Передача о переводах на русский язык С. Аверинцевым Псалмов Давидовых и о его связях с Украиной

​
Псалом 1

О, благо тому,
кто совета с лукавыми не устроял,
на стезю грешных не вступал,
меж кощунниками не сидел,-

но в законе Господнем – радость его,
слова закона в уме его [1] день и ночь.

Он как дерево, что насаждено
у самого течения вод,
что в должное время принесет плоды
и не увянут листы его.

Устроится всякое дело его.

Грешные не таковы,
они – как развеваемый ветром прах.

Грешные на суде не устоят,
лукавым меж праведных места нет;
путь праведных ведает Господь,
но потерян лукавых путь.

[1] Буквально – «шепчет он».


Возвращение домой
Политэмигранты из Греции, Испании и Польши рассказывают о своём опыте эмиграции и отношениях с родиной

Димитрис Баколас (Греция): «Я приехал тринадцатилетним ребёнком в СССР к своей матери. У меня отец был член ЦК компартии Греции, видный деятель этой партии. В тринадцать лет я был готов воевать и умирать за идеалы социализма и коммунизма. Мне понадобилось, пожалуй, до двадцати лет для того, чтобы я стал прозревать, и только начав общаться с украинской интеллигенцией в Киеве. Вернувшись в Грецию, я обнаружил, что это чужая страна для меня. И вот много позже я стал чувствовать себя в Греции как бы на родине».

Рикардо Урондо (Испания): «Корни —это дар, который, не знаю кем даётся. Но я завидую тем людям, которые чувствуют свою родину как свою, чувствуют лучше меня свою музыку, свою литературу, свой голос. Я желал бы своим детям, чтобы они чувствовали из какой они родины, чтобы они знали имена цветов на своём языке».

Хелена Шмунис (Польша/Великобритания): «Я не верю в возвращение. Мне кажется, там моего места уже просто нет. Оно занято другими людьми. Там уже нет, с кем я хотела бы всё время общаться, нет тех домов, куда я бы могла приходить».


Параллельные жизни
Рассказывают люди, для которых хобби стало призванием и страстью



Стихи Алексея Парщикова
(1954-2009)

К шестидесятилетию со дня рождения поэта. Стихи из звукового архива «Поверх барьеров»













Элегия

О, как чистокровен под утро гранитный карьер
в тот час, когда я вдоль реки совершаю прогулки,
когда после игрищ ночных вылезают наверх
из трудного омута жаб расписные шкатулки.

И гроздьями брошек прекрасных набиты битком
их вечнозелёные, нервные, склизкие шкуры.
Какие шедевры дрожали под их языком?
Наверное, к ним за советом ходили авгуры.

Их яблок зеркальных пугает трескучий разлом,
и ядерной кажется всплеска цветная корона,
но любят, когда колосится вода за веслом,
и сохнет кустарник в сливовом зловонье затона.

В девичестве – вяжут, в замужестве – ходят с икрой;
вдруг насмерть сразятся, и снова уляжется шорох.
А то, как у Данта, во льду замерзают зимой,
а то, как у Чехова, ночь проведут в разговорах