О том, что происходит на Украине, все мы читаем с утра до вечера и с вечера до утра, оторваться от этих новостей невозможно. Читаем не только сводки информационных агентств и комментарии всевозможных экспертов разной степени информированности – читаем мы и тексты, написанные своими знакомыми, более или менее близкими, в социальных сетях. Читаем – и ссоримся, объясняя, что либо во всем виноват Путин (потому что он всегда во всем виноват по определению), либо мифические "бандеровцы", либо кто-то еще – в чем-чем, а в поиске виноватых мы любому Герцену фору дадим. Как написала антрополог Валентина Чубарова, "читать френдленту невозможно: про Украину – нет мочи (или страшно, или противно), про все остальное думаешь “да как можно писать о чем-то еще?!” Но и не читать тоже не могу. Все усилия на то, чтобы не сойти с ума".

В соцсетях министр правительства Украины (и по совместительству – задекларированный мультимиллионер) описывает, как, находясь в полевом лагере, руководит штурмом тех или иных городов формально его собственной страны, а вице-премьер правительства России сокрушается, что не может быть в окопах с теми, кто этому штурму противостоит. Политические лидеры двух славянских стран играют в "войнушку", как безответственные пацаны в детском саду, совершенно не пытаясь начать диалог, и мы, к сожалению, ведем себя так же, им невольно подыгрывая.

Профессор Владимир Костюшев очень кстати вспомнил слова Стефана Цвейга о начале Первой мировой войны: "Постепенно … стало невозможным разумно разговаривать с кем бы то ни было. Самые миролюбивые, самые добродушные как одержимые жаждали крови. Друзья, которых я знал как убежденных индивидуалистов и даже идейных анархистов, буквально за ночь превратились в фанатичных патриотов". Виктор Черномырдин, чтобы спасти людей в больнице в Буденновске, был готов разговаривать даже с Шамилем Басаевым, но нынешние руководители России и Украины, вообще говоря, выросшие едва ли не в одной песочнице (и.о. президента Александр Турчинов начал политическую карьеру секретарем Днепропетровского областного комитета комсомола по идеологии), наладить диалог между собой, к сожалению, не в состоянии.

На одном из занятий в университете меня как-то спросили, в чем разница между "политиками" и "государственными деятелями". Мне кажется, разница как раз в этом: Черномырдин поднялся до того, чтобы стать "государственным деятелем", а Арсен Аваков, Дмитрий Рогозин и их начальники так и остались, увы, политиками, а люди, подобные "народному мэру" Славянска Вячеславу Пономареву – "братками". Банально повторять, что расплачиваются за все это обычные люди, но это, действительно, так: подавляющему большинству жителей Славянска, Краматорска и Мариуполя, где Аваков прямо, а Рогозин опосредованно реализуют свою невоплощенную в отрочестве страсть к игре в солдатики, бежать некуда и не на что.

Почти все мы, те, кто искренне переживает за трагедии, происходящие в Донбассе и в Одессе, живем более или менее далеко от этих мест. Впрочем, мы и от Буденновска, и от Беслана живем не ближе, однако боль этих трагедий и поныне отзывается в сердце каждого неравнодушного человека. От нас всех, к сожалению, ничего сейчас не зависит, вера молодого поколения представителей свободных профессий во всесокрушающую силу "Фейсбука", "Твиттера" и информационных войн, которые обязательно нужно выиграть, – вера эта, я думаю, крайне преувеличена.

Не забудем, что после того, как "Архипелаг ГУЛАГ" был опубликован многомиллионным тиражом, а его автор объявлен и классиком, и национальной совестью, кадровый сотрудник госбезопасности был избран президентом (в 2000 году в России все же были какие-никакие, а сравнительно свободные выборы). Если таково историко-политическое влияние "Архипелага ГУЛАГа", то трудно поверить, что кто-то из нас может стать "властителем дум"; английское словосочетание opinion-makers на русский язык никогда не переводилось, поскольку единственным opinion-maker’ом могла быть газета "Правда".

Сегодня "Правда" – издание глубоко маргинальное, но в России пишут едва ли не все, кто умеет читать. В прошлом году казалось, что в России есть один opinion-maker – Алексей Навальный. Но в том кошмаре, что происходит сейчас на Украине, Навальный не играет никакой роли, а что он обо всем этом думает, толком и непонятно. За последние две недели в блоге Навального было размещено десять материалов, и Украине не посвящен ни один из них. Зато все остальные высказались, причем не по одному разу.
Я не требую ни от кого родину или там что любить, нет. Я понимаю, что и страну, в которой родился, вполне можно ненавидеть. Но вот я бы ожидал, чтобы вменяемые люди осознали, что никаких прав ни на какие свободы (и даже на свободу интернета) нет и не может быть без права на жизнь. Это право основополагающее, без него не может быть остальных, и те, кто лишают других людей жизни, – враги; всегда и везде – в Буденновске и в Беслане, на улице Гурьянова и на Каширском шоссе в Москве, в Маалоте в 1974 году и в Нью-Йорке 11 сентября, везде. И в Одессе тоже.

Люди, убивающие и сжигающие заживо других, – всегда наши враги, даже если и им, как и нам, не нравится тот или иной государственный деятель (например, занимающий в энциклопедическом словаре место между вечной Пугачевой и не менее вечным Пушкиным), его политика или что бы то ни было еще. УБИЙЦЫ И ПОДЖИГАТЕЛИ – ВСЕГДА ВРАГИ. Тот, кто начинает оправдывать убийства и поджоги какой-то там геополитической логикой, тот, кто в первый же вечер после трагедии начинает кричать, что там были какие-то "особенные" люди, не местные, чужие, – это люди, потерявшие базовый моральный камертон. Дело не только и даже не столько в том, что эта "информация" оказалась гнусной ложью – даже если это было бы правдой, то что?

На Майдане в 2014 году одно время стояли и Михаил Саакашвили, и Джон Маккейн, а за десять лет до этого, когда шла борьба против фальсификации итогов второго тура президентских выборов, на том же Майдане, среди многих десятков тысяч людей, стоял и я сам; все мы – не киевляне и не украинцы, так что, нас можно на этом основании заживо сжечь? Московский художник Никс Нэмени верно написал, что "одна из самых опасных вещей – это система координат “свой – чужой”. Если полную жесть сделал “свой” с “чужим”, то люди упорно встают на сторону этого агрессора, потому что он с ними на одной стороне в каком-либо конфликте. Насилие – это замкнутый круг". Именно так. Аваков и Рогозин, Турчинов и Путин хотят превратить нас во врагов, потому что эта вражда – топливо для удовлетворения их властолюбивых амбиций.

Мне бы очень хотелось, чтобы Южную и Восточную Украину кто-то (но все же, по возможности, не армия Путина) принудил к миру, чтобы люди там не гибли в перестрелках, не горели заживо и не задыхались угарным газом. Границы государств меняются, сами государства появляются (вспомним в этой связи, например, Словакию, Македонию, Молдавию, Эритрею или Южный Судан), распадаются и исчезают (как Австро-Венгрия, Османская империя, Советский Союз, Югославия или Сомали), какие-то из них признаются другими быстрее, какие-то – медленнее (как Косово, Приднестровская Молдавская Республика, Абхазия, Израиль или Палестина). Это непрерывный процесс, у которого никогда не будет конца. Но мы должны остаться людьми – это главное. Государства приходят и уходят, человечество и человечность должны сохраниться. Всегда и навсегда. Что бы ни было – нужно оставаться людьми.

Алек Д. Эпштейн – социолог и историк

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции