меня случился какой-то шок!
Леонид Велехов: Представляю!
Анзор Кавазашвили: Я взял себя в руки и говорю ребятам: "Ребята, разгромите команду, а там будем решать вопрос". 3:0 выиграли. Блестяще играли ребята. Я после игры иду, бегу наверх в ложу, где сидели власти. Все спрятались, удрали. Я – в аэропорт. Меня догнали из клуба, начали меня уговаривать, вернули назад. Я побыл там месяца полтора и увидел, что команда пошла по рукам – пьют, вся моя дисциплина насмарку... Я подхожу к Блинкову и говорю: "Что вы делаете?! Дайте мне хоть команду держать в руках!" "Нет, вы должны играть", - говорит он мне. В конце концов, я уехал.
Леонид Велехов: Две игры и две драмы. Но вместе с тем, биография замечательная, биография яркая. И еще в одном ваше отличие от многих, что ваша биография оказалась успешной и после того, как вы ушли с футбольного поля.
Анзор Кавазашвили: Я сумел перестроиться.
Леонид Велехов: Редкий случай.
Анзор Кавазашвили: Многие футболисты, когда из большого футбола уходят, кто спивается, кто-то скатывается.
Леонид Велехов: Сколько из тех, кого мы сегодня упоминали, кончили свои дни печально
Анзор Кавазашвили: Я сумел и бизнесом позаниматься.
Леонид Велехов: Но все-таки главный смысл жизни – это футбол или нет?
Анзор Кавазашвили: Без футбола я не могу.
Леонид Велехов: Спасибо!
